– МНЕ ПОНАДОБИТСЯ твоя помощь, Макс. Очень понадобится в ближайшие несколько минут.
– Хм, а что нужно делать?
В четырнадцать лет рост Макса был чуть ниже среднего, но плечи у него были широкие, а грудь – плотная. Он двигался с гибкостью, не свойственной мальчикам его возраста – те обычно были угловатыми, как будто состояли из одних локтей и разбитых коленей. У него же было роквелловское[10 - Норман Роквелл – культовый художник и иллюстратор середины XX века. В своих картинах он изображал идеальную версию мира, наполненную добротой и теплом.] лицо: торчащие ершиком рыжие волосы и россыпь веснушек на щеках. Он выглядел плотно сбитым и мускулистым Опи[11 - Прозвище, которое дают чернокожие жители США и Канады белым и особенно рыжеволосым. Происходит от имени героя сериала «Шоу Энди Гриффита» Опи Тейлор.].
Что отличало Макса от других ребят, так это его отстраненность и хладнокровие. Тим не верил, что подобное поведение внушил ему отец – Реджи Кирквуд был человеком хорошим, но легкомысленным, как колибри, склонным к сплетням и выпивке. Похожее хладнокровие Тим видел у своих однокурсников в медшколе, у тех, что стали лучшими «скальпелями» в «Джоне Хопкинсе» и «Бет Израэль». Не то чтобы самоуверенность, скорее отсутствие паники или колебаний. Они доверяли и своим инстинктам, и своим рукам, которые приводили эти инстинкты в действие.
Тим не собирался требовать от мальчика слишком многого во время предстоящей операции – даже просить его остаться было ужасно. Раздражающе рассудительный голос HAL 9000 эхом повторил:
«Тим, мне кажется, ты теряешь рассудок. – Мысленным взглядом Тим видел HAL: разумный темный стеклянный глаз, красная точка, которая расширялась и сжималась, словно зрачок. – А теперь и ребенка тянешь за собой в кроличью нору».
«Не слушай эту чушь, – прогремел другой, более обнадеживающий голос. – Ты – врач. Это твой долг. Какой еще выбор – просто смотреть, как человек умирает? А в одиночку тебе не справиться, не так ли?»
Не справиться. Все очень просто.
Тим включил паяльник, чтобы дать тому нагреться.
– Я дал ему обезболивающее.
Анестетик был ненастоящий – всего лишь две перетертые таблетки «Викодина», давно позабытые на дне рюкзака. Лекарство прописали ему много лет назад, когда он восстанавливался после инфаркта в мышце голени. Вполне возможно, что срок годности истек, но, черт возьми, все лучше, чем ничего.
– Он не должен проснуться. – Тим вцепился в одеяло, собранное у горла мужчины. – Готов?
Макс кивнул. Тим откинул одеяло.
МАКС НЕ СМОГ скрыть ужас на своем лице. Такой безотчетный страх испытал бы любой, столкнувшись с человеком, который выглядел так, словно уже не принадлежал к людскому роду.
Незнакомец не походил на человека. Скорее на карандашный рисунок, сделанный туповатым ребенком. Тело состояло из линий. Руки были каракулями. Пальцы напоминали начерченных пауков. Кожа жутко обтягивала грудную клетку, облегала каждое ребро, демонстрируя бороздки мускулов. Грудная кость превратилась в узел, таз – в отвратительную провисшую дугу. Кожа лица была цвета старой меди и так плотно стискивала череп, что Макс мог разглядеть проблески костей вокруг глазниц. Торчавшие, как ручки кувшина, уши были такие тонкие, что загибались внутрь, точно обгорелая бумага.
– Невероятно. Бог мой. У него даже хрящи разрушаются, – с ужасом и благоговением произнес Тим.
«Он выглядит как самый старый из живущих людей», – подумал Макс.
Единственной крепкой частью оставался сильно набухший и выпирающий живот. Мужчина как будто проглотил волейбольный мяч.
– Я собираюсь провести гастростомию, – сказал Тим. – Сделаю небольшой надрез в верхней трети левой прямой мышцы. По сути, тут. – Он провел пальцем под нижним ребром. – Так быстрее и удобнее попасть в брюшную полость. Там совсем немного висцерального и брюшного жира.
– А там вообще есть жир?
