Дима спас Богдану жизнь. Боже. Страшно представить, что бы сейчас было, не появись он в арке так вовремя.
– Они тренированные, Эля, – озвучивает он то, что я и так знаю. – Не может быть такого на ровном месте. Кто-то напугал Луну.
– Кто, например? Здесь все свои, – нервно бросаю я. – Может быть, Луна заражена? Черт, я не знаю… Шесть лет назад случилось подобное, и вот, снова… Но я не верю. Все лошади привитые. Она не может быть больна. Я не хочу… не хочу. Дим, это Луна. Она не могла… не могла просто так. Ты же знаешь, что она спокойная и мягкая.
– Знаю. Поэтому и прошу тебя успокоиться, выдохнуть и позволить мне решить все проблемы, – настойчиво убеждает меня Дима, все еще находясь рядом.
Я неотрывно смотрю в его глаза. Слишком долго, слишком настойчиво. Время останавливается, и я почти не дышу. Мне никогда не расплатиться с ним за то, что он сделал. Хотя я знаю, что оплаты он и не потребует.
– Спасибо, Дим, – мягко произношу я. – Если бы не ты…, – в горле становится так сухо и горько, что снова хочется разрыдаться.
– Брось, – отмахивается Коваль. – Я просто оказался в нужном месте в нужное время. Любой бы на моем месте поступил так же.
– Но на твоем месте не любой. А ты, – поправляю я, в мыслях отмечая, что Андрей на мою просьбу найти ветеринара и поехать в конюшню вместе со мной, просто положил трубку. – Ты наш спаситель, Дим. Скажи, что я могу сделать, чтобы хоть как-то отплатить…
– Глупости не говори, Элин, – качнув головой, он переводит взгляд на моего притихшего сына, с любопытством рассматривающего незнакомого дядю. – Привет, рыцарь. Будем знакомиться? Меня Дима зовут, а тебя как? – подойдя ближе, он подставляет кулак, и Даня, просияв, с силой бьет своим в ответ.
– Баган, – смешно коверкая свое имя, радостно сообщает мой общительный малыш, моментально забыв о пережитом страхе. – Я не рыцаль, я гелой.
– Ого, – широко улыбается Коваль. – Герой, как Супермен или Капитан-Америка?
– Как Человек-Павук, – важно отвечает Даня, а меня пробирает нервный смех.
Как все-таки хорошо, что Дима оказался рядом. Я готова его расцеловать в эту минуту.
Исключительно из благодарности.
– А не пора ли Человеку-Пауку подкрепиться? Хочешь большой кусок пиццы и огромный стакан яблочного сока?
– Да! Да! – от восторга Богдан едва не выпрыгивает из моих рук.
– Дим, Дане всего три. Ему нельзя такую еду, – включается мой синдром наседки.
– А с твоей мамой не забалуешь? – подмигнув моему приунывшему сыну, Дима переводит смеющийся взгляд на меня. – Значит, пойдем туда, где готовят правильную еду для супергероев, – объявляет он безапелляционным тоном. – Заскочу домой переодеться и сразу за вами. Выбери пока место, Эль. Я в детских кафе не ориентируюсь, – взглянув на часы, уверенно добавляет Коваль. – Минут через пятнадцать будете готовы?
Вот черт! И какие у меня варианты? Знает же, хитрец, что отказать с моей стороны будет вопиющей неблагодарностью.
– Будем, Дим, – киваю я. – Ты же будешь не против, если моя мама к нам присоединится?
– Без проблем, – равнодушно пожимает он плечами.
Вот и хорошо. Вот и замечательно. Теперь главное, чтобы мама взяла трубку и нашла время для встречи с любимым внуком.
Глава 8
Дмитрий
– Очень жаль, что Натали не смогла к нам присоединиться, – «искренне» сокрушаюсь я и вежливо киваю официанту, обслуживающему наш столик.
– Она тоже расстроится, когда увидит пять пропущенных вызовов, – кисло отзывается Эля, без энтузиазма взглянув на поставленную перед ней тарелку. – Мне сейчас и кусок в горло не полезет, – вздохнув, она откидывается на спинку кресла, и мы какое-то время в молчании смотрим друг на друга.
