Но собеседник не отставал. Очень убедительно он повторил, что Мане просто необходимо приехать к нему на работу прямо сейчас.
– Даже не я тебя прошу, – настаивал Роман, – то есть и я тоже, но Жене очень нужно с тобой поговорить.
– Кто такой Женя?
– Женя – супруга Максима. Она хочет, чтоб ты рассказала… как всё случилось. Маня, ты же понимаешь, в каком она состоянии! Приезжай.
Маня медленно начинала соображать.
– Ром, я в деревне, за кордонами, машины у меня нет. И потом!.. Я не хочу. Мне и так всю ночь кошмары снились.
Он помолчал в трубке.
– Маня, ей правда очень нужно.
– Я понимаю.
Она откинула одеяло, Волька у неё в ногах поднял заспанную, недовольную морду. Маня слезла с кровати и подошла к окну.
Солнце сияло, птички чирикали, белочки скакали.
Впрочем, никаких белочек – это она придумала.
– Хорошо, – сказала она наконец. – Только я должна очухаться. Я так рано не встаю.
– Когда тебя забрать? – тут же спросил Роман. – Я встречу у первого шлагбаума.
– Ну, давай в двенадцать, что ли!..
Маня нажала отбой, кинула телефон в развал подушек и распахнула оконные створки. И высунулась наружу.
…Как хорошо жить на свете. Как хорошо, что всё это есть – трава, клён, соседская курица, забредшая на её дорожку. Курица прицеливалась то одним, то другим глазом, а потом – раз, и с торжествующим видом склевала букашку.
Как славно дожить до утра и понять, что ужас ночи – только сон. Он прошёл и следа не оставил.
Как жаль, что Алекс ничего этого не хочет понимать и тянет ужас ночи сюда, в реальность, в утро. И не объяснить ему, и не помочь, и не спасти.
Маня была уверена, что должна спасти Алекса, и мучилась от того, что спасает плохо, ленится, увиливает. Прячется за работу, живёт в заповеднике, и ей прекрасно, а он там пропадает с тоски.
– Манечка, чаю или какао? Я только что сварила!..
Маня прошлёпала босыми ногами по дощатому полу и открыла дверь. Лёля, умытая и свежая, оглянулась от плиты.
– Ты давно проснулась?
Лёля налила в кружку какао и понюхала с наслаждением.
– В восемь.
– Что это тебя в такую рань подбросило?!
– Маня, я привыкла вставать в шесть тридцать. Сегодня прямо заспалась, тут у тебя такая тишина и покой!..
– Да уж, – пробормотала Маня, подумав о своих кошмарах, – покой… В город поедем?
– Зачем?!
– Повстречаться с женой Максима. То есть вдовой. Она хочет, чтоб я ей всё рассказала. Как было.
– Маня, можно я не поеду?
Писательница вздохнула:
– Ну, конечно, Лёлик. Сейчас я штаны натяну и сгоняю на велике в Дорино, там люди держат ферму и продают яйцо и дивных кур! Станем яичницу жарить. Мы с Романом на двенадцать договорились, успеем.
Разумеется, Маня сильно опоздала, и когда дядя Николай на старенькой «Ниве» лихо подрулил к шлагбауму, Манин приятель уже расхаживал по небольшой стоянке туда-сюда и мусолил модный нынче электрический курительный прибор. Эти приборы Маню отчего-то смешили.
– Ром, привет, извини меня, – на ходу заговорила Маня, подбегая тяжеловесной рысью. – Но я правда не привыкла так рано…
– Здравствуй, Манечка, – перебил Роман. – Садись.
– Нам долго ехать?
– В самый центр.
До города было километров сорок по хорошей дороге.
– Видела бы ты, что у нас на работе творится, – говорил Роман, выруливая. – Полный развал колхоза. Никто себя в руки взять не может. И полиция в офисе торчит, документы изымает.
– Ещё бы. – Маня посмотрела в окно. – Гром среди ясного неба.
– Ну да. Макс, конечно, был… жесткач, но как без него работать, никто не понимает.
– А ты?
– И я пока не понимаю. Я закупками занимался, оборудованием, а заказы, связи – всё на нем.
– Ром, у вас есть враги?
– Какие, блин, враги?! – вдруг взвился Роман. – Ты как следователь этот! Придумали врагов каких-то! Как в кино! Ну, есть у нас конкуренты, есть фирмачи, мы заказы у них время от времени перехватываем, но из кустов стрелять – вообще другие дела!
Маня покивала с сочувствием. Должно быть, нелегко ему приходится, и дальше будет только хуже.
– Я не знаю, кто Макса укокошил! Ну, не знаю я!.. И гадать не хочу!
Маня помолчала, а потом всё же спросила:
– А жена? Тоже не знает?
– Да она вообще не при делах!.. Она в нашей конторе не работала никогда!
– А вообще работала?
– Вроде да, я особо не вникал.
– Они давно женаты?
Роман взглянул на писательницу.
– Да всю жизнь, как мы с Юлькой. А что такое?
Маня пожала плечами.
Предстоящий разговор с… вдовой её пугал. Она не знала, как следует держаться, и только и делала, что представляла себя на её месте.
…Сколько ей может быть лет, вдове? Если они были женаты «всю жизнь», значит, чуть за сорок – ещё совсем молодая, чтобы продолжать жить, но уже не слишком для того, чтобы начинать жизнь сначала!.. А ей придётся начинать – совсем одной!
– Ром, а у них есть дети?…
– Сын и дочь.
– Взрослые?
– Дочка в прошлом году в университет поступила, а сын, по-моему, закончил уже.
– Работает?
– Слушай, Мань, что ты прицепилась ко мне, как репей?!
– Просто так. – Маня вздохнула. – Не знаю, что я сейчас ей буду говорить, как это всё вчерашнее описывать…
Офис компании «Регионстальконструкции» – это нелепое слово Маня прочла на солидной вывеске – располагался в старинном особняке в самом центре Беловодска. Едва выбравшись из машины, Маня поняла, насколько прекрасно он располагался! Особняк венчал собой две сходящиеся под прямым углом набережные, высокие двери выходили на небольшую площадь, на которой толпились и фотографировались туристы – от красоты захватывало дух.
– Здесь Белая сливается с Которослью, – сказал Роман. – Видишь, вода разная?
Вода и впрямь была разноцветная! Светлая, почти белая, и синяя, словно нарисованная неразбавленной гуашью!.. Они сходились, сливались, и дальше начинался голубой простор, и ветер налетал, и далёкие лодки качались, и чайки кричали на лету.
Маня подошла к парапету и стала смотреть, приставив ладонь козырьком к глазам. Вокруг теснились люди, разговаривали, смеялись, ели мороженое – Маня всё смотрела. Роман, сунув руки в карманы, сопел у неё за плечом.
– Я извиняюсь, можно с вами сфотографироваться?
Маня повернулась.
– Мы с дочкой! Можно?
Какая-то жизнерадостная тётка размахивала у неё перед носом телефоном.
– А я вас сразу узнала и говорю: Наташ, это точно Покровская, а она мне: быть такого не может, что ей у нас в Беловодске делать, а я: да точно она! Можно?
– Конечно, – разрешила Маня и нацепила на физиономию сияющую улыбку.
Как только тётка с дочкой отошли, подбежала пара. Он – лысенький, пузатенький, в подтяжках, она – худая, как рыба сиг, востренькая, в шляпке с незабудками.
– А нам можно?
Маня сфотографировалась и с ними тоже.
Потом народ пошёл косяком, справедливо рассудив, что слияние рек Белой и Которосли никуда не денется, а знаменитость в два счета улизнёт из-под носа.
Растерявшийся Роман наблюдал за происходящим с некоторым испуганным изумлением.
Маня фотографировалась со всеми, расписывалась на туристических буклетах и теплоходных билетах, улыбалась и делала Роману страшные глаза: уводи меня отсюда скорей!
Он её сигналов не понимал.
– А вы по телевидению за деньги выступаете или просто так?
– Просто так, гонораров за программы я не беру.
– Эх, ну и зря!..
– Как я рада видеть вас живой!
– И я рада, что жива, вы не поверите!
– А вот ещё с сыном сфоткайтесь! Сына, сына, иди сюда, сфоткайся с тётей!
– Ой, а вы такая молодая! И не такая толстая!
– Уж какая есть.
– Подпишите для моей бабушки, она в молодости очень любила ваши книжки.
– Нет, а где вы сюжеты берете? И вообще, как вы начали писать?…
– Роман! – вскричала Маня, кинулась и ухватила приятеля за рукав. – Мы же опаздываем! Нам давно пора идти! Да?!
– Вот ещё со мной сфотографируйтесь!
– И с нами, в первый раз плохо вышло!
– Пойдём быстро, – процедила Маня, не отпуская Романов рукав. – Очень быстро пойдём!
Они рысью перебежали брусчатку, самые активные граждане поспешали за ними с программками, буклетами, билетами и телефонами.
