«Если бы да кабы…» – так можно и до вечера рассуждать. Ни к чему это не приведет.
– Гося! – крикнула мама с кухни. – Иди завтракать! А то опоздаешь.
Я надела туфли на высоком черном каблуке с красной подошвой и поправила черный костюм. Сегодня мне должны выдать диплом о высшем образовании и направление на практику. Последняя практика в моей жизни, и в то же время моя первая работа. С сегодняшнего дня я стану хозяйкой своей судьбы. Я, Гослава Бжузка, врач.
Я вошла на кухню, где меня ждала мама со сковородкой яичницы, солидную порцию которой она мне тут же наложила.
– Моя доченька. – Она похлопала меня по руке.
Я видела гордость в ее глазах, ведь я была первым человеком в нашей семье, кто получил медицинское образование.
– Я немного нервничаю, – призналась я, быстро уминая еду.
– Из-за чего? – удивилась она.
– Из-за этой практики. Не знаю, найдется ли где-нибудь для меня место. Будь моя воля, я бы быстренько прошла ее за пару месяцев, а затем устроилась бы в какую-нибудь поликлинику.
– Гося! – Мама пришла в ужас.
– Что?
– Нельзя так к этому подходить. Эта практика очень важна. С помощью нее ты потом решишь, кем хочешь стать – врачом или шептухой.
– Мама, я скорее умру, чем стану шептухой, – проворчала я.
– Но почему?
Самая большая мечта моей мамы – чтобы я стала одной из тех деревенских баб, которые готовят подозрительные лекарства. На учебе нам объясняли, что шептухи – очень важное звено в системе здравоохранения Польского королевства. Почти в каждом маленьком городке или деревне была хотя бы одна своя шептуха. Помимо изготовления неэффективных кремов для лица, они отвечали за первичный осмотр и быстрое оказание первой помощи. Именно шептухи решали, следует ли больному ехать в поликлинику или больницу. Они представляли собой первую линию обороны польской медицины – сито, которое отсеивало действительно больных людей от симулянтов и ипохондриков.
Я знала, что шептухи очень нужны. Без оказания первой помощи система здравоохранения в нашей стране давно бы рухнула. Медицина сильно подорожала, каждое обследование и операция стоят больших денег. Шептуха, которая быстро вылечит больного мазью или каплями собственного приготовления, значительно бережет королевскую казну.
Все это прекрасно, но я не видела себя в этой роли. Кроме того, подозрительно, что только женщины могут быть шептухами. Попахивает мужским шовинизмом…
Я также понимала, что мама желает мне только добра. Шептухи оказывали так называемые частные медицинские услуги, а врачи – государственные. Речь, конечно же, идет о деньгах. Шептухи зарабатывали гораздо больше, если не жили в совсем маленьких деревеньках. Тогда в качестве оплаты они получали яйца и картошку.
Яйца с картошкой… С ума можно сойти при мысли о таком богатстве…
К тому же наш богобоязненный народ до сих пор свято верит в то, что шептухи могут наводить порчу, поэтому они неприкосновенны. Их нельзя грабить, иначе у тебя могут отвалиться руки, им нельзя грубить, а не то потеряешь голос. Убивать их тоже нельзя. Что же будет, если они восстанут из мертвых?
Ну и народ… мы ведь живем в XXI веке!
– Мама, я не собираюсь никого лечить припарками из какой-то дохлятины, – пробормотала я. – Я хочу исцелять, а не обманывать людей! У меня и так уже в голове не укладывается, что я должна на целый год поехать на практику к одной из этих деревенских знахарок…
Просто дождаться не могу, когда буду ползать с шептухой по лесу (и подцеплю клещей…), собирать коренья (и подхвачу столбняк…), убивать пушистых лесных зверюшек ради ворожбы и волшебного рагу (и заражусь бешенством…). Даже думать не хочу, что еще я могу отыскать в лесу. Ненавижу природу, всю эту грязную землю, червей и животных. Намного лучше я чувствую себя в забетонированной Варшаве.
– Надеюсь, мне удастся попасть на практику к какой-нибудь шептухе из пригорода. По крайней мере, тогда мне не придется никуда уезжать, особенно в какую-нибудь глухомань, – закончила я.
– Гослава! – возмутилась мама.
Ого, кажется, я перегнула палку. Каждый раз, когда она злилась, то называла меня полным именем.
– Просто я считаю глупостью после стольких лет учебы на врача, – я подчеркнула последнее слово, – становиться шептухой. С таким же успехом я могла бы и вовсе не учиться.
– То, что шептухи не выписывают рецепты, не значит, что они хуже. Думаю, эта годовая практика пойдет тебе только на пользу. Может, ты наконец это поймешь и немного пересмотришь свое мнение.
– Еще посмотрим, будет ли практика длиться целый год. Может, мне удастся все так обставить, чтобы поскорее получить зачет. Слава знает какую-то шептуху…
– Нет, – перебила она меня. – Я уже нашла шептуху, к которой ты могла бы поехать на практику, и даже созвонилась с ней по этому поводу. Она пообещала оставить для тебя место и была так любезна, что даже предложила позвонить в твой университет.
Я подозрительно посмотрела на нее. Не нравится мне все это.
– Где? – спросила я.
– В Белинах. – Она радостно улыбнулась. – Ты сможешь навестить родные места.
Я вскочила на ноги.
– Нет! Ради всех богов, я не хочу ехать в Белины! Здесь вся моя жизнь! Я уже взрослая, ты не можешь меня заставить.
– Я не собираюсь никого заставлять. Из того, что ты сказала, следует, что тебя и так куда-то направят. А если ты попадешь в нашу деревню, у тебя появится прекрасная возможность навестить родственников.
– Мама, все наши родственники уже мертвы…
– Никто давно не убирался на их могилах.
Мне хотелось громко выругаться. У нее и самой не было никакого желания туда ехать, но отправить меня в эту глушь на целый год ей совесть не помешала. Я села обратно.
– Может, Слава… – начала я, но оборвала себя, пораженная собственной наивностью.
Мама была права. Шептухи почти не жили рядом с Варшавой. В больших городах, таких как столица Польского королевства, проживали в основном люди с такими же взглядами, как у меня. Они считали, что все прекрасно, пока работает интернет и телефоны.
А в лесу, как известно, не работает ни то ни другое.
Таким образом, мне, видимо, не удастся попасть на практику ни к одной шептухе из пригорода. Скорее всего, эти места отдадут тем, у кого самый высокий средний балл по экзаменам. Я, с большой долей вероятности, буду в пролете.
Сомневаюсь, что моя безумная подружка Слава, с которой мы познакомились несколько лет назад на зумбе, могла что-то изменить. Она как-то говорила, что знает одну шептуху, но…
– Значит, ты все равно поедешь туда, куда тебе не хочется, – продолжала мама. – Не лучше ли в таком случае узнать получше свои корни?
Я отложила вилку. Есть совершенно расхотелось.
– Может, ты и права… – пробормотала я.
– Целый год в деревне пойдет тебе на пользу. – Она улыбнулась. – Ты ужасно бледная.
Моя мама была родом из Белин, маленькой деревушки недалеко от Лысой Горы. Я ездила туда с ней пару раз в детстве. Помнила я мало – всего несколько домов на перекрестке дорог.
Будучи в моем возрасте, мама уехала оттуда и устроилась на работу в Варшаву. Именно так, в Варшаву. А не из Варшавы в Белины.
Боги, мне придется провести в деревне целый год. Ужасающая перспектива… Хотя, с другой стороны, может, мама была в чем-то права? Меня и так куда-нибудь направят. А в Белинах красиво, и я немного знаю окрестности. Кроме того, на расстоянии каких-то двадцати километров находится Кельце с кинотеатрами, торговыми центрами и другими жизненно необходимыми атрибутами XXI века.
– По крайней мере, я скоро вернусь домой, – вздохнула я. – Практика начнется за несколько недель до Ярилиного дня. Наверняка шептуха отпустит меня на пару дней, чтобы мы повидались, а?
– О нет, дорогая моя! – быстро запротестовала мама.
– Что? Ты запрещаешь мне возвращаться домой на праздники? – удивилась я.
– Думаю, ты должна провести их там. Наконец увидишь, как проходят празднования. В Варшаве они превратились в какой-то фарс – все просто красят яйца и обливаются водой. Торжества в деревнях длятся несколько дней в соответствии с традициями.
– Ну и что с того? Я хочу вернуться на эти несколько дней в город. Я буду по тебе скучать!
И по самому городу тоже буду скучать, но я решила не упоминать об этом.
– Я хотела на эти дни улететь в Египет, – призналась мама.
– Теперь все ясно! – буркнула я.
– Гося, уверяю тебя, ты прекрасно проведешь там время!
– Еще посмотрим…
Но одно я знала точно – ни за какие сокровища я не стану шептухой. Лучше умереть!
2
Я вышла из деканата с чувством отвращения. Мама говорила правду. Таинственная шептуха из Белин связалась с секретариатом по поводу моей практики. Моя высылка в крошечную деревушку под Кельце уже была делом решенным.
Церемония вручения дипломов тоже слегка меня разочаровала. Она проходила в недавно отстроенном актовом зале. Ректор произнес несколько дежурных фраз о призвании оказывать помощь и проявлять сочувствие, а потом вручил нам дипломы. Утверждал, что впереди нас ждет светлое будущее. Не знаю почему, но я, в отличие от моих сияющих счастьем знакомых, уловила в его голосе фальшь. Мне нравилось учиться. Жаль, что этот этап жизни так быстро подошел к концу. Не хотелось идти на работу и вступать во взрослую жизнь, связанную с оплатой счетов, налогов и отчислениями в пенсионный фонд. Веселым, а уж тем более светлым, мне это не казалось.
Выйдя из здания ректората, я обернулась, посмотрела на застекленный фасад Медицинского университета и мысленно с ним попрощалась.
В моей сумке, помимо диплома об окончании университета, лежала книжка практиканта, в которой через год должна была расписаться шептуха.
Сидя в автобусе, я открыла ее и начала читать, чему я должна буду научиться за этот год. Среди прочего там были следующие пункты:
1. Навыки первой помощи пострадавшему до прибытия бригады «Скорой помощи» или воздушного транспорта.
2. Очистка дыхательных путей, реанимация.
3. Фиксация поврежденной части тела при переломе или вывихе на месте происшествия или аварии.
4. Остановка кровотечения.
5. Откачивание воздуха из плевральной полости при пневмотораксе.
6. Принятие естественных родов.
7. Исследование периферического артериального и венозного кровообращения, включая измерение артериального давления методом Короткова.
8. Мелкие хирургические процедуры: уход за послеоперационной раной, дренирование, надрез, вылущивание и пункция.
9. Удаление инородного тела и ушной серы из уха.
Я представила себе старушку в цветастом платке, которая пытается правильно провести искуственную вентилляцию легких методом «рот в рот». Интересно, придется ли ей сначала вынуть вставную челюсть? И не только у пострадавшего…
С некоторым удивлением я обнаружила, что все это звучит не так уж и плохо. Может, я научусь чему-нибудь полезному и получу практические навыки?
Мой энтузиазм значительно поубавился, когда через несколько страниц я увидела следующие пункты:
36. Умение распознавать травы и коренья и правильно применять их в лечении народными методами.
37. Практические навыки выживания в лесу.
54. Определение видов змей и следов их укусов.
Я громко засопела, прочитав этот пункт. Змеи? Какие, к черту, змеи?! Я панически боюсь всех пресмыкающихся! И лягушек на всякий случай – мало ли.
Раздраженно я запихнула книжку обратно в сумку и вышла на своей остановке.
Не хочу я ехать туда на целый год. Почему это является обязательным? Почему правительство просто не разрешит мне сразу пойти на работу и стать хорошим врачом? Неужели мне действительно придется доказывать, чего я стою, справляя нужду в лесу и вытаскивая клещей из задницы?
Разозлившись, я со всей силы толкнула дверь кафе, в котором мы с подругой договорились встретиться. Металлическая дверная ручка с грохотом врезалась в стену, отбив кусок штукатурки.
Взгляды всех находившихся в заведении людей обратились ко мне. Затих даже гул разговоров.
– Извините, – пробормотала я.
Где-то вдали со своего места поднялась черноволосая красотка.
– Народ, да ладно вам! – выкрикнула она удивительно звучным для своей небольшой комплекции голосом. – С сегодняшнего дня она дипломированный врач. Любой был бы раздражен, если бы ему с самого утра пришлось копаться в чьих-то внутренностях!
Интерес к моей персоне тут же пропал. Кроме того, у некоторых посетителей пропало и желание съесть заказанные пирожные. Только взгляды сотрудников кафе по-прежнему метали молнии.
– Спасибо, Слава, теперь они наверняка плюнут мне в кофе, – пробормотала я, опускаясь на лавку рядом с ней.
Тяжелое зимнее пальто, явно слишком теплое для царившей на улице температуры, я бросила на стоявший рядом стульчик.
Моя подруга весело захихикала. Несколько мужчин обернулись в ее сторону.
– Не будь такой занудой. Ты всю жизнь только и делаешь что ворчишь и ноешь, – заявила она и громко отхлебнула из своей кружки. На верхней губе у нее остались усы из молочной пенки.
– Это все потому, что, в отличие от тебя, у меня еще нет кофе…
– Что с тобой сегодня приключилось? – спросив, она отбросила на спину длинные черные волосы.