Она – задумчиво, я – изучающе. Красивая, очень красивая, даже когда выглядит такой несчастной. Пока Богдан с нами сидел, веселее была, улыбалась, шутила, а как Настя мальчонку в детскую комнату увела, сразу сникла. Это я на нее так действую, или откатом после случившегося на конюшне кроет? Хотя, мне кажется, я знаю в чем дело.
– Что не так, Эля? – спрашиваю прямо. – Боишься, что нас кто-то увидит вместе? Так мы не одни. Вряд ли на свидания с любовником с сыном и нянькой бегают.
– Коваль… ты, как всегда, в своём репертуаре! – вспыхнув, как спичка, возмущается Элина. – И Настя не нянька. Она с нами столько времени проводит, что ее уже смело можно членом семьи назвать.
– Ага, еще и в кровать третьей положите, – ухмыляюсь я. – А что? Семья же. Тебя мама не учила, что от молодых и хорошеньких нянь мужей надо держать подальше? – подливаю масло в огонь, а самого на смех пробивает. Настя, может, и смазливая, но у меня бы на нее даже у пьяного не встал. Пугливые заикающиеся лани – не мое.
– Я Андрею доверяю, – ледяным тоном отрезает Элина и зачем-то добавляет: – А он – мне.
– У вас идеальный брак. Я помню, – невозмутимо киваю, с трудом сдерживая циничную ухмылку. – Счастливая семья, любимый сын.
– Да, Дим, представь себе, так бывает, – подтверждает Эля, предупреждающе глядя мне в глаза. – Доверие, верность и любовь. У нас с Андреем все это есть.
– Рад за вас, – ленивая улыбка сползает с моих губ.
Становится совсем не весело и не забавно, потому я что знаю цену таких разочарований. Самый болезненный удар – тот, которой наносят в спину те, от кого не ожидал. Доверие – понятие для меня давно не существующее. Если женщина говорит «я тебе доверяю», она подсознательно или вполне осознано прибегает к манипуляции, негласно требуя от мужчины того же, а когда он не дает ей желаемого, бросается в слезы и кричит: ну ты и козел, мы же доверяли друг другу. Алле, детка, ты о чем? Да я сам себе не доверяю, как и любой нормальный человек.
Разговор не клеится от слова совсем. Эля слишком напряжена, в каждом моем слове ищет подвох. Вполне вероятно, и не зря ищет, но сегодня я абсолютно безопасен и миролюбив.
– Хочешь, вина тебе закажу? – предлагаю, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
– Нет. Я чай пью, – показательно взявшись за кружку, качает она головой. – Ты извини, я такая взвинченная не из-за тебя, – вымученно улыбается Абрамова, тоже устав от нездоровой атмосферы за столом. – Перенервничала сильно и испугалась до чертиков. При Дане держала себя в руках, а сейчас не могу. Как подумаю, что могло…
– А ты не думай о плохом, – протянув руку, я накрываю ее пальцы, нервно теребящие салфетку.
Вздрогнув, она распахивает глаза, в которых читаются не только отголоски пережитого страха. Отрицать бессмысленно – между нами искрит, даже когда мы оба пытаемся делать вид, что не замечаем этого.
– Сосредоточься на хорошем, – продолжаю, понизив тон. Эля не убирает руку, а я, вконец обнаглев, лениво поглаживаю ее пальцы. – Твой сын в порядке, наелся полезной еды, играет и веселится, мы сидим в уютном ресторане и неплохо проводим время, а Леонид Сергеевич занимается лошадьми. Обещаю, Эля, он обязательно выяснит, что напугало Луну.
– А если это не случайность? – делится она своими подозрениями. Признаться, меня они тоже посещают, но я предпочитаю не забегать вперед, пока не будет весомых доказательств.
– Значит, будем разбираться, – отвечаю спокойно. – Этот проект важен для нас обоих. Я все решу. Доверься своему куратору, Эля, – не отводя взгляда от выразительных глаз, переворачиваю тонкую женскую кисть и провожу большим пальцем по центру открытой ладони. – Даю слово, что мы запустим «Крылья» еще раньше запланированного срока, – вкрадчиво продолжаю я, вырисовывая зигзаги на чувствительной коже.
Приоткрыв губы, она дышит чаще, руки покрываются мурашками, а зрачки становятся похожими на перезрелые черешни. Я помню этот взгляд, а ее тело помнит мои руки и все, что они умеют вытворять. И не только руки. Долгие прелюдии были не про нас. Мы все время спешили куда-то. Голодные, жадные, ненасытные, хотелось попробовать все и сразу, и мы пробовали. Медленным был только первый раз. Ее первый раз. Я старался, как мог, чтобы Эле понравилось, и ей понравилось. Во второй раз еще больше, в третий я уже трахал ее не сдерживаясь, а она умоляла меня не останавливаться…
Словно прочитав мои мысли, Эля снова вздрагивает, сжимая под столом колени. Меня и самого кроет так, что вот-вот ширинка лопнет, а что будет, когда я коснусь ее по-настоящему? Нас же разорвёт на хрен. Она понимает, что, вообще, происходит?
– Коваль, ты что делаешь? – внезапно очнувшись, Эля резко убирает ладонь, облизывая пересохшие губы. Черт, зря она это. Я же сейчас сорвусь и припомню ей обещанный купон на минет, а потом заслуженно схлопочу по морде.
– Помогаю тебе расслабиться, – сдавленно проговариваю я, чувствуя себя перевозбужденным подростком. Смешно и больно, вашу мать.
– Сначала сам расслабься, Дим, а то скоро дым из ушей повалит, – издевается Эля, отлично догадываясь о моих мучениях. Если что у меня и дымится, так точно не уши, и об этом ей тоже прекрасно известно.
Пока я придумываю достойный ответ, чтобы совсем не упасть в грязь лицом, в свободное кресло за нашим столиком бесцеремонно усаживается какой-то левый мужик. Он подходит со спины, изначально принимая меня за Белова.
– Какие люди и без охраны! – глумливо восклицает этот мудак, по-хамски пялясь на побледневшую Элю, с трудом скрывающую брезгливое презрение. – Привет, сестричка. Вы никак семейные посиделки решили устроить, а мне можно присоединиться? Поболтаем по-родственному, – развалившись в кресле, «родственничек», совершенно охерев, закидывает свою лапу Эле на плечо. Что за херня?
– Руки убери, Олег. Ты меня, наверное, с Зоей перепутал. Я тебя не приглашала, – на удивление спокойным тоном обращается она к обнаглевшему уроду.
– А я, может, не с тобой хочу пообщаться, – скалится плешивое чмо в брендовых шмотках, переводя свой ох*евший взгляд на меня.
Вся его смелость сразу сдувается, потому что каким бы моральным уродом не был Абрамов Олег Алексеевич, инстинкт самосохранения у него присутствует, иначе не вылез бы в топ-менеджеры группы компаний «Афина». Он – один из «не видящих берегов» ставленников Лаврова, о которых так нелестно отзывался Ванька Спиридонов.
Прищурившись, Элькин «братец» мгновенно выпрямляется, убирая от нее свои грабли.
С Элиной они действительно родственники. Олег и Зоя Абрамовы – не упомянутые в завещании отпрыски Алексея Викторовича от первого брака. Им этот факт, по всей видимости, очень сильно не дает покоя, как и их матери, не выползающей из студий телешоу и щедро поливающей дерьмом покойного бывшего мужа. Судебные тяжбы и скандалы с первой женой у Абрамова начались задолго до его смерти. Мне об этом было хорошо известно еще в стадии подготовки к переговорам с «А-Трест».
– Интересно девки пляшут, – Олег выжимает из себя фальшивую ухмылку. – Дмитрий Андреевич, какими судьбами? – притворяться, что мы не знаем друг друга, бессмысленно. Бизнес обязывает знать своих конкурентов в лицо. – Рабочие вопросы обсуждаете?
– А это не твое дело, Олег Алексеевич, – сдержанно отвечаю я. – Элина Алексеевна, по-моему, вполне доходчиво дала понять, что твоя компания нежелательна, – добавляю невозмутимым тоном. Физиономия сводного брата Эли становится пунцовой. Того и гляди лопнет от возмущения. – В зале полно свободных столов, – говорю я, а сам киваю на дверь. – Будь добр, сделай так, чтобы мы тебя потеряли из поля зрения.
