Лорен Миракл "Пусть идет снег"

grade 4,2 - Рейтинг книги по мнению 5320+ читателей Рунета

Жители Грейстауна оказались во власти снежного урагана. Но в канун Рождества могут случиться самые невероятные события. Кафе на окраине вдруг превратится в романтический уголок, где чудесным образом переплетутся между собой три истории. Шестнадцатилетняя Джубили выберется из застрявшего в снегу поезда и встретит очаровательного незнакомца. Трое друзей, Тобин, Джей и Герцог, будут рисковать жизнью ради команды чирлидерш. Аделина, девушка с разбитым сердцем, отправится на поиски сбежавшего карликового поросенка и, возможно, найдет рождественский подарок для себя.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Эксмо

person Автор :

workspaces ISBN :978-5-04-160016-7

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 14.06.2023

– Прости, – поспешила ответить я. Уже второй раз я упоминала его девушку в попытке проявить наблюдательность, и снова он отмел мое предположение. Хватит. Больше никаких домыслов. Очевидно, он не хотел о ней говорить. Что было немного странно… Он казался парнем, который станет охотно рассказывать о своей половинке семь часов подряд. Создавал такое впечатление.

– Всё в порядке. – Он снова потянулся за индейкой, всем своим видом показывая, что уже забыл о том, насколько туго я иногда соображаю. – Похоже, людям нравится наше соседство. Это добавляет изюминку. У нас тут есть детская площадка, установка для переработки отходов и две еврейские семьи.

– Но разве это не странно? – спросила я, взяв в руку солонку в виде снеговика. – Все эти рождественские украшения?

– Возможно. Но ведь это просто большой праздник! Всё настолько фальшиво, что в целом выглядит нормальным. Моей маме просто нравится отмечать – любой повод. Наши родственники, живущие в других местах, удивляются, когда мы ставим елку. Но ели – это красиво. И дерево – еще не религия.

– Правда, – согласилась я. – А что думает твой отец?

– Понятия не имею. Он здесь не живет.

Стюарт не выглядел обеспокоенным этим фактом. Он отбарабанил еще один рваный ритм по столешнице, завершая тему, и встал.

– Подготовлю всё к твоей ночевке, – произнес он. – Скоро вернусь.

Я тоже поднялась, чтобы осмотреться. В комнате было аж две рождественские ели: крошечная – на главном окне, и большая, не меньше двух с половиной метров в высоту, – в углу. Ветви практически склонялись к земле под тяжестью украшений ручной работы, множества гирлянд и, наверное, десяти коробок мишуры.

В гостиной стояло пианино, заваленное открытыми нотами с рукописными пометками на страницах. Я не играю ни на одном инструменте, так что любая музыка кажется мне сложной, но эта выглядела даже еще более запутанной. Кто-то здесь знал, что делает. И пианино не было просто частью обстановки.

Однако мое внимание привлекло нечто, стоявшее на пианино. Она была меньше, не такая сложная технически, как наша, но это определенно была «Счастливая деревня Санты», обрамленная небольшим заборчиком из гирлянды.

– Ты наверняка знаешь, что это. – Спустившийся со второго этажа Стюарт сбросил на диван целый ворох одеял и подушек.

Конечно, я знала. У них было пять фигурок: Кафе Веселого человека, Магазин мармелада, Магазин радости, Эльфатерия и Кафе-мороженое.

– Наверняка у вас больше экземпляров, – отметил Стюарт.

– У нас их пятьдесят шесть.

Он присвистнул и потянулся включить «Деревню». В отличие от нас у них не было модной системы, позволявшей «зажечь» все дома сразу. Ему пришлось щелкнуть тумблерами на всех фигурках, пробуждая их к жизни.

– Моя мама думает, они чего-то стоят, – продолжил он. – Обращается с ними, как с драгоценностями.

– Они все так думают. – Я сочувственно кивнула.

Я осмотрела коллекцию взглядом эксперта. Обычно я не афиширую этот факт, но по очевидным причинам я много чего знаю о «Счастливой деревне Санты». Я бы снискала успех на любой тематической выставке.

– Ну, вот эта, – я указала на Кафе Веселого человека, – действительно кое-чего стоит. Видишь, дом кирпичный и с зелеными ставнями? Это фигурка первого поколения. На второй год они сделали ставни черными.

Я бережно взяла ее в руки и осмотрела снизу.

– Она без номера, но все равно… хорош каждый экземпляр первого поколения с видимыми отличиями. Они отказались от производства Кафе Веселого человека пять лет назад, и это тоже немного поднимает его стоимость. Его можно было бы продать долларов за четыреста, только вот дымоход, кажется, откололся и приклеен на место.

– О да, это моя сестра.

– У тебя есть сестра?

– Рейчел. Ей пять. Не переживай, еще познакомитесь. И это было просто восхитительно.

– По мне, так «восхитительно» – не совсем верное слово. Скорее, грустно.

Он выключил подсветку всех домиков.

– Кто играет на пианино? – поинтересовалась я.

– Я. Это мой талант. Думаю, у каждого он есть.

Стюарт скорчил забавную рожицу, заставив меня рассмеяться.

– Тебе не стоит пренебрегать им, – посоветовала я. – Колледжи ценят тех, у кого есть музыкальные навыки.

Господи, это прозвучало так… Ну будто я одна из тех, кто все делает только для того, чтобы понравиться окружающим. Тут меня осенило: это же цитата Ноа. Никогда раньше не задумывалась, насколько она отвратительна.

– Прости, – сказала я. – Просто устала.

Он отмахнулся от моих слов, будто они не требовали пояснений или извинений.

– Это любят и матери. А еще соседи, – ответил он. – Я что-то вроде дрессированной обезьянки этого района. К счастью, мне самому нравится играть, а значит, всё сложилось. Итак… вот твои простыни и подушки и…

– Я в порядке. Всё отлично. Правда, большое спасибо, что позволил мне остаться.

– Как я и сказал – никаких проблем.

Стюарт развернулся, чтобы уйти, но остановился посередине лестницы.

– Слушай, – начал он. – Прости за мое мерзкое поведение, тогда, пока мы шли. Это просто…

– Поход через бурю, – закончила я. – Знаю. Было холодно, и мы ворчали. Не переживай. И ты меня прости. И спасибо.

Он выглядел так, будто хотел что-то добавить, но просто кивнул и продолжил шагать по ступенькам. Я слышала, как он поднялся наверх, а затем спустился на несколько шагов и перегнулся через перила.

– Счастливого Рождества, – добавил он, перед тем как исчезнуть.

Вот тут-то меня и накрыло; глаза заполнились слезами. Я скучала по родным. Скучала по Ноа. По дому. Эти люди сделали всё, что могли, но они – не моя семья. Стюарт – не мой парень. Я долго ворочалась на диване под храп собаки где-то наверху (думаю, это была собака), слушая, как очень громко тикающие часы сожгли два часа.

Это было просто невыносимо.

Я отправилась на поиски своей куртки, в кармане которой был мой телефон, и обнаружила ее на батарее в прачечной среди другой верхней одежды. Кажется, моему смартфону пришлось не по душе погружение в холодную воду. Экран был выключен: неудивительно, что он не подавал никаких сигналов.

Я тихонько проскользнула в кухню, где стоял городской телефон, сняла трубку с базы и набрала номер Ноа. Он ответил после четвертого гудка. Голос – ошарашенный, уставший и низкий.

– Ноа, это я.

– Ли? – прохрипел он. – Сколько времени?

– Три часа утра, – ответила я. – Ты мне так и не перезвонил.

Раздались сопящие звуки, будто он пытался прийти в себя.

– Прости. Я был занят весь вечер. Ты же знаешь мою маму и рождественский прием. Можем поговорить завтра? Я позвоню тебе, как только мы закончим открывать подарки.

Я молчала. Я прошла через самую сильную снежную бурю этого года (многих лет), провалилась в ледяной ручей; мои родители в тюрьме… и он всё еще не мог поговорить со мной?

Но… у него был трудный вечер, и вываливать на него, такого сонного, мою историю прямо сейчас казалось пустой тратой времени. Сложно сочувствовать другим, когда тебя будят, а для рассказа мне было нужно сто процентов его внимания.

– Конечно, – согласилась я. – Завтра.

Я забралась обратно в свое логово из подушек и одеял. От них исходил сильный незнакомый запах. Не неприятный – просто очень насыщенный аромат моющего средства, которым я раньше не пользовалась.

Иногда я не понимала Ноа. Порой даже чувствовала, будто наши отношения – часть его плана, один из пунктов, которые надо отметить галочкой: «Есть ли у вас достаточно умная девушка, разделяющая ваши стремления и принимающая вашу ограниченную доступность? Она с готовностью слушает, как вы часами говорите о своих достижениях?»

Нет. Это во мне говорили холод и страх. Всё потому, что я находилась в странном месте вдали от семьи. А еще стресс из-за ареста родителей в беспорядках, спровоцированных керамическими домиками. И если я посплю, мой мозг вернется к нормальной работе.

Я закрыла глаза – и мир взметнулся снежным вихрем. На секунду у меня закружилась голова, и я почувствовала, как меня мутит, но потом быстро, очень быстро уснула. Снились мне сэндвичи из вафель и чирлидеры, отрабатывающие поддержки на столах.

Глава 8

Утро пришло в виде пятилетки, запрыгнувшей мне на живот. От удара я распахнула глаза.

– Кто ты? – взволнованно спросила девочка. – Я Рейчел.

– Рейчел! Перестань по ней прыгать! Она спит!

Это был голос мамы Стюарта.

Рейчел оказалась веснушчатой уменьшенной копией Стюарта со страшно растрепанными волосами и широкой улыбкой. От нее пахло хлопьями, и ей явно стоило помыться. Дебби тоже была здесь – с чашкой кофе в руках включала фигурки «Счастливой деревни». Со стороны кухни показался Стюарт.

Ненавижу просыпаться и обнаруживать, что вокруг меня шныряли люди, видевшие меня спящей. К сожалению, это случалось часто. Меня из пушки не разбудишь. Как-то я проспала вой пожарной сигнализации. Оравшей у меня в спальне. Три часа подряд.

– Мы решили повременить с открытием подарков, – сообщила Дебби. – Так что этим утром можем просто спокойно позавтракать и поболтать!

Это было явно из-за меня, ведь подарков для меня не готовили. Лицо Рейчел выглядело так, будто сейчас расколется надвое – как перезрелый фрукт. Стюарт взглянул на мать, будто сомневаясь, насколько хороша эта идея.

– Кроме подарков Рейчел, конечно, – быстро добавила Дебби.

Удивительно, как быстро может меняться настроение маленького ребенка. За время обычного чиха девочка переключилась с беспросветного отчаяния на дикий восторг.

– Нет. – Я покачала головой. – Вам, ребята, тоже стоит.

Улыбаясь, Дебби уверенно закивала.

– Мы со Стюартом можем подождать. Почему бы тебе не пойти и не приготовиться к завтраку?

Я понуро поплелась в ванную, чтобы провести хотя бы косметический утренний ремонт. Волосы выглядели так, будто пробовались на роль в школу клоунов, а обветренная кожа потрескалась. Я постаралась выжать максимум из холодной воды и декоративного мыла для рук, но, надо сказать, это не особо улучшило ситуацию.

– Хочешь позвонить родным? – спросила Дебби при моем появлении. – Пожелать им счастливых праздников?

Я поймала себя на том, что взглядом прошу у Стюарта помощи.

– Это будет трудно, – сказал он. – Они в «Счастливой Пятерке».

Я бы многое отдала, чтобы скрыть этот факт. Но Дебби он, похоже, не огорчил. Наоборот: ее глаза загорелись, будто она только что встретила знаменитость.

– Твои родители участвовали в этом? – переспросила она. – О, почему ты не сказала? Я обожаю «Счастливую деревню Санты». И это так глупо – отправлять их в тюрьму. «Счастливая Пятерка»! О, уверена, им разрешат поговорить по телефону с дочерью! Рождество ведь! Не убили же они никого.

Стюарт посмотрел на меня с пониманием, будто говоря: «Я предупреждал».

– Даже не знаю, в какой они тюрьме. – После этих слов я почувствовала укол вины. Родители прозябали в камере, а я даже не знала где.

– Ну, это довольно легко выяснить. Стюарт, поищи в интернете. Это точно было в новостях.

Он уже направлялся к выходу, сообщив, что займется этим.

– Стюарт – волшебник в подобных вопросах, – отметила Дебби.

– В каких?

– О, он может найти в интернете что угодно.

Дебби была одним из тех родителей, которые еще не до конца уловили: нет ничего волшебного в пользовании интернетом и мы все можем что угодно найти в сети. Вслух я ничего не сказала: не хотелось тыкать человека носом в некое очевидное упущение.

Стюарт вернулся с номером телефона, и Дебби набрала его.

– Я заставлю их разрешить тебе поговорить с родителями, – сказала она, прижимая трубку к уху. – Они понятия не имеют, насколько настойчивой… О, здравствуйте!

Похоже, люди на том конце пытались спорить с Дебби, но она их одолела. Сэм был бы впечатлен. Она передала мне трубку и с улыбкой вышла из кухни. Стюарт подхватил извивающуюся Рейчел и вынес ее за дверь.

– Джубили? – услышала я мамин голос. – Милая! Ты в порядке? Добралась до Флориды? Как бабушка и дедушка? О, милая…

– Я не во Флориде. Поезд не доехал. Я в Грейстауне.

– В Грейстауне? – переспросила она. – Добрались только до него? О, Джубили… где ты? Ты в порядке? Ты еще в вагоне?

Был неподходящий момент, чтобы пересказывать все события последних двадцати четырех часов, так что я сократила историю и сгладила углы:

– Поезд застрял. Нам пришлось его покинуть. Я встретила кое-каких людей. И осталась в их доме.

– Людей? – В мамином голосе сквозили беспокойство и сомнение, не связалась ли я с наркоторговцами и растлителями. – Что это за люди?

– Хорошие, мам. Мать и двое детей. У них есть коллекция «Счастливой деревни Санты». Не такая большая, как наша, но некоторые фигурки такие же. У них есть Магазин мармелада с полной выкладкой. И Пекарня. И даже Кафе Веселого человека первого поколения.

– О, – с облегчением выдохнула мама.

Думаю, по мнению моих родителей, чтобы попасть в команду «Счастливой деревни», необходимо обладать положительным моральным обликом. Асоциальные личности не будут тратить время на то, чтобы с любовью расставлять имбирных человечков на витрине Пекарни. И всё же многие именно это посчитали бы признаком чьего-то легкого помешательства. Видимо, что для одного человека – безумие, для другого – здравый смысл. К тому же было довольно хитро описать Стюарта как одного из двоих детей, а не как «парня, с которым я познакомилась в «Ваффл Хаузе», когда у него на руках были целлофановые пакеты».

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом