Озноб усилился. Пока не провоцировать получалось откровенно паршиво. Вчера думала альфа разложит ее во всех позах. Лемман смотрел так, что поджилки тряслись… Это же надо было сглупить! Переодеться решила! В штаны попроще, ага… А в итоге практически голой оборотня встретила!
Хорошо, что хватила ума не надевать комплекты, которые ей в магазине белья сосватали. Разврат из кружев и ленточек! Думала, со стыда сгорит, пока вокруг нее продавщицы порхали стрекозами. Давилась предложенным чаем и мечтала исчезнуть. Казалось, у нее на лбу написано, для чего все эти тряпки.
И так паршивое настроение проломило дно и рухнуло в бездну.
Алена крепко зажмурилась и постаралась в который раз взять себя в руки. Нельзя отчаиваться. Что-нибудь придумает. И Михей кажется не таким злым, может, если надавить на жалость и попытаться расположить к себе, то у нее союзник появится?
Пока она обдумывала эту мысль, высотки сменились деревьями. Авто петляло из стороны в сторону и ,наконец, выбралось к… дачному поселку? Или что это?
– Тут живет Стая господина Леммана, – угадал ее мысли Михей. – Вернее, основная ее часть. Раньше на этом месте догнивала деревенька Тихое. Господин Лемман выкупил всю землю и кусок прилегающего к ней леса. Обустроил и подал прошение на создание Стаи. Ему быстро разрешили – много желающих оказалось.
Еще бы! Домики один к одному – компактные и до безобразия роскошные. Все облагорожено, чисто, зелено. За деревьями озеро сверкнуло с широким песчаным пляжем и причалом.
А Михей нарочно скорость сбавил – любуйся, какая красота. Вот только гулять здесь все равно никто не даст.
Но на всякий случай Алена осматривалась очень внимательно – запомнить дорогу не помешает.
Через некоторое время домики остались позади. Все, кроме одного.
Алена ждала громадных хоромин в три этажа минимум, но дом выглядел… сдержанно. Да, пожалуй, это самое точное определение. Два этажа, стены под сруб, большие окна и уютные террасы по бокам. И очень много деревьев, конечно. Даже сад есть. По крайней мере, так показалось.
Темные ворота мягко разъехались в стороны, едва машина приблизилась. А по бокам камеры… Ну да, Лемман вряд ли оставит такое жилище без присмотра.
Ловко зарулив в гараж, Михей обернулся и озарил салон блестящей, но бездушной улыбкой:
– Пойдем, Алена. Проведу тебя в комнату, а там сама располагайся. Господин Лемман дал указание тебя устроить.
Какая честь! В обморок бы не упасть. Но вместо того чтобы спорить, Алена поджала губы и кивнула. Комната так комната. Без разницы.
Михей отконвоировал ее на второй этаж. Но очень неторопливо – дал изучить новую клетку. И от старой она практически не отличалась. Все та же стерильная роскошь и полное отсутствие уюта. Словно Лемман взял модный каталог и натыкал пальцем в хитовые дизайнерские решения, не заботясь о душевной теплоте жилища.
– Музей какой-то,– пробормотала, рассматривая блестящий паркет и вазы в нишах.
Михей тихонько хмыкнул.
– Боюсь, господин Лемман далек от искусства, но поручил оформление профессионалам…
Оно и видно! Прямо как в морозильнике себя чувствуешь. Или нет – в чертогах Снежного Короля. Вернее – дьявола.
– …Прошу, – Михей распахнул дверь одной из комнат. – Осматривайся и располагайся. Если что нужно – я обычно в гараже или тире.
– Где?
– Тир, – терпеливо повторил Михей. – Там стреляют. На заднем дворе за оранжереей.
Тут еще и оранжерея есть?!
– Можно мне клубочек путеводный? – пробормотала, осматривая просторную и светлую спальню. Даже терраса имеется… Впрочем, не все ли равно?
Михей тихонько хохотнул. Впервые искренне, и вдруг осторожно коснулся плеча:
– Вот твой клубочек, – вложил ей в руки новенький мобильник. Алена не разбиралась, но явно из последних моделей. – Тут мой номер.
– И все? Один только номер?
– Один, – на полном серьезе подтвердил мужчина. – Господин Лемман выходит на связь сам. Ему звонить не нужно…
И не собиралась!
– …Он сейчас на важной встрече, – продолжил Михей, – неизвестно, когда вернется.
Лучше бы вообще не возвращался. Но чудес не бывает.
– Ясно, – подвела итог и прошла в комнату – прямо к мягким креслам возле камина. – Я поняла. В гараже или тире.
За спиной угукнули, и дверь тихонько закрылась. Но замок так и не щелкнул. Хотя куда ей тут бежать? Из самого центра Стаи, да еще с появившимся запахом омеги… Схватят и разложат под первым же кустом… Без особой надежды, она набрала номер Тима. Абонент не абонент. Ну, конечно.
Алена тяжело опустилась в кресло и повесила голову. Толстая коса рухнула на грудь, и пальцы бездумно пробежались по гладкому плетению. Надо было обрезать… Подстричься под мальчика и топать к любой овощной базе, чтобы работать там за копейки. Тогда бы ею точно никто не заинтересовался. Да, невыносимая, но это была бы ее жизнь!
Задумавшись, Алена не сразу среагировала на шум открывшейся двери.
А когда обернулась, то так и застыла с открытым ртом – на пороге вместо Михея стояла девочка-подросток. Волчица в ультра-ярком сиреневом платье и кучей браслетов, фенечек, резинок… до самых локтей!
Девочка фыркнула, нарочно показывая клыки. Медленно оглядела с ног до головы и выдала:
– Ты, что ли, новая постилка папаши?..
Папаши?!
Алена тяжело сглотнула. У Варга есть дочь?! И… И жена наверное, тоже! Перед глазами замелькали мушки. Стало трудно дышать.
– …Вкус у него изгадился окончательно, – резюмировала малышка и бесшумно вышла из комнаты.
А Алена осталась сидеть, даже не дернулась и слова не сказала. О, господи… Она спала с женатым мужиком! Ну и что ей сейчас делать?!
Выход виделся только один – утопиться.
Глава 8
«Говори, сука!» – по ребрам прилетает удар такой силы, что кости хрустят.
И во рту солоно, из разбитых губ сочится кровавая слюна.
Но нет, не дождется ублюдок! Варг стискивает зубы. Ни слова, ни стона.
«Говори!» – еще удар.
А потом снова и снова. Сначала дубинка, потом кнут. Несколько точных взмахов – и кожа на спине в лоскуты. Но боли нет. Он давно не чувствует ничего, кроме испепеляющего желания убивать.
«Имя! – свист кнута и приказ звучат одновременно. – Имя, тварь! Кто помог?!»
Никто не помогал. Сам и охране шею свернул и ограждение обесточил, но Варг молчит.
Бесполезно дергает руками, пробуя вырваться из кандалов, пока его избивают до кровавых соплей.
Тварь внутри воем исходит – рвется на волю, и сейчас Варг дал бы ей свободу, но хренов ошейник бьет током, обрывая трансформацию.
Ничего, когда-нибудь он…
Удар по почкам прошивает такой болью, что искры из глаз. Ничего… когда-нибудь…
Тычок в шею. Кнут, шокер… Когда-нибудь…
Затхлый воздух камеры вдруг расцветает ароматом луговых цветов. Брызги крови на стене – как крупные ягоды земляники… Он успел их попробовать во время своего побега… Такие сладкие! А вонючее дыхание за спиной – пьянящий летний ветер. Он так нежно ерошил шерсть. Ласкал огромной теплой рукой от загривка до кончика хвоста, а лучи солнца топили вечную мерзлоту под сердцем…
Когда-ни…будь…
Где-то далеко лязгнула металлическая дверь. Плевать. Он уже почти там – на поляне, полной теплой земляники и солнца. Сознание путалось, раскалывалось на отдельные фрагменты и слова.
«Охренел?!.. Сто-о-ой… До смерти?! По-шел… во-о-он! Пи…»
Пип-пип-пип…
Варг распахнул глаза. Треснул по будильнику так, что тот сразу заткнулся, а сердце как ненормальное колотилось – било в ребра, как однажды били дубинки охранников.
Твою. Мать.
Провел всей ладонью по лицу, стирая пот и остатки кошмара. Давно так не накрывало. А все из-за омеги, чтоб ее! Варг рывком сел на постели. Повел плечами, а на коже до сих пор горели не то удары кнута, не то ощущение нежных коготков девчонки. И запах этот сумасшедший. Витает в воздухе солнечным призраком, дразнит зверя, и черта с два наделах сконцентрируешься, когда от одной мысли о новой игрушке в штанах ядерный взрыв.
Соскочив с постели, Варг пошел в душ. Ледяную воду на максимум врубил – такая температура давно в привычке, но ни холодные струи, ни растирания жесткой мочалкой не могли вытравить жажды мчаться в Питер и пропасть с омегой в постели на месяц или два.
Чертов запах!
Варг с силой впечатал кулак в стену и тряхнул головой, отгоняя наваждения. Знал бы заранее – связываться не стал! Просто оставил девчонку в покое – пусть живет, как хочет, а сам…
Перед глазами мелькнуло тело ублюдка, которого он в шахту сбросил. Сам бы и дальше находил жертв на откуп твари. Сотрудничество было простым и понятным – вбитое в подкорку желание убивать требовало выхода, и Варг его нашел. Приемлемый для человеческого «я». Но девчонка похерила все планы!
Теперь зверюга переключилась на нее!
А Варг нарочно приказал омегу в Стаю отправить. А сам планировал мозги проветрить, а заодно с организаторами Аукциона разобраться.
Еще вчера на мобильник сообщение упало. Список дуэлянтов красным пестрил, а под ним сумма семизначная – штраф за то, что общее себе присвоил.
Плевать. Денег у него хватало, но встретиться с верхушкой все равно надо. И самых говорливых за горло подержать.
Варг прошел обратно в комнату. Просторная, чистая… А перед глазами серой мутью дрожит образ ненавистной клетки. Тесного вонючего закутка, в котором он провел десять лет!
И все равно сбежал – вторая попытка оказалась удачной.
Мобильник на столе опять заголосил. И эту мелодию Варг на зубок знал.
– Твою мать, – зарычал, разглядывая имя звонившего. – Слушаю.
Голос ровный, как обычно – от раздражения хреновой ночью ничего не осталось, но Данте не проведешь:
– Привет, Варг. Плохо спалось?
– Иди в задницу.
На том конце провода глухо рассмеялись:
– Уже там. Можно у тебя перекантоваться пару тройку дней?
– Нет.
Ответ сорвался быстрее, чем успел себя окоротить. Пустить такое же чудовище, как он, к Алене?! Никогда. За себя Варг мог ручаться, но Данте… в его белобрысой башке тараканы хлеще будут.
– Нет, – повторил, сжимая мобильник. – Я найду тебе нормальное логово, но в Стаю не суйся.
Данте замолк. Нехорошо так, многообещающе.
– Понял. Перезвони, как дело решишь. Неделя на все про все.
И сбросил вызов.
А Варг от души выматерился. Никаких дел больше. Сегодня же возвращается в Питер. Тем более разборки с верхушкой Аукциона все равно состоятся там.
***
Первый день на новом месте Алена запомнила плохо. Точнее – не запомнила совсем. Дотащила себя до кровати, упала ничком в золотисто-медовый ворох подушек и… выключилась.
Сознание расщедрилось на передышку, подарив сон без сновидений, но платой стало пробуждение среди ночи. Из комнаты выйти побоялась, так и лежала до самого утра.
Ну а потом… Потом ничего не было. Завтрак Михей принес, спросил, не нужно ли чего, разрешил погулять, но предупредил дальше забора не соваться.
Алена гулять не стала. Пытаясь отвлечь себя от гнетущих мыслей, принялась за чтение, но текст словно плыл мимо. Память беспощадно подкидывал ей картинки ночи с оборотнем, и от стыда хотелось раствориться в воздухе. Как она могла… да ещё и с женатым!
Потом опять Михей с едой и опять попытка вытащить ее из золотой клетки, но гулять все равно не хотелось.
Алена вздохнула и закрыла книжку. Второй день близился к завершению. Дом стоял на возвышенности, и виды открывались изумительные, а на сердце до того тошно – хоть в петлю лезь.
Может, все-таки зря сидит в добровольном заключении? Осмотреться надо, обстановку разведать… А страшно, до трясущихся поджилок! Вот сейчас как встретит жену или дочь Леммана… И все, порвут омегу на лоскуты. Кому же охота бок о бок с соперницей жить?
Ее невеселые мысли прервал, традиционно, Михей со своей американской улыбкой:
