После просмотра Цанава пришел на кухню в приподнятом настроении. Поэтому когда все устроились за столом, он внимательно посмотрел на помощника.
– Виктор! Ты фляжку с собой не захватил?
– В форме осталась, – смутился тот.
– Вот… М-да, – крякнул комиссар.
– Момент! – Трофимов метнулся к холодильнику, доставая дежурную бутылку водки.
– На всякий случай, стараюсь иметь в холодильнике! Хотя… могу еще предложить неплохой самогончик. У товарища беру по трехлитровой баночке на полгода. Но он теплый.
– Давай лучше холодную.
Трофимов поставил на стол и наполнил две стопки.
– А себе?
– Я за рулем. У нас с этим строго. Сейчас себе соку налью.
Комиссар поднял со стола стопку и встал. Следом вскочили Трофимов и помощник Виктор.
– За Победу! – произнес Цанава, и все выпили.
Пока завтракали, гости выпили еще по две стопки. Потом пошли снова к компьютеру.
Цанава попросил рассказать все, что знает и думает Трофимов о развале СССР. Рассказ затянулся часа на полтора. Точнее, Трофимов рассказывал и показывал на компе соответствующие последним тридцати годам ролики.
Когда на мониторе шли кадры спуска красного флага над Кремлем, Цанава ударил кулаком по подлокотнику кресла и выругался. Трофимов с опаской посмотрел на него и предложил прекратить просмотр и заняться насущными вопросами. Но комиссар потребовал продолжать.
И все же он не выдержал! После просмотра кадров беснующихся толп, орущих «Москаляку – на гиляку!», факельных шествий с портретами Мазепы, Бандеры и других предателей, разрушения советских памятников и осквернения могил героев войны, он вскочил и выбежал на веранду.
Остальные последовали за ним. Цанава стоял у окна, устремив в него застывший взгляд. Неожиданно он повернулся и схватил Трофимова за грудки.
– Как? Как вы могли предать дело Ленина и Сталина? Свершения, оплаченные кровью и жизнями миллионов советских людей! – кричал он, вплотную приблизив свое лицо и брызгая слюной. – Чего вам не хватало? На что купились?
Трофимов настолько был потрясен и подавлен этой вспышкой, что в первые мгновения просто опешил. Однако секунды спустя в глубине его души поднялась буря чувств. Тут была и обида за свое поколение, и чувство вины, и одновременно сопротивление обвинениям. Все это сплелось в огромный ком, который сдержать он был не в силах. Он уже не слышал, что кричит ему в лицо Цанава. Он тоже схватил комиссара за грудки.
– Мы виноваты? Да! Да! Мы виноваты! Никто не мог предположить, что нас предаст собственное руководство! Никто не мог знать, что враг не там, за океаном, а здесь! В Москве! В Кремле! Мы предатели? Нет! Предатели те, кто привел их в Кремль! А это сделали вы! Ваше поколение! Это вы предали Сталина! Вы вынесли его из Мавзолея! Вы снесли памятники ему! Вы назвали его преступником и палачом! Вы списали на него все свои грехи! Вы расчистили дорогу тем предателям, которые сдали Союз. Так кто из нас более виноват? – орал он в багровое от бешенства лицо Цанавы.
На секунду возникла тишина, в которую вплелся голос из-за стены:
– Федорыч! Что там у тебя происходит? Может, мне в милицию позвонить? И куда ты вообще пропал? Собака твоя даже выла от голода. Пришлось подкармливать.
Трофимов пришел в себя. Они с комиссаром продолжали держать друг друга за грудки, краем глаза он еще видел державшего его на прицеле помощника с побелевшим лицом. На лице, как в книге, отображалась борьба между обязанностью обеспечения безопасности комиссара и его же приказом охранять Трофимова.
– Кто это? – прошептал Цанава.
– Сосед, – так же шепотом ответил Алексей и, сделав шаг назад, отпустил лацканы пиджака комиссара.
– Все нормально, Иваныч! Это мы с товарищем… немного поспорили об истории. Несколько погорячились.
– А ну-ка, выйди во двор, поговорим, – все так же недоверчиво ответил сосед.
Трофимов развел руками, глядя на Цанаву, и пошел к выходу. Комиссар проводил его взглядом и дал знак помощнику оставаться на месте.
Сосед Иваныч успокоился, лишь поздоровавшись с Трофимовым за руку и увидев того живым и здоровым.
Алексей поблагодарил того за заботу об Арчибальде и заодно попросил подкормить того, если он снова не появится в ближайшие дни.
Пока он отсутствовал, все успокоились. Цанава докуривал папиросу, помощник уже был без пистолета в руке.
– Ладно! Все успокоились. Диспуты о мере ответственности перед историей оставим на потом. У нас стоит задача изменить ее и исправить ошибки. Либо избежать их, – негромко подвел он итог конфликта, – пойдемте работать, времени у нас немного, а задачи объемные.
– Я, в свою очередь, тоже приношу свои извинения лично вам. Вы остались верны до конца. За что вы и пострадали.
Цанава внимательно посмотрел в глаза Алексею и медленно кивнул, принимая извинения.
Вернувшись в дом, Трофимов продолжил:
– Я предлагаю сделать следующим образом: товарищ комиссар, вы формулируйте вопрос, какую информацию хотели бы получить. Желательно, чтобы эта информация была объемной. Я отыскиваю ее на компьютере жены и ставлю на скачивание на флешку.
Одновременно на компьютере, на котором вы смотрели ролики, начинаем искать все нужное по событиям непосредственно октября 41-го года. Эту информацию я сразу буду распечатывать. В дорогу с собой я захвачу ноутбук дочери. Он старенький, но от возраста хуже тексты читать не стал. Он обеспечит вам возможность детально разобраться с информацией на флешке.
Я сомневаюсь, что мы можем что-то кардинально изменить в судьбе Западного и Резервного фронтов. По срокам мы катастрофически опаздываем. Но изыскать возможности поупираться и добавить ложку дегтя в бочку меда под названием операция «Тайфун» мы можем.
– А вот такой вопрос, можем мы найти информацию о предателях Родины и тому подобное? Это ведь, так сказать, мой профильный вопрос.
– Ну, а как же? И это поищем, не обещаю, что в материале будут ярко выражены личности предателей, проявившихся в событиях в районе Вязьмы, скорей всего там будет общий список, но выбрать из него кое-что мы сможем.
– Тогда работаем!
Далее, с участием помощника, Алексей притащил со второго этажа компьютер, работавший через вайфай. Позже он сам себя в душе поблагодарил за то, что не поленился и сделал это. Иначе бы беспрерывная беготня с первого этажа на второй и обратно не столько бы накачала ему ноги, сколько пошатнула бы остатки здоровья. Не молодой, чай!
Работали без обеда. Помощник сходил на кухню и, справившись с газовой плитой и холодильником, сделал чай с бутербродами.
В 17 часов запикал будильник электронных часов. Трофимов очень боялся опоздать к порталу, справедливо предполагая, что это для его товарищей и жены добром не кончится.
– Все! Заканчиваем! Витя, на втором этаже в комнате, похожей на кладовку, где одежда, возьми чемодан. Если внутри что-то есть, вытряси прямо на пол. Потом подберем. В него уложим все книги с этих полок. Главное – вывезти, потом с ними разберетесь. И… отдам я вам принтер. Распечатывать материалы. К нему запасной картридж и пачка бумаги. Больше у меня просто нет. Так! Это не все. Вот флешка, на которую качали информацию. Спрячьте ее в портфель или в карман, куда надежнее. И пока собираемся, я еще с внешнего диска на жесткий ноута скачаю всю информацию по войне, которую я собирал эти годы. Тоже пригодится.
Последнюю фразу гости не поняли, но суть того, что это полезно, уловили, поэтому начали собираться. Цанава спрятал флешку в нагрудный карман. Выехали через полчаса. По дороге Трофимов предложил заехать в ближайший супермаркет, чтобы купить нормальной, в его понимании, еды для своих товарищей. Цанава не препятствовал, но предупредил, что тоже пойдет с ним.
Заехали в «Солнечный» на Ямской. Алексей купил колбасы двух сортов, взял три курицы-гриль, кетчуп, майонез, две бутылки коньяка, хлеба белого и черного, на всякий случай спагетти, пачку соли и пачку сахара кускового, несколько комплектов пластиковой посуды. Народу по окончании рабочего дня было прилично. Пришлось постоять в очереди в кассу.
– Я говорил про женщин в штанах и за рулем. Могу еще сказать, от голода вы не страдаете. Кажется, ровно наоборот.
– Есть такое дело. И причин тут много.
– И магазин… для райцентра, плюс не в центре города выглядит весьма неплохо. Меня особенно удивляет товар на полках в свободном доступе. Не воруют?
