Елена Тодорова "Он и я"

grade 4,2 - Рейтинг книги по мнению 60+ читателей Рунета

Дилогия. Смотрим буктрейлер!!! Я – мишень в криминальной войне отца. Гордей Тарский – единственный человек, способный меня защитить. Жесткий. Опасный. Недосягаемый. Он становится моим фиктивным мужем. Я считаю дни до своей свободы. Пока не понимаю, что хочу принадлежать ему по-настоящему. Готов ли он рискнуть, ради нас всем, что имеет?

date_range Год издания :

foundation Издательство :Елена Тодорова

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 18

update Дата обновления : 14.06.2023

Он и я
Елена Тодорова

Клан Тарского #1
Дилогия. Смотрим буктрейлер!!!

Я – мишень в криминальной войне отца. Гордей Тарский – единственный человек, способный меня защитить.

Жесткий. Опасный. Недосягаемый.

Он становится моим фиктивным мужем. Я считаю дни до своей свободы. Пока не понимаю, что хочу принадлежать ему по-настоящему. Готов ли он рискнуть, ради нас всем, что имеет?




Елена Тодорова

Он и я

Пролог

Щецин, Польша,

16 км от границы с Германией.

Сердце вылетает. Тело вибрирует от нервного напряжения. Дыхание срывается. Но я не прекращаю бежать по мраморным ступеням наверх. Промахнувшись, с задушенным вскриком хватаюсь вспотевшей ладонью за перила. Замешкавшись лишь на секунду, несусь выше.

Здесь останавливаться нельзя.

Тарский следом поднимается. Нас разделяет каких-то пару пролетов. Уверена, что он зол, и прекрасно осознаю, во что это для меня выльется.

Ключ в личинку замка с первой попытки не попадает.

– Черт, черт… – отчаянно сокрушаюсь я.

– Цо ту ше, курва, джейе[1 - Цо ту ше, курва, джейе?(польск.) – Что тут, блядь, происходит?]? – гневно ворчит выглянувшая из соседней квартиры женщина.

– Гитлер капут, бабчя[2 - Бабчя (польск.) – бабушка.]! – запыханно выпаливаю и на нервах звонко смеюсь.

Когда, наконец, удается открыть дверь и влететь в квартиру, в безопасности себя не ощущаю. Не пытаюсь баррикадироваться или как-то прятаться. Столкновение неизбежно. Отбрасывая ключи на тумбу, скидываю куртку и ботинки. Машинально цепляюсь взглядом за тонкую «стрелку» на зеленых колготках.

Да плевать уже…

Метнувшись из стороны в сторону, выбираю между кухней и дальней комнатой все же последнюю.

Едва пересекаю спальню, слышу позади себя твердые шаги своего фиктивного супруга. Взвизгнув на эмоциях, со смехом оборачиваюсь. Сердце сжимается и замирает, когда встречаюсь с Таиром взглядом. В груди, словно после разрыва какого-то органа, жгучее тепло разливается.

– Кича-кича[3 - Кича-кича (польск.) – кис-кис.]… – дрожа от страха, умудряюсь дразнить и улыбаться.

Ничего не поделать. Голову на плаху положу так, чтобы на колени не упасть.

Спиной в шкаф вжимаюсь. Тарский же, в несколько шагов пересекая комнату, прихватывает меня за плечи и буквально вдавливает в лаковое полотнище. Кажется, еще чуть-чуть, и щепки за спиной полетят.

– Я знаю, кто ты, – с жаром предъявляю, глядя прямо в глаза.

Как будто это может послужить аргументом, чтобы пощадить меня… Нет, это движимый инструмент против. Спусковой механизм. Кроме того, он и сам в курсе, что я его раскусила.

– Лучше тебе этого не озвучивать, – предупреждает жестким и приглушенным тоном.

Мои глаза, словно в попытке наглядеться, жадно исследуют свирепое лицо. Даже сейчас больше всего на свете хочу целовать его. Разгладить пальцами залом между бровями и пройтись губами по всему лицу. А потом и ниже… Шею, плечи, грудь, живот… Он ведь мой. Весь мой.

Теперь нет. Возможность упущена. После такого отец никогда не позволит быть нам вместе. Я сама не смогу.

Мне бы помолчать… Да не могу я молчать! Внутри все клокочет.

– Если бы папа знал, никогда бы тебе меня не доверил… Он бы тебя уничтожил… Уничтожит!

– Бога ради, заткнись, Катерина, – рассекает пространство с той же затаенной яростью. – Не сотрясай зазря воздух.

– Иначе что? Меня тоже к стулу пристегнешь и горячим утюгом по лицу прокатишься? А потом пулю в лоб? Так? – лихо вопрошаю. – Когда мы ездили в Берлин… – голос на эмоциях звенит и резко срывается. – Тогда? Тогда?!

Глаза не только от страха слезятся. Хочу, чтобы Тарский обнял, к сердцу прижал, сказал, что никуда меня не отпустит. Пусть запрет, силой удерживает, память сотрет… Что угодно, только не разлука.

– Скажи уже что-то? – имею безрассудство ударить его кулаками в грудь. – Гордей… Каменная ты глыба! Отвечай! Меня тоже истязать будешь?

Крупная горячая ладонь, которая лишь несколько часов назад ласкала и доводила до сладкой дрожи, решительно обхватывает мою тонкую шею. Припечатывая к шкафу затылком, фиксирует и полностью обездвиживает.

Инстинктивно дышать перестаю, но вынуждаю себя смотреть в затянутые бурей зеленые глаза.

У него там тоже война. Меня сокрушает.

Я сдаюсь. Ну же… Забирай.

За прошедшие пять месяцев столько всего вместе пережили. Неужели для него ничего не значит?

Пока я себя на лоскутки рву, Тарский продолжает затягивать тишину. Как же это невыносимо!

– Будешь мучить, значит… – саму себя оглушаю догадкой.

Таир на какое-то мгновение прикрывает веки. А после смотрит так, что уже никаких слов не нужно.

– Разве я могу, Катенька? Тебя мне придется просто убить.

Глава 1

– Зачем это нужно, пап? – недоумеваю и интуитивно протестую.

Только не уверена, что отец слышит. Едва входим в зал ресторана, вышагивает вперед. Двое непробиваемых верзил за ним следуют. Меня оцепляет пара идентичных.

– Хочу похвастаться дочерью, – сухо информирует, когда занимаем дальний стол в левом углу зала.

В ответ на это заявление внутренне киплю и негодую. Храню молчание, хотя так и подмывает вычудить что-то из ряда вон, чтобы вся достопочтенная публика этого чертового кабака внимание обратила да надолго дар речи утратила.

Рядовые шестерки отступают, сливаются с тыловой и боковой стенами. За стол садятся только двое. Стул между мной и отцом остается свободным. Знаю, для кого он предназначен, и невольно начинаю нервничать. Ждать приходится недолго. Главный среди отцовских людей, его доверенное лицо и правая рука, появляется со стороны административной части.

Гордей Мирославович Тарский.

Бывший боксер и военнослужащий, офицер запаса.

Темноволосый и смуглый, высокий и очень крупный – такие моментально из толпы выделяются. Черты лица четкие и чуть резковатые. Взгляд пронзительный, пытливый и въедливый. Реакция молниеносная. Пока к нам идет, уверена, все помещение вниманием оцепляет.

Лучше бы на меня так смотрел…

Таир же, мазнув по мне беспристрастным взглядом, практически сразу же на отца переключается. Не расшаркиваясь в приветствиях, занимает соседний стул.

– Ну что? – негромко интересуется папа.

– Есть проблемы. Катерину лучше отправить домой, – сообщает, глядя перед собой.

Подаваясь вперед, наливает в стакан воду. Отпивая, выглядит совершенно расслабленным. Только я чувствую, что все это напускное.

Мне было пятнадцать, когда Таир впервые появился в нашем доме. Прошло три года, я так и не научилась читать его реакции. Нет, не научилась… Вместо этого я их ощущаю, сколь бы неправдоподобным это не казалось. Тарский в лице не изменится, а я точно пойму, если ему что-то не нравится.

– Даже так? Считаешь, есть риски?

– Считаю.

По словам папы, Таир – лучший из лучших. И сейчас отец недолго раздумывает: прислушиваться или игнорировать данный совет.

– Иван, отвези Катерину домой.

Я, конечно, и сама не в восторге тут находиться. Но это уже, простите, какой-то беспредел! Только вошли в зал, и вдруг домой. Да я челку дольше начесывала!

Иван отлепляется от стены и встает за моей спиной. Я поднимаюсь, но не для того, чтобы уйти. Осмеливаюсь выразить протест.

– А я не хочу домой. Танцевать буду! Вон музыканты как стараются…

Подхватив юбку одной рукой, второй изображаю причудливый пируэт и плавно выплываю в проход между столиками.

Похвастаться, говоришь, решил?

Никого не знаю, но назло отцу каждому встречному-поперечному мужчине призывно улыбаюсь. Пол под ногами не ощущаю. Такой кураж захватывает, я будто по воздуху зал пересекаю. И обратно к нашему столику причаливаю.

Продолжаю танцевать. Настроение не портит даже то, что папа, вместо того, чтобы зеленеть от злости, спокойно принимается за еду.

– Возраст, – все, что бросает, якобы в оправдание, и продолжает жевать.

– Я решу вопрос, – поднимается из-за стола Тарский.

– Давай! – смеюсь я, стратегически назад отступаю и замираю.

Все просто: выбираю расстояние, с которого нас не услышит отец. На остальных плевать.

Когда Тарский приближается и буквально врывается в мое личное пространство, сама в наступление иду. Руки ему на плечи забрасываю и юбками опутываю.

– Таи-и-и-р-р… Я тебе нравлюсь?

– Очень.

– Правда? А по виду не скажешь.

Не лицо, а хладнокровная маска. И голос без каких-либо эмоций:

– Прекрати дергаться. На выход давай. Пока я тебя силой не поволок.

– Папа против будет.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом