Вероятно, после того как получил ту обжигающую рану от меча Элоры, он направлялся навестить Кайю в ее дереве. Но почему он должен был пройти мимо именно в этот момент?
Жжение в горле превратилось в комок, который Элора быстро проглотила. Она встряхнула руками и убрала крылья, снова спрятав их за спиной, после чего стерла любое подобие боли и снова повернулась к спрайту.
– Полагаю, я не создана для полетов. – Она выдавила из себя смешок. – Ну и ладно. Я всю жизнь не летала, зачем мне это сейчас?
Тэнси сопровождала ее, когда Элора направилась обратно к замку… на этот раз пешком. Они вместе посмеялись над неудачными попытками. Ни разу она ни высказала ни малейшего признака разочарования, которое пронзало каждый ее нерв.
Это было нечто большее, чем просто полет. Она провела так много времени, цепляясь за волшебство и чудеса Фейрии, но, возможно, пришло время отпустить их.
В конце концов, в мире смертных у нее оставались две сестры, и она не собиралась бросать их только потому, что Фейрия была замечательной. Может, ей нужно перестать пытаться найти способ остаться в Фейрии?
Может быть, пришло время попрощаться.
Глава 8
Элора резко проснулась. Мягкое зеленое одеяло, укрывавшее ее, соскользнуло на пол. Сердце колотилось, и она прикоснулась рукой ко лбу. Когда это ничего не изменило, она прижала руку к груди.
Никогда прежде Элора не просыпалась столь неожиданно. Ее не мучили кошмары, поблизости не раздавалось ни звука.
С напряжением в плечах она спрыгнула с кровати, чтобы взглянуть в окно своей комнаты, которое, как и всегда, украшали свежий мох и зеленые лозы. Легкий ветерок шелестел в ее волосах.
Сумеречный свет ночи Фейрии все еще отражался в небе, что означало – Элору разбудило не утро.
Что тогда?
Страх.
Глубоко вздохнув, она потянулась пальцем к окну. Как раз перед тем, как рука оказалась бы снаружи, по проему пробежала вспышка золотистого света, заставив Элору отдернуть палец.
Значит, чары на ее окне действовали. В ее голове завертелись вопросы, но ненадолго.
Глубоко внутри нее зажглась искра. Она не причиняла боли и не вызывала большого страха, но заставила действовать. Сама не зная почему, Элора схватила с пола свое шерстяное одеяло и туго обернула его вокруг плеч, закрепив на талии с помощью ремня своих новых ножен.
Убедившись, что ее меч в ножнах, она направилась к двери. Искра в животе снова шевельнулась.
Может быть, это должно было напугать ее, но не испугало. Но также и не успокоило. Искра хаотично извивалась и вращалась, заставляя двигаться вперед. Разум мог сыграть с Элорой злую шутку из-за позднего часа, но ей казалось, что сама Фейрия пыталась связаться с ней.
Как она могла отказаться?
Элора нырнула в коридор, где не раздавалось ни единого звука, даже шелеста трепещущих лоз.
Хотя она и заметила эту странность, но не задумалась над этим. Вместо этого она без колебаний двинулась вперед и, коснувшись каменной стены рядом с собой, вела по ней пальцем.
Только когда камень исчез, Элора поняла, куда ее вели ноги, и часть ее признала, что она знала это все время.
Напротив нее была каменная стена. Мох, лозы и крошащиеся камни соответствовали стенам вокруг. Но Элора знала, что это был гламур.
Девушка взмахнула рукой перед собой. Ни камень, ни что-либо другое не остановило ее. Из-за того, как впервые нашла это место, она знала, что пустое пространство было размером с дверной проем.
Что-то остановило ее в первый раз, хоть любопытство и побуждало исследовать эту находку, но инстинктивно она знала – еще не время. Тот же самый инстинкт вел ее сейчас вперед.
Желудок словно подпрыгнул, когда Элора вошла в стену, которая на самом деле не была стеной. Тьма окутала девушку, как только она прошла сквозь гламур. Магия, должно быть, действовала и на спрайтов, потому что ни один из них не летал в этом скрытом коридоре.
Или, возможно, они знали, что коридор существует, но все равно избегали его.
По плечам пробежала дрожь. Элора плотнее укуталась в одеяло, пока глаза привыкали к темноте. Она казалась более плотной, чем любая тьма, которую она когда-либо знала. Спрайты летали прямо по другую сторону гламура, но их зеленый свет не проходил сквозь него.
Единственный источник света был впереди. Далеко впереди. И если она не ошибалась, то свет исходил снизу.
Медленно продвигаясь вперед, Элора обнаружила ведущую вниз каменную лестницу. Используя прохладный камень рядом с собой, чтобы сохранить равновесие, она спустилась к крошечному огоньку. Чем ниже она спускалась, тем холоднее становился воздух.
Вскоре она касалась руками не только прохладного камня. Время от времени пальцы кололись о шипы. И, сделав несколько шагов, Элора больше не могла держать руку на стене: по каменной поверхности тянулось слишком много шипов. Еще через некоторое время под ногами начали хрустеть лозы, на которых тоже были шипы.
Темнота продолжала сгущаться вокруг Элоры, но по скрипу было ясно, что шипы росли повсюду. Они вились по стенам, ступенькам, потолку. Крошечный огонек впереди стал ярче, но все по-прежнему казалось черным. Может, это из-за черных колючек, заполнявших так много пространства.
Наверное, это должно было напугать Элору. Но, несмотря на смутное ощущение страха, это ее не беспокоило. Любопытство победило в этой борьбе. Несмотря на темноту, несмотря на шипы, и даже несмотря на холод, девушка продолжала спускаться по ступенькам. Что-то внутри тянуло ее вперед, тянуло ко дну.
Добравшись до подножия лестницы, Элора не остановилась ни на мгновение, чтобы подумать. Она потянулась к кожаной дверной ручке перед ней. Каким-то образом, еще до того, как открыла дверь, девушка знала, что увидит. У нее было смутное представление о планировке замка и том, где и какие комнаты скрывались в его внешних стенах. Это помогло ей узнать, что находится за дверью, но не только это.
Ее сердце чувствовало это. Возможно, это было не ее сердце, а ее нутро. Что бы это ни было, она вошла в большую комнату, взглянув на люстру под потолком.
Она излучала мягкий свет, точно такой же, как и когда Элора увидела ее в первый раз. Спрайтов по-прежнему не было. Если бы девушка не была так очарована окружающей ее комнатой, это могло бы привести ее в замешательство. Но искра внутри продолжала тянуть ее вперед.
Кресло из кожи и веток теперь пустовало. Ни Бранника, ни его волка нигде не было видно. Ветви и шипы усеивали комнату беспорядочными зарослями.
Осторожно закрыв за собой дверь, Элора направилась к креслу. С каждым шагом ее охватывал трепет. Она не могла объяснить почему, но на ее губах заиграла улыбка.
Вытащив меч, она срезала все шипы, которые вились и извивались вокруг кресла. Были и другие места, где можно было посидеть. Мягкий стул, на котором она развалилась прошлой ночью, все еще стоял напротив. На нем даже не было шипов, обвивавших подлокотники и ножки.
Но Элоре хотелось сесть в кресло Бранника. Причина этого желания оставалась неуловимой. Или, может быть, девушка просто не хотела признавать причину. Она вращала и опускала меч, пока не был сломан каждый шип.
Стоило Элоре опуститься в кресло, и с ее губ сорвался вздох. Что-то произошло, когда она наконец села.
Что-то волшебное.
В голове промелькнула греза, но она больше походила на воспоминание. Элора увидела принца Бранника, сидящим перед ледяным деревом, растущим из сверкающего снежного пейзажа. Он держался за бок, в то время как на его лице проступала глубокая усталость.
Она, конечно, никогда не видела его в месте, где был снег или мороз, но девушка все еще могла представить себе эту грезу так ясно, если бы это произошло на самом деле. Затем принц повторил слова, который она когда-то сказала ему.
Принц никогда не признает поражения.
Тогда она усмехнулась. Или… Она покачала головой, пытаясь согласовать эти невоспоминания. Это была всего лишь греза, так что она не усмехалась тогда. Она усмехнулась сейчас от мысли, что Бранник произнес эти слова. Это было так похоже на него – сказать что-то столь дерзкое и эгоистичное одновременно. И конечно же, он сказал бы это, будучи раненным и неспособным стоять.
Оглядев комнату, она обнаружила, что в одном углу росли колючки высотой с целое дерево, обвивающие друг друга. По той же причине, по которой она вошла в комнату – а на самом деле не было никакой причины, – Элора осознала, что идет в этот угол.
Ее меч поднялся почти сам по себе. То же самое побуждение внутри толкало ее ноги, пока она не оказалась в углу. Стоило начать работать мечом, как у нее появилось лишь смутное представление о том, что она хотела сделать. Девушка просто позволила своей руке двигаться будто по собственной воле.
Умелым взмахом она послала свой меч сквозь ветки шиповника. И когда Элора закончила, извивающиеся лозы выглядели почти так же, как когда она впервые вошла в комнату. Но было одно важное отличие.
Сделав глубокий вдох, она наклонилась вперед. Прищурилась. Вытянув одну руку, она погрузила ее прямо в заросли колючек. Вот только не встретила никакого сопротивления. Ни один шип не задел ее кожу. Аккуратные срезы после меча проложили для нее путь.
Засунув руку глубоко в заросли, кончиками пальцев она задела какой-то камень. Он был маленький, поэтому она легко его подняла и вскоре вытащила, положив себе на ладонь.
Кристалл.
Светло-зеленый необработанный камень, чьи грубые линии оставались нетронутыми. Его светло-зеленый цвет напоминал о шалфее и грушах. На одном конце кристалла тянулись тонкие фиолетовые полосы.
Он был прохладным, но не походил на обычный камень. Когда Элора держала его двумя пальцами, то их кончики гудели. И он светился. Не физически. Он походил на скалу, красивую, но тем не менее скалу. Но Элора чувствовала, как он светится. От него исходила энергия, которую она не могла объяснить. И она не могла это игнорировать.
Та же энергия вливалась в ее руку, пока не расцвела в груди. Гудение в пальцах распространилось потрескиванием по коже.
Бранник. Что-то в кристалле напоминало ей о Браннике.
Вот тогда-то она и заметила шипы.
Повсюду вокруг нее множились и скручивались шипы. Несколько лоз тянулось вверх по ее ботинкам, почти обвиваясь вокруг ног, и она срезала их кончиком меча.
Кристалл должен был быть защищен. Даже когда эта мысль зазвучала у нее в голове, она не могла ее объяснить. Но она и не собиралась с этим спорить. Крепко обхватив одной рукой маленький кристалл, она подняла меч и снова направилась к двери.
Потребовалось несколько взмахов и ударов мечом, чтобы без происшествий пройти мимо, но Элора справилась. Держа кристалл в одной руке, она осторожно закрыла за собой дверь и начала подниматься по темной лестнице.
Под ногами захрустело в два раза больше шипов, чем раньше.
В глубине души она не могла не задаваться вопросом, был ли этот момент реальным. Не приснилось ли ей? Это казалось сном. На самом деле кристалл в ее руке был единственной вещью, которая не казалась сном. Но, может быть, это только доказывало, что так оно и было.
Элора поднялась по лестнице и прошла через гламур, скрывавший коридор от посторонних глаз. Она не остановилась, чтобы подумать или даже послушать. К тому времени как девушка добралась до своей спальни, она задыхалась от напряжения и проигнорировала, как горели ее ноги от стольких пройденных ступеней.
Забравшись обратно в кровать, она осторожно накрыла лицо шерстяным одеялом. Только тогда, скрывшись от глаз спрайтов, девушка еще раз взглянула на кристалл.
Его энергия продолжала светиться и гудеть внутри нее. Теперь это почти казалось частью ее самой. И все еще напоминало о Браннике. Может быть, это что-то значило. А может, и нет.
В любом случае, в одном она была абсолютно уверена. Этот кристалл принадлежал ей. Даже когда Бранник заставит ее вернуться в мир смертных, даже если она никогда не научится хорошо летать, у нее все равно будет этот кристалл.
Это единственная вещь из Фейрии, которую она сохранит навсегда.
И, может быть, когда-нибудь она поймет, почему ее так тянуло к нему.
Глава 9
После ванны с мылом из жимолости и лаванды Элора засунула зеленый кристалл под свой черный кожаный корсет. В Фейрии было много чудесного, но камень казался особенным. Возможно, потому, что она обнаружила его сама в момент, который казался сном. Проснувшись, она решила, что это и был сон. Но существование кристалла доказывало обратное.
Когда она закрепила его под корсетом, то потянулась за своим мечом и ножнами. Ей пришлось несколько раз похлопать под матрасом, чтобы наконец наткнуться на невидимые ножны. Застегивая застежки, не видя их, она несколько раз хмыкнула.
Элора вспомнила, как Бранник подарил ей их. Было что-то нежное в том, как он создавал гламур. Или, может быть, это была просто сосредоточенность, а не нежность. Учитывая, что он закончил их тренировку, сказав, что его чувства к ней доставляют неудобства, это, вероятно, была вовсе не нежность.
Этого маленького воспоминания оказалось достаточно, чтобы ее кровь закипела. Теперь застегивать пояс стало трудней, но только потому, что пальцы были слишком напряжены, чтобы двигаться правильно. С громким фырканьем Элоре наконец удалось застегнуть ремень на талии.
В тот момент, когда Элора закончила, звук ломающихся веток прервал обычные лесные звуки за ее окном. Сделав глубокий вдох, она шагнула вперед. Другой вид напряжения сковал пальцы, когда она сжала рукоять меча.
Шаркая, Элора подошла к окну. Хотя она и жаловалась на чары, которые ночью защищали ее окно, теперь девушка поймала себя на том, что хвалит их. Конечно, чары не давали ей улизнуть, но и не давали войти никому другому.
Ветки продолжали хрустеть. Судя по звуку, кто-то был прямо за ее окном. Она крепче сжала меч. Бранник настаивал, что в замке она в безопасности, но где сейчас ее безопасность? Чары скоро исчезнут, если уже не исчезли.
Добравшись наконец до каменной стены рядом с широким окном, Элора чуть высунула голову ровно настолько, чтобы выглянуть наружу, но надеясь не выдать себя.
Ей пришлось посмотреть вниз, так как ее спальня находилась на втором этаже, но она все равно могла ясно видеть человека. Драматично усмехнувшись, она крикнула вниз:
– Почему ты крадешься под моим окном, Бранник?
Принц дернул головой вверх, отчего его волосы взметнулись назад. Блаз рядом с ним издал радостное тявканье. Мыском одной ноги Бранник упирался в землю. Услышав голос Элоры, он отступил назад и, сцепив обе руки за спиной, посмотрел вверх, после чего беззаботно пожал плечами.
– У меня здесь дела, не обращай внимания.
Элора сжала кулаки. Она бы высунулась из окна, чтобы лучше рассмотреть его, если бы не мерцающие золотые чары, удерживающие ее внутри.
Неужели ему всегда нужно притворяться более важным, чем она?
Закатив глаза, она устроилась на подоконнике, оставаясь внутри защитного барьера.
– Дай угадаю, ты был так переполнен своими чувствами ко мне, что тебе пришлось прятаться прямо под моим окном.
Принц сморщил нос, явно пытаясь изобразить как можно больше отвращения.
– Нет. Это не так.
Поскольку фейри не могли врать, это, должно быть, было правдой. Она сжала кулаки, что не помогло ей игнорировать, как внутри у нее все сжалось. Он считал ее недостойной. Она не имела права расстраиваться из-за того, что он не хотел быть рядом с ней.
Прижавшись спиной к каменному краю окна, она подняла лицо к небу. Еще одно язвительное замечание могло бы сорваться с ее губ. Оно должно было сорваться. Но ее внимание привлек Блаз.
Волк навострил уши, уткнувшись носом в ногу принца. От этого жеста лицо Бранника вытянулось. Плечи ссутулились, когда он сделал неглубокий вдох.
Что-то отразилось на лице Бранника. Что-то, что Элора хорошо знала.
Боль.
И в этот момент ее кулаки расслабились. Она выпрямилась, пытаясь найти ключ к объяснению поведения принца, но ничего очевидного не обнаружилось.
Стало ли сейчас холоднее? Блаз потерся головой о ногу Бранника, и тот погладил своего волка по голове. В этом жесте не было привычной энергии. Возможно, дело было в его сущности. Наверное. Что бы это ни было, оно делало его несчастным.
Элора провела пальцем по одному из перьев в волосах, уже сожалея о словах, которые еще даже не произнесла. Но они все равно слетели с ее губ.
