Ирина Фуллер "Эксплеты. Совет Девяти"

– Я знаю, Норт, что все веселятся напрасно. Веселье – не то, чему должны посвящать время достопочтенные граждане. Но разве мы с тобой не пришли к выводу, что мужа Омелии не очень-то беспокоят ее заигрывания?

– Когда я уходил, Омелия намекнула, что ее муж будет не очень счастлив узнать о таком, поэтому попросила молчать о случившемся. Она была полна ликования и предвкушения. Это не совсем вязалось с образом смущенной неверной жены, которая боится быть пойманной.

Омарейл задумчиво разламывала ложечкой остатки щербета.

– Н-да, Даррит, ну ты и устроил заварушку на ровном месте. Тебя вообще одного оставить нельзя! – она насмешливо подняла бровь.

– Я нахожу вашу манеру обращать против меня мои же слова, сказанные когда-то, крайне раздражающей.

Девушка широко улыбнулась.

– Никто не идеален – это правда. Что ж, жду с нетерпением, когда смогу посмотреть, как ты будешь выкручиваться из этой истории.

После ужина они вернулись в номер, чтобы начать сборы. Когда, сделав прическу, макияж и надев новое платье, Омарейл вышла из своей комнаты, она увидела Даррита в нарядном сюртуке глубокого синего оттенка. Под сюртук был надет темно-шоколадный жилет, расшитый шелковой нитью того же цвета. У самого горла мужчины был аккуратно завязан коричневый шелковый галстук, заколотый золотистой брошью. Белоснежная рубашка создавала яркий контраст всему наряду.

Даррит внимательно глядел на свое отражение, пытаясь решить, на какой ноге была более подходящая обувь: на правой у него был коричневый ботинок, на левой – черный.

– Определенно коричневый, – вынесла свой вердикт Омарейл, и Даррит посмотрел на принцессу.

Несколько мгновений он просто молча разглядывал ее, лицо не выдавало никаких эмоций.

– Ботинок… коричневый, – пояснила она, ей отчего-то стало неловко от внимательного взгляда.

– Позвольте отметить, сегодня вы выглядите по-королевски.

Дорога до особняка Джана Дженны действительно заняла полчаса. Омарейл пыталась обсудить с Дарритом их план, но тот говорил сухо и неопределенно.

– Всему свое время, – ответил он на вопрос «Как я пойму, что мне делать?».

– Вы сказали, мы должны пошевеливаться, – заметила принцесса не без раздражения.

Она и без того по большей части находилась в состоянии постоянной неопределенности. Сейчас, когда дело близилось к серьезным действиям, ей хотелось быть готовой.

– Нам будет проще общаться, если вы не будете запоминать каждое мое слово, – заметил Даррит надменно.

– Обещаю, не буду, как только ты перестанешь вечно хмуриться и ворчать, как будто вся наша жизнь – одна сплошная проблема.

– Я довольно часто пребываю в хорошем настроении, – отозвался он, равнодушно пожав плечами.

– Тебе кажется, – язвительно ответила ему Омарейл, и он улыбнулся.

Уже в конце поездки Даррит перевел задумчивый взгляд с темных аллей за окном на Омарейл. Несколько мгновений он просто разглядывал ее лицо, потирая подбородок. Затем наконец произнес:

– Нам нужно сделать все возможное, чтобы познакомиться с Патером и получить приглашение на личную встречу. Сегодня мы не будем вести серьезных переговоров, но если нас представят, мы постараемся вызвать у него интерес и желание продолжить знакомство. Я предполагаю, вам придется использовать для этого свое обаяние.

Он сказал это так серьезно, что Омарейл не выдержала и прыснула от смеха. Он вопросительно поднял черную бровь.

– Глупая затея, Норт, – пытаясь подавить смешки, сказала принцесса, – я не умею кокетничать. Не стоит рассчитывать на это.

– Вашего природного обаяния будет достаточно, – ответил он ровно. – Будьте собой.

На ее щеках вспыхнул румянец, но она надеялась, этого не было видно в полутемном салоне экипажа. Даррит вновь отвернулся к окну.

