Лео
– Миша, где договор? – рычал я в трубку. – Что значит «на столе»? Думаешь, я ослеп?! Тащи сюда свой… – Покосился на посетителя и закончил ледяным тоном: – Портфель.
Чертыхаясь про себя, вежливо пообещал:
– Скоро поедем, Дмитрий Деомарович. Как только мне принесут один документ.
– Я никуда не спешу, Леванид, – отмахнулся наш семейный доктор, – да и тебе стоит снизить темп жизни. Так и до гастрита недалеко…
– Он мне не грозит, – искренне улыбнулся я. Дядя Дима так забавно произносил «Леванид», что невозможно было остаться равнодушным. Полагаю, когда я был маленьким, он делал так специально, а потом вошло в привычку. – Ирина этого не допустит.
– Дочка жалуется, что ты часто пропускаешь трапезу, – неодобрительно покачал седой головой доктор.
Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался взмыленный Миша. Он вихрем пролетел к окну, по пути проверяя каждый листочек. Замерев, вздохнул и, выудив из портфеля договор, положил передо мной.
Я не сдержал смешка:
– Действительно портфель! И где ты откопал такой раритет?
– А мне нравится, – важно покивал Дмитрий Деомарович. – В наши дни…
– Простите, – поклонился в пояс Миша и обратился ко мне: – Повелитель ещё что-нибудь желает?
– Твою душу, – хищно ухмыльнулся я. И пояснил: – Со мной едешь.
– Леонид Григорьевич! – взвыл Миша. – У меня стол завален…
– Знаю, – просматривая договор, отмахнулся я. – И это лишь десятая часть от моего стола. Думаешь, у меня есть свободное время? Чтобы через пять минут в машине!
– Слушаюсь, – снова поклонился адвокат и, пятясь к двери, добавил: – Только не отгрызайте мне голову.
– Не обещаю, – буркнул я и, когда дверь закрылась, тихо рассмеялся. – Шут гороховый. Но умный, подлец. Вундеркинд, выпускник с отличием. Любого прокурора за пояс заткнёт. Пользуется тем, что никто худого прыщавого парня ни во что не ставит…
– Всё это интересно, – ворчливо перебил меня дядя Дима, – но мне бы хотелось посмотреть на ребёночка.
– А мне на его маму, – складывая листы договора в папку, едва слышно ответил я. – Как она подпишет это. Потом можно и не видеть. Смотреть там особо не на что. – Набрал водителя: – Шолов, мы спускаемся. – Поднял глаза на доктора: – Спасибо за терпение, Дмитрий Деомарович. Сожалею, что пришлось ждать.
– Это было очень занимательно, – поднимаясь с кожаного диванчика, ответил врач. – Столько интересного о тебе услышал! Только вот загадка, почему тебя подчинённые прозвали «Горыныч»? Ни трёх голов, ни огненной пасти. Хвоста и того нет. Как же так?
– Это как в школе. – Я вышел из кабинета и многозначительно посмотрел на зардевшуюся секретаршу. – Прозвище созвучно с именем или фамилией… Кстати, а кто вам сообщил эту интересную информацию? Мне как раз завтра премиальный фонд распределять…
Дина умоляюще посмотрела на седого доктора, едва ладошки вместе не сложила. Словно я и так не догадаюсь, с кем дядя Дима мог вести задушевные беседы, пока мне пришлось сорваться с места, чтобы выгрызть в администрации уплывающий из рук тендер.
Спустившись к выходу, я полной грудью вдохнул прохладный воздух вечера и пробормотал:
– Как быстро стемнело…
– Немудрено, ведь уже почти девять, – отозвался дядя Дима. – Ох, Леванид, совсем ты себя не бережёшь. Твоя мама смотрит с небес и грустит…
– Садитесь, Дмитрий Деомарович, – перебил я врача. Открыл дверцу и предупредил: – По пути заедем в магазин.
Днём я приказал Дине выбрать какие-нибудь подарки для Аси, оплатить, но оставить для самовывоза. Не хватало мне в офисе женского бума из-за детских игрушек! Соберутся, будут обсуждать, и дела встанут.
Пока Шолов втискивал на переднее сиденье огромный хрустящий пакет с логотипом, я чертыхнулся и набрал жену. С кем-то болтает. Ну, значит, не скучает и не обижается, что снова опоздал на ужин. Проверил сообщения: снова забыла мне скинуть адрес мастерской. Завтра надо вместе с ней заехать туда и забрать мои «Ланги». На переговорах я должен быть в них.
