Анастасия Шерр "Заур 2. Заберу тебя себе"

grade 4,8 - Рейтинг книги по мнению 1760+ читателей Рунета

+БОНУС! Я доверилась ему, впустила в своё сердце, хотя когда-то обещала себе и дочери, что больше не буду любить. Доверилась и была за это наказана. А теперь, глядя в глаза будущего нелюбимого мужа, понимала, что выхода нет… – Мне жаль. Жаль, что ты заставила меня сделать то, что я сделал. Мне тоже. Мне тоже очень жаль, что сердце до сих пор плачет по тому, кто того не стоит. – Он… Не вернулся? – знаю, как глупо спрашивать об этом Альберта. Но мне необходимо убедиться ещё раз, что Заур меня предал. Зачем? Понятия не имею. Наверное, я всё-таки мазохистка. – Тебе хватает наглости спрашивать меня о своём любовнике? Испытываешь моё терпение или просто с ума сошла? – отдать должное Банкиру, ни одним жестом он пока не выдал свою ярость. Но я её чувствую. Вижу, как клокочет в нём этот гнев. Содержит нецензурную брань.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 18

update Дата обновления : 14.06.2023

ЛЭТУАЛЬ

***

Заур чувствовал, что что-то не так. Именно в этот раз. Но инфа нужна, без неё никак. Да и верил он парню, как самому себе. Кого попало к клану не подпускал, а если и брал кого на работу, то мог сам за него голову положить.

Малик появился, как обычно, быстро и будто ниоткуда. Запрыгнул в машину, поздоровался. А Заур на рожу его побитую взглянул и всё понял.

– Узнали? – спросил коротко.

– Ага, – так же коротко кивнул Малик.

– И? Хвост за тобой пришёл?

– Нет. Меня послали.

– И что ты должен мне передать? – вздохнул, понимая, что ни хрена хорошего.

– Они сказали, чтобы ты её бросил. Девушку эту свою.

Криво усмехнулся, покачал головой. Нет, они не угомонятся.

– Я же сказал, что этого не будет.

– Заур, они тебе шанс дают. Сказали, что не тронут её. Отпустят живой. Только ты должен жениться на девушке, которую тебе старейшины выбрали. Или так, или… Они не выпустят вас из города. И рано или поздно найдут. Ты профи, конечно, ты крут, да. Но против них не сможешь выстоять. Это я тебе уже говорю. Брат, брось это дело! – парень заглянул ему в лицо, а Заура передёрнуло всего. Дурак. Даже не понимает, что они уже всех приговорили. Включая самого Малика. Его сразу же после встречи и уберут. Клан не прощает предателей.

– На, возьми, – достал из бардачка конверт с деньгами, швырнул ему, а Малик шарахнулся от него, как от огня.

– Что это? Деньги? Мне не надо! Я же не за бабло, брат! Да я…

– Успокойся. Это тебе на дорогу.

– В смысле? – Малик нервно оглянулся по сторонам, опять на Заура уставился.

– А ты что, думаешь, они после того, как ты мне бегал и всё докладывал, в живых тебя оставят? Всё ещё веришь в то, что клан справедлив? Что старейшины мудры и степенны, как шаолиньские монахи? – тупость пацана начала раздражать. – Они тебя грохнут сразу же, как только вернёшься! Всё, давай, иди! Бабки возьми и уезжай куда-нибудь подальше.

– Они не навредят нам, Заур. Ты зря так о них… Они же семья твоя.

Но Омаев замолчал, а Малик, вздохнув, открыл дверь.

– Я буду ждать твоего возвращения, – дверь захлопнулась, а Заур, прищурившись, застыл. Что-то происходило. Прямо в этот момент. И в ту же секунду Малик, обходящий внедорожник спереди, дёрнулся, будто от толчка, и свалился на капот. Омаев глухо выругался, глядя на безжизненное лицо паренька и на то, как из дырки во лбу на капот полилась кровь. А после его тело со скрипящим, словно пенопласт по стеклу, до жути пробирающим звуком сползло на землю.

ГЛАВА 9

Первой же мыслью было рвануть к Илане. Вдруг они уже и там? Вдруг в этот момент палачи и её… Но тут же эту мысль отмёл. Были бы там, не стали бы устраивать это представление. Да и ни к чему вести их за собой. Возможно, они на это и рассчитывают.

А когда на свет фар из темноты шагнула знакомая высокая фигура, тяжело выдохнул. Только этого мудака не хватало. Выругавшись, толкнул дверь и вышел из машины, боковым зрением захватывая пространство на предмет остальных. Не один же он сюда пришёл, да ещё и кто – надежда клана. После Хаджиева, разумеется. Но значимость Мусаева это не умаляло.

И будто в подтверждение этой мысли его окружила вооружённая до зубов охрана Мусаева.

– Здравствуй, Заур! Как дела? Говорят, ты гордым стал, не общаешься с братьями, с которыми одну кашу ел. Разве так можно?

– Джамал, – сжав челюсти, опустил взгляд на парня под бампером внедорожника, и по нутру резанула жалость. А ведь малой им верил. В клан верил. До последнего. Всё пытался уговорить Заура вернуться. Дурак. Молодой, преданный, зелёный. Да кому она нужна, верность эта? Кем она сейчас ценится? Всем насрать на неё. Только раз стоит оступиться – и у тебя во лбу дыра зияет.

И уколом вины в сердце откликнулось воспоминание, когда Омаев, чисто случайно встретив на рынке нищего паренька, подрабатывающего грузчиком на лекарство матери, взял того на работу. Чтобы охранял ублюдочных, зажравшихся членов клана. Наверное, себя вспомнил, когда питался чем придётся и шнырял по улице, выискивая себе подработку. Пожалел. А лучше бы так оставил. Тогда Малик не лежал бы здесь. Продолжал бы впахивать за копейки на паршивом рынке, зато живой был бы.

– Зачем? Парень-то хороший был.

– Ну так и женился бы на нём. Тебе же, насколько я знаю, непринципиально. Раз с шалавой свалил, а?

– А ты что у нас, моралистом вдруг стал, Джамал? Или, может, твой отец, годами обворовывавший собственную семью, был им? Напомни мне, за что тебя отправили за границу пятнадцать лет назад? Не за то ли, что девку изнасиловал, а потом убил?

Тот криво усмехнулся, силясь сдержать эмоции, но Заур знал, что задел за живое. Не мог не задеть. Особенно, если уж заговорил об убиенном отце, чьи грешки до сих пор обсуждаются в клане, как нечто из ряда вон выходящее.

– Ты бы о себе лучше позаботился. И шлюхе своей. Знаешь, да, у меня приказ от старейшин – убить её? У тебя на глазах. А потом тебя, как сраного щенка, притащить за ухо домой. Не могу сказать, что мне доставит это удовольствие. Лучше бы я занимался более важными делами за бугром, чем бегать здесь за разными ушлёпками. Но отца больше нет, а я вынужден занять его место в клане. Каждый из нас делает то, что должен.

Завоняло подвохом. Не всё так просто. Иначе, Мусаев не трепался бы сейчас. Либо время тянет, пока его гончие до Иланы добираются, либо предложить что-то хочет. Что-то, что Зауру уже не нравилось.

– И зачем ты мне всё это говоришь? Зачем вообще пришёл сюда? Не проще было послать за мной своих псов? – окинул взглядом десяток охранников. Все с пушками и явно не на прогулку вышли. Знают своё дело. Не справится с ними Омаев. Не успеет. Кто-нибудь да продырявит. А ему сейчас нельзя шкурой своей рисковать. Илану с мелкой тогда вообще никто не защитит.

– А за тем, что мы можем помочь друг другу. Я выручу тебя, а ты – меня. Что скажешь, Заур? Ты меня хорошо знаешь, я слов не ветер не бросаю.

Так он и думал. Вляпался опять… И опять из-за неё. Усмехнулся про себя, выдохнул.

– Слушаю тебя, – ответил, снова бросая взгляд на парнишку. Жаль всё-таки. Жуть, как жаль. Кто угодно из клана заслуживает гибели. Только не Малик.

– Я не буду сейчас ходить вокруг да около. Скажу сразу: мне нужен Саид. Я хочу, чтобы он в агонии корчился. Чтобы потерял всё, ради чего столько боролся. За моего отца, за то, что моя мать сейчас траур носит. За тот позор, который он навлёк на мою семью. А ещё я хочу встать у руля. Хочу занять место Хаджиева. Хочу управлять кланом. И ты можешь мне в этом помочь. А за это я оставлю твою бабу в живых. Мне она не сдалась, если честно. Старейшинам мы с тобой скажем, что я всё выполнил. Ты вернёшься с загула весь такой печальный и несчастный, женишься и сделаешь вид, что всё вернулось на свои места. А потом хоть заимей свою шлюшку до потери пульса. Мне плевать. Место заместителя при мне будет за тобой. Насколько я помню, Саид тебя погнал из своих помощников? Так вот, я предоставлю тебе выбор. Ты сможешь сам определить свою судьбу и место. Захочешь – будешь со мной к вершине идти. А нет – уезжай из страны. Ну что? Поможешь мне завалить мамонта?

По коже прошёл озноб от уверенности в волчьем взгляде Джамала. Серьёзно настроен. Очень.

Всё, как Заур и предполагал. Ничего не даётся просто так. За всё нужно платить. И иногда плата непомерно высока. Настолько, что просто не потянуть. Или же можно лишиться совести и чести и пойти на сделку ради своей выгоды. Но как с этим жить? Как он потом будет по утрам в зеркало смотреть? Как засыпать будет по ночам?

***

Омаев вернулся домой под утро. Мрачный, злой, молчаливый. В общем, не особо отличался от своего обычного состояния, только в этот раз я почувствовала исходящее от него раздражение. И, кажется, направлено оно было на меня.

– Как всё прошло? – спросила, забирая у него верхнюю одежду.

Омаев же, зыркнув на меня недовольно, прошёл на кухню. Сел за стол, откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

Я прикрыла дверь, чтобы не разбудить тётю Нину с Мариашей, и к нему шагнула. Присела рядом, ладонью его руку накрыла, а он дёрнулся, будто от огня. Руку свою убрал, челюсти сжал, аж ямочки на скулах проступили.

Вспомнила, как он от меня раньше шарахался, когда в клубе работала, и как-то больно стало в груди. Неужели до сих пор противно? Зачем тогда вот это всё? Зачем похищал меня, от себя не отпускал? Ещё и дочь мою в это втянул.

Резко отпрянула, чтобы не сорваться и не начать скандал. Не до этого сейчас. Достала из холодильника бутылку вина, стянула с полки два бокала.

– Выпьешь? – предложила ему, возвращаясь к столу и ловя на себе пристальный взгляд тёмных, прищуренных глаз. – По-моему, тебе немного расслабиться нужно.

Он цыкнул.

– Я отвечаю за вас. За тебя и за неё, – кивнул в сторону детской. – Думаешь, я могу себе позволить расслабиться?

– Думаю, что тебе стоит поговорить со мной. Что произошло, Заур? Что тебе сказал твой информатор?

Омаев шумно втянул воздух ноздрями, и по его лицу прошла тень. Что-то действительно случилось.

– Он уже никому ничего не скажет, – тяжко вздохнул, большой ладонью по своему лицу провёл. – Никогда.

По спине холодок пробежал. Мерзкий такой, жуткий. И дурно стало, будто ежа проглотила. Знаю это чувство препоганое. Тревожное и жуткое, оно мрачным предчувствием под кожу пробирается и жрёт изнутри, пока с ума не сойдёшь.

Это что же… Информатора убили? Или я неправильно его поняла?

– Заур… – начинаю фразу, закончить которую не успеваю. Омаев качает головой и протягивает мне руку.

– Иди сюда.

Ставлю бокал, приближаюсь к нему, а Омаев, будто с цепи сорвавшись, хватает меня за руку и к себе тащит. Под халат рукой ныряет, трусы сдирает до колен одним рывком. Дальше они сами на пол падают, а Заур поднимается со стула, на стол меня укладывает и халат задирает. Резко за бёдра к своему паху притягивает, так, что я голой задницей проезжаюсь по глянцевой поверхности. И на какое-то мгновение совесть поднимает во мне голову. За этим столом дочь моя завтракает…

– Подожди, – упираюсь ладонями в его плечи, но Омаева уже понесло, повело и крышу сорвало. Опрокидывает меня, сжав горло, придавливает к столешнице и быстро, будто боясь упустить возможность, расстёгивает свои джинсы. Приспускает их вместе с боксерами и тут же, без всяких прелюдий, в меня головкой толкается. А мне и не нужно ничего. Я всегда для него мокрая. Всегда готовая.

