Екатерина Николаевна Широкова "Запрещённые дети"

– Поезд? – Эля соскользнула на пол. – Этим точно никого не удивить. А что с сестрой?

– Пропала. С ней произошло что-то очень плохое, а я, наверное, сделал что-то не так.

– Паршиво, – она сочувственно обняла его за плечи, как маленького ребёнка, – вот и я не хочу, чтобы на меня таращились, как на подопытного кролика. Оценивали мои успехи… Не хочу надеяться на фальшивый интерес и мнимую семью.

– Но тогда как ты вырвешься отсюда? Ведь если они заберут тебя…

– Я помню их прошлый приезд, – выпалила Эля и зажмурилась от чего-то, невидимого для него, – три года назад.

– Ого! Долго же они ждали, чтобы попробовать еще разок.

– Поверь, это они ещё слишком рано приехали. Я постаралась на славу. Думала, лет пять их не увижу.

Снаружи послышались неожиданно чёткие голоса и Эля заговорщицки прижала палец к губам, ловко карабкаясь обратно наверх, чтобы прильнуть носом к пыльному стеклу под несущей балкой. Илья последовал по стремянке за ней, хотя шаткая конструкция жалобно крякнула под весом обоих детей, и изо всех сил вытянул шею, с удивлением обнаружив, что отсюда магическим образом слышно каждое слово, произносимое на крыльце у главного входа в приют, а из-за неправильного наклона рамы ещё и прекрасно видно, надо только протереть рукавом пыль.

Сухонькая женщина с огненно-рыжими волосами, объясняющими происхождение медного оттенка Элиных прядей, взяла за руку высокого и тощего очкарика с одутловатым лицом и с тревогой обратилась к тучной директорше, сверху похожей на солидного размера памятник.

– Вы уверены, что наша девочка готова к визиту? Не хотелось бы лишний раз трепать вам и себе нервы. К тому же, у моего мужа слабое сердце и я опасаюсь, что он просто не выдержит новый стресс. Это всё так ужасно…

В подтверждение сказанных супругой слов очкарик прижал их сплетённые руки к впалой груди и трагически выпучил глаза.

– Может быть, вам тогда стоило приехать одной? Вы вовсе не обязаны делать это вместе, – директорша сочувственно вздохнула, – да и по отдельности тоже… Всё все понимают, не сомневайтесь. Никто бы вас не осудил. Ни один человек, уверяю вас.

– Но мы не можем отказаться! Это же наша дочь! – скорбно заметила Элина мать. – Мы обязаны пытаться, пока ещё есть хоть малейший шанс! Мы никогда не сдадимся! Правда, Костя?

Костя закивал, как китайский болванчик.

– К сожалению, мне нечем вас обнадёжить. Шанс почти призрачный, но он есть, тут вы правы. Как замечательно, что вы всё же откликнулись на мою просьбу и приехали, – директорша рассеянно обернулась, ища поддержки у кого-то позади себя, а рыжая женщина чуть нахмурилась, ожидая приглашения внутрь.

– Так мы сейчас пойдём к ней? Она нас ждёт? – Элина мать взволнованно прикусила губу.

– Э-э-э… Надо будет немного подождать в комнате для свиданий, пока я подготовлю Эльвиру ко встрече. Буквально полчасика.

– Хорошо, – согласилась Элина мать и потянула мужа за собой, пропадая из поля их зрения.

Эля отпрянула от окна и Илья, нарушив хрупкое равновесие, вцепился в крюк под балкой.

– И что ты сделала, что они так боятся снова увидеть тебя? Это-то ты помнишь?

– Ещё бы! – её глаза самодовольно сверкнули. – У них были такие рожи! Как будто я вся вымазалась в грязи, а потом прямо так заявилась на званый ужин с супер-пупер важными гостями, да ещё и встала грязными ногами на белоснежный ковёр. Его чуть Кондратий не хватил, а маманя просто позорно сбежала. Трусиха.

– Так что же это было? Поделишься?

– На минутку показала им то, что они хотели видеть. Пустила слюни по дорогим мамочке и папочке, наплела, что ужасно счастлива быть с ними и жуть как соскучилась, вот это всё.

– И в чём загвоздка?

– В том, что болваны купились. А я обняла её за живот, погладила и по-секрету сообщила, что очень рада будущему братику или сестрёнке. Мол, меня любой вариант устроит. Прикинь? Она пулей вылетела отсюда, даже забыла, что надо попрощаться с доченькой и директрисой. Воплей было выше крыши!

Илья моргнул.

– Твоя мать должна была родить ещё одного ребёнка?

– Не-а. Это я её так пуганула, чтобы не показывалась здесь. Но она же точно не знала! В этом и смак.

– Я что-то запутался.

– Ну конечно, – Эля поправила чёлку, – ты же пока ещё ничегошеньки не понимаешь, – она приблизила свои огромные и печальные глазища и Илья вдруг подумал, что эта тощая девчонка умеет колдовать, не иначе, – и, если повезёт, всё так и останется. Я тебе даже завидую. Как много чудных открытий тебе предстоит, Илюша.

В углу зашуршало и одновременно дверь приоткрылась, а знакомый писклявый голос произнёс:

– Вот вы где! – и воспитательница по кличке Добрая Люся осуждающе погрозила указательным пальцем. – Я же тебя предупреждала, Эля. Никаких фокусов.

Илья аж поперхнулся, насколько виртуозно она притворялась! Сперва Эля нагло показала язык, будто ей лет пять, но тут же покорно спустилась со стремянки вниз и встала перед рассерженной воспитательницей, уперев виноватый взгляд в пол:

– Извините меня. Я просто боюсь, что не понравлюсь им, потому и прячусь тут. Вы же не сдадите меня директрисе? Ну пожа-а-алуйста!

– Ты не должна бояться, – сменив тон, уже мягче укорила воспитательница, – мы же сто раз говорили об этом, Эля. Они родители и не желают тебе зла. Никто из нас не желает.

Эля метнула на Илью быстрый взгляд и жалостливо затянула:

– Да, но мне трудно… трудно снова встретиться с… мамой и папой… после того, что я сделала… Вдруг они меня не простят? Вдруг оставят здесь навсегда?

Робкая улыбка озарила лицо Доброй Люси:

– Эля, они же приехали. Специально сели на поезд ради тебя! И очень хотят встретиться с тобой здесь, на острове. Ты же знаешь, что иначе они бы не рискнули. Тебе стоит ценить их порыв, не ко всем так относятся. Большинство ближайших родственников просто ждёт чуда на расстоянии и не суётся на остров.

Эля сжала кулаки.

– Может быть, им стоит уже смириться? – немного воинственно выдала Эля, на миг позабыв про показное смирение. – И вычеркнуть этот дурацкий остров с карты их идеального мира?

– Может быть, ты перестанешь болтать чушь и пойдёшь к ним?

– Да, извините ещё раз, – Элины глаза уже потухли, – я готова.

– Вот и прекрасно, – Добрая Люся бережно взяла её за тонкие пальцы и обернулась на Илью, – а ты живо спускайся вниз и марш в спальню. Сделаем вид, что я тебя тут не застала.

Илья подождал, пока воспитательница не уведёт Элю подальше от чердака, и снова прилип к окну, внимательно изучая территорию приюта. Забор повторял неровности ландшафта, опоясывая заросший пруд и взбираясь на холм с той стороны, где садилось солнце, но нигде за высокой оградой не было видно ни дерева, ни здания, хоть как-то намекающего на то, где они находятся. Только серое небо, затянутое облаками, и чахлые деревья внутри.

Они сказали про поезд и остров? Похоже, так и есть, хотя за то короткое время, пока Илья жил в приюте, он ни разу не слышал отдалённого шума вокзала или чего-то похожего. Только дождь и ветер. Даже машин не было слышно, хотя родители Эли должны были как-то сюда добраться, не взялись же они из ниоткуда.

Илья ещё раз осмотрел главные ворота, сейчас плотно закрытые, и понял, что его беспокоит – там совсем нет автомобилей. Площадка, явно предназначенная для парковки, была совершенно пустой, а момент прибытия гостей он пропустил. Мог ли он попробовать дождаться, пока те уедут, чтобы понять, как они сюда попали? Илья взвесил опасность разоблачения и на цыпочках выскользнул в коридор. Можно вернуться позже и увидеть всё собственными глазами, если подгадать по времени, когда Элины родители соберутся уезжать.

Рыскающие по приюту дети уже разбрелись по комнатам, а Илья направился в спальню для мальчиков и подсел к коротышке, наплевав на его вызывающе отчуждённый вид.

– Ну что, нашёл Элю? – коротышка испытующе оглядел Илью, когда понял, что тот не отстанет.

– Да. Нашёл. Спасибо за подсказку. Только её Добрая Люся всё равно нашла и забрала. А ты не знаешь, кстати, где комната для свиданий?

– Зачем тебе? Хочешь занять её место? Бесполезно. Они не возьмут тебя, и не мечтай. Им нужна она.

– Нет, не то! У меня своя мама есть! Она за мной тоже обязательно приедет, – Илья вдруг ощутил, что в том месте в груди, где обычно возникало тёплое чувство от предвкушения возможной встречи с мамой, сейчас лишь огромная ноющая дыра, – я хочу понять, как они сюда попали. Я не видел машину. Или такси.

– Машину? Как, по-твоему, на остров приедет машина? Ты совсем тупой?

– Но… как тогда?

Коротышка презрительно фыркнул и позвал Дупеля.

– Смотри-ка, Дупель! У нас тут новый парень, который думает, что отсюда можно сбежать! Мы на острове, чувак. Очнись.

Дупель перестал раскрашивать и странно посмотрел на Илью, отложив бумагу и карандаш. На рисунке красовался довольно кривой дом с кучей окон с фигурками детей в них, а вокруг не было ничего, только старательно закрашенная чернота. Дети поднимали руки вверх и кричали, судя по вытянутому овалу вместо рта.

Илья сидел в чулане напротив комнаты для свиданий и подглядывал за ходящими в коридоре через замочную скважину, пока спина не затекла, а колени не заныли от слишком твёрдых деревяшек. В конце концов ему пришлось оторваться от созерцания и осторожно встать, чтобы размяться и в темноте исхитриться не получить шваброй по макушке, так что Илья заранее нащупал древко и выпрямился, только слегка задев ногой ведро. Он сделал щёлку в двери, чтобы не пропустить самое интересное, и тут из той самой комнаты вышла аккуратно причёсанная Эля, переодетая в цветастое платье и вязаную кофту не по размеру, делавшую её ужасно похожей на мать.

Она села на банкетку для посетителей, заученно сложила руки на коленях и с любопытством уставилась на решётки на окнах, словно впервые увидела этот неизменный атрибут их приюта. Илья толкнул чуланную дверь, ловко поймал чуть не упавшую швабру и вышел, как ни в чём не бывало усевшись слева от Эли. Девочка выгнула брови и вежливо произнесла:

– Привет! Ты всегда там прячешься?

– Нет. Только последние два часа.

– И что ты там делал?

– Подсматривал за тобой.

– Ясно, – она чуть покраснела, разглаживая ладонями подол платья, – круто.

– И за твоими предками, конечно. И за директрисой. Ты куда-то собралась? – он покосился на её наряд, разительно отличающийся от приютской одежды.

– Домой. А как тебя зовут? – Эля спокойно смотрела на него, не моргая.

– Ты так шутишь? – Илья недоверчиво проверил выражение её лица и вдруг открыл, что неизменная дерзость исчезла без следа, словно её и не было.

– Нет. Мы разве уже знакомы? – Эля серьёзно наморщила лоб, пытаясь вспомнить взъерошенного от сидения в чулане и слегка чудаковатого мальчика, но ничего не выходило.

– Вообще-то, да!

– Давно? – она не скрывала иронии.

– Вчера же познакомились! Ты чего?

– Правда? – оживилась Эля. – Надо же, я этого не помню! А я как раз уезжаю! Меня должны были здесь лечить, но всё оказалось в порядке. Такое жуткое место! Я так рада, что не задержалась здесь. У вас всегда так мрачно? Как будто они боятся, что мы сбежим, – она хохотнула.

– Ну… Не знаю… Я же только вчера… – Илья споткнулся о мысль, что он понятия не имеет, как сюда попал, ведь до сих пор эта вопиющая нестыковка его не тревожила.

– Так что ты… вчера? – Эля ждала, поощрительно улыбаясь.

– Сюда попал. Не помню, как это было. Не помню, как меня привезли. А ты помнишь?

– Конечно! – она самоуверенно вздёрнула нос. – Наверное, ты ехал на поезде? Мой папа работает бухгалтером в Горной Компании и мы можем повсюду путешествовать бесплатно, представляешь? Сколько угодно ездить через Большой Хребет! Обычно на каникулах мы ездили на эту сторону в отпуск, у вас тут жарко и есть море, не то, что у нас, – она гордо выпятила грудь. – А ты где жил раньше? В Сити? У нас там большущая квартира с видом на Хребет! У меня есть своя комната и там целых два окна. И кукольный домик. Все девочки в классе мне завидуют, – Эля зарделась от бессовестного хвастовства, но вдруг застыдилась, сцепив пальцы вместе. – Извини, пожалуйста. Я не должна была зазнаваться. Тебе же придётся остаться тут. Так где ты жил? До того, как…

– По-моему, у моих родителей был дом возле вокзала. Двухэтажный.

– Там, где живут инженеры? – Эля захлопала в ладоши. – Это так мило! Когда тебя вылечат, мы запросто сможем дружить! А то я было подумала, что ты из семьи шахтёров… Ну, ты знаешь, они всегда такие невежливые. Кричат на работе и требует вернуть их обратно на Землю, как будто это возможно. Такие грубые. Фу. Папа говорит, что они специально выдумывают страшилки про Большой Хребет, чтобы не работать положенное по контракту время. Это ведь нечестно, как ты считаешь? Они же сами его подписали!

– Откуда ты всё это знаешь? – Илья во все глаза таращился на эту новую Элю, чувствуя, как почва стремительно уходит из-под ног.

– Мой папа всё мне объясняет! Он говорит, что скоро мы решим эту проблему с поездами и тогда здесь будет ещё больше рабочих, чтобы добывать руду.

– Что за проблема?

– Они не хотят заводить детей. Говорят, что Большой Хребет всё равно забирает их. То есть нас. Какой бред! Представляешь? А ведь кто-то в это верит!

Из комнаты для свиданий в коридор вышли сразу оба родителя. Её отец снял с носа запотевшие очки и неприязненно уставился на сироту, нахально болтающего с его дочерью. Сиротами он про себя называл всех, кого прописали здесь, делая исключение лишь для Эли, сообразно его представлению попавшей сюда по трагической и нелепой ошибке, которую он намеревался немедленно исправить, к вящей радости ужасно суетящейся супруги.

– Эля, зачем ты с ним разговариваешь? – он дёрнул Элю за локоть, а она послушно подпрыгнула и вытянулась в струнку. – Тебе нельзя водиться с кем попало, девочка моя. Это неоправданный риск.

– Отойди от него немедленно! – эхом взвизгнула мать, прижав к груди запястья со вздувшимися венами.

– Но, папа, мама! Этот мальчик тоже совсем недавно приехал сюда. Как думаете, могут его быстренько вылечить? Он живёт в инженерном квартале, папа! Он нормальный, просто…

– Ни в каком инженерном квартале он больше не живёт, забудь, – зло отрезал отец, брезгливо приподняв верхнюю губу, – раз он здесь, значит, он плохая компания для тебя. Запомни это.

– Но я же тоже…

Из комнаты выплыла директорша и свысока оглядела детей, припечатав глубоким контральто:

– Не волнуйтесь, Константин Романович. У нас тут совершенно безопасно. Все воспитанники подвергаются усиленной терапии, так что никакого риска нет. Но общаться им не о чем, это верно, – директорша жестом велела Илье исчезнуть, но тот нарочито медленно стал подниматься, чтобы продлить мгновения рядом с уезжающей девочкой.

– Пока, Эля, – обречённо выдохнул он, – может быть, ещё встретимся. Удачи!

– Прощай, не-знаю-как-тебя-зовут. Жаль, что мы толком не познакомились. Могли бы ещё поболтать, сверху всё отлично видно. Папа, а ты купишь мне новую одежду? Смотри, эта сидит не очень, вы промахнулись с размерами, – и Эля лукаво улыбнулась отцу, обнимая на миг побледневшую от нехороших ассоциаций мать за талию. – Мамочка, мне так хочется поскорее оказаться дома! Как там мой кукольный домик? Вы же не трогали мебель? Я так долго расставляла всё по местам! Хочу, чтобы всё было идеально!

Мать судорожно наполнила лёгкие и утёрла непрошеную слезу:

– Конечно, милая. Всё ждёт тебя. Как хорошо, что мы захватили твои вещи, потому что надеялись… верили… Ах, Костя, давай поскорее уедем отсюда! Тут так душно, – заплаканная женщина потянула дочь за собой и отрывисто кивнула втянувшей щёки директорше, – мы выйдем во двор, там воздух почище и посвежее, – и напоследок бросила Илье уничижительный взгляд.

– Дорогая, иди, я вас сейчас догоню, – одобрительно оскалился бухгалтер.

Илья уже добрался до поворота и застыл, сделав шаг уже вне зоны видимости.

– Константин Романович, ещё раз благодарю, что вы решились приехать, для нас каждый спасённый ребёнок бесценен, – приторный тон директорши обволакивал, заставляя задыхаться и бежать прочь, но Илья вжался в стену, надеясь, что охраннику не стукнет в голову делать обход в разгар дня, оторвав свою тушу от удобного кресла внизу.

– Признаю, что был неправ, когда демонстрировал скептицизм. Вы меня впечатлили! Браво. И насчёт бюджета… – Константин Романович понизил голос, – я больше не буду ратовать за то, чтобы сократить образовательную программу вашего приюта. Вы доказали, что это не бесполезная трата ресурсов. Моя дочь бегло, но убедительно продемонстрировала, что учёба пошла ей впрок. Разумеется, там могут быть пробелы в знаниях, но, учитывая обстоятельства… Вы совершили чудо!