Дверь я открыл своим ключом и, поднявшись на большом просторном лифте с новеньким диванчиком, показал дорогу Дмитрию Деомаровичу.
– Добрый вечер! – пророкотал доктор и заглянул на кухоньку, что отдельным блоком выделялась в просторной комнате. Я же, не теряя времени, прошёл к лестнице и посмотрел наверх.
– Зинаида!
Тишина была ответом. И вмиг грудь сковало льдом, стало трудно дышать. Сожаления прошлого атаковали каждый раз, когда я переступал порог квартиры, которую купил, чтобы растить здесь с Валей наших детей.
Почему не продал? Давно пора избавиться от недвижимости, что давила несбывшимися надеждами. Но… Я вложил так много сил и энергии. Выбрал новый дом недалеко от офиса, рядом с которым были и школа, и садик, и яркая огороженная игровая площадка. Идеальное место для городской семьи.
Мечты начинающего бизнесмена жестоко разбились о реальность. Сначала выяснилось, что у меня не может быть детей, и тщательно оборудованная детская стала лишь угнетать. Я вцепился в страстное желание жены реализовать дизайнерские идеи и купил домик в другой части города.
Бывать здесь я не любил, но квартиру держал в порядке. Зачем? Может, как напоминание о том, что любой человек может быть счастлив, пока находится в блаженном неведении, пока не знает, что мечты останутся лишь пеплом на окаменевшем сердце. И нарисованная мною картина большой и дружной семьи сузилась до селфи вдвоём.
Сам не заметил, как поднялся на второй этаж, и ладонь уже легла на витую ручку из латуни. Осталось толкнуть и заглянуть в невозможное для меня будущее и чужое счастливое настоящее.
Дверь детской открылась без скрипа, и я увидел свет. Приглушённый ночник в углу за детской кроваткой уже вышедшей из моды коллекции. Настольная лампа сейчас стояла на полу и отбрасывала золотистые круги на пушистый, никем не тронутый коврик в виде забавной коровы. До сегодняшнего дня не тронутый, потому что сейчас на нём спала Ася. В окружении бумаг, положив щёку на давно разрядившийся ноутбук, она безмятежно посапывала и мило улыбалась во сне. И вдруг её лицо болезненно исказилось, даже губы задрожали.
Я, будто притянутый за невидимый канат, шагнул внутрь комнаты, как заворожённый, присел на корточки и протянул руку. Кончиком пальца провёл по мокрой щеке женщины. Ася вздрогнула, и по бархатной коже покатилась новая слеза. Я услышал шёпот:
– Он твой…
Я застыл, будто примороженный к месту. Сердце бухнулось о рёбра, дыхание перехватило. Что, чёрт побери, это было?
В кроватке заворочался малыш, и Ася, будто ощутив это седьмым чувством под названием «материнский инстинкт», подскочила и, заметив меня, вздрогнула. Рука её потянулась к вороту халата, сжимая ткань, губы приоткрылись.
– Я привёл доктора, чтобы он осмотрел ребёнка, – сообщил я прежде, чем она что-то сказала. – А ещё нам необходимо поговорить. Жду внизу.
Поднялся и, не оглядываясь, быстро покинул чужую реальность, мою невозможную мечту.
Глава 9
Ася
Мне опять снился Боря, и во сне я пыталась убедить мужа, что Николаша его сын. Подносила ребёнка, просила взять его на руки, почувствовать… Всё бесполезно. Муж был неприступен.
Когда же я услышала сквозь сон, как кряхтит Николаша, то совсем не ожидала увидеть перед собой босса. Леонид Григорьевич сидел возле меня на корточках, и я непроизвольно вздрогнула от недопустимой близости с посторонним мужчиной.
Босс тем временем бросил мне пару сухих фраз, больше похожих на приказы, и ушёл, оставив в растрёпанных чувствах. Как долго он смотрел на меня спящую? Почему не разбудил? И что за доктор, и зачем босс привёз его сюда?
Подхватив Николашу на руки, я быстренько проверила наш памперс. Кажется, кому-то нужно переодеть «трусишки».
Я быстро привела сынулю в порядок, особое внимание уделив пупку. Не хотелось, чтобы врач делал мне замечания.
