– Зай, – тонкий голосок противно бьёт по ушам, – вот вода.
– Блядь, просил же негазированную, – он рычит, не может сдержаться, да и не хочет, с удовольствием вымещая на девчонке накопившиеся раздражение и неудовлетворение.
Всем: поездкой, что так долго и с удовольствием планировала с и предвкушалась, погодой, что не даёт вздохнуть полной грудью, своей спутницей. Потому что она заняла место Лены.
И в первую очередь, собой.
Потому что прав Серёга.
Дебил он.
И ничего уже не изменить.
И на дне привыкаешь к отсутствию воздуха, приноравливаясь дышать жабрами.
Данил смотрел на Эйфелеву башню и ничего, вообще ничего не чувствовал.
Лена строго постучала карандашом по столу, призывая к порядку разговорившиеся задние парты.
Тест был несложный, на проверку и обновление знаний прошлого года. На раскачку.
И все равно некоторые бестолочи умудрялись его заваливать.
А это значило, что после уроков опять потянутся на пересдачу.
И домой она попадёт значительно позже.
Но это как раз и хорошо. С некоторых пор сложновато ей стало дома одной находиться. Переживать эти несколько часов до того, как идти в сад за Вадимкой. Стены давили, воспоминания мучили. Хотелось подойти к ноуту, залезть в вк, перейти опять по ссылке, любезно присланной его новой девушкой.
Она переходила, и не раз.
Мучая себя, растревоживая.
Разглядывая постоянно пополняющийся фотоотчёт о путешествии.
Прекрасные виды, новые страны. Красивая девушка. Очень красивая.
И довольный Данил.
Своей невероятно располагающей, обезоруживающей по-мальчишески улыбкой, своими шикарными цветными татуировками, своим начищенным, глянцевым байком, своей чудесной молодой спутницей, в общем, всем своим видом показывающий, как он доволен жизнью. Счастлив.
И Лена верила. Потому что хотела поверить. Хотела радоваться за него.
Она очень, очень надеялась, что у него все сложится.
Она для этого старалась.
Лена те свои слова до сих пор помнила. Все передумала, переосмысливала. И приходила к выводу, что все сделала правильно.
Отрезать надо сразу, не тянуть. А то будет больнее.
Это она ещё по своему браку неудавшемуся поняла. Научилась. Сразу.
Она тогда и отрезала. Говорила, стараясь не отводить взгляд. И в то же время держаться на плаву, не нырять в его глаза, не тонуть в них.
Он мотал головой, сделал движение навстречу.
Если бы он успел тогда, обнять, прижать, закрыть рот, наконец, то она бы так и не собралась с духом. Не смогла.
Слишком сильно. Слишком сладко. Слишком её.
Но она успела.
Он слушал про возраст, про работу, про сына, про все то, что она так складно, так легко говорила, и все больше мрачнел.
И не перебивал больше.
Потом собрался, подхватил куртку, резанул её, сжавшуюся на кресле, напоследок, острым злым взглядом и ушёл. Она надеялась, что окончательно.
Потому что, после того, что произошло сегодня, становилось совершенно понятно, что сопротивляться ему она не сможет.
Как бы ни хотела.
Лена почувствовала, как к щекам приливает кровь, при воспоминании об их последнем разе. О том, как было горячо, больно, сладко, страшно, невероятно.
О том, что она, оказывается, вообще, совершенно себя не знала. И только-только начала узнавать в отношениях с ним.
О том, что вряд ли с кем-либо ещё будет так.
И хорошо. Хорошо.
Слишком беспомощной она себя чувствовала с ним, слишком уязвимой.
Расслабленной.
А этого допускать нельзя.
Её жизнь, в которую она вернулась после каникул, осталась прежней.
Сын, работа, дом. Планы на будущее. Реальные планы. В которых не было места мечтам. Не было места безумству. Не было места ему.
Она смотрела фотографии, проводила пальцами по экрану, словно пытаясь почувствовать опять тепло его тела, гладкость его кожи, смотрела на его счастливое лицо, на его реальность, в которой ей никогда не было места. И знала, что поступила правильно. Разумно. Как и всегда.
– Елена Николаевна, – голос второгодника Кирсанова прозвучал неожиданно громко в тишине класса, заставил вздрогнуть, – у вас такое лицо задумчивое. Вспоминаете, как каникулы провели?
Лена поежилась от бесцеремонности вопроса(ох уж эти дети!), и от проницательности, уже не детской.
– Кирсанов, ты закончил тест уже, такой разговорчивый? Пиши давай.
Потом опять отвернулась к окну. И проговорила тихо:
– Нечего вспоминать. Каникулы как каникулы. Ничего особенного.
Вторая часть. Летняя практика
Глава 1
– Лена Николавна, хотите прогуляться по набережной с нами?
Дробный стук в дверь заставил Лену поднять голову от подушки и скосить взгляд на телефон. Черт… Половина девятого вечера… Ничего себе, ее вынесло… Но на такой жаре это не удивительно.
– Нет, Кирюш, спасибо, я отдохну.
– Ну, Елена Николаааевна… Сколько можно? Третий вечер сидите в номере… Пойдемте прогуляемся…
Приставучий какой ребенок… Но неудобно кричать из-за закрытой двери.
Пришлось вставать, запахивать халатик и открывать.
Они, не церемонясь, ввалились в помещение, сделав его из маленького совсем крошечным.