– Ну, как совсем без этого? Бывает. Но там камеры везде, личность вора установить вполне по силам. Зато такая схема значительно увеличивает количество обслуживаемых покупателей. А украденное хозяин компенсирует из зарплаты продавцов и охраны. Капитализм! Тут хотя бы наиболее ценные виды товаров – колбаса, рыба, спиртные напитки – находятся либо под замком на витринах, либо отпускаются по старой схеме – продавцом, а вот в гипермаркете все лежит и стоит на полках. Продавцы присутствуют только в тех отделах, где покупателю требуется товар не заранее фасованный, а по его желанию. Плюс тот магазин примерно раз в десять больше этого.
– Да? Я думал, этот один из самых больших.
– Нет. Это заурядный квартальный магазин. Таких в городе десятка два.
– М-да…
Обратную дорогу Трофимов выбрал через Семлево. Этот путь был длиннее километров на пятнадцать, но освобождал от необходимости пересекать город в часы пик.
Весь путь все трое были заняты работой. Алексей, кроме того что вел машину, диктовал под запись Виктору алгоритм пользования оргтехникой; комиссар что-то быстро писал в записную книжку, заглядывая в распечатанные материалы по действиям дивизий и армий, которым суждено попасть в окружение. Кроме этого, у него были распечатки биографий всего командного состава этих армий до комдивов. Тех, естественно, на кого в Интернете нашлась информация. После Путьково стало уже темновато. Трофимов включил свет в салоне, на что Цанава, не отрываясь от записей, благодарно кивнул.
Подъезжая к порталу, Алексей выключил фары, оставив только противотуманки. На душе у него было неспокойно. Тяжело. Но отступать ему было некуда, кроме осознания своего долга офицера перед Родиной, он не мог бросить жену и друзей.
4 октября 1941 г.
Семлевский район
Проехав портал, он остановил машину и заглушил двигатель. Комиссар оторвался от бумаг и аккуратно убрал их в портфель. После чего вышел из машины, сразу же привычно закурив. Выслушал доклад старшего охранения и приказал охране грузиться в полуторку. После чего о чем-то переговорил со старшим охранения от роты особого отдела 20-й Армии.
Сразу же после этого полуторка и джип тронулись. Свет в салоне уже использовать было нельзя.
Алексей, дождавшись этого момента, решил озвучить мысли, бродившие у него еще дома, но оформившиеся только перед порталом.
– Товарищ комиссар, я вот что думаю. Портал и информацию о нем вы доложите своему руководству, я имею в виду Лаврентию Павловичу, и, я уверен, эта информация заинтересует Верховного. Но! Осталось всего несколько дней до занятий этого района немцами. И если информация попадет к ним, или они случайно наткнутся на портал, то вам ни одной ротой, ни двумя, даже дивизией не удержать этот район. То есть своими силами вам объект не удержать. И даже если немцы про него не узнают, наличие портала вам ничего не даст. У меня два предложения. Первое, дать возможность нам, то есть мне и моим товарищам, сообщить о портале высшему руководству России. Такая возможность имеется у двоих моих друзей. Причем информация уйдет сразу наверх, минуя региональные структуры. Что, как вы прекрасно понимаете, в таких делах является немаловажным фактором. Если же вы нас всех или кого-то отдельно не отпустите и случится худший из сценариев, и немцы захватят портал, то в любом случае рано или поздно они, то есть немцы, проявят себя в нашем мире. Каким образом это произойдет, я не знаю. Может, они тупо вломятся на технике в ближайшие деревни, а может, зашлют своих агентов. Если разберутся в ситуации. Но в любом случае положение Советского Союза от этого не улучшится. В данном случае фактор времени важен, как никогда. И его нужно использовать. Нужно входить в контакт с руководством России. По крайней мере, безопасность объекта они точно смогут обеспечить. Это как минимум!
– Я думаю над этим. Но тут проблема в том, кто тот человек, кому поверят в вашем времени. Не просто поверят, а очень быстро это сделают. Вы полностью правы, время сейчас для нас определяющий фактор.
– Знаете, у меня в памяти сейчас только один человек, личность установлена в нашем времени с высочайшей степенью достоверности. Это генерал Ракутин! Командующий 24-й Армией Резервного фронта. Поясню. Его останки обнаружены поисковиками в 90-х годах. То есть относительно недавно. И по ним проводилась серьезная экспертиза, которая подтвердила, что это останки действительно генерала Ракутина. Погиб он предположительно шестого-седьмого октября при прорыве остатков его войск и штаба в район Семлева.
– И это серьезно сэкономит нам время.
– Да!
– Еще вопрос. Вы говорили, что Россия объявила себя правопреемником СССР.
– Да!
– А архивы? Архивы вообще и конкретно моего ведомства сохранились, или…
– Сохранились! И НКВД, и КГБ, и Министерства обороны. Конкретизировать не могу, никогда не имел к этому отношения, но в целом такие архивы существуют.
– Это хорошо! Но, – продолжил он, – Россия – буржуазная страна. Где гарантия, что она пойдет на контакт с СССР и от этого будет польза?
– Во-первых, у нас сейчас очередной период конфронтации с Западом. И любой союзник интересен. Во-вторых, наш президент в первую очередь прагматик. Как Сталин. Вспомните, кто строил в СССР Горьковский автозавод. И с фашистами договор заключали. Когда решается вопрос выживания страны, идеология отступает на второй план. Это мои мысли и предположения. Но попробовать стоит. В любом случае немцам уж точно ничего не обломится.
Цанава, задумавшись, молчал.
В Семлеве комиссар тронул Трофимова за плечо.
– Заедем в местный райотдел. Я дорогу подскажу.
Подъехали к указанному зданию. Из темноты показались двое в форме с винтовками наизготовку. Трофимов заглушил двигатель и погасил фары. К патрулю вышел Виктор. Подсветил лицо и удостоверение фонариком. Переговорил с ними и вернулся к машине.
– Все в порядке, товарищ комиссар. Это патруль местного отдела. Дежурный по райотделу на месте. Связь есть.
– Ну, пойдем, – и, повернувшись к полуторке, добавил: – Присмотрите тут.
Алексей подумал, что это он о патруле. Оказалось, нет. Речь шла о нем. Сразу в его машину забрался один из бойцов, остальные рассыпались на местности, прикрывая и выход из райотдела, и машину с Трофимовым.
Войдя в здание, Цанава махнул рукой дежурному, отменяя доклад.
– Кабинет начальника открой.
Дежурный, узнав комиссара, торопливо, звеня ключами на связке, пробежал к кабинету и открыл его.
– Витя, к двери никого не подпускать, – распорядился комиссар, входя в кабинет и закрывая за собой дверь.
Дежурная на коммутаторе соединила его с коммутатором управления НКВД по Смоленской области в Вязьме. И уже через них он соединился с дежурным по особому отделу фронта в Касне. Дежурный пояснил, что штаб заканчивает передислокацию, командующий уже уехал на новое место, в Столбы севернее Гжатска. Здесь старшим остался начальник штаба фронта генерал-лейтенант Соколовский. Комиссар поручил дежурному обеспечить телефонный разговор с ним, указав свое местоположение.
Положив трубку, Цанава привычно закурил. Звонок телефона раздался как раз, когда он потушил папиросу.
– Слушаю, Соколовский!
– Доброй ночи, Василий Данилович!
– И тебе, Лаврентий Фомич! Хотя даже ночи сейчас перестали быть добрыми.
– Согласен. Я тоже звоню тебе не для пожелания спокойной ночи. Скажи-ка мне, Василий Данилович, вы с Иваном Степановичем ничего не думали по поводу Константина Константиновича, а?
– К-хм… А откуда ты знаешь? Хотя глупый вопрос. Был разговор по его поводу, есть одна идея, но она пока что ею и остается. Я так понимаю, суть ее вы знаете. Может, завтра Иван Степанович примет решение.
– Знаю. Поэтому, уважаемый Василий Данилович, я прошу, я настоятельно рекомендую идею изложить в приказе. На бумаге со всеми соответствующими подписями и печатями. Делай как хочешь, но чтоб был на бумаге. И срок в ней должен стоять не позднее 18 часов 5 октября. Если этого не будет сделано, то я, в свою очередь, сделаю все от меня зависящее, чтобы в истории Западного фронта появился второй эпизод подобный истории с генералом Климовских.
– Что, так все серьезно?
– Серьезней не бывает! Ты в курсе, что противник сегодня захватил обе переправы через Днепр восточнее Холм – Жирков?
– Н-нет! Там же дивизии Резервного фронта!
– А их пытались отправить южнее, в полосу Резервного фронта. Потом отменили, а позиции занять снова они не успели. Ты вот что! Ты все войска Резервного в нашем тылу подчиняй себе, в смысле Западному фронту. Только чтобы они подчинились, приказы нужны. Письменные.
– Ты понимаешь, что ты говоришь? Я бодаться с Семеном Михайловичем не буду! Ты в стороне останешься, с тебя и взятки гладки, ответишь вроде того «была оперативная информация», а мне что делать? Любая его неудача будет списана на меня. Н-е-т! Устные отдавать буду, подписывать ничего не буду.
– Ладно! Черт с тобой! Буду один крутиться, как смогу. Но про приказ, о котором говорили в самом начале, не забывай! Я лично его буду встречать пятого в 18 часов. И если… ну, ты знаешь.