Спускалась я по лестнице осторожно и неспешно, боясь упасть с Николашей.
– А вот и наш богатырь! – Зинаида уже приготовила уголок для сына, расстелив большое махровое полотенце на столик у окна. Возле него нас и ждал доктор.
– Дмитрий Деомарович, – представился седой, поджарый мужчина.
Мне понравилось его внимательное отношение к ребёнку, то, как обстоятельно он расспрашивал обо всём и аккуратно осматривал сына. Николаша не только не испугался, но и довольно, радостно улыбался, хватал врача за пальцы. Вся моя нервозность сошла на нет. Я успокоилась и уже была готова пригласить доктора на чашку чая, только вовремя вспомнила, что где-то здесь должен быть и мой злобный босс.
– Ну, я смотрю, что с вашим богатырём всё в порядке. Вес набираете, кушаете, спите, в туалет ходите, сыпи нет, пупок заживает хорошо. Вы, мамочка, все рекомендации врачей выполняете. Молодцы! Продолжайте в том же духе!
Похвала Дмитрия Деомаровича внушила мне уверенность в собственных силах. Жаль только, что, пока я одевала сына, доктор уже ушёл, я даже не успела поблагодарить его как следует. Думала, он задержится, но нет. Босс остался, а Пётр пошёл отвозить врача.
Зинаида забрала у меня Николашу, а мне пришлось идти на заклание к Горынычу одной. Хорошо, хоть ужин есть – босс выглядел сильно злым со стаканом виски на кухне.
– Не хотите перекусить? Зинаида приготовила овощи и рыбу в духовке.
Мама всегда говорила, что вначале накорми мужчину, пусть он подобреет, а потом уже и разговаривай с ним. Вопросов у меня было много, поэтому задобрить его точно не помешает.
– Не откажусь, – вдруг согласился Леонид Григорьевич, внимательно наблюдая за каждым моим движением.
Я быстро принялась сервировать стол, мысленно воскрешая в памяти заготовленную речь. Всё шло замечательно, пока я не столкнулась с проблемой. Мне была нужна подставка под горячее, чтобы подать на стол противень с рыбой и овощами. Я бросилась открывать шкафчики, но меня быстро отодвинули в сторону и достали подставку. И кто? Мой босс.
– Вы знаете, где что лежит? – удивилась я. – Не думала, что вы оставались на корпоративной квартире.
– Кто вам сказал, что она корпоративная? – усмехнулся босс, нависая надо мной. – Это моя личная собственность.
– Как? – ахнула я. – Но…
Слова застряли в горле, а мысли перепутались.
– Но если она ваша, то моё проживание здесь могут истолковать неверно. Пойдут неприятные слухи…
Для меня лично всё это было неприемлемым. Босс же спокойно накладывал себе порцию на тарелку и слушал мои стенания с усмешкой. Вот же толстокожая рептилия! Всё ему нипочём!
– Слухи – всего лишь слова, Ася, – холодно констатировал он. – Важны только договорённости. Мне необходимо вернуть пошатнувшееся доверие японских коллег. И вы – единственный вариант из всех возможных в данный момент.
Он прожевал кусок и, запив его глотком виски, кивнул:
– Садитесь. Составьте мне компанию. Рыба получилась великолепно. Кстати, господин Ямагути тоже очень любит рыбу. Вы помните, как поддержали его увлечение? Возможно, эти несколько слов и склонили японцев сотрудничать именно с нами. Я не знаю, напоминаете ли вы ему дочь или сестру, но… – Он снова закинул в рот кусочек рыбы и, жуя, прищурился, заставляя ёжиться от почти рентгеновского взгляда. – Что-то в вас есть. Поэтому… Идёмте!
Леонид Григорьевич поднялся и, на ходу промокая губы салфеткой, направился к оставленной на столике холла папке. Выудив скреплённые листы, протянул мне, следовавшей за ним.
– Это договор на временное сотрудничество. Вы обязуетесь быть у меня под рукой двадцать четыре часа в сутки всю неделю пребывания японцев. Или же то время, которое понадобится для подписания договора. – В ответ на непонимающий взгляд он пояснил с кривой улыбкой: – Если господин Ямагути откажет нам в сотрудничестве, всё закончится очень быстро. – Добавил тихо: – И весьма неприятно.
По-хозяйски устроился на диванчике и посмотрел на меня снизу вверх, даже не думая пригласить присесть.
– Изучите документ и подпишите.
Я растерянно опустилась рядом и уставилась на листики у себя в руке. Стоп. Как это двадцать четыре часа в сутки? А как же Николаша?
– Леонид Григорьевич, вы забываете, что у меня новорожденный сын. Как бы я ни была вам благодарна, как бы ни хотела помочь, но в данном случае быть у вас под рукой сутки напролёт просто не могу!
– Можете. И будете. Я обеспечу вас всем необходимым. Ребёнок? Это не та проблема, с которой нельзя справиться.
Я чуть не зарычала от этих неприемлемых ноток в его голосе. Как всегда, Горыныч не видит препятствий на пути к цели, ему плевать на других, и он готов идти привычной дорогой – просто подминать людей под себя. Ну уж нет! Не со мной!
– Не могу и не стану! Мой ребёнок нуждается во мне, и я не готова поступиться его интересами ради вашего удобства! А что касается обеспечения необходимым, я хотела обсудить с вами этот пункт. Помощь Зинаиды, аренда этой квартиры, все те вещи, что вы купили для детской – я не могу позволить себе подобную роскошь.
– Я знаю. Зато я могу. И позволю… Уже позволяю. В вашем распоряжении мой дом, моя домработница. Кстати, она вырастила двух сыновей и воспитала пять внуков. Также вы можете в любое время дня и ночи позвонить моему доктору. Он же вам понравился? И, конечно, я вам заплачу. За неделю работы вы получите вот эту сумму.
Он поднялся и, приблизившись, склонился надо мной, обдавая запахом дорогого парфюма и ароматом виски. Перелистнул и чиркнул пальцем с аккуратным прямоугольным ногтем по строчке. Сумма моего годового заработка…
Я просто обомлела.
– Разумеется, в случае подписания контракта, – насладившись выражением на моём лице, добавил босс. – Если японцы откажутся с нами сотрудничать, вы получите сумму согласно вашей обычной ставке. И, конечно, услуги врача, домработницы и прочее – за мой счёт.
Я смотрела на Горыныча и не находила слов. Как он может быть таким категоричным, несгибаемым? Мой взгляд опустился на сумму в договоре – заманчиво. Особенно в моей непростой ситуации с браком, который трещит по швам.
Сейчас нужно подумать о Николаше. Тех денег, что у меня есть, хватит на два месяца, а дальше что? Возвращаться домой к родителям в маленький городок, в котором ни перспектив, ни работы по специальности? Снимать квартиру и хвататься за любую работу с грудным ребёнком на руках?
Всего неделя, и мы обеспечены на год. Нужно только немного потерпеть босса и постараться обаять японцев. Я ведь сумею, правда?
– Я не могу пропасть на неделю из жизни сына. Если вы согласны на компромисс, считайте, договор подписан.
– Ася, вы будете жить с сыном в этом доме под круглосуточным наблюдением врача с постоянной помощью Зинаиды, полностью обеспеченная питанием, медикаментами и всем необходимым. Какие ещё капризы у вас могут возникнуть?
– Я должна быть уверена, что смогу кормить сына грудью. Это важно и для него, и для меня. Ни один врач, ни Зинаида не заменят ему этого.
Он посмотрел хмуро.
– Вам нужна помощь в этом процессе? По-моему, в больнице вы прекрасно справлялись.
Я покраснела. Он совершенно не понимает, что я имею в виду.
– Конечно, мне не нужна помощь в самом процессе. Вы должны учитывать, что каждые два часа мне нужно кормить Николашу, и вам придётся прервать встречу или продолжить её без меня, пока я выполню свои обязанности мамы.
Я злилась, что пришлось буквально всё разжевать этому снобу, но успокаивала себя тем, что он мужчина, который далёк от детей и просто не понимает очевидных вещей. Как же неловко обсуждать такие подробности с Горынычем!
– Если вы будете уверены, что японцев это подтолкнёт к подписанию контракта, вы можете кормить сына хоть при них, – проворчал босс. – Мне главное – результат. Подписывайте, Ася! У меня нет времени на уговоры.
Я даже рот открыла от возмущения! Кормить грудью при посторонних мужчинах! Он вообще в своём уме?
– Мне понадобится уединённое место без всяких свидетелей! Либо так, либо никак! Я не намерена светить своей грудью перед всеми!