Принимаю его полностью, и меня удерживать уже не нужно. Ногами его обнимаю, к себе сильнее притягиваю. А Омаев долбится в меня, как умалишённый, едва стол под нами не разваливается. Вдохнуть не могу от его напора, даже вскрикнуть не получается, ибо он здорово придушивает. Голова кругом то ли от нехватки воздуха, то ли от желания. Движения его члена во мне ускоряются, становятся глубже. Дух из меня выбивает, все мысли вытрахивает.

Халат трещит по швам, а он его разрывает дико. На грудь алчно ртом обрушивается и целует так одержимо, что остановить его сейчас точно не смогу. Прикусив губу, стону от боли между ног, где он как отбойным молотком долбит, и судороги по мышцам ног от его стона мне в живот, куда спустился губами.

Застывает, кончая, и я, наконец, отпускаю себя. Выгибаюсь навстречу, едва не кроша себе кости, а он со стоном толкается ещё раз и в шею мне утыкается, выдыхая.

Не успеваю отдышаться и перестать вздрагивать от сладких судорог, как Омаев резко выравнивается и с влажным звуком выходит из меня. Кое-как сползаю со стола, опираюсь на него руками, потому что ноги дрожат и подгибаются. Заур отворачивается, приводит в порядок одежду.

Хмыкнув, хочу спросить, давно ли он стал таким стеснительным, но следующая его фраза заставляет меня заткнуться.

– Я женюсь скоро, Илан.

Застываю на месте, ещё плохо соображая после оргазма, но сердце уже пускается галопом, словно предчувствуя что-то…

– В смысле? Это типа предложение такое? – улыбаюсь глупо и чувствую себя абсолютнейшей идиоткой, потому что понимаю, что соглашусь. Даже если он так и останется стоять ко мне спиной, застёгивая ремень. Да я на всё с ним соглашусь.

Никогда не понимала дурацкую пословицу про милого и шалаш. А сейчас понимаю, как никто. Дура, блин, обречённая.

– Я накосячил, – Заур ко мне поворачивается, склоняется к столу и, уперевшись в него по обе стороны от меня, в глаза заглядывает. Взгляд хмурый, виноватый. – Но я всё исправлю. Обещаю. Мне нужно уехать, Илан. Я не знаю насколько. Ты только дождись меня, ладно?

– Подожди… – отстраняю его, потому что этот разговор мне перестаёт нравиться. – Что значит, ты женишься и уедешь? Как это понимать? – но наткнувшись на стену льда в очередном взгляде, начинаю понимать. – Ты не на мне жениться собрался, да?

– Так нужно. Я прошу тебя, не делай сейчас никаких поспешных выводов. И тем более не вздумай совершать что-то, о чём потом пожалеешь. Слышишь?

Головой мотаю сильно, отрывисто. Кажется, вот-вот мозги к хренам разлетятся. Или их остатки, едва уцелевшие после любви этой ненормальной.

– Нет, Заур. Нет. Ты не можешь так со мной поступить. Не сейчас, когда я ради тебя всё перечеркнула. А моя дочь? Ей ты что скажешь?

– Не я. Ты скажешь, – следует ледяной, обжигающий стужей ответ, и Омаев отстраняется. – Мне нужно собрать свои вещи. А ты иди к ребёнку.

ГЛАВА 10

Я не верила до последнего, что он уйдёт. Пока не вышел с сумкой из нашей спальни и не зашагал к двери. Я же, стоя под стеной и обнимая себя руками, отчего-то продрогнув, ждала. Чего? Да откуда же мне знать? Наверное, хотелось понять его поступки. Все. Начиная с похищения и заканчивая резким уходом.

Он вздохнул, швырнул сумку на пол и, уперевшись в стену рукой, склонился к моим губам.

– Прости. За всё дерьмо, в которое я тебя втянул, прости. Я хочу, чтобы ты верила мне. Слышишь, нет? – поймал моё лицо за подбородок, в глаза заглянул. А мне не видно его лица из-за слёз, застилающих взор. – Илан? Слушай меня внимательно. Я вернусь за тобой. Просто дай мне время, чтобы решить все вопросы с кланом, и я снова буду рядом. А пока оставлю своего человека. Он будет за вами приглядывать. И если что-то понадобится, звони ему. Держи, – мне на ладонь ложится визитка, а губы Омаева накрывают мои и быстро целуют. – Мне нельзя оставаться с вами. Не сейчас. Я должен…

– Да, я слышала. Ты женишься на другой, – обрываю его идиотские оправдания, потому что сейчас он выглядит, как гребаное дерьмо. Заур Омаев не должен оправдываться. И никогда так не делал раньше. И хорошо, что не делал. Потому что это унижает. Причём не его, а меня. Чувствую себя сейчас какой-то жалкой нахлебницей, попрошайкой, всеми силами пытающейся выклянчить себе кусочек счастья. А я не хочу клянчить. Выпрашивать не хочу. Только не у него.

– Илан, ты не услышала главного. Я вернусь. Помнишь? Я всегда буду возвращаться, – встряхивает меня, продолжая удерживать за лицо. А мне плюнуть в его глаза бесстыжие хочется.

– Не надо возвращаться, Заур. Если ты на другой женишься, не возвращайся. Я шлюха, да. И, может, мудрые люди были правы, когда говорили, что бывших проституток не бывает, но я не стану…

Он рот мне зажимает, свои челюсти сжимает до хруста.

– Я тебе говорил, чтобы больше не произносила этого, – долго смотрит на меня, а потом со стоном отпускает, выругавшись себе под нос. – Илан, у меня сейчас нет времени объяснять тебе, что и почему я должен сделать. И возможности такой нет. Не сейчас! Просто поверь мне! Доверься! И не уходи никуда. Здесь безопасно. Илан, они не позволят нам быть вместе, пока я не женюсь на той, которую они мне выбрали. Таков закон. Так надо.

Хватает сумку, ещё раз на меня взглянув, что-то хочет сказать, но тут же закрывает рот и спешит к двери.

– Если уйдёшь сейчас, это будет значить, что ты меня бросил, – последняя попытка дрожащим голосом, однако Омаев не реагирует. Молча уходит, плотно прикрывая за собой дверь, а его ключи остаются на тумбочке.

Утром меня находит тётя Нина. Всё там же, под дверью. Трогает за плечо, слегка тормошит.

– Иланочка? Что с тобой, девочка? Что?! Плохо?

Я открываю глаза, отстранённо улыбаюсь и медленно качаю головой.

– Мне уже давно плохо, тёть Нин. Так плохо, что душа наизнанку. А ему плевать. Он поиграл в романтику с похищением невесты, поиграл в семью и, вспомнив, что невеста-то – шалава, свалил. К той, что почище будет. От которой другими мужиками не воняет. Жениться он должен. Смешно, правда? – кривлюсь от подступающей к сердцу боли. Она волнами накатывает, иссушает, заставляет его корчиться. И это не унять. Никак не унять.

– Ты что?! Ты с ума сошла, такое говорить? Да ты у меня чище всех этих правильных, ясно?! И плевать мне, кто там что считает! Я бы на чистоплюев посмотрела, когда твой ребёнок загибается, а государство только руками разводит! Чиновничьи жирные хари только до отказа набивают, чтоб не исхудали, бедненькие! А на людей всем плевать! Сколько матерей-одиночек так мается, а? Знаешь? А я тебе скажу! Тысячи! Тысячи несчастных женщин! Так у них хоть дети здоровые! А случись что, они бы все туда пошли, куда ты ходила! И плевали бы на мнение всяких высоких сударей! И тебе должно быть плевать! – тётя Нина выдохнула и, в сердцах пнув свой сапог, попавший ей под ноги, села на полку для обуви, складывая руки на колени.

Я же, порядком охренев от её монолога, даже реветь перестала.

– Да ладно вам, не нервничайте…

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом