Сандра Бушар "Не мой отец"

Я понадеялась, что мужчина просто уйдет. Никогда за эти два года Женя не позволял себе входить ко мне просто так. Только по особой причине. Не будь мне настолько плохо, сказала бы ему пару ласковых.

Кровать рядом прогнулась, и я снова застонала. В этот раз уже от моральной боли. Он серьезно собирается тут остаться? О, боже. Только не это…

– Тебе плохо? – обеспокоенно спросил он, хотя еще секунду назад был явно навеселе.

– Не твое дело, – пробурчала в подушку. – Выключи будильник и вали!

А потом он просто взял и положил свою лапищу на мою шею, будто температуру измеряя. Но… как-то уж слишком нежно поглаживая кожу… Меня как током шандарахнуло! От шока я резко перевернулась и с ужасом посмотрела на Женю:

– Какого хера ты себе позволяешь? Ты комнаты не перепутал, нет?

Стиснув зубы, мужчина хмурился все больше и больше. Будто размышляя о чем-то своем, сомневаясь.

– Так тебе плохо или нет? – медленно по слогам отчеканил. – Пока не ответишь, я с места не сдвинусь.

– Нет, – как можно правдоподобнее отчеканила ему прямо в глаза. – Просто спать хочу. А если ты еще раз зайдешь в мою комнату, то покрашу тебе еще что-нибудь. В следующий раз так не повезет, и волосы точно расти перестанут. Куплю окислитель позабористей!

Женя криво усмехнулся, и живот мой странно сжался, а сердцебиение ускорилось. Теперь у него не было той ужасной бороды, и я впервые заметила на щеках ямочки. Вполне себе милые, кстати говоря…

Что за хрень в голову приходит? Резко отряхнувшись, я многозначительно подняла бровь:

– Ну? Мне долго ждать? – а потом опустила все еще расфокусированный взгляд вниз и снова вздрогнула. Он был в одни трусах. Снова! Глаза мои округлились, я резко закашлялась, отворачиваясь.

– Тебя что-то смущает? – как-то странно, с хрипотцой протянул Женя, отчего на щеках появился румянец. С чего вдруг, спрашивается? Сегодня что-то не то со мной, явно…

– Ничего, – ехидно процедила. – Меня просто от вида твоего подташнивает. Уж прости, но возраст берет свое… Тебе бы в спортзал походить, на диете посидеть, а потом уже в неглиже ходить.

Боже, о чем я говорила? Он же и так просушенный больше, чем стоило! Каждая мышца прорисована, как на древнеегипетской статуе. Чертов бронежилет… Стоило только взгляду на пресс упасть, как кожа потом покрывалась, а в ушах битами отдавал пульс.

– Да что-о-о ты говории-и-ишь, ведьма, – не менее загадочно, как будто с двойным подтекстом, хмыкнул он. – Учту, спасибо.

На какое-то время мужчина затих, а потом я ощутила что-то горячее на своей щеке и потеряла дар речи окончательно. Это были его гребаные пальцы. Он просто коснулся моего лица! Не потеряй я от неожиданности способность шевелиться, определенно убила бы Женю на месте.

– Ты волосы свои жуешь, – его губы оказались прямо на уровне моего уха, изредка касались мочки. Я зажмурилась, по коже поползли мурашки, меня передернуло. Кожа получила самый настоящий оргазм от низкого, бархатного, безумно трепетного тембра. – Вкусно, наверное, да?

Сердце вырвалось из груди, дыхание сперло. Мужчина находился позади меня, так близко. И я все еще ощущала себя спящей, не в силах вернуть самообладание… А потом здравый смысл победил! Сжав пальцами края простыни, я стиснула зубы и отчеканила по слогам:

– Если ты сейчас не свалишь, то завтра в твоем шампуне чисто случайно окажется зеленка. Это будет по-детски? О, да! Но месяц ходить Шреком именно тебе, а не мне!

– Хочешь тайну? Я всегда пользуюсь твоим шампунем, – ошарашил меня мужчина.

– Это тем, что стоит, как крыло от самолета?! Он же специально для кудряшек! – ужаснулась я, резко разворачиваясь, и едва не столкнулась с лицом Жени.

Его губы были так близко… На какой-то момент наши тела соприкоснулись, и я вспомнила тот сон… Или не сон? Голова разрывалась от непонимания происходящего… Мы же не могли целоваться? С чего бы я его целовала, бред какой-то…

– Когда нам на прием к психологу? – как можно безразличнее спросила его. Почему-то шепотом. Голос совсем пропал. А еще я не могла заставить себя отшатнуться назад. Видимо, самочувствие совсем плохое…

– Сегодня вечером, – пространно прохрипел Женя. – Как и договаривались. Есть проблемы?

