– Нет, тогда амулет, – Энджел помахал кристаллом, – указал бы куда. Куда этот чертов консультант мог утащиться, если должен сидеть и следить… О! – вдруг встрепенулся он. – Маргарет, ваш дядя, кажется, собирается в свадебное путешествие по Иларе?
– Энджел! – с упреком воскликнула девушка. – Ну вы же не собираетесь просить дядю лазить по вашей Фаренце в поисках консультанта в свой единственный медовый месяц?
– А почему нет? – хладнокровно сказал Редферн. – Что может ему помешать? Я же не прошу его залезть в склеп с упырями и упокоить их заклинаниями. Обычная розыскная работа…
– Но он едет в свадебное путешествие!
– Да я ему заплачу, если дело в этом. Уверен, ваш дядя уже через три дня от скуки взвоет без работы, а так и ему развлечение, и мне… нам польза.
– Ох, ну ладно, – сдалась мисс Шеридан. В конце концов, у нее на столе лежала интересная, еще не читанная книга про заклятие Гидеона, а дядя Натан достаточно взрослый, чтобы самостоятельно послать Энджела с его деловыми предложениями куда подальше.
9 октября
Там была собака. Большая рыжая собака. Ренцио облизнула губы. Пес лежал у крыльца, опустив башку на лапы, и лениво наблюдал за редкими прохожими. Но стоило девочке шагнуть к дому, как пес приподнял морду и пристально уставился на нее. Ренцио замерла. Она никогда раньше не видела тут этой собаки, но в дом теперь не попасть.
Синьор, который жил здесь, вот уже два дня как отбыл неизвестно куда. Отличное время, чтобы залезть в окошко и пошарить в ящиках и шкафах. Лакомый кусок – правда, раньше что-то отталкивало их всех от этого дома. А сейчас… Ренцио была настолько тощей, что втиснулась бы в лисью нору, и вот все прахом: здесь лежит собака. Здоровущая какая! Без мяса с отравой не обойтись. Девочка сердито сплюнула, завернулась в дырявую шаль и побрела прочь.
На узкой улице в такую рань никого не было. Справа высились дома, слева плескалась вода. Ренцио держалась ближе к строениям – каналы она не любила. Вдруг позади мелькнула тень, и девочка испуганно шарахнулась. Проклятущая псина! Она неторопливо топала по мостовой, иногда нюхая воду.
«Да чтоб ему! Ничего он там не охранял! Просто так у крыльца валялся! Камнем бы в него швырнуть, но камня под рукой не было. Хотя… Холеный, – подумала девочка; пес сунул в воду лапу. – Может, его увести и продать? Но как увести такого огромного? Он же наверняка как куснет! И залает, как пить дать! Да ну его…»
Она осторожно попятилась от собаки и пошла к виа Марчио. Сейчас едва светало, осенние утренние сумерки были холодными и густыми. В шелесте волн, водяных бликах канала, запахе тины и водорослей было страшное. Ренцио отступила ближе к домам и ускорила шаг.
В канале вдруг так сильно плеснула волна, что брызги окатили девочку до колен. Ренцио натянула повыше шаль и покосилась на канал. Никогда они ей не нравились – швырнул тело с камнем на шее в воду, и делов! Ни следа, ни намека, ищи сто лет – и не найдешь. Уж сколько раз… Ренцио растерянно замерла. Ей вдруг послышался странный звук – словно под водой кто-то тихонько пел. Но кто там может петь, там же только тина, водоросли и мусор?
В голове у нее слабо зашумело – так же, как гудит раковина, если поднести ее к уху. По маслянисто-темной поверхности воды плясали лиловые и бледно-фиолетовые отсветы, будто на глубине плыл кто-то с фонарем. Сквозь шум в ушах девочка разобрала чьи-то голоса – веселые, красивые, доносящие откуда-то снизу.
«Бежать…» – подумала она, но нежный мелодичный плеск волн заставил ее сделать шажок к воде, потом еще и еще. Блики весело танцевали, голоса звучали все отчетливей, и когда девочка подошла к краю, чья-то ледяная рука цепко схватила ее за лодыжку и дернула вниз.
Ренцио стукнулась о камень так, что нога и бок онемели от боли. Холодные пальцы впивались в ее кожу, как когти, и она съехала по склизкой мостовой в черные волны канала. Но прежде чем над ее головой сомкнулась вода, на краю мостовой вспыхнула огромная огненная фигура, и рыжий пес с ревом нырнул в канал.
Вода мигом разогрелась, как в чайнике. Пронизывающий холод, от которого сердце Ренцио едва не остановилось, исчез, а мечущиеся вокруг белесые тени отпрянули. Пес схватил девочку за шкирку и выпрыгнул на мостовую. Он бросил Ренцио себе под брюхо и встал над ней, глухо рыча, – живая гора из огня и жара. Над водой раздался дикий злобный визг – звук заскакал по волнам, дробясь и рассыпаясь эхом, а потом из канала с плеском вырвались три светлые фигуры.
Ренцио откашлялась, отплевалась, подняла голову и оцепенела: над водой кружили девочки в длинных рваных рубахах. Их лица были странно искажены, кожа источала бледное свечение, а в приоткрытых ртах виднелись ряды зубов, один за другим, уходящие прямо в глотки. Пес припал к камням мостовой и испустил такой рев, что у Ренцио чуть дух не вышибло. Она зажала руками уши и сжалась в комок. Ей бы ни за что не удалось сдвинуться с места – руки и ноги почти отнялись от страха, даже сердце еле билось.
Вдруг одна из девочек ринулась вниз, как хищная птица. Перед Ренцио мелькнули белые лохмотья, кости вместо ног, длинные когти на птичьих лапах, – а потом пес прыгнул. Он вцепился в девочку-призрака, повалил ее наземь и вонзил в нее клыки – трепал, раздирая в клочья, топтал лапами, и огонь прожигал ее тело… Она так визжала, что у Ренцио голова чуть не лопнула. От ужаса девочка вжалась в камни мостовой, зажмурилась и наконец провалилась в глухой мрак.
…Она очнулась от того, что по лицу елозила горячая мокрая шершавая тряпка. Ренцио замотала головой и ткнула локтем во что-то теплое и мягкое. Открыла глаза. Над ней стоял пес. Его глаза горели, как угольки, но шерсть уже не пылала, и из пасти свешивался большой розовый язык. Впрочем, язык псина тут же втянула. Рядом на корточки опустился какой-то синьор, и Ренцио попыталась отползти. Она-то знала, чем занимаются всякие синьоры, когда им удается поймать на улице девчонку!
…а у этого еще и глаза светились бледно-голубым…
– Не бойся, – с мягким акцентом сказал он. – Это мой пес.
Девочка сглотнула. Синьор оказался таким рослым здоровяком, что мог бы придушить ее одной рукой, если б только подумал, будто она хотела украсть его собаку.
– Кругом чисто. – Около них остановился худощавый черноволосый парень. – Другой нежити рядом нет.
Синьор кивнул. На вид он был серьезным и добродушным, но они все с первого взгляда ничего, а на деле…
– Расскажи нам все. С того момента, как поняла, что происходит нечто странное.
Почему им всем надо, чтобы с ними говорили?! Ренцио вот за всю жизнь ни словечка не сказала, и ничего, не померла!
– Если ты не хочешь говорить, – продолжал синьор, – то просто расслабься и вспомни сегодняшнее утро.
– Может, не будем заниматься этим здесь? – недовольно спросил парень. – Давайте хотя бы за какой-нибудь угол свернем.
Ренцио подобралась. От этих могут спасти только быстрые ноги. Надо просто выбрать минуту и внезапно броситься бежать. Будто мало ей этих водяных призраков! Она вспомнила ледяные пальцы, зубастые пасти и мелко затряслась.
– Никто не причинит тебе вреда, – сказал синьор, и пес опустил тяжелую лапу ей на плечо.
– Мы дадим тебе еды и денег, – вмешался его приятель. – Времени уйдет минут пять, а потом можешь валить на все четыре стороны.
Вот-вот, всего-то останься с синьором на минуточку, он даст тебе денег и хлебушка. Ренцио собрала в кулак остаток сил, вскочила и рванула прочь. Парень сцапал ее за шкирку и поднял извивающуюся девочку в воздух, как пук моркови. Она пнула его изо всех сил, но он даже не дернулся, поймал ее за подбородок и уставился ей в лицо. Ренцио не успела зажмуриться. В очень черных, без блеска глазах парня вспыхнули огненные кольца. От этого жуткого взгляда девочка обвисла, будто тряпичная кукла, в голове помутилось, и дальше она не помнила…
«Какого черта ему надо?» – сердито думал Бреннон, прогуливаясь с Валентиной по набережной. Как будто по воскресеньям им заняться больше нечем, только бегать на встречи с пироманом!
– Письма пишет, – проскрипел комиссар, пронизывая раздраженным взором толпу горожан, гуляющих по набережной. – Встречи назначает! Я ему кто – друг семьи, что ли?
– Но вдруг он что-нибудь знает о пропавшем в Фаренце консультанте? Ты так беспокоишься за Лонгсдейла, а мистер Редферн, быть может, следит за этим городом.
– Не уверен, что после рассказов пиромана мне полегчает, – буркнул Натан. Лонгсдейл, пес и ведьма отбыли в Фаренцу восьмого числа после полудня. Консультант обещал писать по мере возможности, но Бреннон, памятуя о прошлых делах, сомневался, что тот сумеет выкроить на это время.
Валентина взяла комиссара под руку, и его раздражение утихло. К тому же денек был просто чудо: пригревало солнышко, на небе до самого горизонта – ни облачка, даже вода в Уире казалась теплой, как летом. Горожане с удовольствием гуляли, обсуждая необычно теплый октябрь.
– А потом ничего не случится? – тихо спросил Натан, поглаживая руку вивене[1 - Вивене (они же агуане, они же брегостене или пантегане) – фольклорные персонажи из местных легенд сел и деревень в предгорьях Альп. Это духи жизни, которые оберегают реки, леса, луга и поля. Валентина также является хранительницей места.]. – Ну, с погодой и вообще, от того, что ты тут влияешь…
– Нет, – безмятежно отозвалась она. – Я же знаю, что делаю. Все равно нам скоро уезжать, так почему бы не насладиться теплом перед отъездом? Когда мы вернемся, будет уже глубокая осень.
Бреннон хмыкнул: похоже, блэкуитцы ничего не имели против затянувшегося лета. Раз он не смог увезти Валентину в путешествие сразу после свадьбы – то почему бы ей не порадовать себя теплом и солнышком? Они собирались на юг Илары, где, как сказала Валентина, в это время года чудесная погода. Впрочем, чудесную погоду они наверняка привезут с собой.
За время, прошедшее после женитьбы, Натан немного пообвыкся в новом положении, одним из весомых плюсов которого было обитание прямо напротив работы. Бреннон особенно оценил это, когда днями и ночами разгребал последствия ночного бунта, устроенного злобным магом Розйманом. Всегда приятно, доработав до часу ночи, перейти улицу и оказаться дома.
Еще больше Натан оценил деликатность, с которой Виктор перевесил портрет отца к себе в комнату. Дети Валентины не имели ничего против комиссара, но он все равно чувствовал, что движется по очень тонкому льду – например, Марион была явно неравнодушна к ведьме… то есть дворецкому мистера Лонгсдейла, потому что Джен носила мужское обличье. И хотя Джен не отвечала на скромные знаки внимания от девушки (слава богу!), Натан пока понятия не имел, как выпутаться из этой ситуации. Так что поездка в Илару была очень кстати, чтобы собраться с мыслями и подумать, как быть и с Марион, и вообще с этим внезапным отцовством.
– Вот они, – сказала Валентина.
Бреннон засопел. Редферн и Маргарет сидели в одной из беседок, которые мэрия для удобства гуляк натыкала там и сям вперемешку с клумбами. Пироман что-то рассказывал девушке, указывая тростью то на одно, то на другое здание. А если учесть, что он был ровесником кафедрального собора, то Бреннон даже думать не хотел, что именно Энджел способен поведать ученице.
– Мне кажется, они вполне счастливы, – примирительно заметила Валентина. – По-моему, мистер Редферн пытается, хм-м-м… наладить с тобой родственные отношения.
– Отлично пытается, даже не потрудился показаться ее семье.
– Но он же все равно старается!
Симпатия Валентины к этому типу была Натану совершенно непонятна. Поэтому он ничего не ответил и направился к беседке, которую все остальные горожане обходили по дуге.
– О, дядя, добрый день! – приветливо воскликнула Маргарет, взглянула на вивене и неуверенно добавила: – Тетушка?
– Как хочешь, дитя, – отозвалась Валентина. Редферн встал и поклонился ей; комиссар, понятно, никакого приветствия не дождался. Вместо этого пироман уставился на Бреннона, как кот – на кувшин сливок, и заявил:
– Я хочу вас нанять.
Маргарет тяжело вздохнула, и Натан понял, что она уже пыталась привить наставнику представления о приличиях, но безуспешно.
– С чего это вдруг? Я буду занят в ближайшие две недели.
– В ближайшие две недели, – изрек этот тип, не обращая внимания на то, как намекающе дергает его за рукав Пегги, – вы совершенно свободны. Чем вам, в конце концов, еще заниматься в свадебном путешествии?
– В свадебном, – подчеркнул Бреннон, – путешествии. С моей женой. Неужели вы думаете, что мы не найдем занятия?
Пироман помолчал, переводя взгляд с Валентины на комиссара, и наконец вкрадчиво осведомился:
– Неужели вам даже не интересно, зачем я хочу вас нанять?
– Я обязательно поинтересуюсь, когда мы вернемся из путешествия.
– Но я же вам заплачу! – воскликнул Энджел.
– Слушайте, – после паузы спросил комиссар, – вы вообще понимаете, что значит слово «нет»?
Судя по физиономии пиромана, он считал, что ему-то отказать невозможно, и потому сдаваться не собирался:
– Но что вам мешает меня выслушать, а только потом отказывать?
– В самом деле, Натан, – мягко сказала Валентина, – давай просто послушаем. Вдруг это важно?
Бреннону вспомнились Ройзман, Полина Дефо, Джейсон Мур, и он наконец неохотно буркнул:
– Ну что у вас там?
– В Фаренце исчез консультант, Паоло Уркиола, который должен был надзирать за состоянием провала на Лигенте, – на одном дыхании выдал пироман. Комиссар дернулся, как подстреленный. Черт подери! Таких совпадений не бывает!
– Вы что, следите за ним?
– Именно за этим консультантом – да, поскольку он отвечает за…
– В ночь на шестое октября в Фаренце утопились девять девочек из приюта Санта-Александра, – перебил Бреннон. Энджел вздрогнул всем телом, темные глаза расширились. Маргарет сжала его руку, и они обменялись встревоженными взглядами.
– Энджел, это похоже на ритуал! Вроде жертвоприношения, которое хотел устроить Джейсон Мур, – сказала Пегги.
– Думаю, дело гораздо хуже, – произнес комиссар. – После гибели девочек Уркиола разослал телеграммы коллегам с просьбой как можно скорее прибыть в Фаренцу. Однако никому из них больше не удалось с ним связаться, как будто сразу после этого он исчез.
Редферн встал и, напряженно хмурясь, прошелся по беседке.
– Что настолько напугало консультанта в этих смертях? – спросил у него Бреннон.
– Не знаю. Девять жертв – слишком обычное число, оно используется во множестве ритуалов. Мне нужны детали, какие-нибудь особенности, незамеченные тонкости…
– Ну так и езжайте сами в Фаренцу. Я-то вам зачем?
Пироман остановился посреди беседки и резко бросил:
– Я не могу даже приближаться к Фаренце. Не будьте идиотом! Вы же видели, как провал в Эдмуре притянул Полину Дефо.
– Так этот ваш провал накрыт каким-то куполом, Лонгсдейл говорил, что этот купол Уркиола и караулил.
– Не сравнивайте мышиную нору с расколом от землетрясения! Даже под куполом портал такой мощи притянет меня, как магнит – железную стружку.
– Лонгсдейл уехал в Фаренцу вчера, как раз чтобы разобраться с…
– Именно поэтому, – игнорируя Натана, продолжал Редферн, – вместо меня туда поедете вы. То есть вы двое, раз уж у вас свадебное путешествие.
– Вы глухой? В Фаренцу уже отбыл Лонгсдейл, и уж он-то справится с потусторонней дрянью всяко лучше меня. Мы собираемся уехать…
– Да какая вам разница, где ездить? По Фаренце, занимаясь полезным делом, или по древним руинам, впустую растрачивая время и деньги?
– Вы забываетесь, Редферн. Я не ваш служащий, – холодно напомнил комиссар.
– Натан, – успокаивающе прикоснулась к нему Валентина, – он в целом прав.
– В целом? А в деталях? В деталях он прав? Неужели ты хочешь провести наше путешествие посреди сырого, промозглого, провонявшего тиной города?
– Посреди города, набитого людьми, как бочка сельдью, – тут же уцепился пироман, – рядом с которым находится самый крупный провал на ту сторону на нашем континенте, в городе, где уже пропал консультант. Вас это никак не волнует? – Он выжидательно уставился на Бреннона, словно полагал, что комиссар тотчас выдаст решение проблемы.
Маргарет открыла сумку, которая все это время лежала рядом на скамье, вытащила дюжину увесистых тетрадей в толстом переплете и протянула их комиссару.
– Здесь все собранные Энджелом материалы по провалу на Лиганте. Данные наблюдений за несколько столетий. Дядя, ты можешь просто передать их мистеру Лонгсдейлу, а потом отправиться дальше, на юг Илары. Вы же туда собираетесь?
– Угу, – буркнул Натан, почти против воли взял одну из тетрадей, открыл и взглянул на дату: «Ориентировочно 13 января 1631 года».
– Ориентировочно?
– Я не совсем уверен, до открытия портала я… со мной произошел ряд других событий. – Редферн угрюмо замолчал, всем своим видом показывая: «А каких именно – не ваше дело».
– Хорошо, – буркнул Бреннон, – я отдам Лонгсдейлу ваши тетради. А потом уже сами общайтесь с ним насчет пропавших консультантов и чертовых ритуалов.
