– Свет, ну хорош. Колись, в чем дело.
Раздалось сердитое пыхтение.
– А я тебе кексик куплю.
Пыхтение смолкло.
– Твой любимый. С шоколадной крошкой.
На секунду обиженное выражение пропало, лицо Светы разгладилось и стало походить на оживленную мордочку ежа, которому показали жирного червячка. Но тут моя горе-подруга вспомнила, что спектакль, вообще-то, еще идет, никто не объявлял антракт, и снова напустила на лицо маску оскорбленного достоинства.
– Ты. Позавчера. Не позвала. Меня. На дачу. К Салтыкову, – сказала Света таким тоном, будто я не позвала ее укрыться от ядерного взрыва в свой личный бункер.
Рома Салтыков – наш одноклассник.
– Э-э-э, так я же звала тебя гулять, но ты сказала, что с родаками куда-то уезжаешь на весь день! – удивилась я.
– Можно было предложить, вдруг я бы планы изменила! – возмутилась Света.
– Ага, значит, как вдвоем со мной гулять, так дела, а как на дачу к Салтыкову, так дел нет? – возмутилась я в ответ. – Меня спонтанно позвали, если хочешь знать. Я в магазин пошла, а там парни наши закупались, я стала расспрашивать, что да куда, вот они и позвали, из вежливости просто.
Всю оставшуюся дорогу до школы Света ворчала на меня, а я мысленно представляла, как затыкаю ей рот кексом с шоколадной крошкой. Так и живем.
Вообще, живем мы в Московской области, в городе с красивым названием Вереск. Исторически тут занимались пчеловодством, поэтому городу и дали это красивое название. Правда, вереск у нас никогда не рос, и мед из него не делали. К настоящему времени все пасеки закрыты, и от истории остался только герб с сотами.
У здания с вывеской «Гимназия № 3» мы встали в пробку, которую ученики образовали на входе. Рядом топтался наш одноклассник Ваня Минаев – щуплый меланхолик в больших квадратных очках. Его жесткие непослушные волосы указывали сразу на все стороны света, будто Минаев последнюю пару недель ночевал на лавочке.
– Девчонки, у кого маска есть? Я забыл, а без маски не пускают… – Глаза Ванька были едва ли не на мокром месте.
Я протянула ему запасную маску.
– Держи, Ванек. Ты только не плачь.
Мы протиснулись в дверь. Давка была жуткая; все вокруг ужасно галдели. Как только я вошла внутрь, в уши ворвался скребущий голос нашего дотошного охранника:
– Маску наденьте нормально! Это вам не трусы для подбородка! Маску надо надевать на нос! Задвинь нос! И ты задвинь нос! И тебя это тоже касается! Эй, Черепанов, а ну не пей из санитайзера!
Выбравшись из пробки и миновав охранника, мы сразу сняли маски: в здании их вообще никто не носит. Как будто пост охраны – единственное место во всей школе, чувствительное к вирусу. Когда мы уже шли по коридору в сторону раздевалок, Света нарушила молчание:
– А вообще, я тебе одну новость хотела рассказать.
– И что за новость?
– Это касается тебя и еще кое-кого. И тебе это ужасно не понравится.
Умеет же подруга интриговать! Теперь я даже сомневалась, стоит ли мне узнавать новость, но одновременно все сильнее теряла терпение.
Тут ко мне сзади кто-то подлетел и обхватил за талию.
– О, Мисс Гимназия пришла! – раздался над ухом насмешливый голос.
Марк Черепанов, ну кто же еще. Он нагловатый, есть в нем что-то лисье, даже в чертах лица. Раньше мы учились вместе, но в этом году класс разделили на два, 11 «а» и 11 «б», – из-за того, что достроили и заселили близлежащий микрорайон и в школу хлынул прямо-таки поток новеньких.
– Черепанов! Соблюдай социальную дистанцию! – Я попыталась вырваться, но Марк держал меня железной хваткой.
– Как твое лето, Мисс Гимназия?
– Каким может быть две тысячи двадцатое лето, Черепанов? Говеным.
– Соскучилась по мне? – все не отлипал он. – Небось подушку слезками мочишь из-за того, что мы теперь в разных классах?
– Конечно, Черепанов, все лето и проревела.
– Не переживай, Санечек. У нас по вторникам совместная физра. Сможешь наслаждаться моим обществом. А вообще, переходи в «б», у нас весело. А то в «а» одни задроты остались.
– Задроты лучше бесючих придурков. – Я наступила Марку на ногу. Он ойкнул и ослабил хватку. Я вырвалась и побежала в сторону раздевалки.
– Дикая. Люблю таких! – весело крикнул Марк мне в спину.
Б-р-р! Какой же он развязный и мерзкий! Аж в дрожь бросает.
– Давай, рассказывай свою новость, – потребовала я, догнав Свету в раздевалке.
– Знаешь, ты там так сладко с Черепановым обжималась… Похоже, моя новость тебе вообще не будет интересна! – Света вышла, не дождавшись меня.
– Эй, это нечестно! – Я быстро повесила куртку и побежала за подругой. – Раз начала, договаривай!
Света еще немного помучила меня, явно мстя за дачу, и наконец выдала:
– Ерофеев вернулся.
Казалось, из-под ног тут же ушел пол. Я покачнулась и схватилась за стену.
– Как вернулся? – прохрипела я. В горле мигом пересохло. – Не может быть!
– Вот так. – Света была довольна, что я так впечатлилась. – Он теперь с бэшками.
Наш бывший одноклассник Женя Ерофеев… Его исключили после скандала в девятом классе. Для меня все, что касалось его, было очень сложно… Еще утром я так рвалась в школу, ждала этого дня, как праздника, но сейчас больше всего хотела оказаться снаружи и убежать. В голову полезли мрачные мысли и вопросы без ответов. Как Жене позволили вернуться после того, что он сделал? И во что теперь превратится моя жизнь?
Хорошо бы нам не пересекаться подольше, но… рано или поздно это ведь произойдет?
На первом уроке ожидался классный час. Мы сидели в закрепленном за нами кабинете биологии. Одноклассники увлеченно переговаривались: многие не виделись с марта, когда всех отправили на карантинные каникулы. И теперь всем нашлось, что друг другу рассказать. Весной, когда началась ковидная заварушка и нас отправили на домашнее обучение, мы все были взбудоражены, чувствовали себя героями голливудских фильмов-катастроф. С восторгом смотрели новости, наблюдали за тем, как в магазинах стремительно тают гречка и туалетная бумага (которых наши родители накупили в достаточном количестве). Мы пересматривали старые фильмы про пандемии, вирусы и зомби-апокалипсис, особенно «Носителей» и «Заражение». Я даже начала фанфик на «Ваттпад» про влюбленных парня и девушку, разлученных карантином, но забросила. Потом эмоции сменила скука – побочный эффект карантина. Никуда не сходить, все закрыто. До августа было ужасно тухло. А потом открылись кафе, торговые центры и кинотеатры, и конец лета немного сгладился.
Вскоре пришла Инна Григорьевна. Она была нашей классной руководительницей еще до разбивки учеников и сейчас тоже осталась с нами, а руководство над бэшками взяла какая-то новенькая училка. Инна Григорьевна – словно оживший плакат «Родина-мать зовет!»: у нее жесткое отстраненное лицо и бесформенная фигура, которую обычно дополняют не менее бесформенные свитера.
Мы начали обсуждать планы и мероприятия. Конечно, больше всего нас интересовал Осенний бал, предстоящий в конце октября. Девчонки с лета выбирали наряды: Юля давно приобрела платье, Ирочка просидела на диете пять месяцев. Бал откроется вальсом, и моя Света все лето занималась танцами по онлайн-урокам, чтобы уж наверняка пройти отбор. Но перед обсуждением бала предстояло выбрать старосту. Чистая формальность: уже пять лет староста у нас Се?вер Панферов, и в этом году традиция сохранилась. Когда вопрос решился, Инна Григорьевна наконец перешла к волнующей всех теме:
– Нам нужно шесть пар из параллели, которые будут открывать бал вальсом. Есть ли желающие?
В воздух выстрелили руки, среди них – Светина.
Вдруг распахнулась дверь, и на пороге появился Черепанов. Марк пришел к нам в восьмом классе и с первых дней получил статус школьного хулигана. Он часто доводил учителей своими шуточками и выкрутасами.
– Алкаши – лошары! – закричал он. – Вы бы видели нашу новую классуху – пэрсик! – Марк поднес руку ко рту и поцеловал пальцы, будто торговец в овощной лавке, расхваливающий свой товар.
– Вали, бомжара! – Все засмеялись, кто-то кинул в Марка стеркой.
– Черепанов! Закрой дверь с той стороны! – У Инны Григорьевны покраснели щеки.
Но Марк не уходил. Он пристроился сзади к стоящему у двери скелету и стал двигать тазом вперед-назад. У Инны Григорьевны выступили на шее красные пятна.
Класс ревел и гудел. Учительнице еле удалось выгнать Черепанова. Когда все в конце концов угомонились, у Инны Григорьевны вспотел лоб и дрожал кончик носа. Это третья стадия ее гнева. Страшнее только бордовые уши. И вот когда дело доходит до ушей, жди беды: обычно посылают за директором.
На перемене по дороге от туалета до кабинета мы со Светой и сами увидели новую классуху бэшек, Валерию Антоновну – привлекательную шатенку с тонкими чертами лица. На ней была узкая юбка-карандаш, губы накрашены винной помадой. Очень элегантная особа, не поспоришь. Валерия Антоновна несла в руках ноутбук, поверх которого возвышалась башня из папок и бумаг, и тщетно пыталась открыть дверь кабинета. Проходящий мимо ученик помог ей.
– И вовсе она не «персик». Обычная, – хмыкнула Света.
– Да ладно! Нос какой, и глаза, и губы…
– Нос такой любой сможет сделать, только бабосики плати. Кстати, видела новенькую из 11 «б»? Динку Харитонову.
– Это такая светленькая, на карпа смахивает?
– Ага. Это дочка Валерии.
– Да ладно! – поразилась я. – Они вообще не похожи. У Динки нос с лимон.
– Вот я и говорю, бабосики заплати, и вместо лимона – аккуратная долька.
После второго урока мы пошли завтракать. Из-за пандемии на походы в столовую и находящийся там же кафетерий наложили ограничения. Младшеклассники ели прямо за партами, пятые и шестые классы могли ходить в столовую после первого и четвертого урока, седьмые, восьмые и девятые – после третьего и шестого, десятые и одиннадцатые – после второго и пятого.
– Есть ли какие-то местные правила? Ну, скажем, не брать булочки с корицей, потому что у поварихи аллергия на корицу и она обчихивает выпечку? – двигая поднос по ленте, весело спросила та самая новенькая Дина, стоящая передо мной в очереди в кассу.
Я засмеялась.
– Нет, нет. С булочками все в порядке, можешь брать.
Дина выдохнула и затараторила:
– Ну, хорошо. А то в моей старой школе ходил слух, что повариха лечит подагру компрессами из сырой картошки.
– Что?! Ф-у-у! – поморщилась я. – А вообще, у нас тут тоже был случай. Два года назад вскрылось, что столовка поставляет просрочку. Даже полиция приезжала.
Дина с комичным ужасом посмотрела на содержимое подноса.
– Нет, нет, сейчас уже все в порядке, школа поменяла столовскую компанию.
– Ну, слава богу. А то я уж стала думать, что хуже – есть картошку, которой лечат подагру, или картошку «дорблю»…
Мы опять засмеялись. Дина мне понравилась – забавная и общительная. Даже жалко, что она учится не с нами.
Два наших класса сдвинули несколько столов, будто намечался грандиозный юбилей, и сели вместе. Мы были самой многочисленной группой. Я поискала глазами Женю и, не обнаружив его, немного расслабилась.
– Можно к вам? – Я втиснулась между Светой и Ромой.
– К-конечно! – Рома отодвинулся, пропуская меня.
Подруга недовольно оглядела мой поднос.
– И где кексик?
Ох, черт!
– Блин, прости, совсем забыла, – виновато сказала я и, обернувшись, с тоской глянула на огромную очередь. – Свет, давай завтра?
– Что, заболталась со своей новой подружкой? – заворчала она.
– С подружкой? – не поняла я, а потом меня осенило, что речь про Дину. – А-а-а! Да Динка просто забавную историю рассказала про ее старую столовку…
– Ты обещала мне кексик. – Подруга поджала губы.
Вздохнув, я повторно оглядела очередь – нет ли кого из наших в начале? Но одноклассников я не увидела.
– Давай я тебе в автомате что-нибудь куплю, а?
– Не нужно мне ничего в автомате, – заупрямилась подруга.
Тут между нами втиснулся Марк. Он двинул недовольную Свету задом и обратился ко мне:
– Мисс Гимназия, пойдешь сегодня ко мне в гараж? Оба класса собираются, но если ты сильно настоишь… – Он пошленько зашептал на ухо: – …можем пойти вдвоем.
Я закрыла лицо Марка ладонью и отвернула от себя.
– С тобой, Черепанов, я пойду только на виселицу, и то в качестве твоего палача.
– Да она теперь не Мисс Гимназия! Она мисс Колумб или мисс Магеллан! – заржал Дима, сидевший неподалеку.
– Эй, мисс Кук, как там твой парус? – поддержал шутку Витя. – Расскажи, как оно было?
Все с интересом посмотрели на меня. Я многообещающе усмехнулась.
Меня неспроста осыпали морскими шутками. В начале марта мы с семьей и друзьями родителей отправились в морское путешествие. У папиного друга есть капитанские права, и в Турции мы арендовали старенькую яхту. Планировали вернуться 10 марта, но случился карантин, и все границы закрыли.
Мы застряли в море на два с половиной месяца! Яхте просто не давали разрешения причалиться. У нас не было проблем ни с пресной водой, так как на борту находился огромный бак, ни с основной едой – рыбачили и готовили на плите. А вот с топливом вскоре началась беда. Нам мало где разрешали заправиться даже без выхода на сушу. Часто, когда мы подплывали к берегам, в море появлялись лодки с контрабандистами, которые предлагали еду, воду и топливо в десять раз дороже обычных цен, а то и выше. Один раз мы с Олежеком, моим младшим братом, взяли у них по сникерсу за девять евро. И боже, это был самый вкусный сникерс в моей жизни! Мы ведь уже смотреть на рыбу и крупы не могли; все сильно похудели. Вдобавок у нас не было интернета, а телефонная связь ловилась с переменным успехом. Один раз мы «пропали с радаров» аж на три недели. Бабушка чуть не схватила инфаркт: столько времени от нас не поступало никаких вестей!
Это незапланированно получился самый дорогостоящий отпуск нашей далеко не богатой семьи, и он до сих пор нам сильно отзывается.
Когда я вернулась, то в соцсетях сделала о своих злоключениях кучу постов. Так что кое-что одноклассники и так знали, а теперь жаждали послушать историю из первых уст.
