Ронни Траумер "Его соблазн"

– Не играй с огнём, девочка, можешь обжечься, – смотрит прямо в глаза. Затягивает своими зелёными омутами. – Моё терпение не резиновое, и оно вот-вот лопнет.

– Вот и отлично, пусть разорвёт вас на куски… – договорить мне не дали.

Сильная рука сжимает моё горло, а лицо передо мной багровеет от злости.

– Ты слишком много болтаешь, это выводит из себя, детка, – шипит угрожающе, обдавая горячим дыханием мои губы. – Запомни: пока на тебя нацелился я, никто не смеет в твою сторону даже смотреть, не то что касаться. Рядом с твоим Димой окажется любой, кто посмеет к тебе приблизиться. И скажи спасибо, что на больничной койке, а не в гробу. Пока что.

Отпустил меня так же резко, как и схватил. Я чуть ли сознание не теряю и, жадно хватая воздух, потираю шею, что горит огнём. Умом понимаю, что мужчина не шутит, и, правда, играть с огнём не стоит, но упрямая девочка внутри меня не желает сдаваться.

– Я не ваша собственность, и ни на что согласие не давала, так что вы не имеете права…

– Мне твоё согласие не требуется. Ты будешь моей так или иначе. Сама к ногам бросишься и молить будешь.

– Никогда! – почти кричу я.

– Голос понизь, – рычит, выстрелив в меня взглядом. – Ты уже моя! И так будет, пока мне не надоест. А теперь свободна, – отмахивается, как от надоедливой мухи.

А я только сейчас понимаю, что машина давно стоит на месте, а главное – у ворот моего дома, на потеху всем соседям. Задыхаясь от негодования и не найдя больше слов, я нервно дёргаю ручку двери, чтобы выйти и убежать подальше от него. Но чёртова ручка не поддаётся, и я, словно рыба, выброшенная на сушу, бьюсь в судорогах, чувствуя, как ком обиды в горле не даёт дышать.

Власов наклоняется, почти ложась на меня всем своим весом, окутывая чёртовым запахом морского бриза, будто меня бросили с высокой скалы в прохладную воду.

– С ней надо нежно, – шепчет у самого уха и одним ловким движением открывает дверь.

Вместо того, чтобы выйти и сбежать, как и планировала, я, как заворожённая, смотрю в зелёные омуты и не нахожу сил даже вдохнуть. Сжатая челюсть и похоть в его глазах действуют на меня, как гипноз. Тело и вовсе бросает в дрожь, а кожа покрывается мурашками, когда его ладонь оказывается на моём бедре. Сначала нежно гладит, а потом сжимает до сладкой боли, и вместе с этим движением у Власова учащается дыхание. А заодно и моё.

Облизав пересохшие губы, я пробуждаю зверя. Арман набрасывается на на них так, словно перед быком помахали красной тряпкой – сминает, кусает и врывается языком в мой рот, как к себе домой.

Из моей груди предательски вырывается полустон-полувсхлип, и, потеряв голову окончательно, я, обмякнув, начинаю отвечать на поцелуй.

Глава 6

Лиза

Словно тряпичная кукла, я позволяю делать с собой всё что угодно. А Власов, ничуть не стесняясь, пользуется этим. Его горячие ладони ласкают каждый уголок моего тела, губы творят что-то нереальное, притягивая меня ко дну вулкана, в котором я сгораю.

Голова приятно кружится, по венам течёт горячая лава, а внизу живота затянулся узел, что вот-вот взорвётся от напряжения. Дрожу, как лист на ветру, и вздрагиваю каждый раз, когда Арман кусает мою губу, одновременно сжимая моё бедро.

Просунув вторую руку за мою спину, он резко притягивает меня и усаживает к себе на колени. Не дав возможности даже вздохнуть, Власов снова пленит мои губы. Накрывает ладонями мою попу и, сжав до сладкой боли, вжимает меня в свою твёрдую грудь. Из моей груди рвётся протяжный стон, когда он поднимает руки и пробирается прохладными пальцами под мою футболку.