Наконец экипаж подъехал к особняку внушительных размеров. В центре круглого двора бил фонтан со скульптурой в форме лисы, он подсвечивался разными цветами, отчего казалось, что пестрой была сама вода. Извозчик остановился у входа в дом, Даррит выбрался из повозки и помог Омарейл. Они оказались на огромной мраморной лестнице. Вход в особняк с двух сторон охраняли белоснежные колонны. Два человека в красных ливреях с золотым шитьем стояли по обе стороны от гигантских дверей.

Омарейл и ее спутник прошли через холл с двумя большими лестницами и оказались в длинной галерее, пол которой был в шахматном порядке устлан черными и белыми мраморными плитами. По правую руку стену покрывали деревянные панели с развешанными на них картинами. Слева стена была почти прозрачной благодаря огромным окнам и дверям с расстекловкой в мелкую клетку. С внутреннего дворика сюда проникали разноцветные огоньки фонарей. Вращаясь на специальных дисках, они создавали своим светом волшебную атмосферу.

Даррит и Омарейл прошли до конца галереи и оказались в огромном зале с высоким потолком. Золотой плафон – расписанный потолок – был украшен живописными пейзажами. На стенах лепнина с позолотой и свет сверкающих светильников отражались в многочисленных зеркалах. Пол был выполнен из различных пород темного дерева.

Громко играла музыка – в тот момент, когда пара вошла в зал, квартет музыкантов, расположившийся на небольшом постаменте, исполнял современную песню в классической обработке. Многие танцевали. Несмотря на то что Омарейл и Даррит приехали к началу, народу было уже предостаточно. Вдоль стен стояли столики с закусками и напитками. На ближайшем к ним, покрытом белоснежной длинной скатертью, была сооружена целая пирамида из хрустальных бокалов. Молодой человек в ливрее начал наливать игристое вино сразу из двух бутылок, и напиток лился, наполняя верхние сосуды, спускаясь ниже и ниже. Бармен менял бутылки на новые, и вот наконец все бокалы оказались до краев наполненными розоватой жидкостью с пузырьками. Тут же несколько гостей, наблюдавших за этим небольшим представлением, начали тянуться за вином, едва не разрушив хрупкое сооружение.

Даррит получил два бокала и передал один Омарейл.

Рядом столы ломились от закусок. Канапе из овощей и сыров соседствовали с кусочками копченой рыбы, сэндвичи с чесночным маслом были веером разложены на большом блюде, окруженные тарталетками с паштетом. Рулетики из баклажана с грецким орехом, груша с козьим сыром и корзиночки с грибным муссом создавали многоцветные композиции на бесконечно длинной полосе белой скатерти и точно кричали: «Съешь меня!»

– О небо, – прошептала Омарейл.

– Может быть, теперь вы сможете наконец утолить голод, – прокомментировал это Даррит.

Она жадно улыбнулась.

– Не забудьте, – прошептал ей на ухо Норт, – зачем мы сюда пришли.

Разумеется, она помнила. Чтобы полюбоваться воздушными гимнастами, которые выделывали трюки прямо под расписным потолком. И понаблюдать, как иллюзионист показывал карточные фокусы под гипнотизирующую музыку.

Сам Джан Дженна прибыл спустя час после начала. Для торжественного появления раскрыли стеклянные двери, и хозяин особняка эффектно прогарцевал в зал на белоснежном жеребце. Толпа ликовала, гудела и свистела. Джан Дженна, высокий, худощавый, с длинными темно-рыжими волосами, убранными в хвост, одаривал всех очаровательной улыбкой, особую прелесть которой придавали чуть неровные зубы. Его глаза светились задором. Одеяние – обтягивающие штаны в черно-белую клетку, кроваво-красный сюртук и черный атласный цилиндр – выдавали смелую и неординарную личность.

И, небеса, как его любила публика! С появлением хозяина вечеринка ожила, и он все время был в центре внимания. Молодой мужчина проследовал, не слезая с лошади, к башне из бокалов и взял нижний. Разумеется, все остальные с грохотом упали на пол и разбились. Гости закричали от восторга. Музыка теперь стала энергичнее. Танцы – быстрее и зажигательнее.

И Омарейл чувствовала эту невероятную энергию, которую выплескивали четыре сотни людей. Она не могла сопротивляться безумному восторгу толпы, ее затрясло от возбуждения, ей хотелось танцевать всю ночь, бить посуду и творить невообразимые вещи.

Она почти сделала шаг вперед, в самую гущу событий, но кто-то остановил ее. Взял аккуратно под локоть и повел прочь.

Они с Дарритом оказались во внутреннем дворе – там, где совершали свой волшебный танец цветные фонари. Спутник вынудил принцессу посмотреть ему в глаза, но, точно почувствовав все то, что бурлило в ее груди, сделал шаг назад.

– Вы не должны поддаваться этим эмоциям, – сообщил он серьезно, для убедительности выставив руки вперед, будто намеревался удержать ее, реши Омарейл убежать обратно в зал. – Чувства не ваши. Но глупостей можете наделать именно вы.

Адреналин еще не перестал бурлить в ее крови, девушка порывисто шагнула к Дарриту и зашептала:

– Может быть, я хочу наделать глупостей. Может быть, я хочу… Я хочу…

Она рассматривала его лицо, пытаясь подобрать слова, которые описали бы ее состояние. Но Даррит покачал головой:

– Послушайте меня, Мира. Вы должны прийти в себя. Вспомнить, зачем мы здесь. Нам необходимо познакомиться с Джаном Дженной, чтобы убедить его на собрании Патеров проголосовать за аннулирование предсказания.

Омарейл прикрыла глаза, чтобы собраться с мыслями. Когда она снова посмотрела на Даррита, в ее взгляде не было больше сумасшедшего блеска.

– Да. Да, конечно, я помню. Как мы это сделаем?

– Полагаю, попробуем заручиться помощью наших знакомых.

Против воли Омарейл обернулась, точно ожидала увидеть Омелию прямо у себя за спиной.

– Ты их еще не видел?

– Видел, – кивнул Даррит, – но теперь, когда Дженна появился, будет уместно подойти и выразить господам Зарати свое почтение.

И они отправились на поиски Омелии и ее мужа. Найти их оказалось несложно: господин Зарати стоял недалеко от столика с бренди в компании невысокого полноватого мужчины в военной форме, а Омелия танцевала неподалеку с внушительного вида господином. Тот был высок, широкоплеч и носил пышные бакенбарды, какие были в моде полстолетия назад.

Господин Зарати представил Даррита и Омарейл своему знакомому.

– Господин Фон, – произнес он, и круглый мужчина с широким носом и близко посаженными глазами протянул Норту ладонь для рукопожатия.

Омарейл же удивленно распахнула глаза. Где она слышала это имя? Она пыталась прислушаться к разговору, но тот не дал ей никаких зацепок, кем мог быть этот господин. Она поняла лишь, что господин Зарати был знаком с ним по службе.

Наконец танец закончился, и Омелия со своим кавалером подошли к компании.

Мужчина с бакенбардами оказался господином Бельтезером, комиссаром королевской гвардии. И едва Омарейл услышала его зычный, глубокий голос, сразу вспомнила, почему фамилия «Фон» показалась ей знакомой. Эти двое – Фон и Бельтезер – беседовали тогда на балконе «Амбассадора» о рейдах по игорным домам.

– Разве комиссар королевской гвардии не служит в Астраре? – уточнила она, стараясь не расставаться с образом наивной дурочки.

– Я приехал в Агру по делам, – ответил ей комиссар.

Взгляд проницательных голубых глаз приковал Омарейл к месту. С этим мужчиной стоило быть настороже.

– О, это чудесно, когда работа позволяет путешествовать! – воскликнула она, улыбаясь от уха до уха.

Комиссар бросил на нее лишенный интереса взгляд и, кивнув из вежливости, отвернулся.

– И как эффектно вы оповестили о своем визите, – произнес Зарати неожиданно холодно.

Бельтезер не шелохнулся, только посмотрел на собеседника из-под густых каштановых бровей.

– Мне далеко до умений господина Дженны производить впечатление.

Господин Зарати прочистил горло.

– В другой раз почему бы вам просто не въехать в здание Совета на лошади?

– Что вас так раздосадовало, господин Зарати? Разве ваше окружение не любит эффект неожиданности?

Муж Омелии выглядел напряженным, будто беседовал с ядовитой гадюкой, которая может накинуться в любой момент.

– Разумеется, я поддерживаю всяческую борьбу с правонарушениями. Но делать это за спиной у Совета… Все равно что целовать мою жену в моем собственном кабинете. Несколько неэтично, не находите?

Омарейл едва не пропустила эту шпильку в адрес Норта. Он же, на мгновение растерявшись, быстро пришел в себя и продолжил равнодушно рассматривать публику.

– А теперь карамантана! – громко провозгласил вдруг Джан Дженна, и все завизжали от восторга.

Омарейл и Даррит переглянулись. Толпа вдруг встала, почти одновременно повернувшись к хозяину особняка, который взобрался на стол в конце зала. Заиграла музыкальная композиция, которая вызвала еще больше радостных криков. Музыка нарастала по громкости, скорости и экспрессии, и вот на самых напряженных аккордах Джан Дженна начал танцевать. И все гости начали повторять его движения. Толпа двигалась синхронно – очевидно, многие уже хорошо знали все па. И Омарейл снова начала заводиться, заряжаться от людей и их безумных эмоций. Принцесса начала танцевать со всеми, быстро поняв нехитрый рисунок танца. Она тронула Даррита за плечо, но не было похоже, что тот собирался присоединиться.

Наконец Дженна слез со стола, а Омарейл схватила Омелию за руку и повела к галерее: там можно было спокойно поговорить.

– Омелия, здесь потрясающе! – воскликнула принцесса, едва они оказались чуть вдали от громыхающей музыки и беснующейся толпы. – Большое спасибо за приглашение!

Заведенная танцем, она намеренно была так эмоциональна, чтобы заставить собеседницу чувствовать себя щедрой и великодушной. Но при этом слова не были ложью: Омарейл действительно было интересно.

– Ох, достать его было непросто, – отозвалась Омелия. Она была довольна тем, что ее широкий жест был оценен. – Джан обычно очень тщательно подбирает гостей. Но он позволил мне в виде исключения пригласить своих людей!

Омарейл взяла Омелию за руки. Та любила прикасаться к собеседникам, и принцесса почти неосознанно решила скопировать ее манеру.

– Вы… Вы знакомы с ним лично? – произнесла она благоговейно.

– Барти работает с ним, так что да, иногда мы ужинаем вместе, – пожала плечами Омелия, улыбаясь.

– Как же вам повезло… – протянула Омарейл, а затем смущенно отвернулась. – То есть… Я хочу сказать… Простите, это неуместно…

Ловушка сработала. Омелия тут же навострила уши и заговорщически прошептала:

– Так-так-так, Мира, в чем дело? Ты можешь сказать мне абсолютно все, девочка моя.

– Ну, просто господин Дженна, он такой… потрясающий.

– Ах, малышка… – вздохнула Омелия и потрепала Омарейл по щеке, от чего той пришлось сжать зубы, только чтобы не сказать что-нибудь дерзкое. – Он совсем не для тебя.

– Но… Но мне хочется хотя бы просто поговорить с ним.

Омарейл пришлось потрудиться, чтобы передать собеседнице сострадание и желание помочь. И, судя по следующим словам госпожи Зарати, ей это все-таки удалось.

– Я могу тебя познакомить с ним, конечно, – сказала она неохотно и закатила глаза. – Но, прошу, воспринимай это просто как полезную связь. Не строй никаких планов на его счет, этот мужчина любит только Агру, больше ни для кого в его сердце места нет.

Принцесса кивнула, светясь от счастья.

– Только… хотела спросить вас кое о чем еще… Сегодня днем, когда мой брат вернулся от вас…

Омелия вопросительно подняла бровь, ожидая продолжения.

– Он выглядел очень обеспокоенно. Ничего не объяснил, но я видела, что он озабочен чем-то. Что… Что произошло?

Должно быть, невинный взгляд Омарейл и ее робкий голосок показались женщине очень забавными: она простодушно рассмеялась и снова прикоснулась к щеке девушки.

– Дорогая моя, не переживай, я просто немного с ним поиграла.

– Поиграли?