Гай Юлий Орловский "Цитадель в огне"

Он посмотрел на остальных хранителей с затаенной усмешкой, дескать, и о вас слышал, но можете не трепетать, никому не расскажу о вашем омерзительных пороках и тайнах.

Чародей оглядел обращенные к нему лица.

– Тахаш, – проговорил он. – Сколько бы вы тут не спорили насчет древности своих рас, но их время – короткий миг в истории тахашей…

Виллейн потер подбородок с видом мудреца и пробормотал:

– Тахаши?.. Даже я, а я не какой-то рыскающий по лесам волчара, не слышал. А я почти по всем городам и весям побывал.

– Они исчезли давно, – ответил чародей, глядя в сторону моря. – Очень давно. Еще до появления человека. Потому я так удивился, узнав, что один из великих пророков в сорокалетнем странствии через пустыню видел одного.

– Тахаши, – повторил Виллейн требовательно, – где живут?

Чародей ответил терпеливо:

– Никто не знает. А тот, что идет, уже тогда был единственным. Он все еще живет тысячи лет после полного исчезновения тахашей.

Лицо его стало отстраненным, словно прислушивается к некому далекому зову. Белый набалдашник посоха сверкнул, борода колыхнулась от ветра, словно змея, полы мантии чуть раскрылись, делая чародея похожим на гигантскую птицу. Хранители рядом с ним затихли, а он, выйдя из оцепенения, сообщил:

– Уже близко!

– Ты их сюда направил? – спросил Тарнат враждебным голосом.

– Как и вас, – напомнил чародей. – Не ревнуйте, у них совсем мелкие осколки. Талисман разбился на одиннадцать частей, а последний еще на шесть.

– Значит им место у порога, – сказал быстро Гнур. – На тряпочке!

– Не жадничайте, – сказал чародей с укором.

Тарнат закряхтел.

– Жадность, – возразил он, – это хорошо. Это достаток, достоинство, величие и богатство рода. А также вечная непроходящая… или непреходящая ценность, на которой держится мир!

Лотер посмотрел на чародея грозно, будто тот если не предал, то точно замыслил что-то недоброе, и прорычал враждебно:

– А почему они только сейчас?

– У вас у всех одинаковые осколки, – пояснил чародей, – ну, такое свойство Талисмана… Но один разбился еще раз, совсем на мелкие кристаллики. Вот их так долго и собирали.

Гоблин сжал кулаки и сказал запальчиво:

– Цитадель мы уже создали… хоть и снесли потом, а сейчас строим поточнее и получше! Все без них, все без них! Так что их место, как уже сказал, у порога на тряпочке.

– И никаких им залов, – добавил Виллейн.

Тарнат, Лотер и остальные громко заговорили, чародей видел на их лицах раздражение, злость и нежелание допускать еще кого-то в их круг победителей, которые только-только приступили к дележу богатой добычи.

Он наблюдал с грустной улыбкой, сколько жадности и нежелания допустить других к кормушке, наконец, проговорил рассудительно:

– Вы не останетесь здесь одни, как вам сейчас кажется.

– Почему? – спросил Гнур.

– Вам придется, – пояснил чародей, – заботится не только о своих сородичах, что понятно, сперва вы сами, потом семья, затем – соотечественники, но потом…

– А что потом? – спросил угрюмо Тарнат.

– Потом тоже соотечественники, – ответил Виллейн за чародея резким голосом. – Чего я буду заботиться о людях, что расплодились по всему миру, когда род мелкиндов угасает?.. О людях позаботятся Теонард и Страг, хотя оба не совсем люди, а я все отдам, чтоб мелкинды выжили и снова начали править миром!

Горгулья, обычно помалкивающая, вдруг каркнула:

– Мелкинды не правили.

На нее оглянулись с изумлением, а Гнур сказал почти дружелюбно:

– Смотрите, ожила!

– Много эти пернатые понимают, – огрызнулся Виллейн. – Мое замечательное чутье говорит, правили! Мелкинды не могли не править, так как вы все были дикими и жили в пещерах, а мелкинды уже строили прекрасные города! Я сам это видел собственными глазами в своих ниспосланных свыше видениях в глубоких снах.

– Пить надо меньше, – буркнул Страг.

Горгулья долго сидела неподвижно, затем снова каркнула:

– Мы не пернатые.

Глава 9

Чародей повысил голос:

– Вот так, вместо обсуждения важных дел, будете уходить в сторону личных проблем, это так легко, и кончитесь как Недохранители. А могли бы стать самой великой силой на свете!

Гнур переменился в лице, глаза хитро заблестели, он сказал быстро:

– Ну-ну, говори, как нам стать самой великой и грозной силой в мире!

– И нещадной, – добавил Страг.

– И всесокрушающей, – уточнил Тарнат и любовно погладил рукоять тяжелого молота. – Обожаю крушить.

Чародей окинул всех тяжелым взглядом и вздохнул.

– Похоже, из вас в самом деле ничего стоящего не выйдет. Я почему упомянул о тахаше? Вам придется стать в чем-то похожими на него. Попытаться стать, потому что вам по-настоящему стать намного труднее.

– А что с тахашем? – спросил Теонард. – У него не о ком заботиться?

– Схватываешь быстро, – сказал чародей потеплевшим голосом. – Ты не совсем дурак, верно? Ну да, ты много страдал, а это обостряет разум… Когда раса тахашей ушла с лица земли, последний тахаш несколько тысяч лет просто скитался, прошел весь белый свет вдоль и поперек, все перепробовал, а в конце концов пришел к выводу, что жизнь не бессмысленна, если заботиться вообще обо всех, а не только о своей расе.

Судя по лицам Хранителей, эта мысль никогда не приходила в голову, да и вряд ли придет, с какой стати заботиться о других, когда есть я, единственный и самый лучший, а еще всякая родня и соотечественники?..

– Эх, – сказал чародей с тяжелым вздохом, – вы все еще недопонимаете, что все то, что считаете великим препятствием для вашей работы, на самом деле является… как думаете?

– Ты прав, – сказал Гнур язвительно. – Какое это препятствие? Это повод для драки!

Чародей обвел взглядом сердитые лица.

– Что, и вы так думаете?.. А может быть то был великий замысел… нет-нет, не мой, я не настолько хорош, а замысел всей вселенной?

Каонэль откинула серебряный локон с плеча и сказала быстро:

– Говори быстрее, пока мы не передрались! И тебя заодно не прибили!

– Да вы посмотрите на себя, – напомнил чародей. – Гоблины и тролли ненавидят друг друга, мелкинды не любят тех и других, но когда осколки Талисмана попали к Гнуру, Тарнату и Виллейну… это о какой возможности говорит?

– Возможности подраться, – сказал с убеждением Лотер.

– Необходимости, – уточнил Страг.

– Зачем драться? – пискнула ихтионка. – Можно не разговаривать, не здороваться, не замечать друг друга, только и всего! И никаких драк.

Чародей помолчал, оглядывая заволновавшихся Хранителей, каждый спешит высказать свое не просто мнение, а твердое убеждение, даже горгулья не выдержала и что-то каркнула резкое и сиплое.

– Еще не поняли, – проговорил наконец чародей с заметным разочарованием, Хранители начали умолкать и повернулись к нему. – Еще бы, каждый думает только о себе… ладно, кто-то уже и о своих сородичах.

– Я о них в первую очередь, – заявил Виллейн. – А себе высокую башню хочу только потому, что с ее вершины легче о них заботиться!

Чародей сказал успокаивающе:

– Хорошо-хорошо, ты заботиться начал первым.

– И единственным!

– И пока единственным, – согласился чародей. – Потом начнут и другие. Когда сами нажрутся, тогда и они слегка подумают о своем народе… Так вот всех вас ждет неприятный сюрприз, который таит в себе просто невероятные возможности!

Все слушали заинтересованно, а горгулья, чтобы не пропустить ни слова, мощно взмахнула крыльями и подлетела ближе. Каонэль вздрогнула, напряглась, рука дернулась к рукояти меча, когда полукаменная громада опустилась рядом и тут же словно окаменела, однако сумела выдавить улыбку и сказала непривычно счастливым голосом:

– Мы женщины и должны держаться вместе! А то мужчины разрушат мир.

Чародей бросил на нее острый взгляд, Каонэль ощутила, что старый мудрец мало того, что каждого читает, как раскрытую книгу, еще и не пропускает ни слова, ни жеста, ни интонации этих галдящих существ.

– Эльфийка сказала почти мудро, – произнес он звучным голосом, все умолкли, – Да, почти. Но к этой мудрости требуются поправки и уточнения.

Она сказала настороженно и чуточку обиженно:

– Какие? Я же умная, а еще и красивая…

– Вместе должны держаться, – уточнил чародей, – а также работать все. То, что осколки у разных рас доказывает, что нет рас слабых, глупых или никчемных!.. Если передеретесь, то мир, может быть, и не рухнет, даже не заметит, но если начнете сотрудничать – это всему миру счастье!

Теонард покачал головой, лицо потемнело, а брови грозно сдвинулись над переносицей.

– Полное счастье будет, – сказал он тяжелым голосом, – если перебить всех солнечных эльфов, что держат людей в рабстве!

– И гномов, – добавил быстро Гнур.

– Гоблинов так вообще всех под корень, – заявил Тарнат. – И тогда да, счастье!

Виллейн сказал громко:

– Мелкинды не такие кровожадные, а даже совсем милосердные. Нам для полного счастья нужна всего лишь власть над всеми расами! И тогда везде будет мир и довольство. И все будут петь только наши песни.

Чародей покачал головой и вздохнул.

– Великий Замысел под угрозой, – пробормотал он. – Можно даже сказать, трещит… Но, наверное, Создатель Нашего Мира предусмотрел и послал внешнюю угрозу, чтобы либо сплотились в борьбе, либо все рухнуло, и он взялся создавать другой мир с другими расами… Или в этом же мире, чтобы не заморачиваться, выдвинет те расы, что сейчас где-то в кустах или на окраинах.

У Лотера даже шерсть вздыбилась, а изо рта выдвинулись клыки в палец длинной.

– Ну спасибо, – прорычал он люто, – добрый у нас Создатель.

– Когда дело не двигается, – пояснил чародей, – его нужно тащить. Даже с риском оторвать голову. Говорят же, дурной головы не жалко?

Виллейн, внимательно слушающий каждое слово чародея, сказал с вызовом:

– Мне их головы тоже не жалко. Можем и поотрывать. Начиная с гоблина и тролля. А эльфов оставим. Они хоть и бесполезные, но красивые.

На горизонте появилось небольшое облачко пыли, но, к счастью, не с той стороны, в какую поглядывают все в ожидании большой беды. Налетел ветерок, солнце снова выплыло из-за тучи, и приближающееся облако показалось сияющим в его лучах.

Лотер обратил внимание, что почти все заметили, а это значит, настороже, постоянно помнят о нависшей угрозе.

– Кто-то из твоих новеньких?

Чародей сказал благожелательно:

– Почему моих? Теперь это ваши. Думаю, амазонка мчится. У нее быстрый конь.

Лотер поинтересовался:

– Надеюсь, с войском? А то нас обещают уничтожить целиком и полностью. Как бы под корень и глыбже.

– Вряд ли с войском, – ответил чародей. – А что за угроза?

– Какой же ты чародей, – сказал Лотер, – если не знаешь?

– Я за вами не слежу, – ответил чародей и уточнил, – не слежу постоянно. Дел много, так что говорите быстро, у меня много таких же муравьев.

Хранители заговорили было, но чародей остановил жестом, кивнул Каонэль.

– Эльфийка показала себя не по-эльфийски смышленой, несмотря на то, что красивая. Говори!