«Духоподъемное чтиво», – кисло подумал Натан, когда дочитал третью тетрадь к вечеру воскресенья. Самое то перед началом рабочей недели. Так и лезут мысли о тщете всего сущего… Одна из них особенно не давала Бреннону покоя.
– Редферн изобрел и установил купол вокруг острова в тысяча шестьсот девяносто втором году, – сказал комиссар. – Но что сдерживало провал шестьдесят один год до этого? Пироман полагает, что именно твои сородичи не дали ему развернуться на полную мощь.
– Возможно, – отозвалась Валентина. Она сидела перед своим туалетным столиком, готовая связаться с Лонгсдейлом через зеркало. Консультант оставил им свой адрес, но комиссар был не уверен, что они застанут Лонгсдейла дома.
– Но зачем им это делать? Разве это не опасно – даже для таких, как ты?
– Это очень истощает, – вздохнула вивене. – Однако если на Лиганте открылся настолько глубокий провал на ту сторону, мои братья и сестры просто не могли оставить все как есть.
– Почему?
– Мы плоть от плоти этого мира. Провал, разрушающий его, разрушает и нас.
– Но это никого из них не убило? – встревожился Натан. – Рядом с этой штукой с тобой не случится ничего плохого?
– Нас нельзя убить. Не беспокойся, раз провал изолирован, то ни мне, ни тебе он ничем не грозит.
– Понятия не имею, чего пироман от меня хочет, – со вздохом признался Натан. – Я в магии не смыслю ни уха ни рыла и могу успешно выступать только в роли приманки для нежити. Ладно, попробуй все-таки связаться с Лонгсдейлом. Разберемся с этим делом поскорее.
Валентина сосредоточенно посмотрела на зеркало, которое тут же стало мутнеть, словно наполнялось туманом. Вивене делала это без всяких заклинаний, так же непринужденно, как заваривала чай. Наконец в ее зеркале отразилась спальня джентльмена – а сам джентльмен обнаружился на кровати, по уши зарывшийся в газеты, книги и свитки. Валентина уступила мужу место, и Натан громко кашлянул. Лонгсдейл вскочил с кровати, схватил револьвер, выдернул из ножен на поясе трехгранный клинок – и только потом несколько смущенно пробормотал:
– О, это вы! Добрый вечер. Простите, я совершенно забыл написать вам, хотя обещал…
– Ничего страшного. – Бреннон окинул оценивающим взглядом кучу книг и стога свитков на постели. – Вы, я вижу, в работе по самую маковку.
– Да.
– Уже нашли что-нибудь?
Лонгсдейл сокрушенно покачал головой:
– Пока нет. Дом Паоло Уркиолы был пуст, когда мы прибыли. Но не похоже, чтобы он куда-то уехал: все вещи на своих местах, никаких следов поспешных сборов. По-моему, он вообще не собирался покидать жилище надолго. Когда мы осматривали комнаты, то в кухне нашли полную кастрюлю свежего супа и приготовленную к запеканию баранью ногу. В кабинете и библиотеке синьор Уркиола работал совсем недавно, даже не успел убрать книги на место.
Это Натану не понравилось. Слишком все смахивало на похищение – например, на хорошо продуманную засаду, в которую консультант угодил, когда ненадолго вышел из дома. Как мисс Эттингер.
– А его зверь? Ну, животное, которое сопровождает, – оно куда делось?
– Никого, – повторил Лонгсдейл. – В доме никого нет.
– Думаете, это кто-то вроде Ройзмана?
– Не могу сказать. Но даже если Уркиолу похитили – то явно не из дома. К тому же мое положение несколько осложнилось, – помолчав, добавил Лонгсдейл. – Девять погибших девочек обратились в нежить. Вчера они стали нападать на бездомных детей. Я смог отбить одну девочку, но остальные жертвы…
– Как это – обратились? – спросил Натан; на сердце потяжелело. Он услышал, как обеспокоенно шевельнулась в кресле Валентина. – Сами по себе, что ли? Или их кто-то превратил?
– Пока выясняем. Джен работает над образцами их плоти в лаборатории.
– Сколько всего жертв?
– Считая вчерашних – двенадцать. И хотя из девяти обращенных трех мы убили – не факт, что новые погибшие тоже не обратятся.
– Но все же к чему вы больше склоняетесь?
Лонгсдейл долго молчал, прежде чем ответить.
– Мне все же кажется, что мы имеем дело с умыслом. Жертвоприношения всегда были основным источником сил для чернокнижников. Но почему вы спрашиваете? – удивился консультант, покосившись на Валентину. – Я думал, вы собрались в путешествие…
– Так и есть. Но вчера на меня, как черт из табакерки, выпрыгнул Редферн. Он, оказывается, тоже засек исчезновение Уркиолы и требовал, чтобы я выяснил, куда делся этот консультант и почему.
Изумление, отразившееся на лице Лонгсдейла, так быстро сменилось надеждой, что Натан мигом пожалел о сказанном.
– А вы можете? – спросил консультант.
– У меня нет никаких прав вести полицейскую деятельность в Фаренце. Да и как я буду допрашивать свидетелей и подозреваемых? На языке жестов?
– Ну, с этой проблемой разобраться нетрудно. Хотя, конечно, нет, – вздохнул Лонгсдейл. – Разумеется, я не стану просить вас ни о чем подобном. Только не в ваш заслуженный отпуск. Надеюсь, вы отлично проведете время. Юг Илары прекрасен в это время года.
– Спасибо. Но Редферн попросил меня кое-что вам передать. – Натан поднял несколько тетрадей, чтобы Лонгсдейл их увидел. – У меня тут дюжина дневников его наблюдений за провалом на Лиганте, начиная с того дня, когда он возник.
Консультант уставился на тетради с такой жадностью, словно хотел выдернуть их из рук Бреннона прямо через зеркало.
– О, это было бы просто прекрасно! У синьора Уркиолы имеются свои записи, но эти просто бесценны!
– Я успел прочесть только первые три тетради, но уверен, что остальные ничуть не хуже. Многое, во всяком случае, становится ясным. Мы бы… – Натан обернулся к жене. – Мы бы могли заглянуть к вам завтра?
– Да, конечно, – отозвалась Валентина. – Это совсем нетрудно.
– Конечно! – с жаром согласился Лонгсдейл, не спуская алчущего взора с тетрадей. – Я буду ждать вас. Мне необходимы любые сведения, тем более что здесь нет сотрудничества с полицией и вообще полиция в Иларе совершенно не способна к такой работе, как ваша!
– А с кем же вы там сотрудничаете? – удивленно спросил Бреннон.
– С церковью.
– Господи, – после паузы сказал комиссар, охваченный отнюдь не богобоязненными чувствами. С церковными крысами, это надо же! Неудивительно, что расследование едва продвигается. – Они хотя бы впустили вас в приют, чтобы вы осмотрели комнаты пострадавших?
– О, ну… я работаю над этим. Завтра после обеда мне назначил аудиенцию его преосвященство, глава местной инквизиции.
– Что за дремучее средневековье, – горестно пробормотал Натан под смешок Валентины. – Тогда мы приедем к вам часов в двенадцать. Подойдет?
– Да, конечно. Я распоряжусь, чтобы Джен приготовила вам комнату. Возможно, – с еле слышной просительной ноткой добавил Лонгсдейл, – вы решите осмотреть тут некоторые достопримечательности и задержитесь на пару дней?
– Маловероятно, – твердо отрезал Бреннон. – До скорой встречи.
Он встал с пуфика и потер поясницу. Как женщины вообще балансируют на этой жердочке? Валентина коснулась зеркала, и изображение растаяло.
– Извини, – покаянно произнес Натан. – Я не собираюсь там задерживаться и тем более работать на пиромана. Мы заглянем всего на несколько часов. Тебя это не утомит? Такие быстрые, гхм… перемещения?
– Нет, ничуть, – ответила вивене и лукаво добавила: – Впрочем, я вовсе не расстроюсь, если ты потратишь на визит чуть больше нескольких часов.
10 октября
Бреннон вышел из зеркала посреди небольшой темной гостиной, поставил на пол два чемодана и подал руку жене. Валентина с любопытством огляделась – она была в доме Лонгсдейла всего два раза, и логово консультантов явно вызывало у нее интерес. В гостиной их встретила Джен – одна.
– Добрый день. Лонгсдейл рассылает сообщения другим консультантам и малость увлекся, – проговорила ведьма, покосилась на Бреннона и неуверенно улыбнулась. Их отношения сильно охладели после того, как она спалила шестьдесят с лишним горожан. Девушка явно старалась изгладить из памяти Натана этот поступок – вряд ли она могла понять, почему он не в силах так просто это забыть. Она же не человек.
– Я отнесу вашу вещи в комнату, сэр.
– Не стоит, – торопливо сказал Бреннон. – Мы только передадим Лонгсдейлу тетради и сразу отправимся на юг.
– Но я бы не отказалась выпить чашечку чая, – добавила Валентина. – В конце концов, уйти так быстро будет невежливо.
– Э… да, пожалуй, – согласился Натан, почему-то с облегчением. Ему хотелось обсудить с Лонгсдейлом ход дела – ведь консультант был тут один, и ему приходилось буквально разрываться на части. – Что с опознанием? Лонгсдейл сказал, ты занимаешься останками в лаборатории.
– Да. Уже практически закончила. Мы собрали образцы трех особей. Таких тут называют мараббекки – это водяная нежить, которая кормится тем, что утаскивает под воду людей.
– А воды тут как раз хоть залейся, – задумчиво заметил комиссар, глядя в окно. Вместо мостовой внизу плескался канал.
– Мараббекки? – нахмурилась Валентина. – Но они не охотятся стаей и впадают в спячку осенью. Они почти не выносят холода, а потому не активны до середины весны.
– То есть сейчас не сезон?
– Да, сэр. А кроме странного поведения я обнаружила почти стертый отпечаток заклятия, – добавила ведьма и мрачно буркнула: – Чертова текучая вода всюду! Она стирает следы магии почище, чем огонь!
– Значит, думаешь, девочки не сами по себе превратились в этих барабек?
– Мараббекки. Нет, им помогли. Уверена, что из окон выпасть – тоже.
– А как вообще человек может превратиться в нежить сам по себе? – невольно заинтересовался Натан. – Ну, с утбурдом дело было понятное, но здесь-то отчего?
– Чаще всего причина в проклятии или гибели в дурном месте, – ответила Валентина. – Нечисть с той стороны тоже может обращать людей. Или, – она коснулась пальцем стекла, – воздействие провала.
Бреннон взглянул, куда она указывала, – далеко в заливе, почти скрытый дымкой, виднелся крохотный островок.
– Но провал же под куполом? Редферн утверждал, что защита цела и невредима.
– Да, это верно, – согласилась вивене. – Иначе я бы сразу почувствовала. Но тем не менее вокруг провалов на ту сторону всегда появляется нежить.
– Ну, тут дело точно не в этом, – заявила Джен. – Девчонок превратили в нежить намеренно, вот только они так долго бултыхались в текучей воде, что я уже ни за что не определю, кто и как именно. Сэр, а вы… – Она коснулась руки комиссара, и он невольно вздрогнул. Девушка, потупившись, отступила. – Простите, – подавленно сказала она. – Вы никогда не забудете, да?
Бреннону не очень хотелось это обсуждать – тем более, он сомневался, что ведьма сможет понять.
– Джен, представь, что кто-то убьет шестьдесят твоих сородичей. Я знаю, ты это сделала не потому, что желала им зла. Но они были всего лишь жертвами проклятия. Их нельзя убивать.
– Я не могла остановиться, – прошептала Джен. – Инициацию нельзя остановить, раз она началась. Она просто происходит, и все. Я бы… я бы даже вас могла убить и не заметила бы…
Валентина обняла ее за плечи, и ведьма окончательно поникла. Но, к счастью, в коридоре послышались шаги, и появление консультанта наконец прервало этот неуместный и неприятный разговор. Пес при виде комиссара активно замахал хвостом.