Господи, почему же он был так близко… Почему он вообще сидит на кровати? Почему мне сняться такие странные сны? Почему, почему, почему…

– Есть, – выдавила из себя спустя целую вечность. – Ты. И проблемы начнутся у тебя, если через три секунды ты все еще будешь тут.

И этот самоубийца не ушел. Он по-прежнему сидел на кровати и пялился на мои губы. Герпес, что ли, выскочил? Что не так? И дышал еще при этом так тяжело, как будто задыхался… Возраст?

– Что же ты сделаешь? – заиграл бровями мужчина, как придурок. – Удиви меня.

Я больше не могла этого терпеть, поэтому первой поднялась и отправилась в сторону ванной комнаты. К счастью, на мне была ночная сорочка, а это еще один довод в пользу сна. И на том спасибо. С трудом переминаясь с ноги на ногу, я понуро плелась по коридору, как вдруг в дверь кто-то позвонил. Проходя мимо нее, не задумываясь, открыла, зевая в ладонь, и закашлялась, когда увидела на пороге знакомое лицо.

– Антон? – удивленно прошептала, попятившись назад, когда парень с порога протянул меня букет фиалок. Как он вообще в подъезд попал? Тут же пропускная система.

– Удивить тебя решил! Класс? Правда, не думал, что ты спишь в десять часов дня… Прости, Маринка… Ну, удивил? – парень многозначительно мне подмигнул, но улыбочка его тут же стухла, стоило посмотреть куда-то мне за спину.

– Удивил, – холодный низкий баритон был настолько жестким и недоброжелательным, что стало жутко, захотелось спрятать голову в песок.

***

Я буквально пятой точкой чувствовала враждебный взгляд Жени. Не знаю, какая муха его укусила, но мужчина буквально искрил яростью.

– З-здравствуйте, – натянуто улыбаясь, протянул Антон. А затем поступил безумно опрометчиво – без разрешения переступил порог квартиры, сам захлопнул дверь и весело спросил у меня: – Отец твой, да?

Сама мысль, что Женя может быть моим отцом заставила прыснуть со смеху, хватаясь за живот. Даже слезы выступили. Ага, отец, блин! Даже отчимом его язык не поворачивался назвать!

– Нет, не отец. Естественно, нет! – наконец выдавила из себя и тут же увидела полное недоумение в глазах Антона.

Резко повернулась к Жене, пытаясь понять, что не так. Мужчина так яростно сжимал челюсти, что его идеально ровные скулы теперь прорисовывались более четко. Желваки играли, ноздри раздувались, а убийственный взгляд сверлил в моем друге дыру.

Но самое важное заключалось в том, что он по-прежнему был в одних лишь белых трусах! О чем Антон мог подумать?!

– То есть, – судорожно пробормотала, отворачиваясь, – это дед мой. Ты разве не видишь? Возраст, морщины – все дела…

– Возраст? – еще более недоуменно хмыкнул Антон. Судя по направлению его взгляда, сейчас он рассматривал одну единственную «морщину» на теле Жени – его каменный пресс. – Гхм… Очень странный у тебя дед. М-молодой какой-то…

– Это все операции, Антон, – положа руку ему плечо, проникновенно заговорила. Пространство вокруг меня задымилось. – Пластика, подтяжка…. Вот только вчера дедушку из клиники забрала, зубы ему новые вставляли сразу вместе с челюстью.

– Такое тоже бывает?! – ужаснулся парень. Наверняка не понимая, в какой дурдом вообще попал. – Но… Марин, все равно как-то странно. Юный он для твоего деда, прости…

– Так он это, – наивно заморгала, – не родной дед.

– А какой? – брови Антона поползли на лоб, голос стал ниже. Судя по тому, что он теперь на Женю даже взгляд боялся бросать, там творилась атомная война.

– Приемный, – как можно честнее закивала. – Из приюта его взяла. Обогрела, отлюбила, в порядок привела…

– Приемный дед, – резюмировал Антон мой бред, – которого ты взяла из приюта. Кхем… И отлюбила?.. Марин, давай так: если хочешь меня отшить, так и скажи.

Антон был милым парнем, на три года старше меня. Мы познакомились на дне рождении подруги Оли, и он был очень любезен. Не помню, чтобы давала ему номер своей квартиры, но цветочки казались милыми. Отшивать я его точно не собиралась.

Только вот ответить мне никто не дал. Возникший рядом Женя как-то уж очень недоброжелательно отпихнул меня от Антона в сторону. Теперь даже рукой до парня я дотянуться не могла, потому что передо мной стояла огромная скала сплошных мускул.

– Пора заканчивать этот цирк… Я ГОВОРЮ – так подходит? Пошел нахер. Еще раз тут появишься, ноги вырву! – рявкнул Женя, резко открыл дверь и за шкирку вытолкал в коридор Антона. Потом развернулся, выдернул из моих рук фиалки и кинул их вдогонку.

Все произошло настолько быстро и неожиданно, что меня буквально парализовало. Я в полном недоумении с полминуты пялилась на дверь, пытаясь понять, что именно произошло. Приводя бешеное дыхание в норму.

– Эй! Это был мой гость, а не твой! – мой слабый кулачок полетел в плечо Жени, но ушиблась именно я, а не он. – И цветы мои!

Женя, до этой секунды смотревший на дверь, будто мечтающий догнать Антона и сделать с ним что-то нехорошее, резко обратил на меня внимание. Он притянул меня к себе за талию, заставляя вжаться в дверь. Капкан из рук не давал сделать шага в сторону. С перепугу я не нашла в себе смелости посмотреть ему в глаза, потому уставилась в напряженную, бешено вздымающуюся грудь.

– Хочешь цветы? – с вызовом спросил он, и я нервно кивнула. Зачем? Цветов я не хотела в тот момент. Только спрятать голову в песок. – Значит, будут цветы.

На какую-то минуту Женя затих, и я почти решила, что это все. Сдвиг по фазе подошел к концу, но нет. Одна его ладонь совершенно неожиданно вжала мою талию в дверь позади, не давая шевельнуться, другая поддела подбородок, заставляя таки посмотреть мужчине в глаза. Господи, какими же безумными они были…

– Кто это был, Марина? – процедил он по слогам.

– Не твое дело! – рявкнула я, пытаясь выглядеть не такой нюней, какой казалась в тот момент.

– Теперь мое, – процедил по слогам мужчина, будто пытаясь втемяшить эту мысль мне в мозг. – Мое, Марина. И ничье больше! Отвечай. Быстро!

Я намеренно прикусила губу, не собираясь вестись на провокации. Включил он отца, блин! Или… С чего вдруг такая реакция? Не с той ноги встал?!

– Стоп… А не он ли, случайно, тебя домой после вечеринки подвез? – угрожающе процедил мужчина, и меня прямо повело. Почему его так штырило-то? Прямо пар из ушей.

– Он, – не стала лгать я. – Он и подвез. Ты же сам говорил, что мне пьяной за руль нельзя. Забыл? Альцгеймер прогрессирует?

– Ты дала ему ключи от своей машины? – зарычал Женя. Я уже всерьез начала переживать. Сейчас он походил на поезд, летящий прямо в пропасть. – От своей, блядь, машины?! Этому долбоебу?! Пустила его за руль?!

– Что за наезды? Нормальный он, – что-то во мне перемкнуло, и спорить перехотелось. Я удивленно таращилась на Женю, не понимая, что на него нашло и как привести мужчину в чувство. – Единственный, кто не пил. И с правами. Сам предложил помочь.

– Как романти-и-ично! – саркастично и театрально фыркнул мужчина. – Для завершения картины надо было еще потрахаться на заднем сидении.

Глаза мои от шока стали по пять копеек. Что за тон? Что за претензии? С Женей точно что-то не то. Прямо другой человек, хуже прежнего.

– Ты пил? – настороженно поинтересовалась и попыталась сделать шаг в сторону.

– СТОЯТЬ! – проревел он, и по моему телу поползли мурашки. На лбу Жени выступила испарина. Клянусь, я слышала, как мужчина крошит свои же зубы, сжимая челюсти. – Я сейчас не понял, ты спала с ним?

– Ох! Решил провести урок полового воспитания? – многозначительно подмигнула, выставив ладони вперед, чтобы он не прижимался ко мне так тесно. Ночная сорочка была слишком тонкая, и я ощущала биение его сердца. И… еще много чего разного, чего не хотела. – Не переживай, мама успела. Пестики, тычинки – все дела… Ничего нового ты мне не расскажешь, уж поверь.

Он замер, как вкопанный, будто кто-то ударил его током. Когда Женя говорил, было чувство, что он едва шевелит онемевшими губами:

– Ты не девственница?

Час от часу не легче от вопросиков! Тяжело вздохнув, я закатила глаза:

– Естественно, нет, Жень! Мне двадцать один, аллё! Харе меня контролировать. Ты мне не папочка. И вообще никто. Хватит так усердно играть свою роль. Занимайся делами, а ко мне не лезь.

Он пребывал в каком-то странном состоянии оцепенения, будто активно что-то обмозговывая. Воспользовавшись заминкой, я торопливо выскользнула из-под его хватки и быстро забежала в ванную комнату, запираясь изнутри на замок. Наконец-то меня ждала теплая ванна и уединение!

Глава 3

Состояние мое моральное и физическое по-прежнему оставляло желать лучшего. Никогда такого не было, чтобы я могла три часа проспать в ванной! Никогда добровольно не пропускала завтрак и обед! Никогда не прогуливала учебу! Но, как говорится, все когда-то происходит впервые…

Самое страшное было не это, а пропажа моих драгоценных гаджетов: телефон, ноутбук, смарт-часы – все кануло в лету. В смятении и панике перелопатила всю квартиру и пришла к ужасному выводу: тут замешан Женя и его дряхлая, престарелая ладошка.

Плюнув на гордость, я решила, что лучше пять минут поунижаюсь, зато хоть время смогу посмотреть… И, что более интересно, ДАТУ! Именно она меня беспокоила.

– Жень? – уверенно постучав в плотно запертую дверь, не получила ответа. Будем считать, что молчание – знак согласия. – Ты одет? Я вхожу!

На всякий случай прикрыв глаза рукой, я медленно впорхнула внутрь. Мужчина в наушниках сидел за рабочим столом у окна и что-то печатал с серьезным и сосредоточенным видом. Меня он не замечал.

– Аллё?! – я демонстративно пощелкала пальцами – ноль по фазе.

Впервые я задумалась… А кем вообще Женя работает? Мне даже в голову не приходило это у него спросить. Все силы на ненависть и призрение уходили. А если мы и разговаривали, то только руганью.

Внезапно очнувшийся во мне интерес заставил воспользоваться безразличием мужчины и осмотреться по сторонам. Когда-то давно эта комната считалась пустой гостевой, теперь она была более чем обжита: шикарная красная гитара на стене, армейские фотографии на зеркале, скопы бумаг на каждой полке.

Внимание мое привлекла рамка для фото, развернутая содержимым в сторону постели. Кто на ней? Мама? Или другая женщина? Явно Женя смотрит на нее, когда засыпает…

На цыпочках пробравшись к кровати, я присела на самый ее край и потянулась к рамке, как вдруг на меня, будто шлакоблок, свалился мужчина, вдавливая в матрас всем своим телом.

– Эй! – ахнула я, пытаясь скинуть с себя мужчину. А он, кажется, забавлялся моим испугом. – Ты же работал! Придурок…

– Учись, – подмигнул тот, – как пугать надо. Поседеешь без всяких окислителей.

– Тебе до моих пакостей далеко, Женечка, – процедила сквозь зубы, стараясь не подавать вида, что лежу тут перед ним «как на ладони». – Если не хочешь в этом лишний раз убедиться, отдай мою технику. Быстро!

– Не-а, – загадочно поиграл бровями тот. – Не отдам, ведьма. И, чтобы ты знала, я наготове. Со мной больше не прокатит. Ни-че-го.

Мне это не кажется? Не снится? Женя действительно придавил меня к постели всем телом и забавляется? Благо хоть в одежде. И на том спасибо.

– Что за новые приколы? – застонала от бессилия. Попыталась сдвинуться с места, но он только сильнее меня пригвоздил. – С каких пор ты позволяешь себе рыться в моих вещах! Это как минимум неприлично! Может, в твоей молодости, при царе Петре, такое приветствовалось, но у нас-то нет! Ты уж как-то адаптируйся к современным реалиям! Ну…

Серый взгляд странно блуждал по моему лицу, будто ища там что-то важное для себя. Мне от него становилось дурно, щеки краснели.

– Ой, ка-а-акая пламенная речь! Что-то тебя ничего не смущало, когда ты мне в рабочий портфель с проектом тухлое яйцо в контейнере с дыркой положила… О чем это я? Ты наказана, – на полном серьезе выпалил мужчина.

Впервые Женя позволял себе что-то подобное. И еще никогда в жизни я не была так зла, как сейчас. Он буквально перепрыгнул все возможные грани!

– С какого это хера, уточни? – мужчина удерживал мои конечности на месте, посему именно взглядом я попыталась передать весь спектр ненависти, презрения и убийственного желания звездануть чем-то тяжеленьким, которые он у меня вызывал.