Наверное, воображают, как драконы будут убегать от них, роняя чешую. Только вот я помнила слова друга и сейчас они не казались мне хвастовством. Драконов красивыми прическами и ароматной водой не возьмешь, а большего у нас в арсенале, считай, ничего и не было.
– Отец уедет? – я обернулась на няню, она тоже внимательно рассматривала мужчин.
Между ее черными густыми бровями залегла тяжелая складка. Она комкала белоснежный передник, цепляя и ткань темно-коричневого платья. Опомнившись, няня разгладила ладонью материю, но фартучек все равно остался измятым. Это показалось мне странным. Я смотрела на мятые складки и осознавала – беда. Раз няня позволила себе такие эмоции, значит, все действительно очень плохо.
Талья шмыгнула носом и взяла матушку за руку.
Я поймала ее растерянный взгляд. Все тот же страх поселился там.
– Няня, – тихо позвала я кормилицу.
– Нет, Алисия, – покачала она головой. – Пока нет. Лерд будет со своим войском охранять северные границы. По сути, мы как последний рубеж. Северный щит. И пусть над нами смилуются боги, и драконы действительно пойдут южными дорогами. Тогда настоящая война придет к нам очень нескоро или вовсе захлебнётся по пути.
В этот момент мужчины, столпившиеся у кресла лерда, громко, неприлично захохотали.
По залу пошли тревожные шепотки.
В отличие от своих мужей, женщины восторгов не испытывали. Кроме нас, в большом помещении присутствовало еще с десяток детей – все из семей воинов. Они жались к матерям и выглядели как затравленные кролики.
Никто не шумел, не бегал, не смеялся.
Никто… кроме моего братца.
Критес восторгов не скрывал. Подбежав к отцу, он что-то шепнул ему и, дождавшись кивка лерда, выскочил на улицу, с трудом отворив толстые замковые двери.
Не зря Фроди его хлюпиком называл.
Хотя… Критес был младше меня на целый год.
Возможно, ещё вырастет и возмужает.
Повернув голову, я уставилась в окно.
* * *
Солнце медленно подползало к горизонту. А мы все сидели и непонятно чего ждали.
Есть хотелось.
Нянечка Юолы и Сафиры как-то умудрилась протащить им в зал булочек с кухни.
Сглотнув слюну, я зыркнула на Талью.
Она на меня.
– Няня, милая моя, а может и нам чего-нибудь перекусить? – начала я и подмигнула сестрице.
– Да, и я бы не отказалась от сдобы пышной, – снова не подвела меня она.
– Не пристало юным леди, как крестьянкам, жевать в зале. Куда на ночь булки уминать?! Хотите, чтобы к моменту взросления щеки подвязывать пришлось? А то по полу волочиться будут как у хомяков! Лера должна быть сдержанной в еде. Уметь пересилить аппетиты в угоду своему здоровью и красоте. Пузо да бока отрастить всегда успеете!
Сказала, как отрезала.
– Ма, ну я же не леди, – взмолилась Талья.
– А из этого следует, что тебе есть к чему стремиться, дочь моя, – фыркнула няня, закрывая тему.
Булок не будет! Мой живот жалобно завел трели, не соглашаясь с таким положением дел.
А рядом, слушая наш разговор, оживились эти две вредины.
Близняшки!
Сафира, дождавшись, пока я на нее взгляну, принялась крутить в руках булку, рассыпая мак на подол платья. Юола от сестры не отставала и, дразнясь, облизывала сладкую посыпку с золотистой корочки.
– Вот змеюки, – прошипела я.
– Алисия! Не смей так выражаться, – рыкнула на меня нянюшка.
Вжав голову в плечи, я снова покосилась на булочки. Живот урчал.
Сидеть уже невмоготу было. Я вообще не понимала, что мы тут делаем?
Зачем нас держать в зале?
Мужчины шушукаются, ходят туда-сюда. Нагло куриные ножки едят, что им с кухни принесли. Хлеб с сыром, яблоки…
А мы голодные!
– Валенсия, – к нам подошел управляющий. – Отправляйте девочек в комнату. Нечего им здесь делать.
– Но лерд приказал…
– Лерд уже и забыл о дочерях. Детям нужно поесть и отдохнуть. Идите в комнаты.
Кивнув доброму пожилому мужчине, нянечка подняла нас и повела в сторону лестницы.
Делала она это с опаской, не сводя взгляда с моего папеньки. Но ему действительно было не до нас. Он важно водил пальцем по карте, которую разложили перед ним несколько минут назад. Все войны, встав в полукруг по обе стороны от него, постоянно с умными лицами кивали, не забывая, впрочем, и о содержимом плоских деревянных тарелок.
Проходя мимо стола, я заглянула в эти самые карты, но не поняла там ровным счетом ничего. Хмыкнув, незаметно стащила две жареные ножки и сунула одну из них Талье в благодарность за то, что помогла мне выкрутиться.
От радости она аж подпрыгнула. Пристроившись за широкой спиной няни, мы быстро поедали уворованное.
Обглодав кость, я исхитрилась выкинуть её в узкое окно. Там внизу бушевал океан, так что самое место, чтобы уничтожить следы преступления.
Следом полетела еще одна куриная кость.
Поднявшись в комнату, я первым делом распахнула окно и уставилась на скалы. Закат. Обычно, если Фроди ждал меня, то разжигал костер.
Но его не было.
Взглянув на заходящее солнце, я поняла, что если мой друг улетает, то костры жечь ему некогда. Он ведь обещал отдать мне браслет и оставить адрес, на который я смогла бы писать ему письма.
А вдруг он все еще там? Сидит на нашем пеньке с булочками и ждет меня. Я ведь обещала, что приду.
Упершись лбом в раму, не знала, как же мне быть.
Ведь завтра уже будет поздно!
Он улетит и вернется так нескоро. Мысль о предстоящей разлуке огорчала до слез.
– Ты к другу хочешь улизнуть? – шепнула за моей спиной Талья.
– Откуда ты знаешь? – испугалась я.
– Видела вас однажды на пшеничном поле. Да и слушок среди крестьян ходит, что старшая лера крепко дружна с сыном генерала драконов из-за реки. Людям же глаза не выколешь. Они все подмечают.
– А мамка твоя слышала? – я обернулась.
Моя кормилица доставала из сундука чистые простыни.
– Маменька? – Талья и вовсе зашептала одними губами. – Да ты что. Она ведь в деревню не ходит, все меня посылает. Откуда ей знать?!
– Фух, – выдохнула я с облегчением.
– А твой друг мне понравился, смешной он.
– Нет, Фроди нельзя назвать смешным, – я покачала головой. – Он очень сильный и умный. А еще… красивый.
– Ну, лера, вот на внешность мальчишек драконов не стоит смотреть, – Талья мечтательно улыбнулась. – Хотя, как я тебя понимаю. Мне тоже нравится сын кузнеца из-за реки. Он вроде даже из знатного рода. Постарше меня и тебя будет. Волосы, что снег белые, глаза как кусочки льда. Как посмотрит на меня, так у него щеки краснеть начинают. А то и вовсе побросает инструмент и в подсобку сбегает. А отец его смеется и леденцами меня угощает. Война эта… Уедут и они. Вот зачем взрослые воюют, Алисия? Чего лердам мирно не живется.
– Не знаю, сестрица, – я выдохнула на стекло и нарисовала в запотевшем кружочке сердечко. – Надо верить, что скоро они вернутся, и все будет как прежде.
– А если нескоро? – Талья совсем расстроилась. – Я ведь даже не узнаю любовь свою. Знаешь, когда драконы переступают черту взросления, то их внешность становится иной. Волосы могут поменять цвет, а порой и глаза. Черты лица грубеют, а над бровями появляется тонкая полоса чешуи. Вернется он в родные земли, пройдет рядом, а я и не признаю. Он много старше, и хоть мальчишка еще, но совершеннолетие его не за горами.
– Талья, но ты ведь никому не рассказывала о нас с Фроди?
– Нет, что ты, Алисия. Заругают же и накажут. А я куда старше тебя и должна следить, чтобы с тобой всё было хорошо. Да и начнет маменька выяснять, где я бываю вместо того, чтобы за тобой следом ходить и выяснится, что бегаю в деревню на тот берег, чтобы на дракона своего поглазеть. Будет нам потом на орехи.
– И чего ты не родная мне сестра? – шепнула я.
Она лишь пожала плечами.
– А если я сбегаю к нему проститься – прикроешь? – я с надеждой заглянула ей в глаза.
– Всё, что я могу сказать – это что ты на кухню за булочками побежала. Маменька, конечно, отчитает и нотаций столько будет, но если оно за правое дело…
– Спасибо, ты такая хорошая, – я радостно обняла её и, сжав свой цветок в руках, помчалась на выход.
Нянечка меняла постель и даже внимания не обратила, что я ушла.
Влетит? Конечно, и мне, и Тальи.
Но мне нужно было попасть на нашу поляну. Вдруг Фроди ждет, ведь он обещал браслет.
Настоящий… свадебный…
С ним и ждать легче…
Спустившись в зал, заметила там братца. Осторожно зайдя ему за спину, услышала:
– … да, отец, я проверил, драконы улетают. Они уже и вещи собрали. Как животные навьючили своих же воинов. Ящерицы они, как есть.
– Иди и проследи, чтобы точно убрались! – холодно произнес лерд.
Улетают!
Опоздаю!
Не слушая более никого, я рванула на выход и чуть с ног не сбила кухарку с подносом. Но вывернулась. Схватила ватрушку из миски и, отворив дверь, выбралась во внутренний двор замка.
Далее через северные ворота и в сторону широкой реки, что впадала в беспокойный океан.
Через пшеничное поле… Я неслась, не разбирая тропинок, к ущелью за холмом у самого подножья седых гор.
Я ещё никогда не бегала так быстро. Словно духи гнали. Высокая трава цеплялась за подол платья, царапала руки и щиколотки.
Но все это сейчас стало вдруг таким пустяком.
Из-под самых ног вспорхнула куропатка, напугав.
Ойкнув, перевела дух и понеслась дальше.
Впереди показалась глубокая, но узкая расщелина, обежав ее, углубилась в дубовую рощу.
Становилось темнее.
Добежав до поваленного много лет назад во время грозы дерева, остановилась и согнулась пополам.
Бок так болел, что дышать трудно.
– Фроди, – тихо позвала друга, всматриваясь в сумерки. – Ты здесь?
Ответом мне было молчание.
– Я извиниться хотела за то, что смеялась. Мне цветок очень понравился! Фроди?
Но он не отозвался, не вышел навстречу, держа в руках теплые булочки.