Откуда-то раздаётся клаксон – словно обухом по голове. Я тут же прихожу в себя и разрываю сумасшедший поцелуй. Фокусирую взгляд на мужчине, у которого я сижу на коленях, так и не убрав руки с его шеи. Его довольная ухмылка, глаза наполненные победой и весь его вид кричит – а я говорил!

Отрезвляет меня.

Убираю руки с этого совершенного тела, замахиваюсь, намереваясь влепить ему оплеуху. Но руку перехватывают в воздухе до того, как она приземляется на его щетинистую щёку.

– Не в этот раз, детка, – довольно улыбается, сжимая моё запястье до красных пятен.

– Козёл! – шиплю я на него и порываюсь слезть с его колен.

Он продолжает меня держать, а я ёрзаю, как идиотка, толкая и царапая его. Добиваюсь только того, что оказываюсь ещё ближе к нему, а этот козёл этим только забавляется. Упираюсь руками в его грудь, но вспотевшие от напряжения и волнения ладони скользят по шёлковой рубашке, и… О, чёрт!

Убираю руки от него, словно ошпаренная. Чувствуя, что краснею как рак, поднимаю глаза на Власова, который едва сдерживает смех.

Я коснулась его… члена! Господи, какой стыд!

Находясь в каком-то замешательстве, я будто выпадаю из реальности, а Арман, устраивая свои руки на моей заднице, притягивает так, чтобы я оказалась прямо на… нём. Твёрдый, словно камень, и… и он… просто огромный! По телу пробегают волнительные мурашки, а уши буквально пылают от стыда.

– Чувствуешь, что ты со мной делаешь? – хриплым низким шёпотом спрашивает он на ушко и всасывает мочку.

Едва нахожу силы, чтобы не застонать, не закрыть глаза, не запрокинуть голову назад и позволить ему сделать хоть что-то, чтобы унять это невыносимое напряжение во всём теле.

– Отпусти… те меня, – жалобно, неуверенно прошу я.

– Нет! – отрезает уверенно, продолжая удержать за попу и раскачивая меня вперёд-назад, заставляя тереться о его член.

С трудом удаётся дышать, но ещё труднее сдерживать рвущиеся наружу стоны, которые всё же вырываются из моей груди в виде судорожных всхлипов.

Ты моя! – проносится в голове.

Нет! Нет! Нет!

“Могла один раз раздвинуть ноги…” – слова Димы как гром среди ясного неба. И воспользовавшись маленькой заминкой Власова, когда он прикрыл глаза, шумно дыша, я спрыгиваю с его колен. Тут же, пока он не спохватился, вылезаю из автомобиля и несусь со всех ног к дому.

В спину мне раздаётся низкий рык, а потом едва слышный смешок. Не оборачиваясь, я добегаю до калитки и дрожащими пальцами открываю её.

– Елизавета? – навстречу выходит бабушка, вытирая руки о фартук.

– Бабуль, не сейчас, – говорю не своим голосом, отмахиваюсь и скрываюсь в доме.

Забегаю в свою комнатушку, сажусь на старую кровать, подтянув колени к груди и прилипнув спиной к стене.

Какая же ты дура, Лизок!

Дура! Дура! Дура!

Как так можно? Растеклась лужицей, как и все остальные.

Идиотка бесхребетная!

Тебе ведь понравилось, – насмехается надо мной внутренний голос.

Нет! Не понравилось…

Кому я вру?! Боже…

От передозировки эмоциями я отрубилась на кровати, лишь упав на правый бок. За окном уже стемнело, щёки стягивает от высохших слёз, а на груди такая тяжесть, что дышать трудно.

Злюсь! Больше на себя, чем на Власова. Разве можно так себя вести? Не понимаю, что на меня вообще нашло? Какого чёрта я так размякла, позволила ему меня касаться там, где никогда не бывали мужские руки. Мужчин вообще рядом со мной не было, если не считать Серёжу в девятом классе, который проводил меня до дома после школьного осеннего бала и поцеловал. Но тот поцелуй по сравнению с тем, что творил Власов, как укус комара.

А Власов… он не то что укусил, он проглотил меня целиком. И мне стыдно, ужасно стыдно, что я поддалась, что не смогла держать себя в руках и теперь на равных с теми девушками, которые ковриком под его ноги стелятся.

А больше всего стыдно от того, что мне понравилось. Понравилось чувствовать его руки на своём теле, его полные губы на моих и его язык у меня во рту. Прошло пару часов, а ощущение, что я ещё там, в его треклятой машине. Потому что пропиталась его запахом, тело ещё горит огнём, а низ живота болезненно тянет от неудовлетворения.

К горлу подкатывает ком, грозясь взорваться новой порцией слёз. Из-за того, что дала слабину и упала в объятия врага.

– Лиза! – раздаётся взволнованный голос бабушки. – О господи! Что мы делать-то будем? – восклицает она, и я встаю с кровати.

– Что такое, бабуль? – спрашиваю, подойдя к ней.

На ней лица нет, и, забыв про Власова, про все события случившиеся за сегодняшний день, я смотрю на бабушку, у которой глаза на мокром месте.

– Нас… нас выселяют, Лизонька, – дрожащим голосом говорит она и протягивает мне лист бумаги. – Как же мы жить теперь будем-то? – всхлипывает и закрывает лицо руками.

– Что ты такое говоришь? – обращаюсь больше в пустоту, чем к ней.

В голове тут же всплывают слова Димы о том, что Власов купил землю, где стоит наше поселение. Пытаюсь прочитать написанное.

Чёрт!

Он был прав – мы лишимся дома. Родного дома, потому что ниже написано, что на каждую семью выдают квартиры. На кой нам его квартиры? Мы здесь родились, здесь выросли, почему мы должны этого лишиться? Только потому, что Власову денег мало и он хочет построить ещё один притон для своих грязных делишек?

– Ох, – вздохнув, бабушка схватилась за сердце и качнулась в сторону.

Бросив чёртову бумажку, я подбегаю к ней, проклиная Власова и его власть.

***

Бабушка спит уже час после того, как я дала ей лекарство, а я глаз не могу сомкнуть, мотая круги по нашей маленькой кухне и перечитывая чёртову бумажку снова и снова.

– Скотина! – ругаюсь шёпотом, чтобы не разбудить бабушку. – Мало ему земли в городе и его округе, именно эта ему нужна!

От безысходности плюхаюсь на стул и, откинувшись на спинку, прикрываю глаза в попытке успокоиться. Но ничего не выходит, и до утра я хожу по дому туда-сюда. То на кровать прилягу, то на стуле посижу. И как только часы показывают пять утра, я переодеваюсь и, схватив свой маленький и потрёпанный рюкзачок, куда я засунула треклятую бумажку, выхожу из дома.

До остановки чуть ли ни бегом иду, вот-вот должен подъехать первый автобус, и не дай бог пропустить его. А по прибытию в город мне приходится потратиться и взять такси, так как до дома Власова автобусы, естественно, не идут.

Да, я решила поехать к нему и потребовать оставить нашу землю и поселение в покое. Конечно, я не дурочка и понимаю, что это мне мало что даст, но попробовать надо. Не сидеть же сложа руки и ждать, когда нас силой из домов выгонят.

Стоящие «солдаты» у ворот косо на меня глянули и, сменив маску гнева на милую и улыбающуюся, пропустили меня на территорию. Не сомневаюсь, что моё лицо им знакомо. Небось Власов всем мой фоторобот раздал, чтобы следили за мной, как за преступницей. Иначе, как он узнал, что я продолжала общаться с Димой, несмотря на его угрозы.

Переступив порог дома, я вернула свой воинственный вид, мысленно довольно улыбаясь, что разбудила царя в такую рань. Хоть какая-то месть за его проделки. Но каково же было моё разочарование, когда Власов, спускаясь по лестнице со второго этажа, предстал передо мной в идеальном чёрном костюме и шёлковой чёрной рубашке. Выспавшийся, на лице довольная усмешка, ровная, ухоженная щетина и проницательные зелёные глаза.

Не то что я – бледная и мешки под глазами размером с кулак.

– Не выдержала разлуки, детка? – спустившись с последней ступеньки, он бесцеремонно подходит ко мне и, обняв меня одной рукой, впечатывает в своё тело.

Весь мой пыл угасает моментально, как только предательское тело отзывается на близость этого мужчины. Отрепетированная по дороге речь превращается в набор непонятных слов. Как в мультике – буквы разлетаются в разные стороны и падают кучей на пол.

– Отойди от меня, – зло требую я и, упираясь ладонями в каменную грудь, пытаюсь его оттолкнуть, но проще стену с места сдвинуть. – Мерзавец! Скотина! – бью его кулачками куда попало.

– Успокоилась! – рявкает мне в лицо, схватив меня за плечи и встряхнув, как тряпичную куклу. – Всему есть предел, детка. И ты слишком многое себе позволяешь, – грозно шипит мне в губы, буквально скрипит зубами. – Ещё раз на меня голос повысишь, я тебя продам арабскому шейху, пополнишь его гарем, – внимательно вглядываюсь в его лицо, и приходит понимание, что это не пустая угроза.

– Ты не посмеешь, – севшим голосом говорю я.

– А ты хочешь проверить? – выгнув бровь, он сверлит меня взглядом зелёных глаз.

Я посчитала, что не стоит отвечать. Не предпринимая больше попыток поднять на его руку или попробовать выбраться из его хватки, я мысленно считаю до десяти.

– Зачем тебе наша земля? – спрашиваю, набрав воздуха в лёгкие.

– Она не ваша, – бросает сухо и, наконец отпустив меня, разворачивается и садится на диван.

Перед ним тут же ставят поднос со свежесваренным кофе и свежей прессой. Словно меня тут и нет, он тянется к чашке и делает глоток напитка, аромат которого витает в воздухе, добираясь до моего носа и заставляя сглотнуть слюну. Только сейчас вспоминаю, что со вчерашнего утра я ничего не ела, и, как назло, в этот же момент желудок скручивает спазмом.

– Ты ведь можешь купить себе любой другой участок, – вопреки всему я напоминаю себе о цели своего раннего визита.

– Могу, – кивает по-деловому. – Но не хочу, – поднимает взгляд на меня, и я вижу по выражению его лица, что он забавляется этой ситуацией.

– В тебе хоть что-то человеческое есть? – делаю шаг вперёд и сжимаю кулаки от злости.

Как же хочется вылить этот горячий кофе ему на голову! Стереть к чёрту его довольную улыбку и заставить хоть как-то страдать.

– Нет, детка, – твёрдо отвечает и, встав на ноги, в два шага оказывается передо мной, нависая сверху, как скала. – Во мне ничего человеческого не осталось, – тихим голосом проговаривает и, подняв руку к моему лицу, убирает прядь волос за ухо. От касания его руки я покрываюсь мурашками, перед глазами всплывает вчерашняя сцена в его машине, и я едва не прикрываю глаза от блаженства.

Очнись дура! – кричит разум, и, выпрямившись, я отхожу на шаг.

– Оставь людей в покое. Мы там жили всю жизнь, в посёлке остались в основном старики. Зачем им на старости лет эти переезды? – мягким, почти умоляющим тоном прошу я.

– Хочешь землю? – после небольшой паузы спрашивает он. – Дать старикам дожить свои годы? – на каждый его вопрос я киваю, но чувство, что в его словах есть подвох, не отпускает. – Хорошо, – раскидывает руками, и я прищуриваюсь. Точно что-то ляпнет сейчас, вот попой чую. – Ты в обмен на покой стариков.

– Что? – громко восклицаю я.

– Да, детка, – кивает, улыбаясь. – Ты отдаёшься полностью мне, переезжаешь в мой дом, делаешь только то, что тебе говорю я, пока не надоешь. И тогда я подумаю на счёт земли, где стоят ваши дома.

Он ведь шутит? Разве можно с серьёзным лицом такие вещи говорить? Шутит!

– Я ни за что на это не соглашусь, – нервно усмехаюсь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».