Лена даже отступила в сторону сначала, но потом, сурово сдвинув брови, кивнула на выход.
Трое парней, каждый выше ее минимум на голову, веселые, загорелые, переполненные оптимизмом и хорошим настроением, дружно сделали вид, что вообще не всекают, в чем дело, и принялись наперебой уговаривать ее прогуляться по набережной Анапы с ними.
Лена сначала отказывалась тихо, потом громче, а потом, уже не выдержав, включила командный голос:
– Да чего вы пристали ко мне, балбесы? Зачем вам, трем молодым парнягам, старая корзинка? Идите одни, с таким напором все девочки ваши будут!
Парни, сначала опешившие от внезапно прорезавшегося учительского тона, потом опомнились и опять загомонили наперебой:
– Да, блин, Лена Николавна… Ну че вы, как не родная? Ну хватит сидеть уже по вечерам одной!
– Да, и че это за тема про корзинку? Да вам больше двадцатника в жизни не дашь! Это мы вас просто отпускать одну боимся, украдут, нафиг!
– Ну да, конечно… – усомнилась Лена, нисколько не доверяя этим хитрецам. Что угодно ляпнут, чтоб на своем настоять… Не больше двадцати ей… Ага, в каком это измерении тридцатипятилетняя женщина вдруг стала выглядеть на двадцать? Только в мире девятнадцатилетних дуболомов, вчерашних школьников и сегодняшних студентов факультета археологии из Питера.
– Да точно! Вот точно-точно! – хитрый лис Кирюшка, наверняка и подбивший остальных на эту глупую авантюру – позвать ее на прогулку, глядел влюбленными щенячьими глазами и глупо, но на редкость очаровательно лыбился.
– А Дмитрий Семенович где? – спросила Лена, надеясь отвести от себя грозу.
– Да он с образцами закопался! На нас вообще не реагирует!
– Мальчики… – Лена сделала последнюю попытку убедить парней не дурить и оставить ее в покое, – завтра тяжелый день, обещают жару, мы с вами с самого утра на раскопки… Ну что вы выдумали? Мы же не отдыхать сюда приехали, в конце концов!
– Да мы всего разочек, Лен Николавна… Посмотрим, что тут есть, и назад скоренько…
– Ну а я вам зачем? Без меня интереснее…
– Нифига! Вот, нифига!!! – опять загомонили, перебивая друг друга, парни, – пойдемте! Прогульнемся! И назад! Спать! А завтра – черепки!
– Монетки!
– Брусочки!
– Чурочки!
– Все-все-всеооо! – не выдержала Лена напора, – ладно, ждите, сейчас спущусь. Дмитрия Семеновича предупрежу только.
Парни, довольно похлопывая счастливого Кирюшу по плечам, вывалились прочь, Лена только головой покачала. Да, первая влюбленность, она такая… Беспощадная…
Надела летний длинный сарафан, единственную приличную вещь из прихваченных с собой, завязала волосы в высокий хвост. Взяла рюкзачок. Мельком глянула в зеркало, усмехнулась. Ну да, двадцать лет… В темноте только разве что. Хотя, может, она и не объективна. Может, темный цвет волос молодит? Да и похудела вроде… Сарафан, что прошлым летом покупала, болтается сильно. Сама мысль о прошлом лете привычно резанула болью. Но уже не серьезной. Приглушенной и привычной. Ничего, еще пару лет… Ага, мечтай, Лена, мечтай…
Вышла из комнаты, в конце коридора стукнула к Диме.
– Дим, мы с ребятами на набережную, хочешь с нами?
– Ленчик, – ее бывший однокурсник, а теперь целый кандидат исторических наук Санкт-Петербургского инженерно-технического центра специальных работ, Дмитрий Семенович Чернов, выглядел усталым и осунувшимся. Неудивительно, на раскопках больше всех вкалывал, – давай, заходи! Тут такое!!!
Он держал в руках какую-то странной формы железяку, в которой уже далекая от темы археологии Лена даже при всей своей фантазии ничего не могла опознать.
– Дим, – заторопилась она, понимая, что, если Дима сейчас сядет на любимого конька, то едва ли она его остановит. – Давай потом, нас ребята ждут… Пока не стемнело, пошли на закат полюбуемся. Третий день здесь уже, ничего, кроме камней и пыли не видели.
– Нет, Ленкин, я не могу, у меня тут такое дело, если б ты знала… А ты иди. За ребятами присмотришь заодно.
– Да им по девятнадцать лет, чего за ними смотреть?
– Вот потому, что девятнадцать, и надо смотреть…
Лена усмехнулась и вышла из комнаты.
Внизу получила кучу комплиментов от ожидавших ее студентов, покраснела, не подозревая даже, насколько это ее реально молодит, и пошла, стараясь успевать за своими длинноногими подопечными.
Маленький домашний отель, где они разместились, был совсем недалеко от набережной. Буквально в паре улиц. Шумных, веселых, южных.
Лена неожиданно начала получать удовольствие от приятного вечернего ветерка с моря, аромата цветов, смешанного с запахами шашлыков и апельсинов, от такого будоражащего после дневной жары южного воздуха. На улицах бродило полно народу, пищали дети, смеялись отдыхающие. Все это отчего-то радовало, настраивало на легкий, немного сумасшедший лад. И чего это она два дня потеряла, отсыпаясь в номере после дневного нахождения под палящим солнцем на раскопках? Непонятно совершенно.
