– Кто именно убил, мы не знаем, – простонал адвокат. – Наняли кого-то. Честно, не знаем. А нанял Бронкхорст. Точнее, мы и господин Чэроо наняли на деньги Бронкхорста. А если совсем точно, то Чэроо. Они нанимали лично. Они давно были в обиде на отца за то, что те не хотели им помочь в инвестировании некоторых проектов. Вот и решили быстрее получить наследство.
– И что, обязательно надо было нас подставлять? Ну, грохнули бы и грохнули, никто бы не нашёл убийцу. Зачем нас подставили? – не удержался возмущённый Жаб.
– Так это и была основная задача – вас подставить!
Комедианты уставились на кальмара, как пятилетний кхэлиец на тазик хэнлорыжа: они поняли смысл сказанных адвокатом слов, но никак не могли его принять и осознать.
– Давай-ка с самого начала и поподробнее, – первым пришёл в себя Лёха.
– Некоторое время назад, – начал рассказ кальмар, – с нами связался Астигар Тид – он помощник и правая рука Бронкхорста. Тид сказал, что ему нужно так подставить двух комиков, то есть вас, чтобы их передали кому-нибудь в рабство, и потом их можно было перепродать господину Бронкхорсту. Мы рассказали об этом господину Чэроо, зная, что они не ладят с отцом. И мы провели эту операцию, в результате которой господин Чэроо получили наследство, а чуть позже и вас. Разумеется, как было оговорено заранее, вас они передали Бронкхорсту.
– Погоди-ка! – Лёха не верил своим ушам. – Ты хочешь сказать, что старика, такого крутого и богатого, завалили лишь для того, чтобы двух странствующих комедиантов сделать рабами этого Бронкхорста?
– Именно для этого! – подтвердил кальмар. – И ещё чтобы господин Чэроо получили наследство, но это была уже второстепенная задача. Про наследство мы придумали, чтобы господин Чэроо заинтересовался проектом.
– Но зачем мы Бронкхорсту? – с искренним удивлением спросил Ковалёв.
– Не знаем. Задача была вас подставить. Мы свою работу сделали. На Ксин слетали, на Олос вас приехать уговорили, в клубе подставили, довели дело до передачи вас по бумагам Бронкхорсту. А зачем вы ему, мы не в курсе.
– А зачем этого Чэроо убили? – поинтересовался Жаб.
– Их не собирались. Но они начали дерзить Бронкхорсту, и раз уж вы сбежали, нужен был хороший повод объявить вас в розыск.
Господин Шылоо отвечал на все вопросы очень подробно и с энтузиазмом – видимо, ему очень не хотелось, чтобы его ответы показались начальнику тюрьмы неискренними. Примерно через час душевного разговора комедианты окончательно уяснили себе, что во всех случившихся с ними в последнее время неприятностях они являются не случайной жертвой, а главными действующими лицами.
Загадочный Бронкхорст решил любым способом заполучить комедиантов себе в рабство и завладеть их имуществом. Ради этого он был готов на любые затраты и жертвы. Однако после того как всё пошло не по плану, и Лёха с Жабом стали докапываться до истины, допросив по ходу дела ещё и Гирта Джаапа, Бронкхорст занервничал.
Со слов адвоката Шылоо, бедняга Джаап после визита к нему комедиантов сразу же сделал два звонка: первый кальмару, предупредив кхэлийца, что к нему скоро приедут, второй Бронкхорсту. Таким образом, вроде бы умный нотариус этим глупым поступком подписал себе приговор. Джаап попросил у Бронкхорста защиты, но тот решил, что убрать свидетеля намного проще, чем защищать.
Господин Шылоо, увидев по новостям, что произошло с нотариусом, сразу понял: это сделали не комедианты, и потому принял правильное решение – на время спрятаться. И спрятался он там, где, по его мнению, его не могли настигнуть ни Лёха с Жабом, ни люди Бронкхорста. Он быстро написал сам на себя донос в налоговую службу Олоса и обеспечил себе быстрый арест.
В тюрьме кальмар рассчитывал просидеть до того момента, как Бронкхорст расправится с комедиантами. В том, что это рано или поздно произойдёт, кхэлиец не сомневался. После чего он планировал доказать несостоятельность доноса и выйти на свободу. К этому моменту он снова стал бы не опасен для Бронкхорста и мог не переживать за свою жизнь.
Но господин Шылоо сильно ошибся: по иронии судьбы, единственное место, где Лёха с Жабом могли его настичь, была именно окружная тюрьма Олоса для ожидающих суда, которой руководил полковник Гоку Тынх – кровожадный, но справедливый.
Беглые рабы господина Бронкхорста были настолько шокированы полученной информацией, что поначалу даже отказывались верить услышанному. Но стонущий от боли адвокат, зажимающий разгрызенное крысой щупальце, не походил на существо, склонное в такой ситуации обманывать. Поэтому комедиантам пришлось смириться с открывшимися фактами.
При этом Лёха с Жабом совершенно не представляли, зачем они могли понадобиться загадочному Бронкхорсту. На этот счёт у них не было даже предположений. Но зато теперь появилось чёткое понимание: уйти от проблемы, не разрешив её полностью, точно не получится.
– Ладно, в принципе всё ясно, – задумчиво произнёс Ковалёв, осознавая при этом, что ему совершенно ничего не ясно. – Теперь, пока Бронкхорста не поймаем, дополнительных подробностей не узнаем. Отсюда задача – найти этого гада! Давай всю информацию про него! Всё, что знаешь! Где, с кем, как, зачем и всё остальное!
– Мы не знаем! Мы честно не знаем – мы все дела вели через Тида, Астигара Тида, – затараторил кальмар, опасливо поглядывая на начальника тюрьмы. – Честно, не знаем!
– Хорошо, – согласился Лёха. – Верю. Тогда говори, как найти Тида? Где живёт? Где работает? Где отдыхает?
– Мы не знаем, он сам всегда звонил нам.
– У… – мрачно протянул Ковалёв. – Мы опять в секретики играем? Что ж, жаль твой пухленький животик.
– Нет! Не надо нас мучить! Мы правду говорим! – завопил кальмар.
– А что нам с твоей правды? – мрачно сказал Жаб. – Нам нужна информация. Как мы этого Тида искать будем, если ты ничего ценного про него сказать не можешь?
– Мы знаем лишь, что он живёт в Тропос-сити, – простонал адвокат. – И ещё он коллекционер! Он просто помешанный! Его главная страсть – коллекция антиквариата Лифентра! Это его слабость, особенно картины периода гонений. Он не пропускает ни одного аукциона, мы несколько раз, кстати, там и встречались. Да! Вот ещё! Он всё пытался уговорить господина Чэроо, чтобы они продали ему какую-то картину этого периода. Но господин Чэроо всегда отказывались.
– А зря. Пообещал бы продать – может, и не улетел бы в сломанной капсуле в открытый космос, – предположил Лёха. – Картины Лифентра периода гонений, значит? Не густо, но хоть что-то. Надеюсь, этот Тид хоть знает, где Бронкхорста искать?
– Безусловно! Он его правая рука!
Сказав это, господин Шылоо поморщился от боли, посмотрел на своё окровавленное щупальце и добавил:
– А нельзя нам поскорее перевязку сделать и обезболивающее дать?
– Это не к нам, – равнодушно ответил Жаб. – Ты лучше скажи, кто именно принимал решение об отправке неисправной капсулы в открытый космос?
– Особо никто и не принимал, Бронкхорст и Тид обсуждали это как само собой разумеющееся.
– То есть, они оба виновны в гибели всех существ в капсуле? – уточнил амфибос.
– Да, – подтвердил кальмар.
– У меня вопросов к нему больше нет, – сказал Жаб, посмотрев на Лёху. – А у тебя?
– Только один остался, – ответил Ковалёв другу, посмотрел на кхэлийца и спросил: – Скажи, как вы эту гадость жрёте? Хэнлорыж ваш.
– Это вкусно, – искренне ответил кальмар.
Лёха усмехнулся и крикнул в сторону полковника Тынха, который, казалось, уже задремал на своём стуле:
– Мы всё!
Начальник тюрьмы встал и подошёл к комедиантам.
– Вы уверены, что спросили его обо всём, о чём хотели? – поинтересовался цванк. – Потому как, напомню ещё раз, второго шанса поговорить с ним у вас не будет.
– Уверены, – сказал Лёха, а Жаб подтвердил слова товарища убедительным кивком.
Полковник тоже кивнул, давая понять, что принял такой ответ, после чего сказал охранникам:
– Вы знаете, что делать.
Охранники-цванки тут же отстегнули господина Шылоо от кресла и поволокли его к выходу.
– Нам бы перевязку и обезболивающее побыстрее! – успел крикнуть адвокат прежде, чем его вывели из спортзала.
– Что теперь будет с нашим другом? – спросил Ковалёв полковника, после того как увели кхэлийца.
– Ничего хорошего, – ответил Гоку Тынх. – Вы же понимаете, что утром он первым делом встретится со своим адвокатом и всё ему расскажет. Мне бы этого очень не хотелось. Думаете, легко цванку на Олосе дослужиться до начальника тюрьмы? Я не хочу всё потерять из-за какого-то продажного адвоката. К тому же, надеюсь, после того как крысы съедят такого уважаемого члена общества, у нас наконец-то проведут нормальную дезинфекцию.
– А ты всё пытаешься совместить полезное с ещё более полезным? – Лёха попытался перевести в шутку неприятную тему.
– Ну а что? – цванк пожал плечами. – Судя по всему, этот адвокат был не очень хорошим существом, так пусть хоть какую-то пользу принесёт обществу.
– И ведь не поспоришь, – согласился Ковалёв. – Надеюсь, вы его хоть перед этим вырубите? Не живьём же его крысам отдадите?
– Нельзя его вырубать. Будет экспертиза, проверят всё. Поэтому придётся ему потерпеть, – мрачно ответил полковник.
– Жестоко.
– Будем считать, что ему не повезло. К тому же моим братьям в той капсуле тоже нелегко было. Я ещё чем-нибудь могу вам помочь? Если нет, то спасибо, что помогли узнать правду, но у меня много дел, надо идти.
– Мы узнали всё, что хотели – сказал Жаб. – Спасибо за помощь!
– Не за что, – ответил начальник тюрьмы и обратился персонально к Лёхе: – А ты извини, что я сразу тебе не поверил.
– Да я понимаю, – усмехнулся Ковалёв. – Не проблема! Человеку верить иной раз себе дороже выходит. Ещё раз спасибо! Отлично всё прошло, разве что немного жалко кальмарца.
Начальник тюрьмы скривился – видимо, улыбнулся – и сказал:
– Если ещё чем-то смогу помочь, обращайтесь!
– Было бы неплохо нас назад на Лакфан отправить – если получится, конечно, – сразу же попросил Жаб, которого судьба кальмара беспокоила меньше, чем отлёт с Олоса. – Можно тем же способом, каким мы сюда прибыли.
– Что-нибудь придумаем, – пообещал полковник Тынх. – Только дайте слово, что если найдёте тех, кто убил моих братьев, то отомстите за них!
– С удовольствием, – ответил Ковалёв. – Здесь, вообще, не переживай и не сомневайся! Отомстим по полной программе.
– Мы убьём их всех, – лаконично добавил Жаб.
Глава 3. Неожиданная встреча в порту
Примерно через час после завершения допроса с пристрастием комедианты уже тряслись в служебном тюремном транспортёре, неспешно плетущемся по пыльным дорогам Олоса в сторону порта. Полковник Гоку Тынх и в этот раз сдержал своё слово. И пусть путь на транспортёре был не самым приятным и не самым быстрым, но зато самым безопасным.
В отличие от летательных аппаратов, наземные транспортные средства при въезде в порт через служебный терминал проверялись выборочно, и, разумеется, никому в голову не пришло досматривать тюремный транспортёр, прибывший за привезёнными с Лакфана продуктами для заключённых.
Одетые в специальную форму сотрудников техобеспечения тюрьмы, смешавшись с настоящими сотрудниками, комедианты без проблем перебрались на борт небольшого шаттла, занимавшегося доставкой продуктов для пенитенциарных учреждений Олоса. На борту их встретил сам капитан шаттла, сразу же заявивший, что для него большая честь – помогать друзьям полковника Тынха.
Капитан был двоюродным братом одного из надзирателей тюрьмы для ожидающих суда, поэтому нисколько не лицемерил, встречая друзей полковника как родных. О том, что его друзья лишили половину цванков Олоса ылыков ко Дню Благоденствия, начальник тюрьмы предусмотрительно умолчал, иначе бы у комедиантов были все шансы не долететь до Лакфана, сойдя с шаттла где-нибудь в середине дороги без пожелания счастливого пути и без скафандров.
Лёхе с Жабом выделили небольшую каюту для отдыха, в которой едва разместились маленькая койка и небольшое кресло. Но по сравнению с тем, как они добирались до Олоса, путь на Лакфан можно было смело назвать проходящим в царских условиях. Ковалёв завалился на кровать, еле уместившись на ней калачиком, а амфибос расположился в кресле.
– Ну что, друг мой, есть какие-нибудь мысли относительно того, зачем мы понадобились этому Бронкхорсту? – впервые после допроса адвоката Шылоо поднял злободневную тему Ковалёв. До этого в присутствии посторонних комедианты старались её не обсуждать.
– Вот даже предположений никаких нет, – признался Жаб. – У меня, конечно, имеются враги, но вот чтобы на таком уровне – такого ещё не было.
– Да уж, – согласился Лёха. – Уровень у этого гада высокий. Чтобы всё так организовать, нужны хорошие связи.
– Думаю, одними связями не обошлось. Он и денег в это дело вложил немало.
– Но зачем?! – воскликнул Ковалёв и, не совладав с эмоциями, вскочил с кровати. – Зачем? Если уж у него на нас зуб имеется, то за такие деньги нас просто могли к нему в загородный дом в клетке привезти. Дело нехитрое. На том же Ксине можно было не городить постановок с концертом. Просто ударили бы хорошо по башке или электрошокером вырубили, да в мешки, а потом в клетку. А они старого кальмара грохнули. Судили нас. Потом ещё столько народа завалили. Ради чего весь этот цирк?
– Не знаю, но мне кажется, мы нужны этому Бронкхорсту живыми, – предположил амфибос.
– Мне тоже так кажется. И это в какой-то степени радует, – сказал Лёха и снова лёг на кровать. – Ладно, на всякий случай посплю, а то неизвестно, когда в следующий раз получится.
Ковалёв повернулся к стене, намереваясь уснуть, а Жаб попробовал поудобнее устроиться в кресле, чтобы предаться размышлениям о жизни и более тщательному анализу полученной от адвоката Шылоо информации.
По прибытии в порт Лакфана комедианты без проблем растворились в огромном количестве народа, снующего туда-сюда. Форму сотрудников техобеспечения тюрьмы им любезно разрешили оставить себе, поэтому смотрелись Лёха с Жабом на общем фоне вполне прилично и совсем не походили на двух беглых рабов, являющихся по совместительству беглыми трудовыми легионерами.
– Ну что ж, до Лакфана добрались, теперь надо как-то отсюда свалить на Тропос, – сказал Лёха, глядя на стоявшие вдали корабли с символикой «Гуань корпорейшн».
– Я думаю, проблемой будет не отсюда свалить, а на Тропосе не попасться сразу по прибытии, – поделился опасениями Жаб.
– Не спорю, но предлагаю решать проблемы по мере поступления, – ответил Ковалёв и огляделся по сторонам. – Сейчас надо узнать расписание вылетов на Тропос всех возможных кораблей. И что-то я не вижу никакого табло с информацией.
– А с чего бы ему быть? – удивился амфибос. – Аэропорт имеет практически военный статус. Одна половина рейсов – секретные, другая – служебные коммерческие. Надо найти кого-нибудь из диспетчерской службы. Придётся немного взять из тех денег, что полковник дал на дорогу, и заплатить за информацию.
– Заплатить мы всегда успеем, – возразил Лёха. – Дай сначала на халяву попробую.
Ковалёв набрал в лёгкие побольше воздуха, расправил грудь, принял вид бравого, но простоватого парня, заблудившегося в порту, и вразвалочку пошёл по залу ожидания. Почти сразу же он аккуратно, но уверенно подхватил под локоть какого-то щуплого паренька, который, сгорбившись от невероятных усилий, толкал по полу огромную тележку с непонятными металлическими штуковинами: то ли запчастями, то ли мусором.
– А скажи мне, братишка, ты здесь в порту давно работаешь? – спросил Лёха, ловко развернул паренька и посмотрел ему прямо в глаза, чтобы, не дав опомниться, озадачить небольшой просьбой – помочь найти кого-нибудь из диспетчерской службы.
Но ничего спросить Ковалёв не успел. Посмотрев в лицо пареньку, комедиант лишь охнул от удивления и выпучил глаза.
– Бинго! – единственное, что он сумел произнести спустя некоторое время.
Из-под козырька рабочей кепки сотрудника порта на Лёху смотрели уставшие и испуганные глаза Носка.
– Не бейте меня, господин Лёха! – закричал уроженец Лифентра, упал на колени, застонал и обхватил обеими руками правую ногу комедианта. – Я не виноват! То есть, виноват, но я не виноват!
– Да не собираюсь я тебя бить! – ответил Лёха, отталкивая от своей ноги Носка. – Пока не собираюсь.
Ковалёв повернулся к товарищу и крикнул:
– Жаб, погляди-ка, какие редкие персонажи тут тележки толкают!
Амфибос внимательно осмотрел своего потерявшегося адвоката и произнёс:
– Как-то он паршиво выглядит для парня, присвоившего все наши деньги.
– Я ничего не присвоил! – Носок бросился к Жабу и уже его схватил за ногу.
Амфибос схватил несчастного адвоката за шиворот, приподнял от пола, поставил перед собой и рявкнул:
