Ни Эйден, ни его друг меня не замечают и садятся за парты в конце кабинета. Сползая вниз по стулу, я молюсь, чтобы пережить эту предписанную пытку, не попадаясь Эйдену на глаза.
Урок проходит без проблем: мои молитвы услышаны. Я уже минут десять хочу убраться из этого кабинета, так что быстро заталкиваю вещи в рюкзак. Однако спешка не пошла мне на пользу: тетрадь падает на пол.
– Черт, – бурчу я под нос.
Я вот-вот собираюсь схватить ее, но чья-то большая рука успевает поднять ее раньше. Я встаю и упираюсь лицом в грудь Эйдена, до мурашек красивого. Вся ситуация – сплошное затасканное клише, и мне ничего не остается, как только бороться с искушением закатить глаза.
Не в силах разгадать выражение его серых глаз, я забираю тетрадь. И хотя я не свожу с него взгляда, сопротивления, к своему удивлению, не встречаю. Я просто стою и смотрю на него с вопросом в глазах, пока наконец не поворачиваюсь и не выхожу из кабинета, чтобы отправиться на химию.
Это было странно. И что он делает на математике? Разве законно обладателю скверного характера быть красивым, подкачанным, да еще и умным? Эх, хотела бы я поговорить с тем, кто отвечает за раздачу генов, потому что набор Эйдена достался ему нечестно.
Я прихожу на химию пораньше и вижу Шарлотту, сидящую посреди кабинета за партой. Она энергично машет рукой, и я тут же сажусь рядом с ней.
– Как математика? – спрашивает Шарлотта, будто зная, как я «обожаю» этот предмет.
– Ну, ты же знаешь математику – сплошное веселье! Эйден со своим другом в моем классе, – рассказываю я, стараясь, чтобы в голосе не было слышно горечи.
Ее глаза вмиг распахиваются.
– Он что-то сказал? Что-то сделал? Подожди, какой еще друг?
– Ну, точно не Мэйсон и не Ноа. Я же их не знаю. Этот был высокий, накачанный и довольно симпатичный, должна признаться, – добавляю я, но умалчиваю, что он был не такой милый, как Эйден. Ну а что? У меня все хорошо с глазами! Не могу же я изменить свой вкус! – Он немного бледный, с темно-каштановыми, почти черными волосами, – продолжаю я.
– Это Джулиан, – поясняет Шарлотта. – Давай я расскажу тебе, как здесь все устроено.
Она понижает голос, хотя в классе еще почти никого нет.
– Итак, есть группа парней: Эйден, Мэйсон, Ноа и Джулиан. Эта четверка – лучшие друзья. Все знают, что они дерзкие и ведут себя как эгоисты. Их все любят. Парни хотят с ними дружить, а про девочек я вообще молчу.
– Они бабники?
– Не то слово, – фыркает Шарлотта. – Их даже бабниками не назовешь, потому что девчонки рядом с ними не задерживаются. Ноа и Мэйсон могут заполучить любую, кто им понравится, но ни один из них не был в настоящих отношениях. Практически все девочки бегают за Эйденом, но он редко уделяет им время. У него вроде как было что-то с местной мисс популярность, Кейтлин Андерсон, но я почти уверена, что между ними все кончено. Она та еще стерва, так что я удивлена, что он провозился с ней так долго.
– Хм. Все больше и больше причин полюбить этих парней.
Шарлотта смеется, но мне по-прежнему интересно узнать больше.
– А что насчет Джулиана? Тот, который был с Эйденом на математике? – интересуюсь я.
– Раньше он ничем не отличался от Ноа и Мэйсона, но думаю, он изменился. Вот уже четыре месяца он встречается с девушкой, Аннализой, и кажется, у них довольно-таки серьезные отношения, – отвечает она.
– А тебе что они сделали? – спрашиваю я.
– В смысле?
– Ты единственная девочка, кроме меня, кто не пускает на них слюни.
– Я не сомневаюсь в том, что они красивые. Единственное, чем они пользуются, – это их внешность, и даже я не могу этого отрицать.
– Ты опять обо мне говоришь, Чарли? – спрашивает симпатичный парень с располагающим взглядом карих глаз, который только что зашел в класс и услышал конец нашего диалога. Он занимает место за партой за нами.
– Мир не вращается вокруг тебя, Чейз. Кстати, это Амелия. Амелия, этого скромного козла зовут Чейз, – представляет нас Шарлотта друг другу, нахмурившись после того, как парень использовал нелюбимую ею форму имени. – Это она отшила Эйдена пару недель назад.
Глаза Чейза широко раскрываются, когда он понимает, кто перед ним.
– Жаль, меня там не было, – смеется Чейз.
– Ты с ними дружишь? – интересуюсь я.
– Да, хотя он знает, что с ними лучше не водиться, – вставляет Шарлотта.
– Да ладно тебе, Чарли, ты же знаешь, что тебя я люблю больше всех. – Чейз взъерошивает ее волосы и улыбается невинной улыбкой.
– Прекрати! Только не волосы! – хмурится Шарлотта.
* * *
После химии Шарлотта с энтузиазмом тащит меня по коридорам в столовую, живо болтая о всякой ерунде. Стоит нам зайти, как мы сразу же замечаем Эйдена и его друзей. Они сидят за столом с какими-то девочками.
– Видишь ту блондинку, которая практически сидит у Эйдена на коленях? Это Кейтлин Андерсон. Я про нее рассказывала. Она в нашей школе стерва-королева, потому что красивая и опасная, а ее мама – директриса. Иногда она садится с ними обедать, – рассказывает Шарлотта.
– Никому из парней она не нравится. Они просто мирятся с ее существованием, – добавляет Чейз, подходя к нам сзади.
– Как бы то ни было, – продолжает Шарлотта, явно раздраженная тем, что ее прервали на середине объяснения, – она безумно влюблена в Эйдена, ревнует его ко всем…
– Хотя он говорил ей отвалить от него столько раз, что сбился со счета. Она везде его преследует и не обращает внимания на оскорбления. В ее голове засела идея, что они идеально подошли бы друг другу, поэтому она делает все, чтобы превратить эту фантазию в реальность, – встревает Чейз.
Шарлотта одаривает его долгим взглядом.
– Что? – Чейз подмигивает. – Я с ним дружу, так что просто пытаюсь дополнить объяснение!
– Точно. Как я и говорила. Она стерва. Кейтлин, ее подпевала Макейла Томас, а также их последовательницы, мечтающие стать такими же, просто беспощадны. Так что постарайся не иметь с ними дела.
Кейтлин, сидя за столом с Эйденом, продолжает о чем-то болтать с какой-то девочкой. Глядя на эту особу, можно сразу сделать вывод: Кейтлин – типичная королева-стерва, клише из каждого существующего подросткового фильма. Она знает, что сексуальна, и пользуется этим. Хотя стоит заметить, что без надменного выражения лица она выглядела бы намного симпатичнее.
– Думаю, я смогу ее вынести, – говорю я, следуя за Шарлоттой к пустому столу. Ребята смеются, как бы намекая, что не сомневались в этом.
– Пообедаешь с нами, Чарли? – кивает Чейз в сторону стола Эйдена и его друзей.
Шарлотта делает такое лицо, будто ей только что предложили съесть мокрицу.
– Еще чего. Но ты иди, повеселись. И не называй меня Чарли.
Чейз колеблется, но не спорит с ней. Прежде чем направиться к столу своих друзей, Чейз прощается с нами и обещает увидеться позже.
Во время еды мы обсуждаем и учителей, и фильмы, и макияж, и все-все-все.
Внезапно, не закончив предложение, Шарлотта замолкает и смотрит прямо за мое плечо. Эйден. Направляясь к нашему столу, он выглядит просто потрясающе. На нем плотно облегающая футболка, выделяющая широкую грудь и слегка подчеркивающая кубики пресса. Эйден, подходя ближе, почему-то не сводит с меня глаз.
Он останавливается, смотрит на меня сверху вниз, а потом говорит:
– Амелия.
Мне стыдно признать, но мое сердце бьется чаще, когда Эйден произносит мое имя. Какого черта он так идеален?
– Привет, Шарлотта. – Эйден смотрит на Шарлотту, и она здоровается в ответ. Он опять смотрит на меня. – Мне нужно поговорить с тобой, Амелия.
В столовой все смотрят на нас. Эйден либо этого не чувствует, либо ему все равно, потому что он просто спокойно стоит и ждет моего ответа.
– Ого, так мы не будем сегодня дерзить? – выпаливаю я, не подумав.
– Сразу начинаешь?
– Я слышу это от парня, который принижает девушку за то, что он по своей же вине с ней столкнулся?
– Слушай, я не отниму много времени. Пожалуйста.
Мне любопытно, что он собирается сказать. И поскольку Эйден не выглядит как человек, собирающийся меня убить, я все-таки соглашаюсь его выслушать.
Я поворачиваюсь к Шарлотте:
– Ты не против, если я отойду?
Она кивает и улыбается. В следующую секунду я убираю ланч-бокс в рюкзак и встаю из-за стола. Эйден поворачивается и выходит из столовой, уверенный в том, что я следую за ним. Я сдерживаюсь, чтобы не рвануть прочь, но в конечном итоге иду за ним.
Эйден стоит в коридоре, прислонившись к стене и скрестив на груди руки.
– Мэйсон рассказал мне, что случилось.
– И что?
Мэйсон и его язык без костей. Конечно же, пообещав никому не рассказывать, он не имел в виду своего лучшего друга.
– Раз ты вернулась в школу, я полагаю, ты здорова.
– Я в порядке. Спасибо, что поинтересовался.
– Тебе следует получше смотреть, куда ты идешь, тем более если ты собираешься ходить быстро с такими-то хрупкими ребрами.
– О чем ты хотел поговорить? Отчитать меня за то, что я быстро хожу? Я весь день ждала обеденного перерыва, а ты портишь его бессмысленным разговором.
Если Эйден позвал меня в надежде на то, что я извинюсь за дерзость, то получит еще сверху. В жизни не извинюсь. По-моему, он заслужил услышать все то, что я сказала.
– Тебе обязательно все усложнять?
– Нет, серьезно, осталось около семи минут до окончания перерыва, а я все еще голодна, так что…
– Я не знал, что ранил тебя. Это вышло случайно, – продолжает он спешно, явно чувствуя себя некомфортно.
О. Мой. Бог. Сам Эйден переживает из-за моих ребер? Вот так неловко он пытается извиниться?
– Для тебя было нормально сорваться на меня, когда ты был виноват в том, что налетел на меня. Знаешь, слова тоже могут ранить.
– Я пытаюсь сказать, что не хотел, чтобы ты попадала в больницу, – говорит он, выглядя еще более расстроенным. – Да и ты нагрубила в десять раз хуже, чем я тебе.
– Оу, это лучший комплимент, который я только могла от тебя услышать, – продолжаю я с преувеличенной нежностью в голосе, прикладывая правую руку к груди.
Просить прощения Эйден явно не умеет. Пока все, что он сказал, раздражает меня настолько, что я хочу ему врезать.
– Ты когда-нибудь не ведешь себя как стерва? Я вообще-то пытаюсь извиниться, а ты все только усложняешь.
– А ты когда-нибудь не ведешь себя как придурок? И это, наверное, худшее извинение, какое я когда-либо слышала. Твои слова даже нельзя назвать извинением. Больше похоже на легкое обвинение с нотками скупой заботы.
– Вот ты где, детка!
Кейтлин.
Она проходит мимо меня, приближается к Эйдену и только потом поворачивается, прищурив глаза.
– Ты оставил меня, чтобы поговорить с ней?
И хотя мы с ней не знакомы, я уже знаю, что ненавижу Кейтлин. Вблизи я замечаю у нее пирсинг в носу и прозрачно-голубой цвет глаз.
– Я просил, чтобы ты не называла меня деткой. Мы не вместе. Тебя не касается, что я делаю, – отрезает Эйден, явно раздраженный.
– Ты мог бы занять свое время чем-то более интересным, чем разговоры с этой отщепенкой. Почему бы нам не прогулять четвертый урок и не поехать к тебе, чтобы заняться чем-то стоящим?
Ее рука скользит вниз по его груди.
– Этого никогда не произойдет. Серьезно, Кейтлин, отвали уже. Я устал от твоих домогательств.
Эйден отталкивает ее от себя.
Меня это больше не касается, так что я могу пойти к своему шкафчику. Нет смысла возвращаться в столовую, потому что перерыв почти закончился. Поворачивая за угол, я слышу чьи-то быстрые, догоняющие меня шаги. Внезапно Эйден встает у меня на пути, сумев избавиться от Кейтлин.
– Послушай, я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
– Все хорошо. И я уверена, что Мэйсон или Ноа сказали тебе, что я тебя не виню. Можешь спать спокойно, потому что они не соврали. Ты не знал, что у меня заживали ребра, но сделай всем одолжение и воздержись в будущем от того, чтобы хватать девочек и закидывать их себе на плечо.
Я обхожу его и продолжаю идти.
В Эйдене бесит все: его тупое тело, тупое лицо, тупые глаза, тупой характер и даже то, как он запускает руку в волосы, – тупо. Я злюсь из-за того, что четыре из пяти предыдущих тупостей можно легко заменить на идеальности – но характер у него и правда ужасный.
Забрав учебники по английскому, когда до звонка остается пять минут, я собираюсь в другой конец школы на следующий урок.
– Он явно не твоего уровня, ты же понимаешь?
Кейтлин. Опять.
