Бузинная ведьма завизжала и разжала пальцы. Огонёк погас. Дилан плюхнулся в траву, дуя на покрытые волдырями пятки.
Выставив перед собой руки, ведьма забормотала новое заклинание, отступая в сторону ручья.
– Прости, что задержались, – малыш Кей, совсем как взрослый, хлопнул Элмерика по плечу.
– Дилан сказал, что тут будет золото, – Рис озирался по сторонам. – Где же оно?..
Тем временем Дилан смог подняться на ноги. Кривясь от боли, он замахнулся, готовясь метнуть нож в старуху. Он действовал так уверенно, что было ясно: не промахнётся.
Тогда ведьма подставила ладони под лунный свет и будто умылась им, обратившись снова в молодую прекрасную девушку. Вернув былую красоту, она пала на колени и смиренно взмолилась:
– Пощади! Если ты убьёшь Бузину, Лилс тоже погибнет. На этот раз навсегда.
Дилан замер в нерешительности. Потом замахнулся и…
– Кхе! Постойте, постойте! – раздался знакомый скрипучий голос. На соседней коряге вновь явился старейшина Красных Ладошек в шапке дядюшки Мэдока. – Не убивайте Лилс, лучше отдайте её мне. Зачем она вам? Низачем. А мне пригодится.
– Ещё чего! – хмыкнул Дилан. – А ежели она опять вырвется и начнёт убивать людей?
– Нет уж, пусть получит своё, – поддержал брата малыш Кей. – За Мэтти.
Рис, увидев фейри, нервно икнул, но ничего не сказал. Возможно потому, что потерял дар речи.
Старейшина Красных Ладошек пошевелил кустистыми бровями, огладил рукой козлиную бородку и уточнил:
– Может, вы что-то желаете взамен? Скажем, я забираю Лилс, а вы получаете золото. Горшок золота. Или два? Много-много золота.
Глаза Риса жадно загорелись, но Дилан успел заткнуть ему рот рукой.
– Ничего нам не надо, – хмуро сказал он. – Я просто хочу, чтобы деревня была в безопасности и люди больше не умирали.
– Я сниму проклятие, – предложил фейри. – Красные метки Красных Ладошек. Вы не умрёте. Проживёте долгую-долгую жизнь. Не обещаю, что счастливую, но долгую точно. Только отдайте мне Лилс.
Дилан бросил вопросительный взгляд на Элмерика, и тот решил прийти на помощь, хотя, по правде говоря, сам не знал, как тут лучше.
– Зачем ты хочешь забрать ведьму? – спросил он у фейри. – Расскажи всё без утайки, а мы решим, как быть дальше.
– Бард, знаю, ты устал, но сыграй нам снова, – ответил старейшина Красных Ладошек. – Теперь, когда её сила ослабла, а я больше не связан заклинанием, я могу поведать вам правду. Но нужно, чтобы дорогая Лилс не убежала, пока мы будем болтать.
Элмерик кивнул и вновь поднёс флейту к губам. Он надеялся, что фейри не будет говорить очень долго, ведь ведьма смотрела прямо на него, и если бы ненавидящим взглядом можно было убивать, Элмерик, наверное, уже рассыпался бы горсткой пепла. Он не стал повторяться и заиграл другую мелодию, на время лишающую возможности двигаться, но вместо этого Дева-Бузина заснула прямо на траве, мокрой от росы, – верной предвестницы рассвета. Фейри, умиляясь, глянул на неё, а потом торопливо заговорил.
– Когда-то Лилс была человеком. Но умерла и стала одной из нас. Я лично похитил её у смерти, успел в последний миг. Мы не всегда успеваем. Ой не всегда. Но я ловкий. Быстрый. Проворный. Так Лилс стала нашей сестрой. Одной из нас. Может, лучшей из нас. Мы придумывали игры. Воровали мёд и молоко. Водили глупых людишек за нос. Гонялись за бабочками. Но моя Лилс тосковала. Она хотела вернуться назад, к людям. Не верила, что мертва. Отказывалась признавать это. Знаешь, как это бывает, знаешь?
Он смахнул слезу, надвинул шапку почти на нос и продолжил.
– Я пообещал Лилс, что найду способ вновь сделать её человеком. Она же взамен дала слово никогда не расставаться с нами, стать нам не сестрой, но матушкой. Тогда-то я и пошёл на поклон к фейри Чёрной Бузины: только она во всём лесу постигла тайны жизни и смерти. Старуха-Бузина согласилась помочь и велела привести к ней Лилс следующей же ночью. А за помощь попросила сущий пустяк и не сущий пустяк. Первое дело – убить мужа одной женщины из деревни – было простым. Я наслал на него болотную лихорадку! Ха! А вот второе дело – жуткое, тяжёлое. Не по нраву это было Красным Ладошкам. Но мне пришлось убить маленькую девочку, оставив на ней метку: её тело было нужно, чтобы оживить Лилс. Госпожа Бузина и наша дорогая подруга расстались довольные друг другом. «Она даст мне новую плоть и кровь», – сказала тогда Лилс, но отказалась поведать, что потребовала взамен благодетельница.
– А потом оказалось, что их стало две? – догадался Элмерик. – В одном теле?
Фейри кивнул:
– Всё так. Фейри Бузины надоело быть деревом, она тоже хотела почувствовать вкус человеческой жизни. Мне запрещено было даже упоминать об этом, хоть я и видел, когда в этом теле просыпается моя Лилс, а когда приходит жестокая Дева-Бузина. Лилс разделила с ней жизнь. Я устроил их в дом к женщине, чей муж подхватил лихорадку от моих рук. Женщина полюбила Лилс и вырастила её, как родную дочь. Шли годы – и Бузина, что сперва часто спала, стала хотеть всё больше и больше времени для себя. Мы почти не видели нашу Лилс…
– А дядюшка Мэдок, что с ним? – хрипло спросил Дилан.
– О, это грустная история, – фейри вздохнул. – Они с Лилс действительно полюбили друг друга. Но эти чувства были обречены. Мы не хотели его. Не любили. Не звали. Он пытался украсть нашу матушку, принадлежащую только нам. Тогда я снова вступил в союз с Бузиной. Старый, старый глупец! «Нужно лишь сбить масло вместе с сон-травой, а потом смазать нам виски», – так посоветовала Старуха, – «Только смотрите, чтобы это была именно Лилс». Так мы и сделали. Моя Лилс заснула… о печаль! И спала до сегодняшнего дня, пока не услышала голос, как ей показалось, Мэдока… А теперь – из-за тебя, бард – она снова спит!
Маленький фейри заломил руки и бросил на Элмерика такой гневный взгляд, что тому стало весьма неловко. Но снимать сонное заклятие он пока не торопился.
– Ты хочешь забрать Лилс и убить Бузину? – уточнил он.
– Да и нет, – фейри с нежностью поглядел на спящую ведьму. – Зачем её убивать? Она же дерево. Пусть растёт. И спит. Не просыпается. Станет хорошим деревом. Обычным. С корой и листьями. Знаешь, как это бывает? Знаешь?
– А она н-не проснётся опять? – подал голос малыш Кей.
– За это я головой ручаюсь, – старейшина Красных Ладошек важно кивнул. – Меня не так-то просто облапошить, знаешь ли! Никому это не удавалось больше одного раза. Просто разрешите мне забрать Лилс – и вы никогда больше не увидите нас. И вдобавок останетесь живы. По-моему, отличная сделка. Что скажете?
Дилан снова посмотрел на Элмерика, словно силясь прочитать ответ в глазах человека более сведущего в колдовских делах, чем он сам. Тот кивнул.
– Ладно, думаю, так будет справедливо.
– Тогда забирай её, – выдохнул Дилан и, опомнившись, вернул Элмерику нож, предварительно вытерев лезвие о штанину. – И не забудь снять метки, ты обещал.
Так и не обретший дар речи Рис сделал неопределённый жест и шлёпнул губами, как рыба. Он уже успел подобрать ухват и теперь крепко прижимал его к груди, наверняка уверившись, что тот волшебный.
Никто не ожидал, что возражать вдруг начнёт малыш Кей.
– Нет, так не пойдёт! Я слыхал, у фейри принято, чтобы услуга за услугу, и всё равноценно. Так что мы тебе – твою Лилс, а ты верни нам Мэтти.
Фейри поднялся на цыпочки и потрепал угрюмого мальчишку по волосам.
– Мэтти не сможет вернуться, прости. Он стал одним из нас. А ты видел, что получается, если умершего вернуть к жизни, – он кивнул на спящую Лилс-Бузину. – Разве ты хочешь для Мэтти подобной участи?
– Нет, – малыш Кей, казалось, впервые не рыдал от переполняющих его чувств и лишь сжимал кулаки. – Он не должен был умереть! Может, ещё можно что-то придумать?
– Мы не хотели его убивать, он ведь ещё ребёнок. Но Дева-Бузина желала отомстить за отрезанный палец, – старейшина Красных Ладошек пожал плечами. – Мы его убили, но в тот же миг спасли. Успели. Вытащили за миг до смерти. Сделали одним из нас. Больше ничего мы не могли сделать.
– А можно нам увидеться? – попросил малыш Кей. – Я хочу видеть фейри. Тебя, Мэтти, других… Сделай, чтобы я это мог, а потом забирай свою Лилс!
– Как скажешь, – старичок с детским лицом поманил Кея к себе, а потом без предупреждения плюнул ему в глаза: сперва в один, а потом во второй.
– Э-эй?! – возмутился тот, а потом его детское лицо просияло. – Ух ты, сколько вас тут, оказывается!!! А где же Мэтти?
– Он пока не появляется на людях, – пояснил старейшина. – Не привык.
Дилану стало не по себе. Все эти фейри, ведьмы, внезапно не-совсем-живой-но-всё-же-живой друг, злая бузина, чары и холодное железо, грустная история дядюшки Мэдока – это было… немного слишком. И почти сводило с ума.
– Я хочу домой, – сказал он.
– Это легко устроить, – кивнул фейри. – Не как часть сделки, а как жест доброй воли.
И тут к Рису вернулся дар речи.
– Хочу горшок с золотом! – заявил он. – Много-много золота!
Красные Ладошки, собравшиеся на поляне гурьбой, уже не таясь, рассмеялись, а старейшина, хитро щурясь, явил из воздуха вожделенный горшок.
– Ладно, вот тебе подарочек, – он обернулся к Элмерику. – Может, ты тоже чего-то хочешь, дружок?
Бард мотнул рыжей головой.
– Нет, сделка свершилась, и менять условия ни к чему. Разве что пусть твой прыткий приятель, что спрятал мою флейту под лопухом, вернёт её туда, откуда взял.
– Глазастый, – с уважением произнёс старейшина. – Одобряю. Ты далеко пойдёшь, мальчик-колдун. Особенно если постараешься не становиться взрослым как можно дольше. Не расти. Будь собой. Знаешь, как это бывает, знаешь? Ну, прощай!
Он засунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Все Красные Ладошки вмиг исчезли, тело спящей Лилс пропало вместе с ними.
Деревенских ребят тоже не было видно: похоже, старейшина решил отправить домой не одного Дилана, а троих разом.
Элмерик убрал нож в ножны, умылся бодрящей росой нового дня и зашагал вдоль ручья – напрямик к мельнице. Его наверняка уже обыскались. Впрочем, была надежда, что мастер Патрик не станет ругать ученика за долгую отлучку, когда услышит эту удивительную историю. И яблочный джем от госпожи Мэринэн наверняка немного задобрит сурового старика…
Но вот чего Элмерик никак не мог предугадать, так это утреннего переполоха в трактире, о котором потом ещё две луны кряду судачили во всех окрестных селениях. Виновником шумихи стал взбешённый Рис, когда обнаружил, что с первым лучом солнца золотые монеты в его горшке превратились в сухие дубовые листья.
Глава вторая
Леди-шиповник, её верный рыцарь и тени слуа ши
Прошли те времена, когда в Чернолесье сторонились учеников колдуна. Теперь только появишься, как начинается: помоги там, помоги сям… Но Элмерик не жаловался. Ему было даже приятно: если просят – доверяют.
Вот и в этот раз плотник Итан отвёл Элмерика в сторонку от телеги, пока его подруга Келликейт пересчитывала мешки с зерном, и зашептал:
– Слухай, Рыжий, дело есть. Ты ж, грят, чародей и бард?
– Я ещё учусь, – начал было Элмерик, но увидел, как в глазах Итана гаснет надежда, уступая место страху, и быстро поправился. – В общем, да. А что надо?
– Ты можешь потолковать с фейри? – плотник мял в руках шапку.
– Смотря о чём. Не томи уже, рассказывай всё, как есть, – Элмерик махнул Келликейт, мол, тоже подходи, послушай. Это не понравилось Итану.
– А эта пигалица нам зачем?
– Эй, она вообще-то тоже ученица мастера Патрика! – вспылил Элмерик. – Может, побольше меня понимает в чародействе. И уж точно побольше твоего!
Плотник от такого напора смутился и забормотал, выкручивая свою шапку чуть ли не в жгут.
– Да эта… того… я никого обидеть не хотел. Просто… ну этаво… неловко как-то при девице. Не всё ж рассказать можно.
Бард вздохнул. По его мнению, Келликейт можно было доверить всё, что угодно. Она редко смущалась, не злословила, не осуждала и вообще была из тех девчонок, которые воспринимаются как «свой парень», но человеку со стороны это так просто в голову не вложишь. Зато у него нашлось объяснение получше.
– Дядь, она не обычная девица, а сама наполовину фейри. Уши острые под платком прячет, чтобы деревенские не пугались лишний раз.
Тут плотник впервые глянул на Келликейт – нет, не с уважением – со страхом. Аж шею в плечи втянул и невнятно пробурчал в пшеничные усы:
– Ну ежели так, то, оно, конечно… м-да… – но уже через миг он взял себя в руки и, прочистив горло, предложил. – А пойдёмте в таверну. Угощу вас элем, всё расскажу. Элмерик, конечно, согласился. Кто же от такого отказывается?
Сегодняшний день выдался погожим, даже жарким, а в таверне, за толстыми стенами да под соломенной крышей, было почти прохладно. Самое время отдохнуть и пообедать.
Итан сел, хлопнул широкой ладонью по столешнице (к нему сразу подбежал мальчишка) и обстоятельно сделал заказ. В первую очередь, конечно, эля. А ещё – хлеба с травами, тушеной капусты и даже немного вяленого мяса. В общем, плотник в Чернолесье явно не бедствовал.
– Видал, какие столы и лавки крепкие? – он снова хлопнул ладонью. – Моя работа!
И пока Элмерик восхищенно цокал языком, Итан пригубил эль, утёр пену с усов и вздохнул.
– Только энто всё в прошлом. Сейчас-то мои дела пошли наперекосяк. А всё из-за фейри…
– Дай, угадаю: ты их разгневал, – Келликейт подпёрла подбородок обеими руками.
Ну да, она никогда за словом в карман не лезла. Элмерику порой приходилось за неё краснеть. Ладно бы ещё спросила… но нет, слова прозвучали утвердительно, даже с нажимом. Стоит ли удивляться, что плотник начал оправдываться.
– Я не делал ничего дурного! А она взъелась на меня ни за что, ни про что! Такое тоже случалось. Не все младшие ши Чёрного леса относились к людям дружелюбно, некоторые вредили просто в силу пакостного характера. Может, статься, Итан нарвался на болотных бесов? Этим только дай волю – изведут человека. Или яблоневые девы – всем хороши красавицы, только порой пьют человеческую кровь. Поэтому бард счёл за должное уточнить:
– Да кто «она»-то?
Ответ поразил его до глубины души.
– Льиса, фея Рябинового ручья, – плотник шмыгнул носом, как мальчишка. – Я теперь, понимаешь, ни вброд, ни по мосту, ни верхом, ни на телеге – никак. Работёнку подкинули аж в самом Задолье, а как я туда попаду, если всякий раз в воду падаю и на тот берег ни-ни, – сразу захлёбываться начинаю. Эх, плакали мои денежки…
Сам Элмерик Льису никогда не встречал, но многое о ней слышал от мастера Патрика. Старый мельник-колдун уж на что не любил младших ши, а эту ласково называл Рябинкой и говорил, что увидеть её не так-то просто: мол, прячется от людей. Только если прислушаешься, как ручей звенит, огибая камни, можно услышать тихое пение Льисы. Элмерик пытался, но без толку: то мельничное колесо грохочет, то птицы кричат… На зиму Льиса, как и прочие водные духи, ложилась спать, а по весне, бывало, шалила: разливала воды по полям, подтапливала низины. Ну так оно и понятно: Рябиновый ручей только в народе ручьём прозывается, а на королевской карте означен как небольшая, но всё-таки река.
– … и опять ухнул в воду! Такие дела.
Элмерик только сейчас понял, что пропустил часть рассказа мимо ушей. Оставалось надеяться, что Келликейт слушала.
– Очень странно, – девушка поджала губы.
Элмерик хорошо знал этот недоверчивый взгляд: теперь плотник так просто не отделается, Келликейт из него всё вытянет. А та уже засыпала Итана вопросами.
– А дары приносить пробовал? А лодочку по воде пустить? Ей это нравится. Кстати, а откуда тебе известно, что фейри ручья зовут именно Льиса? Вы всё-таки встречались?
– Н-нет, что ты! – плотник отчаянно затряс лохматой головой. – Я к бабке Шеллиди на поклон ходил, починил ей лавки, подновил плетень, а она взамен задала три вопроса фейри. И та изволила ответить. Мол, да, знает меня, но не таит никакой личной обиды. И даже то, что я русло ручья от своего огорода отвёл, ущерба ей не нанесло.
– Погоди, что ты сделал? – ахнула Келликейт.
– Р-русло отвёл.