– Его тело, должно быть, начало поедать собственные мышцы. Я беспокоюсь о печени… И почти ее не вижу. – Он указал на мягкий выступ на боку мужчины. – Вероятно, она отказала. И теперь находится в стадии отмирания и быстро твердеет.
– Вы сумеете его спасти?
Максу казалось, что это невозможно. Незнакомец принадлежал уже не столько миру Макса, миру живых, сколько миру его отца – миру неподвижных мертвецов в морге.
– Не могу сказать. То, что он все еще жив, это чудо какое-то. Но мы должны что-то сделать, Макс. – Тим испытующе глянул на мальчика, и его веко задергалось. – Верно?
Макс не был уверен. С чего это должны? Может, мужик сам с собой такое сотворил и теперь пожинает результат неудач или неверных решений.
Тим попытался улыбнуться, но мышцы не слушались – получилась скорее ухмылка сумасшедшего. Лицо его становилось то беспечным, то смущенным, словно в душе скаут-мастера боролись противоречивые чувства. Макс гадал, на самом ли деле Тим хочет спасти незнакомца или эгоистически исследует собственные симптомы. Он размышлял об этом, а над паяльником уже начали подниматься завитки прозрачного дыма.
– Как вы думаете, что это такое? – тихо спросил Макс.
Тим взял скальпель. Затем он уставился на свою руку, пока та не перестала дрожать.
– Я устал гадать, Макс. Сейчас немного его разрежу. Совсем чуть-чуть, ладно?
ТИМУ ВСПОМНИЛАСЬ медицинская школа, операционная, где врач-инструктор, склонившись над пациентом, произносил: «Момент всевластия, ребята. Сейчас всё в ваших руках. Так что чтите тело, которое лежит под скальпелем».
Тим сделает все возможное, чтобы почтить тело этого человека… То, что от него осталось.
– Готов, Макс?
Мальчик кивнул.
– Просто следуй моим инструкциям. Не бойся, если я прикрикну или буду требовательным, – ты тут ни при чем. – Он натянуто и безрадостно улыбнулся. – Постараюсь не повышать голос.
Тим коснулся лезвием кожи незнакомца, которая была натянута так туго, что можно было разглядеть поры – миллион крошечных ртов, растянутых в беззвучном крике. Ему не хватало хладнокровной уверенности настоящего «скальпеля» – того, кого можно разбудить среди ночи, втолкнуть в операционную, сунуть в руки инструменты, а он скажет только: «Я все понял» – и приступит к делу.
Редкий дар. Способности Тима были куда скромнее, поэтому он и стал терапевтом в маленьком городке, имея на руках депрессоры языка и манжету для измерения кровяного давления. Раньше его это устраивало, но, едва над плотью человека запел скальпель, Тим страстно возжелал непогрешимой уверенности своих приятелей по медшколе.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65747297&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
1
Доходяга Марвин (англ. Starvin' Marvin) – маленький эфиопский мальчик из сериала «Южный Парк».
2
Мэри Маллон (1869–1938) была первым человеком в США, признанным бессимптомным носителем брюшного тифа. Она не верила в свой диагноз и работала поваром, из-за чего до принудительного заключения в карантин стала виновницей смерти примерно пятидесяти человек.
3
Карлики, герои сказки Лаймена Баума «Волшебник страны Оз».
4
Эхинококк – класс ленточных червей отряда циклофиллид, опасные для человека паразиты.
5
Отдел одежды для мальчиков нестандартных размеров.
6
В альтернативной версии убийства президента Джона Кеннеди фигурирует пойманный в объектив фотоаппарата Мэри Мурман человек в форме с полицейскими знаками отличия, который стоял за оградой на холме. Из-за его позы в нем до сих пор подозревают еще одного снайпера.
7
Фраза из фильма 1949 года «Белая горячка» («White Heat»), где герой мстил за смерть своей матери, а в конце произнес эти слова перед тем, как под ним взорвалась цистерна с бензином.
8
Уснея – разновидность кустистых лишайников.
9
Роман для детей канадской писательницы Люси Мод Монтгомери, действие которого происходит на острове Принца Эдуарда.
10
Норман Роквелл – культовый художник и иллюстратор середины XX века. В своих картинах он изображал идеальную версию мира, наполненную добротой и теплом.
11
Прозвище, которое дают чернокожие жители США и Канады белым и особенно рыжеволосым. Происходит от имени героя сериала «Шоу Энди Гриффита» Опи Тейлор.