– Дим, не вмешивайся, пожалуйста. Олег сейчас сам уйдет, – боясь очередного публичного скандала, с мольбой смотрит на меня Эля.
– Я не понял, ты мне хамишь, что ли, Коваль? – налитые кровью глаза взбешённого ублюдка так и сверлят мое лицо. – Ты ничего не попутал? А? – упорно напрашивается он.
– Попутал ты, Олег, – спокойно отзываюсь я. – Это место занято. Так понятнее? Или еще раз объяснить?
– Дима, не надо. Он же этого и добивается, – шепчет Эля.
– Все нормально, Элина, – я непринуждённо улыбаюсь ей и перевожу ледяной взгляд на спесивого идиота. – Олег Алексеевич – серьёзный бизнесмен, вести цивилизованные переговоры – его работа. Он сейчас извинится за причинённые неудобства и пойдет по своим делам. Я прав?
– Да ты оху… – закончить ему не дают. Два крепких амбала в деловых костюмах подходят к нему со спины, обступают с обоих сторон. Тот, что слева, наклоняется к плешивой башке Олега и что-то говорит ему на ухо. – Какого хе… – начинает Абрамов и снова затыкается на полуслове.
– Мы еще поговорим, – угрожающе обещает он, бросив на меня взбешённый взгляд. После чего резко встает из-за стола и, не прощаясь, нервной походкой покидает ресторан в сопровождении следующих за ним по пятам качков.
Эля какое-то время сидит в легком ступоре, переваривая неожиданное появление родственничка и такое же внезапное исчезновение.
– Дим, скажи, что его вывели не твои телохранители, – обретя дар речи, она смотрит на меня отнюдь не с благодарностью. – Он же этого так просто не оставит. Олег – мстительный и подлый человек, готов пойти на любую низость, лишь бы отравить мне жизнь. С ним лучше не связываться.
– Это тебе Андрей внушает? – пересиливая рвущееся наружу раздражение, нарочито-равнодушно уточняю я. – Поэтому Олег так по-хамски себя вел, пока не понял, что ты здесь не с мужем?
– Да причем тут Андрей? – вспыхивает она, с досадой кусая губы. – Я должна думать о спокойствии своей семьи!
– Об этом должна думать не ты, Эля! – жестко возражаю я. – Прогибаться перед этим дерьмом, называющимся твоим братом, – херовый способ, чтобы сохранить спокойствие семьи.
– А что мне, по-твоему, делать? – яростно парирует Эля. – Опуститься до их уровня? Драться? Хамить? Плевать в лицо? Как это поможет?
– Тебе не нужно ничего делать, – понизив тон, говорю я. – Если Белов не в состоянии решить проблему и оградить тебя от этих охреневших ублюдков, то я сам этим займусь.
– Даже не думай! Ты сделаешь только хуже! – шипит Эля, старательно пытаясь держать себя в руках и не привлекать внимание других посетителей ресторана.
– Посмотрим, – уклончиво отзываюсь я.
– Дима, я сказала «нет», – наклонившись вперед, Элина испепеляет меня гневным взглядом.
– Будем считать, что я тебя не услышал, – заявляю, расплываясь в обольстительной улыбке. Она обескураженно моргает, поражаясь моей наглости. – И еще, Эля. У меня нет телохранителей. Если ты забыла, мы приехали сюда вчетвером. Внезапный уход Олега никак не связан со мной. Возможно, за ним заявились люди Лаврова, потому что он срочно понадобился боссу.
– Я совсем ничего не понимаю, – потирая виски, растерянно бормочет Эля. – Ты-то откуда знаешь Лаврова … и Олега… и он тебя? Ты два месяца в Москве, Коваль. Что происходит?
– Ничего сверхъестественного, Эля, – успокаиваю ее с теплой улыбкой. – Мы работаем в одном бизнесе. Разумеется, прежде чем приехать сюда, я собрал досье на всех конкурентов и потенциальных партнеров.
– На меня тоже? – тихо спрашивает она, складывая руки на столе, как школьница.
– Конечно, – не отрицаю я. Покачав головой, Эля откидывается назад.
– И после этого ты утверждаешь, что твое появление в компании моего отца никак не связано со мной? – блуждая по мне задумчивым взглядом, она снова возвращается к тому, что мы уже не раз обсуждали. Мне это уже надоело, если честно.
– Значит, ты думаешь, что я потратил полгода на подготовку сделки с «А-Трест», прилетел в Москву и ввалил многомилионный инвестиционный пакет в тонущую компанию, исключительно ради того, чтобы спустя десть лет получить возможность еще раз тебя трахнуть? Скажи, Эля, я похож на сумасшедшего?
– Только вот не надо врать, что ты этого не хочешь! – бросает она прежде, чем в ее красивой головке загорается сигнальная лампочка. – Черт, – вдыхает с досадой, осознав, как облажалась. Отводит в сторону глаза и, схватив кружу с остывшим чаем, пытается спрятаться за ней. – Не надо ничего отвечать, пожалуйста, – чувствуя на себе мой испытывающий взгляд, сдавленно просит Эля.
– Зачем отвечать, если ты сама все сказала? – протянув руку через стол, я забираю у нее чёртову чашку и с грохотом ставлю на блюдце. – Вот только не надо врать, что ты не хочешь этого так же сильно! – проговаривая каждое слово, я неотрывно смотрю в блестящие от возбуждения глаза. – Тебе нужно только попросить, Эля…
– У тебя есть Лейла! – с упрёком выдыхает она. На четких скулах проступают алые пятна.
– Десять лет назад у тебя был я, но ты без раздумий прыгнула в койку к Белову, – рявкаю в ответ. Теперь не срабатывает моя сигнальная лампочка, выдавая то, что до сих пор цепляет за живое, как застрявшая заноза. Я сбился со счета, сколько раз пытался ее вытащить, но она вросла слишком глубоко. – Зачем, Эля? Во благо семейному бизнесу или ради эксперимента? Или влюбилась в него? Так могла бы прямо сказать, а не устраивать показательное представление. Я бы понял. Вроде не дурак, но ты сделала все, чтобы я себя им почувствовал.
Отпрянув, Эля озадаченно хмурится, словно я сморозил полнейшую чушь. Только у нее получается смотреть на меня так… Только ей это позволено. Ведьма бессердечная, все нервы из меня вытянула.
– Хочешь о прошлом поговорить, Дим? – расправив плечи, с вызов предлагает Эля, как обычно считая себя правой. – Давай вспомним, что ты мне устроил после той проклятой вечеринки?
– Ты сама ко мне пришла, – стиснув челюсть, я невольно отвожу взгляд.
– Чтобы извиниться! – в сердцах восклицает Эля.
– Но начала не с того, и все вышло, как вышло.
– Мне было восемнадцать! Глупая импульсивная девчонка. Я не понимала ни своих чувств, ни того, что на самом деле хочу.
– Ничего не изменилось, ты и сейчас ни черта не понимаешь… Прости, я не то хотел сказать, – устало потерев переносицу, выжимаю из себя примирительную улыбку.
– У тебя очень хорошо получается говорить не то, а потом извиняться и делать вид, что ничего не произошло, – окинув меня холодным взглядом, отвечает Абрамова.
– Я не прав, Эля, – делаю вторую попытку сгладить неприятный осадок от короткой стычки. – Глупо предъявлять друг другу счета десятилетней давности. Мы оба наворотили дел.
– Ты мне весь мозг своим появлением вынес, – с досадой признается Эля. – Каждая наша встреча, как на пороховой бочке. Смотрю на тебя и ежеминутно жду, когда рванет. Это выматывает, Дим, – она нервно проводит пальцами по волосам и вымученно улыбается. – Но поверь, я понимаю, что не только в тебе дело. Может, даже хорошо, что мы откровенно поговорили и больше не станем возвращаться к прошлому.
Откровенно? С этим я не совсем согласен, но основную мысль уловил и почти поддерживаю.
– Гештальт закрыт? – спрашивает Эля, недвусмысленно предлагая перемирие.
