– Нет, это же настоящее безумие, как ты это сделала? К тому же два месяца едва прошло! Ты великолепна, моя дорогая. Но почему ты мне ничего не сказала? Блин, Елена, я же твоя лучшая подруга, или нет? Да вообще, отвал всего!
О чем она говорит?
Львица чуть ли не в панике взглянула на меня, с силой схватила свою подружку за руку и потащила ее в комнату.
Хлопнула дверь, приглушив визгливый голос подруги, и, наконец-то, снова наступила тишина. Я вздохнул.
Получается, львица от меня что-то скрывает. Но что?
Она до сих пор не поняла, как я устроен: чем больше от меня пытаются что-то скрыть, тем больше я хочу узнать что это!
* * *
Я облокачиваюсь на перила балкона и закуриваю. Вкусно пахнет едой.
– Ну и ну! Ты здесь! – слышу я.
О нет! Этот противный голос, это…
– Эй, я внизу, это Софи! Пойдешь купаться?
Я даже не потрудился на нее взглянуть. До меня доносился плеск воды и голос пацана, который кому-то что-то рассказывал.
– Не обращай внимания, такие как он вылезают на улицу только по ночам, – говорит другой голос.
А, львица! Лучше бы ей помолчать о прошлой ночи, иначе мне придется заняться ею самому. Надеюсь, что она никому ничего не сказала, но сильно в этом сомневаюсь.
– Следи за языком, Елена! – откуда-то издалека кричит ей мать. – Тиган, ты хочешь есть?
Есть? Конечно, да! Я готов сожрать даже мою сигарету.
Оборачиваюсь, чтобы убедиться, что они все еще стоят внизу и смотрят на меня. На балконе, выходящем в сад, был накрыт стол, а чудесный запах шел от гриля, на котором шкворчали большие куски мяса. Чуть слюной не захлебнулся.
Львица сворачивается клубочком на шезлонге. Она, должно быть, помирает от жары в таком наряде, в то время как ее подружка практически нагишом плещется в воде.
Мать улыбается мне и рукой дает знак, чтобы я спускался. Я достаю изо рта сигарету и, развернувшись, выкидываю ее. Голод сильнее всего, как говорит Бенито.
– И спускайся в этот раз по лестнице! – кричит мне вдогонку отец, когда я уже переступаю порог комнаты.
Ну вот, теперь я точно уверен, львица все рассказала об этой ночи. Выхожу из комнаты, держа в руках мобильник и курево.
Когда я оказался в саду, безумная подружка как раз выходила из воды с видом принцессы.
Буэ! Она невозможно плоская, это выглядит уродливо. И этот ее купальник дерзкого розового цвета мне совсем не нравится. В ней нет совершенно ничего привлекательного. Слишком тощая, это некрасиво. То, что между ног – неплохо.
В принципе, как и у львицы.
Кстати, та издалека так и сверлит меня своими зелеными глазами.
Я изо всех сил сопротивляюсь желанию показать ей фак, как вдруг мать появляется прямо передо мной.
– Тиган, что будешь пить? Содовую или лимонад? Может быть просто воду? – улыбаясь, спрашивает меня она.
Лимонад? Воду? Соску с молоком, пока ты здесь… Кажется, она ждет ответа.
Не задевая ее, но и не произнеся ни слова, я прохожу мимо и беру со стола содовую.
В следующую секунду безумная подружка, обернув полотенце вокруг талии, но выставив на всеобщее обозрение свои крохотные сиськи, оказывается рядом со мной.
– Так, значит, тебя зовут Тиган? – спрашивает она.
На помощь!
Открываю банку и, попивая содовую, пересекаюсь с полным ненависти взглядом львицы. Но в этот раз смотрела она не на меня, а на свою подругу. Это что, ревность? Или еще какие девчачьи штучки?
Хорошенько поразмыслив, мне эта плоская сумасшедшая стала даже симпатична. Если своим интересом ко мне она нервирует львицу, то, пожалуй, я не против. Особенно учитывая то, что выглядит она даже более доступной, чем алкоголь в круглосуточном магазине.
Я не спеша докуриваю сигарету, пока эта сумасшедшая подружка пытается втянуть меня во все разговоры за столом.
Если бы Бенито меня здесь увидел, он бы месяцами мне потом говорил, какой белой вороной среди них я выглядел. Булыжником в шкатулке с драгоценностями, вот, кем себя там ощущаю. Но так хочется есть, что готов закрыть на все это глаза.
Разговор быстро вернулся к теме каникул Софи, этой мадмуазели «я провела в Европе два месяца». Меня это бесило, да и мясо все еще не было готово, поэтому я сидел и рассеянно играл вилкой. Да и к тому же я был окружен: с одной стороны сучка львица, а с другой ее подружка.
– С кем ты ездила, Софи? – спрашивает мать.
Львица тихонечко вздохнула рядом со мной.
– О! Конечно же, с моим кузеном! – отвечает сумасшедшая. – Кстати, он тоже хотел прийти, но ему пришлось пойти на прием со своим отцом. Быть сыном губернатора не всегда весело, да?
Сын губернатора? Представляю себе, что там за клоун в модном костюмчике.
Мой взгляд остановливается на Елене. Она его не чувствует; продолжает смотреть вдаль и скрипеть зубами, будто изо всех сил борется с желанием бегом свалить отсюда.
Солнце переливается в ее волосах, а глаза были еще более зеленые, чем обычно.
Она такая… Так, стоп! Я же не тупица?
Глава 11
Эта Софи трещала без умолку, и от ее болтовни у меня уже начинает закипать мозг. Она непрерывно что-то несла вот уже несколько минут: я узнал много нового о ее кузене, который, кстати говоря, по ее рассказам выглядит образцовым лузером в выглаженной рубашке, а так же услышал про Европу больше, чем на всех прогулянных мной уроках вместе взятых.
Родители умудрялись вставлять в ее монолог какие-то свои комментарии, но львица, казалось, свою подругу даже не слушала. Почему эта девчонка такая странная?
Приглашает подружку, а когда та здесь, корчит недовольную физиономию.
– Тиган, ты будешь? – внезапно слышу я. Оторвал взгляд от Елены и посмотрел на отца, говорящего со мной. В руках у него было полное блюдо мяса. Протягиваю ему свою тарелку. Он тоже какой-то подозрительный тип. Не знаю, чего от него ждать: он улыбается, конечно, но меня не покидает ощущение, что он все время за мной следит.
Он кладет на мою тарелку большой кусок дымящегося, хорошо прожаренного мяса, и жестом указывает на картофельный салат, а потом поворачивается к дочери.
Ставлю тарелку на стол. Вау, как же вкусно пахнет! Кажется, я готов есть его руками, так я голоден.
– Елена? Дай, пожалуйста, свою тарелку, – обращается к ней мать.
Я уже приготовился было накинуться на кусок мяса, как вдруг за столом начался интересный разговор.
– Слушай, Елена, ты же мне обещала рассказать, как у тебя получилось это сделать! – говорит Софи, окинув львицу взглядом с головы до ног.
Эта тайна как-то связана с ее телом? Или с ее шмотками?
Елена искоса глядит на нее и холодно отвечает:
– Не хочу об этом говорить.
Другая сумасшедшая, казалось, не поняла ее и наклонилась надо мной, чтобы дотянуться до волос львицы.
– Ну давай, чего ты? Посмеемся немного. Ты, что ли, не рада меня видеть?
Я постарался отодвинуться от нее насколько это возможно, но та наклонялась все ближе и ближе, продолжая при этом трогать львицу, которая, в свою очередь, выглядела подавленной.
Если она затронет меня, то я заставлю ее заткнуться!
– Хватит, сядь, блин, уже и ешь – рычит львица на Софи.
Ни тени улыбки, тяжелый взгляд, без эмоций.
Ох, как же мне она нравится в такие моменты!
– Елена, следи за языком! – делает ей замечание мать.
– Да, Елена, думай, что говоришь! – поддакивает ее подружка.
Львица тихонько прыснула со смеху, когда ее подружка и ее несуществующая грудь снова нависли надо мной, чтобы дотянуться до нее. Совершенно рефлекторно, не отдавая себе в этом отчета, я схватил эту безумную за плечи и усадил на стул.
Мне показалось, что Земля перестала вращаться в это мгновение. Мальчишка широко открыл рот, и его вилка зависла в воздухе, мать в ужасе прикрыла рот рукой, а львица высоко вскинула брови.
Что касается ее подружки, то та так и сидела с открытым ртом. Должно быть в шоке.
Только отец продолжал делать то, что делал, будто не заметив произошедшее. Он поднял на меня глаза и, закончив жевать, в наступившей тишине меня спрашивает:
– И кстати, Тиган, не мог бы ты поподробнее рассказать мне о том, что ты делал прошлой ночью? Мне показалось, или козырьку над крыльцом снова здорово так досталось?
Что-то не врубаюсь. Он обдолбанный, что ли? Повисла долгая пауза и прошла ни одна секунда, прежде чем я услышал, как эти две чокнутые девки пытаются изо всех сил сдержать смех.
Отец же был очень серьезен, но мать уже снова улыбалась.
– Тиган хоть и не говорит, но умеет сделать так, чтобы его поняли, – говорит она.
Девчонки засмеялись, а я склонился над тарелкой. Если бы львица рассказала ему о прошлой ночи, то он бы точно не стал меня об этом спрашивать. Если он только не из этих мерзких людей, которые любят лишний раз напомнить другим об их глупостях. Ну, со мной он точно может не торопиться.
Отец прочищает горло и уже готовится продолжить речь, как в разговор резко вклинивается Софи.
– Он уронил свою зажигалку! Ну… это Елена мне так сказала.
Что? Лучше бы ей закрыть свой рот.
– Ага, так и есть. Этот придурок даже не потрудился спуститься вниз по лестнице, – добавляет львица. – Он предпочел спрыгнуть на козырек, чтобы подобрать свой мобильник.
Чего? Что это она такое рассказывает? Зажигалка! Елена говорила про зажигалку!
Отец скептически на меня взглянул. Да меня было бы проще сдать: быстрее и не так смешно.
– Но обратно он поднялся только утром, – сообщает он. – Долговато, чтобы просто найти мобильник или зажигалку… Не находишь?
– Не знаю. Я же не виновата, что он какой-то полоумный, – обрывает львица. – Может, у него просто не получилось залезть обратно…
– Елена! Следи за языком! – восклицает мать.
Отец сверлит взглядом нас обоих.
– Так, ну хватит, вы оба наказаны. Тиган за то, что выходил ночью из дома, не предупредив нас, а ты, Елена, за то, что хоть и прекрасно знаешь правила нашего дома, но все равно попыталась нам соврать, причем очень неправдоподобно, – говорит отец. – На будущее, договаривайтесь лучше, иначе я приму это как оскорбление на свой счет.
Я взглянул на него. Он не шутил. Судя по выражению лица, львице отнюдь не нравилось то, что происходит.
– Что? Но я же ничего не сделала! Это он, блин, сбежал! Мама, это несправедливо! – кричит львица. – Что это за новые дерьмоправила? Если один делает какую-то фигню, то наказаны будут все! Нам ведь не пять лет и вообще, этот сирота-засранец даже не член нашей семьи! – заканчивает она.
Моя реакция на ее слова была молниеносной и безоговорочной: я сорвался со стула, опрокинув все вокруг, и быстро убежал. Я себя слишком хорошо знаю, сдержаться было уже невозможно, а значит, лучше мне было и вовсе исчезнуть.
Взлетаю в свою комнату на четвертой скорости и, закрыв дверь, сворачиваюсь калачиком на кровати. Честное слово, если она еще раз назовет меня сиротой-засранцем, я взорвусь.
* * *
С удивлением обнаруживаю, что не ударил кулаком ни по стене, ни по очаровательному личику львицы. Вместо того чтобы взорваться, я волчком кручусь по комнате. Лишь угроза отправиться снова на скамью подсудимых заставила меня стать терпеливым, как никогда раньше. В конце концов, это сработает, только если Елена остановится и перестанет меня оскорблять, потому что я боюсь дойти до точки невозврата. А там уж тюрьма не тюрьма… в любом случае, я уже достаточно долго терплю все это, чтобы продолжать еще…
Встряхиваю головой, но этого явно недостаточно, чтобы выбить из нее все мои дурные мысли. Они снова вернулись ко всем тем событиям, что произошли немногим ранее: все-таки интересно, о каких таких изменениях во внешности Елены говорила ее подруга? Неужели эта сучка раньше весила двести килограмм? Нет, это невозможно. Однако это было единственное объяснение, которое я смог придумать, чтобы оправдать и великоватую ей одежду, и реакцию Софи. Но верится в это с большим трудом. И кстати, когда они виделись в последний раз? До начала каникул два месяца назад? Да никто так не сможет похудеть за такое время.
Все эти нелогичные объяснения смешались в моей голове в одну кучу и с ее вызывающим поведением, и с новым правилом «накосячил один – наказаны все».
На самом деле, как по мне, так это лучшее, что могло вообще случиться.
Если я все правильно понял, то это значит, что в дерьмо вляпываюсь я, а наказана будет львица. Мне уже нравится.
Вдруг звонит телефон и прогоняет из головы все мои блестящие идеи о том, как бы ей испортить жизнь.
