Екатерина Юдина "Первый…"

Хтония достала телефон и, кажется, зашла в сеть, после чего показала мне фотографию, найденную в поисковике. На ней как раз был тот самый блондин.

– Это он? – спросила мачеха, а я кивнула. – Господи, Чара, только не говори, что ты с ним вступила в конфликт.  Я, наоборот, хотела показать тебе его фотографию и сказать, чтобы ты его избегала в университете.

– Кто это?

– Его зовут Кириан Агеластос. Он единственный сын Тезея Агеластоса.

– Серьезно? – я широко раскрыла глаза.

Так получилось, что мои родители развелись, когда мне было десять. Я с мамой осталась в Кастории, а папа переехал в Афины, где и встретил Хтонию. Насколько я знала, ему тут нравилось, но, поскольку папа по глупости получил судимость, найти работу было тяжело – максимум, что ему светило это горбатиться за копейки.

Но вот как раз лет семь назад, Тезей Агеластос взял моего папу на работу одним из своих личных водителей.

Папа всегда говорил, что эта работа, как выигрыш в лотерею. Очень достойная зарплата и невероятно выгодные условия. Он очень дорожил своим местом и буквально боготворил Агеластоса.

А я, получается, поругалась с единственным сыном работодателя моего отца.

– Что ты наговорила Кириану? – спросила Хтония. – Если ты ему нагрубила, пожалуйста, извинись перед ним завтра.

– Он первый меня оскорбил, – я отрицательно качнула головой, а мачеха сделала несколько глубоких вдохов.

Мне стало очень совестно. Папа и Хтония приняли меня тут в Афинах, а я уже приносила им неудобства. Успокаивало лишь то, что этот Кириан на следующий день скорее всего меня не вспомнит.

Глава 2 Учеба

Чтобы папа не беспокоился, Хтония пообещала, что не расскажет ему про мой небольшой конфликт с Кирианом Агеластосом. Я же в свою очередь дала клятву, что буду избегать этого блондина и больше никаких проблем не возникнет.

С этими мыслями я на следующий день шла в университет, но, стоило мне только ступить на парковку, как я тут же увидела Кириана. Правда, к счастью, он не заметил меня, так как был занят какой-то девушкой. И, что важно, это была не вчерашняя брюнетка. У этой студентки волосы куда светлее, но взгляд все такой же влюбленный.

– Как может понравиться такой, как он? – спросила у самой себя, но почти сразу отвернулась от этой парочки и очень быстрым шагом пошла к зданию. К счастью, Агеластос меня так и не заметил. Зато я получила новые проблемы в лице вчерашней брюнетки. Вон она, кажется, меня высматривала, так как, стоило мне подняться по лестнице, девушка сразу же буквально затолкала меня в уборную, после чего захлопнула дверь.

– Какого черты ты творишь? – спросила, поправляя свою одежду. – Я, конечно, поняла, что ты ненормальная, но, судя по тому, как ты бросаешься на людей, ты еще и психованная.

– Замолчи, иначе я тебе язык вырву.

Подобная угроза, слетевшая с губ настолько разнеженной девушки, показалась мне забавной, из-за чего я даже не смогла сдержать улыбку. Судя по вмиг вспыхнувшему взгляду, ее это разозлило.

– Слушай внимательно, – она своим тонким пальчиком ткнула меня в плечо. – Если хоть кто-то узнает о том, что произошло вчера…

– Ты имеешь ввиду то, как ты нелепо ползала по полу в спортивном зале? А что такое? Беспокоишься о своей гордости? Могла бы подумать о ней до того, как становиться на колени.

– Тебя все это не касается, ущербная, – она опять ткнула пальцем меня в плечо. Это уже начинало раздражать. – Дай сюда телефон.

– Зачем? И, кажется, мы вчера с тобой уже обсудили, кто больше похож на ущербную.

– Ты нарываешься. Понятия не имею откуда ты такая взялась, но, чувствую, что тебе нужно показать твое место. Последний раз повторяю – дай сюда свой телефон. Я удалю фотографии, которые ты вчера сделала.

– Ты думаешь, что я тебя фотографировала? Нужна ты мне.

Девушка стиснула зубы и попыталась выдернуть мой рюкзак, но я вовремя перехватила его. Началась небольшая возня и брюнетка попыталась схватить меня за волосы, но, поскольку я была в шапке, ей не удалось этого сделать. Зато, она мне влепила пощечину, а я ответила девушке тем, что толкнула ее.

Воздух полыхнул гневом и после этого началась драка. Ну, если происходящее вообще можно было так назвать. На шум сбежались студенты и нас растащили, а мы еще долго кричали друг другу ругательства и гнев все никак не сходил. Лишь отдаленно я понимала, что поступила плохо, ведь обещала Хтонии, что никаких проблем в университете у меня не будет, а тут драка в первый же день.

Немного позже, когда я стояла в уборной и умывалась, пытаясь водой стереть кровь с лица, думала о том, что, наверное, все не так плохо. Ну, подумаешь, небольшая драка. Ага. Конечно.

Оказалось, что я была права в своих предположениях о том, что эта брюнетка из влиятельной семьи. Деньги имеют не малое значение. Они даже в обществе превозносят человека и, когда я выходила из уборной, двое парней меня затолкали туда обратно. Прежде чем я успела понять, что происходило, они вывернули мой рюкзак и начали ногами отшвыривать вещи в стороны. Отобрали мой телефон и, необращая внимания на мои попытки забрать его, просмотрели все мои немногочисленные файлы.

– Какого?.. – от шока я даже слов нормальных не смогла подобрать, а эти парни спокойно отбросили мой рюкзак и пошли прочь, захлопывая за собой дверь.

Собирая разбросанные по полу тетради, я сгорала от гнева и уже была готова пойти искать ту брюнетку, ведь вообще не сомневалась в том, что это ее просьбу выполняли те придурки, но, вскоре она сама меня нашла. Вернее, мне сказали пойти к декану, из кабинета которого она как раз вышла.

Поговорить  с ней я не успела, но отчетливо увидела, как девушка одними лишь губами сказала:

«Тебе конец, ущербная».

К чему были эти слова? К тому, что уже готовились мои документы на отчисление. Декан мне даже слова не дал сказать, а лишь кричал и кричал, время от времени, стуча кулаком по столу, а я из его возмущений поняла, что та брюнетка рассказала о случившемся так, что абсолютно во всем была виновата я. Поскольку характеристика со школы у меня была не очень, мне никто не верил.

Декан буквально прогнал меня из своего кабинета и я, еле волоча ноги, взяла в автомате бутылочку воды, после чего села на ступеньки. Внутри царило сплошное негодование. Вот как так можно? Лишь раз возник конфликт с богатенькой и все – меня выгоняют из университета, где я с трудом получила стипендию.

Но еще больше мне было совестно перед папой и Хтонией. Они мне стольким помогли и папа очень беспокоился о том, чтобы меня приняли сюда, поскольку хотел, чтобы у меня было хорошее образование, а я, в итоге и дня тут не продержалась. Что же я за такая проблемная дочь?

Я все думала о том, что делать дальше и от этих мыслей голова взрывалась. Из-за этого очень долго бродила по ближайшему парку, ведь мне так легче размышлялось, а, когда вернулась домой, увидела, что Хтония готовила праздничный ужин.

– По какому поводу? – спросила, снимая обувь. В квартире пахло просто невероятно вкусно.

– Будем праздновать твой первый учебный день. По такому поводу твой папа даже выходной взял. Он сейчас в магазине, но уже скоро вернется и мы как раз сядем за стол.

Совесть стала грызть сильнее и создавалось ощущение, что, еще немного и она вовсе прогрызет дыры в моем сознании. У меня так и не повернулся язык сказать о том, что меня отчислили. Сидя за столом я вовсе решила, что попытаюсь опять поговорить с деканом. Нельзя же так просто сдаваться.

Хоть и понимала, что, скорее всего, это бесполезно. Все же я точно проблемная.

Пытаясь подобрать слова, которые скажу декану, я лежала у себя в комнате на кровати и смотрела в потолок, а потом случайно услышала какой-то стук. Кто-то кидал камушки мне в окно. Учитывая, что время близилось к полночи, я напряглась, а выглянув в окно и, увидев во дворе рядом с домом Кириана, очень сильно удивилась.

– Что ты тут делаешь? – спросила, открыв окно. – И откуда знаешь, где я живу?

– Спускайся, Очкарик.

– Зачем?

– Позажимать тебя хочу.

– А? – я широко расскрыла глаза и, пошатнувшись, сделала шаг назад. Но, взяв себя в руки, вернулась к окну. – Ты же сейчас несерьезно?

– Очкарик, привлекательнее тебя даже тот фонарный столб. А теперь подумай серьезно ли я захотел облапать тебя.

– Можно было просто сказать "Нет. Я пошутил". Оскорблять зачем? Вернее, пугать. Объятия с тобой для меня, как фу, – я стиснула зубы, но поймала себя на мысли,  что мне сейчас даже ругаться толком не хотелось. Я была истощена сегодняшними событиями.

– Спускайся, – нечто подсказывало мне, что он это повторял в последний раз. Судя по всему, не любил возиться с другими людьми.

– Сейчас ночь и я тебя ни черта не знаю. А вдруг, ты сделаешь со мной нечто плохое?

– Плохое я буду делать с девчонками, а тебя, черт возьми, я сейчас спущу за шкирку.

– Ага. Попробуй, – я фыркнула и закрыла окно, еле сдержавшись, чтобы не сказать, что вообще-то я тоже девушка. Но, немного потоптавшись на месте, все же опять  выглянула в окно и сказала: – Ладно. Сейчас спущусь.

Наш дворик был тихим и, несмотря на позднее время, я видела, что соседи играли в карты сидя в старенькой беседке. Поэтому я ничего не боялась, а приход Агеластоса вызывал любопытство.

– Чего ты хотел? – спросила, подойдя к парню. Ночью было прохладно и я вовсю куталась в огромную куртку своего отца, которую прихватила при выходе из квартиры. – И как узнал, что я тут живу? Если честно, ты меня сейчас немного пугаешь.

– Может, не зря.

Он немного приподнял край капюшона и посмотрел на мое лицо, которое сейчас было полностью исцарапанным. Хорошо хоть Хтония и папа поверили в то, что это соседская кошка на меня набросилась.

– Что, Очкарик, из универа прогнали?

– А тебе что с этого? – буркнула.

– Я тебя в рабы присмотрел.

– Какая жалость, что тебе теперь придется искать кого-нибудь другого на эту должность, – я саркастично фыркнула.

– Могу вернуть тебя в универ взамен на твое подчинение.

Я сдвинула брови на переносице и очень сильно нахмурилась.

– Ты сейчас издеваешься надо мной?

– Очкарик…

– Я девушка! – не выдержала и перебила парня, сказав это громче, чем следовало.

– Поговорим об этом, когда у тебя вырастет грудь. То есть, никогда.

– Как же я тебя ненавижу… – прошептала на выдохе, а Кириан на это даже не обратил внимания. Ему было плевать. – И к тебе в чертово рабство я не пойду.

– Две недели полного подчинения взамен на возвращение в универ.

Я на это даже ничего не ответила. Просто развернулась и ушла, громко захлопнув за собой деревянную дверь подъезда.

Глава 3 Делать

Следующее утро началось с очередных угрызений совести. При чем, очень сильных и буквально пожирающих меня изнутри.

Я вообще надеялась проснуться пораньше и незаметно выскользнуть из квартиры, но около двери меня подловила Хтония.

– Ты куда? А завтракать, кто будет?

На все мои нелепые утверждения, что я не голодна, мачеха упрямо отвечала, что мне нужно хорошенько поесть перед началом учебного дня, ведь так и знания будут лучше восприниматься.

Еще оказалось, что папа через Хтонию передал мне шоколадку.

– Это чтобы поднять тебе настроение, – объяснила мачеха. – Твой папа очень любит тебя и гордится тобой.

– Знаю, – буркнула, чувствуя, как совесть еще сильнее начала грызть.

За что меня любить и мной гордиться? Я крайне бестолковая и неудачливая дочь. Но как же я боялась разочаровать отца. И доброты Хтонии я не заслуживала.

Сжимая в ладонях шоколадку, я вышла из квартиры. В это мгновение была переполнена острым решением во что бы то ни стало вернуться в университет, но декан и на этот раз довольно грубо начал прогонять меня из своего кабинета.

– Я никуда не уйду, пока вы меня не выслушаете, – твердо сказала и скрестила руки на груди.

– Убирайтесь, иначе будет вызвана полиция. Вам и так повезло, что никто раньше этого не сделал. Помните что это можно исправить.

Я прекрасно знала, что та брюнетка всем рассказала, что я пыталась вытащить из ее сумочки кошелек, а, когда она это заметила, я на нее набросилась с угрозами, из-за чего и началась драка. По этой причине декан ясно дал понять, что мне место в участке и я должна радоваться тому, что никто не вызвал полицию.

Единственное – этот случай будет записан в мое личное дело.

– Что? – я широко раскрыла глаза и резко наклонилась вперед. – Вы не можете так поступить. Вы мне жизнь испортите. Хотя вы даже в ситуации не разобрались.

– Вы сами себе жизнь испортили. Уходите прочь из моего кабинета.

Покидать это место я не собиралась и все пыталась доказать декану, что я не виновата. В итоге, из кабинета меня вышвырнула охрана. Они вообще вывели меня за пределы университета и сказали, что, если я приду вновь, разговаривать со мной будут совершенно иначе. Судя по всему, очередной намек на полицию.

Я перешла через дорогу и села на бордюр. Смотрела на университет и ощущала, как все внутри полыхало от чистой ярости. Конечно, я знала, что богатеньким многое дозволено, но не до такой же степени. Меня будто бы в грязи вываляли и я до дрожи во всем теле злилась из-за того, что той брюнетке ничего не будет – она в этой ситуации жертва. А я агрессор и воришка. Ту, которую вышвырнули из универа и, скорее всего, из-за такой записи в личном деле, ни одна комиссия меня не примет в другое учебное заведение.

И как мне после такого папе в глаза смотреть?

Я сделала глубокий вдох и подняла голову. Как на зло, именно в этот момент, около универа увидела ту брюнетку. Она тоже меня заметила и улыбнулась, после чего помахала мне ладонью. Наверное, это была самая мерзкая и надменная улыбка, которую я только видела в своей жизни и именно она стала для меня, подобна револьверу приставленному к голове и уже вскоре выстрелившему.

Я настолько сильно злилась, что даже ладони подрагивали, но это не помешало мне перелезть через забор, чтобы вновь, в обход охране, попасть на территорию университета. Внутренне я понимала, что поступала неправильно, но сейчас я была готова на все, лишь бы утолить свой гнев и так же не разочаровать папу.

У нескольких студентов я спросила, где можно найти Кириана Агеластоса и, благодаря их подсказкам, дошла к комнате отдыха, где на одном из диванчиков вальяжно разместился блондин. Он что-то читал в телефоне и, к счастью, сейчас был один.

– Ты действительно можешь вернуть меня в университет? – спросила, подойдя ближе. – И что означает две недели полного подчинения?

– Месяц, – парень даже не посмотрел на меня. Не оторвал взгляда от телефона и мне показалось, что сейчас он куда мрачнее, чем обычно.

– Что? Ты же говорил про две недели.

– Это было вчера.