Когда я поднялась в дом, щи уже кипели на плите. Баба Глаша вышла навстречу.
– Владик сказал, ты воздухом осталась подышать. Что ж так долго, дочка? Идем к столу, все почти готово.
– Спасибо, Глафира Кузьминична! – я улыбнулась старушке, не глядя на сидящего за столом мужчину. – Просто вспомнила, что мне очень-очень нужно сейчас бежать. Моего звонка на работе ждут, а здесь у вас сети нет. Побегу в центр, там, где ее поймать можно.
– И хорошо, что не ловит, – недовольно пожевала она губами. Удивляться такой реакции не приходилось – наверняка, Кузьминишна, как и многие другие пожилые жители Зипунов, не особенно одобряла современную телефонную связь. Я уже слышала об этом от соседки, а сейчас только еще раз убедилась. – Вот ведь неугомонная молодежь пошла, – продолжала старушка. – Все бежать куда-то вам надо. А поесть-то и не успела! Того и гляди, ветер унесет, худая такая.
Худой я себя не считала и была очень довольна той формой, которую удавалось поддерживать. Но спорить и доказывать свою точку зрения не собиралась. Уж точно не при дикаре, которому явно понравилось то, что я ухожу. Ну и пусть считает, что победил. Связываться с ним и портить и дальше себе настроение у меня не было никакого желания.
– Можно, я вечером к вам зайду? Когда дела закончу. Заодно и поговорим обо всем. Чай попьем вместе.
– Ну, а почему же нельзя? – баба Глаша, наконец, перестала супиться и заулыбалась. – Заходи, конечно, дочка. Я, как дойку вечернюю закончу, так ждать тебя буду.
Не знаю, заметила ли она, что ушла я, так и не попрощавшись со вторым ее гостем, но сделать это не нашлось сил. Фермер здорово разозлил меня, и хоть я и попыталась поскорее выбросить из головы все случившееся, это было не так-то просто.
Всю дорогу до центра и потом до своего дома думала о наглом типе. Почему он так себя ведет? Меня это, разумеется, не касалось, но в силу своей профессии я привыкла докапываться до правды. До истинных причин происходящего и до маломальских объяснений. Конечно, от него их было не получить, но кто помешает мне самой во всем разобраться?
Решение поговорить с бабой Глашей без противных свидетелей оказалось очень правильным. Никто не сверлил меня надменным взглядом, не ждал с моей стороны подвоха и не грозился растерзать, если я что-то сделаю не так.
Можно было спокойно разговаривать. Не то чтобы старушка сообщила мне что-то особенное. Ее рассказ, хоть и позволил немного сдвинуться с мертвой точки, все же оказался довольно предсказуемым. Старая церковь над рекой, тихое, уединенное место, где можно отдохнуть от суеты и побыть наедине с природой. Прислушаться к себе и к Вселенной. Я бы удивилась, не расскажи мне Кузьминишна о том, что с людьми тут иногда происходят чудеса. Кто-то исцелился от давнего недуга, кому-то удалось спасти разрушающийся брак, а кто-то вернулся из этих мест, найдя ответы на не первый год мучившие вопросы. Трогательно, мило и немного сказочно. Как раз так, как нужно читателям и потенциальным туристам, которых собирался привлекать в Зипуны неизвестный мне инвестор. Да я бы и сама, выбирая место для отдыха, легко бы повелась на подобные истории. Не поверила бы, разумеется, но разве мы делаем только то, во что верим? Сказка порой очень сильно нужна, даже если мы понимаем, что реальностью ей никогда не стать.
Так что в рассказе бабы Глаши было вполне достаточно материала для будущей статьи. Оставалось собрать воедино, причесать – и можно было бы порадовать Мурзина, что с его заданием я справилась. Да и начинать собирать вещи в обратный путь.
Возвращалась я от старушки, когда стало уже совсем темно. В домах кое-где еще горел свет, но в основном деревня погрузилась в сон: я уже привыкла к тому, что здесь ложились рано. Но это и хорошо было сейчас: меня окружала тишина, ветер стих, а над головой простирался бескрайний звездный шатер. В городе такой красоты не встретишь. Я остановилась, рассматривая, как переливаются высоко в небе крошечные огоньки. Потрясающее ощущение, как будто действительно находилась в другом мире. Ничего лишнего и пустого, никакой суеты.
Даже жалко немного стало, что все это ненадолго. Когда здесь начнется строительство и доберется цивилизация, многое изменится к лучшему, конечно, но вот такой красоты не останется. Зато, наверно, таким, как драконистый фермер, это придется по душе. Подобные ему лишь вид делают, что не нуждаются в современных благах, а на самом деле только и ждут, когда смогут урвать их побольше.
Благодушное настроение вмиг испарилось, стоило подумать о нахальном типе. И зачем я только о нем вспомнила? Так ведь все хорошо было. А у него какая-то потрясающая способность злить даже на расстоянии. Я вздохнула, прогоняя непрошенные мысли, и ускорила шаг. Прогулка – дело хорошее, конечно, но уже поздно, а петухам утром точно не получится объяснить, что я не выспалась и поэтому не надо голосить под моими окнами.
Я почти дошла до своей улицы, как вдруг земля под ногами как-то странно завибрировала. Затряслась, заставляя остановиться и начать оглядываться. Глаза успели привыкнуть к темноте, и я довольно отчетливо видела и уснувшие дома, и почти неподвижные деревья. А потом вдруг вибрация под ногами усилилась и из высокой травы на поле, что простиралось слева от меня, появилась мощная фигура коня. Я не успела испугаться или что-то понять, как-то в один миг перестав соображать. Лишь стояла и смотрела, как он приближается с молниеносной скоростью. Несется прямо на меня.
Наверно, надо было бежать. Свернуть куда-то в сторону, скатиться в траву, скрыться в ее густом покрове. Это животное ведь не преследовало меня. Конь – не хищник, бросающийся на добычу, и наверняка пронесся бы мимо. Я просто неудачно оказалась на пути, и, если бы сошла с него, все было бы хорошо.
Но я не ушла. Не сумела. Видела оскаленный рот, раздувающиеся ноздри, разметающуюся гриву – и не могла пошевелиться. Только зажмурилась в тот момент, когда он встал на дыбы, нависая надо мной.
Удар действительно последовал, но совсем с другой стороны. Я ощутила резкий, но практически безболезненный толчок в плечо, а мгновенье спустя рухнула на землю, пригвождаемая чем-то тяжелым. Вернее, кем-то. То, что меня накрыло человеческое и явно мужское тело, было очевидно. Характерное давление внизу живота и тяжелое дыхание не оставляли сомнений. Как и терпковатый аромат парфюма, показавшийся мне странно знакомым. Неужели?
Я распахнула глаза, только сейчас позволяя себе выдохнуть и рассматривая лежащего на мне мужчину.
– Вы как, в порядке? – он приподнялся на локтях, тоже уставившись на меня. Сейчас его лицо было еще ближе, чем тогда, в подвале. Темные озера глаз прямо надо мной. Я чувствовала тепло его дыхания, скользящего по коже. И губы – всего в нескольких миллиметрах от моих.
А вдавливающее меня в землю тело казалось каменным. Тяжелый – я едва дышать могла под его весом. Но это почему-то не мешало. Не казалось каким-то неправильным. Наоборот: я чувствовала себя странно защищенной. Не только потому, что фермер в буквальном смысле спас меня, если не от смерти, то от серьезных повреждений точно. Но было в этом что-то еще, не поддающееся логическому объяснению.
Его близость волновала, а пикантность нашего положения вызывала во мне не раздражение, не потребность отстраниться поскорее, а совершенно немыслимое желание продлить это время.
– Нормально, – я резко дернула головой, отворачиваясь от пристального взгляда, и его губы мазнули по щеке, погружая меня в пучину новых ощущений. Это было до одури приятно. Волнительно. Возбуждающе. И все до одного определения – совершенно недопустимы. – Спасибо, – пролепетала пересохшими губами и заерзала под ним, пытаясь выбраться. – Встаньте с меня, пожалуйста.
Он негромко выругался, тут же поднимаясь.
– Простите.
– Ничего, – не глядя на него, я тоже села, подтягивая под себя колени и отползая чуть в сторону. Дурацкие телодвижения, как будто эти дополнительные полметра на что-то влияли. Он по-прежнему был слишком близко, а если бы захотел сократить расстояние между нами, вряд ли бы я смогла его остановить.
Только с чего бы ему этого хотеть? И что за глупые мысли вообще лезут в голову? Сейчас он опомнится и снова скажет какую-нибудь гадость, вроде того, что я сама во всем виновата.
– Что вы делаете здесь ночью? Одна? – голос звучал ровно, но в нем уже послышались осуждающие нотки. Я усмехнулась: значит, правильно подумала. Теперь можно угадывать следующие слова. Наверняка, не ошибусь.
– Возвращалась от Глафиры Кузьминичны. Вы же не дали мне с ней поговорить днем. Вот и пришлось искать другие варианты.
Не удержалась и посмотрела на него. Уже так привычно сдвинутые брови. Суровый взгляд. Плотно сжатые губы.
– Жалеете, что не рассмотрели, кого спасаете? Ко мне можно было бы не торопиться?
Он нахмурился еще сильнее, поднимаясь с земли и протягивая мне руку.
– Не пытайтесь показаться глупее, чем вы есть. И не говорите вещей, о которых будете жалеть.
– С чего бы мне жалеть? – что за бесенок в меня вселился? Вместо того, чтобы признательно молчать, я пыталась зацепить его хоть чем-то. – Вы же ясно дали мне понять, что ничего хорошего меня не ждет, если вам что-то не понравится. А тут – такая удача.
– Я предпочитаю разбираться с неугодными мне людьми другими способами, – процедил мужчина сквозь зубы и кивнул в сторону улицы. – Пойдемте, доведу вас до дома. И не вздумайте спорить, это не предложение.
Глава 5
Нет, он определенно родился не в свое время. Такого бы в кино снимать, про эпоху крепостного права. Этакий красавец-помещик, уверенный, что весь мир вокруг вращается только по его изволению.
«Не вздумайте спорить!» – мысленно передразнила я его. А если бы вздумала, что тогда? Перекинул бы меня через плечо, как мешок картошки, и потащил бы на себе? Интересно было бы на это посмотреть.
Я не удержалась и фыркнула, заставляя идущего впереди мужчину обернуться. Услышать от меня смешок он точно не ожидал.
– Что вас развеселило?
Снова сурово сведенные брови и настороженный взгляд. Ему самому-то не тошно от своей подозрительности?
– Да просто представила, что вы станете делать, если я все же не послушаюсь.
– И что же вы представили? – он остановился, дожидаясь, пока я поравняюсь с ним.
– Ну… – отчетливо нарисованные в сознании картинки оказалось не так-то легко воспроизвести на словах. Все-таки он меня спас. Хотя… – я задумалась, – это не отменяло его наглости и всех прежних грубостей, сказанных в мой адрес. Совершенно не обоснованно. – Как обычно поступают дикари? На плечо – и в пещеру.
– А там приковывают цепями и долго-долго наказывают, не оставляя шанса на освобождение?
Так себе вышла у него шутка. Про цепи я не подумала. Да и про наказание тоже, все же права на это у него не было. Но пока соображала, что ответить на это корявенькое заявление, моя неуемная фантазия подкинула совершенно неожиданную картинку. Ту самую пещеру, где кроме нас двоих нет больше никого. Шкуру на полу, неподалеку от тлеющего огня. Растекающийся в воздухе жар. Мои руки и ноги, обездвиженные какими-то оковами, но совсем не для наказания. И его… недопустимо близко.
Как-то резко кончился воздух в легких, хотя мы стояли под открытым небом. Щеки запылали, будто и впрямь где-то рядом разгорался огонь. И страшно стало, куда сильнее, чем когда на меня неслось сумасшедшее животное. Потому что теперь я еще меньше представляла, что мне делать. И как спастись от этого наваждения.
А он впился в меня глазами так, словно под кожу забраться хотел. В голову проникнуть, все мысли узнать. Или и так их знал. Ведь не мог же не видеть моих раскрасневшихся щек. Стыдоба-то какая! Мало того, что он меня считает бездельницей, так теперь еще и будет думать, что я озабоченная дура.
– Дикарь, значит? – вместо очередной колкости мужчина вдруг усмехнулся. – Да, вы правы. Наверно, я действительно вел себя, как дикарь.
Наверно… Это слово рассмешило, но я не могла не понять, что хочу слишком многого. Он ведь и так почти извинился. И время свое тратит, хотя никакая опасность мне больше не угрожает. Вряд ли взбесившийся конь помчится обратно и снова в моем направлении, а других проблем тут ждать не стоит: мне уже неоднократно говорили, что в Зипунах даже ночами можно гулять абсолютно беспрепятственно.
– Оксана, мы с вами не с того начали. Поверьте, я не хотел вас обидеть. И простите.
Второй раз за короткое время мне пришлось пережить шок. Теперь уже не почти: мужчина на самом деле попросил прощение. А я вместо ответа застыла на месте, разве что рот не приоткрыв от изумления. Он еще и имя мое запомнил?
– Все в порядке, – никогда не была злопамятной, а теперь и вовсе не смогла бы продолжать злиться на него. После всего, что случилось.
– Отлично. Пойдемте, все-таки провожу вас, поздно уже совсем, – он снова улыбнулся, как-то слишком тепло, и мне безумно захотелось поскорее оказаться дома. А еще лучше – в собственной квартире, подальше отсюда. И не думать о том, что этот красавчик-фермер не такой уж противный. Умеет быть лапочкой, когда захочет.
– В общем, скоро можно будет возвращаться, – рассказывала я следующим утром Максу. Снова пришлось идти в центр, чтобы поймать связь, но на этот раз настроение было намного лучше: ведь я имела результат. Наконец-то. – Еще пару дней побуду здесь, доделаю черновик, а основную часть уже в городе напишу.
– Я соскучился, – отозвался Максим. – Без тебя в редакции тоска смертная, еще и работы невпроворот. У Мурзина, похоже, какие-то проблемы, и он просто озверевший. С утра до вечера рычит на всех. Я уже почти созрел, чтобы взять отпуск за свой счет и свалить подальше от города. В твой деревенский рай. Примешь?
– Я не планировала надолго здесь задерживаться, – пришлось повторить то, что уже было сказано раньше. И постараться не обидеться, что первый раз Макс прослушал. За ним такое водилось. Говорил он часто и много. В редакции даже шутили, что Максим Корецкий любого способен заговорить. Как кот Баюн. На людоеда он не тянул, конечно, но утратить бдительность благодаря его болтовне было вполне возможно.
– Да куда спешить, Ксю? – мое стремление поскорее оказаться дома и вернуться к работе парень не оценил. – Пользуйся своим шансом отдохнуть, когда такой еще предоставится. Купайся в речке, пей парное молочко, дыши свежим воздухом. Только на мужиков там местных не заглядывайся! – видимо, решив, что сказал что-то смешное, он сам и расхохотался. – Поняла меня? Приеду, проверю! А то знаю я таких деревенских гопников, которые только и ждут, чтобы утащить красивую девушку на сеновал.
Гопники мне не попадались. Да и поползновений в мой адрес вообще не было. Никто не звал ни на сеновал, ни вообще куда-либо. Разве что фермер Влад не слишком удачно пошутил про пещеру и цепи. Но не рассказывать же об этом Максиму. Посмеется вряд ли, а вот повод ревновать себе придумает: это он тоже умел.
– Честно говоря, я бы лучше по старинке, в бассейне искупалась. В реку как-то не хочется. Да и прохладно уже. И действительно хочу домой. В нормальную ванну. Эти ведра-рукомойники поднадоели уже. И чтобы никакие петухи под окнами не кукарекали.
Максим снова засмеялся.
– Ладно, малыш, дописывай свою статью, а там посмотрим, что делать. И звонить не забывай, помни, что я скучаю!
А что тебе самому мешает позвонить? – подумала я, уже отключив телефон. Действительно, что? Всегда первой набирала именно я. По его просьбе и вроде бы радуя такими звонками, но разве нормально для девушки постоянно самой проявлять инициативу?
Я вздохнула, ненадолго позволяя себе задуматься о давно наболевшем. Определения для наших отношений у меня не находилось. Нам было хорошо вместе, но даже очень сильно постаравшись, я бы не смогла назвать это любовью. И в который раз спросила себя: а стоит ли продолжать то, без чего вполне можно обойтись?
Но предаться подобным размышления и начать себя жалеть мне не дали: за спиной раздалось многозначительное покашливание. Кого я увижу, обернувшись, даже гадать не пришлось: все было слишком предсказуемо.
– Зипуны, конечно, маленькая деревня. Но мы все равно встречаемся слишком часто, – фермер смотрел в упор, кривовато улыбаясь. – И это наталкивает на определенные мысли. Вы совершенно уверены, что не преследуете меня?
То, что его не портит даже дурацкая улыбка, я постаралась не думать. Опять двадцать пять. Вот ведь бывает самомнение у людей! С тем же успехом я могла бы заявить, что это он ходит за мной по пятам. Рано обрадовалась, что в нем проснулся здравый смысл.
– Вы правда считаете, что весь мир вокруг вас одного вращается?
Здесь вроде бы немного молодых женщин, все больше старики. Но это и понятно: кому в наше время хочется прозябать в деревне? Даже странно, что этот тип тут застрял. И явно испытывает нехватку женского внимания, раз ему мерещится такое.
– Знаете, вы, конечно, эффектный мужчина, – я на самом деле это вслух сказала? Ужас какой… Но останавливаться было поздно, тем более что фермер прищурился, уставившись на меня и явно приготовившись слушать дальше. Пришлось продолжить. –Но я совсем не уверена, что моим читателям будет достаточно информации о красивом мужике. Так себе мотивация при выборе места для отдыха. Не на кусочки же вас разбирать между желающими. Если такие вообще найдутся…
Последнюю фразу я пробурчала себе под нос, но красавчик услышал. Приподнял бровь, а уголки его губ как-то странно дернулись. Как будто он… сдерживал смех?
И ничего смешного! Павлин самоуверенный! С таким триста раз подумаешь, прежде чем связываться.
– Вы такая забавная, когда злитесь. И такая красивая.
Красивая? Я не ослышалась? Он именно это сказал?
Не то чтобы я переживала по поводу собственной внешности. Вовсе нет. Но услышать подобные слова от человека, которого совсем недавно считала невоспитанной деревенщиной, было очень неожиданно.
Оказывается, он мог быть очень разным. Грубым и жестким – и таким вот любезным и обаятельным. И комплименты умел говорить. Даже слова про «забавную» из его уст прозвучали почти мило, так что мне и в голову не пришло обидеться.
– Впервые встречаю девушку, с которой так сложно, – фермер снова улыбнулся. – Но встречаю ее снова и снова. Неужели это сама Судьба раз за разом подкидывает мне урок, который я должен усвоить?
Я рассмеялась.
– Как-то слишком пафосно звучит. Не думаю, что стоит примешивать судьбу. Скорее всего, вы живете где-то неподалеку, а мне приходится ходить сюда, чтобы поймать сеть. В других местах она просто не ловит. Вот мы и встречаемся. Ничего сверхъестественного. А у дома бабы Глаши я делала фотографии. Природы, не вас, – поспешила уточнить на всякий случай. Вдруг ему опять придет в голову что-то там себе накрутить.
– Я был непростительно груб, – он манерно опустил голову, изображая покаянный поклон, а затем, взяв мою руку в свои ладони, коснулся ее поцелуем. Это случилось так быстро, что я не успела отреагировать. Ни одернуть руку, ни воспротивиться хоть как-то. Застыла, впитывая незнакомое пьянящее тепло, растекающееся по телу от его губ.
Мне никогда в жизни не целовали рук. Да и никому в моем присутствии. Я вообще считала, что такое только в фильмах и старомодных книжках бывает. Не в наше время. Но этот пережиток прошлого оказался невероятно волнующим. Всего лишь мимолетное касание – а я самой себе уже напоминала тягучую медовую лужицу, в которую готова была превратиться. Или начала превращаться, прислушиваясь к потрясающим ощущениям.
Откуда у деревенского мужика такие манеры? Он был одет как большинство других здесь, но при этом разительно отличался от всех. И не только потому, чтобы выглядел куда привлекательнее, чем положено мужчине. Знал, как произвести впечатление. Манипулировал, без труда обнаружив слабое место, через которое можно было воздействовать на меня. Ну, какой девушке в наше время это не понравится? Если бы на колени встал – эффект был бы меньшим. А сейчас я себя почти принцессой из сказки ощутила.
Накопившееся в его адрес возмущение растворилось, растаяло без следа, сменяясь приторно-сладким восторгом. Вот и как это понимать? Веду себя, будто школьница на первом свидании! Еще влюбиться в него не хватало, попав под очарование момента.
– Непростительно, – кивнула, осторожно высвобождая руку. – Но я все же постараюсь вас простить. Исключительно по доброте душевной.
Он поднял на меня глаза, обжигая полыхнувшим там огнем, и показалось, что где-то на задворках сознания предупредительно загудела сирена, возвещая об опасности. Я умела справляться с грубостью и ставить на место хамов. И с ним бы справилась… прежним. А что делать вот с таким – обходительным, внимательным и до дрожи в коленках обворожительным – не знала.
– Помнится, вы меня в безделии обвиняли, – я старалась смотреть куда угодно, лишь бы не на него. Вон, сколько цветочков вокруг. И главное, что, если их разглядывать, это ничем не грозит. – А сами-то почему не на работе? Разве можно хозяйство без присмотра так надолго оставлять?
Попытка его смутить и одновременно саму себя отвлечь с треском проварилась: мужчина совершенно спокойно заявил, будто ждал моего вопроса:
– А я как раз работаю. Ищу того коня, что напугал вас вечером. Он так и не вернулся домой. Молодой и необъезженный, его опасно надолго оставлять без присмотра. Да вы и сами убедились в этом. Надо найти – и побыстрее. Не хотите мне помочь?
Глава 6
Ему в очередной раз за короткое время удалось изумить меня. Не то чтобы я горела желанием носиться по деревне в поисках взбесившегося животного. Да и вряд ли от меня мог быть какой-то толк. Я и в лучшие-то времена не подошла бы к коню, а после вчерашнего и подавно боялась даже думать об этом.
Но о предложении мужчины не могла не задуматься. Мне ужасно хотелось согласиться. Каким бы глупым это ни казалось, я как будто чувствовала, что должна так сделать.
Такое иногда случалось раньше, когда внезапно просыпались все мои журналистские инстинкты, и интуиция кричала о том, что нельзя упустить что-то важное. Что-то, поджидающее меня совсем рядом. Надо только присмотреться повнимательнее.
Но теперь я спорила сама с собой. Одно дело, когда речь идет о чем-то действительно важном и перспективном: пойти по запаху на жареное и действительно это жареное обнаружить любой человек моей профессии мог только мечтать. Но умом-то я понимала, что сейчас рассчитывать ни на какую сенсацию не приходится. Достаточно и того уже, что мне удалось накопать про полумистическое прошлое здешних мест. Вряд ли найдется что-то еще. А вот мысль о том, что, прикрываясь профессиональными интересами, я, возможно, хочу подольше побыть в компании красавчика-фермера, волновала не на шутку. Ведь настоящая причина, скорее всего, была именно в этом.