– Привет, Клык, – сказал Бреннон. Собака возмущенно засопела. Но, в конце концов, должна же у нее быть кличка!
– О, вот и вы! – обрадовался Лонгсдейл. – Прошу простить, я задержался, обсуждая ситуацию с коллегами.
– Пожалуй, – сказала Валентина, – я поднимусь в нашу комнату. Джен меня проводит и возьмет вещи.
– Погодите. – Бреннон открыл чемодан и достал сумку с тетрадями. – Вот, прошу. Наблюдения Редферна.
Глаза Лонгсдейла нетерпеливо вспыхнули, и он выхватил сумку из рук комиссара, словно там было его давно потерянное дитя.
– Они и правда ведутся с тысяча шестьсот тридцать первого года? Это ценнейшие сведения, записи Уркиолы начинаются на шестьдесят лет позже. – Консультант мигом распаковал добычу и, маниакально блестя глазами, зарылся в первую тетрадь. Пес шумно обнюхивал остальные. Джен взяла чемоданы и вопросительно посмотрела на Бреннона. Конечно, на этом месте им всем следовало распрощаться, но… но Валентина уже выскользнула из гостиной и поднималась по лестнице, а Натан не мог просто так уехать, не расспросив Лонгсдейла. Это просто невежливо, черт возьми! Комиссар кивнул ведьме, и она щелкнула пальцами. Чемоданы исчезли.
– Джен сказала, вы подозреваете вмешательство чернокнижника вроде Джейсона Мура или Ройзмана?
– А? Да, да, конечно, – рассеянно ответил Лонгсдейл. Не выпуская из рук драгоценную тетрадь, он опустился в кресло у камина.
– Вам надо бы осмотреть место происшествия в приюте. С кем работал Уркиола? Этот человек способен помочь?
– Кардинал Джироламо Саварелли, глава местной инквизиции, – пробормотал Лонгсдейл, и комиссар едва не поперхнулся:
– С кем?! Вы что, шутите?
– Тут так принято, сэр, – почти извиняющимся тоном сказала ведьма. – Местная полиция – стадо тупорылых баранов. Гребут взятки, на остальное кладут хрен. Даже при помощи гипноза я не выбила из них ничего полезного.
Бреннон засопел. Впрочем, он еще в прошлый визит отметил вопиющую неэффективность местной полиции. Клык фыркнул и улегся перед камином.
– Мы идем к этому типу сегодня, – напомнила Джен скорее Лонгсдейлу, чем комиссару. – Через пару часов! – Она пнула ножку кресла. Консультант слабо замычал, увлеченно изучая какую-то схему. – Сэр, может, вы сходите вместе с ним? Я не слишком-то хочу отираться около церковников. А его, как видите, нельзя без присмотра оставлять.
– И что я буду там делать? Я-то на местном могу только мычать.
– Нашли проблему! – фыркнула Джен. Она выдвинула ящик секретера в углу и, порывшись внутри, бросила в руки Натану футляр. В нем лежала булавка в виде цветка с аметистовой головкой и берилловым листиком: – Приколите к лацкану. Аметист переводит иларский для вас, берилл – ваших слова для иларцев.
– Хорошо, – сдался Бреннон. Валентина как будто хотела немного отдохнуть, так что если он проведет час-другой, сопровождая Лонгсдейла, то время не потеряет. – Схожу на инквизиторский прием. Будем надеяться, что церковные крысы не пошлют нас в пешее путешествие к… папскому престолу.
– О, – безмятежно отозвался Лонгсдейл, выныривая из тетради, – вас ждут приятное знакомство и плодотворное сотрудничество, я уверен.
Кардинальский дворец казался черной прорезью в синем небе. Вид у здания был до того зловещий, словно инквизиторы заранее намекали посетителю на боль и страдания. Правда, впечатление изрядно портили плесень, покосившиеся ставни, мутные окна, ржавые водостоки и крошащийся из кладки раствор. Лонгсдейл причалил гондолу к крытой галерее перед входом и, пока пес осторожно перетекал из жалкой плошки на твердую почву, предупредил:
