28
Несколько дней спустя Гарольд пошел на портовый рынок, где прежде была городская ратуша. В живописных ларьках под ржавой железной крышей, раскрашенной в бело-розовую полоску, продавались цветы, одежда, продукты. Здесь были выставлены товары со всей планеты и даже из Марсианской колонии.
Настроение у Гарольда было хорошее. На оставшиеся деньги он прикупил себе кое-что из одежды, запасся патронами к «смит-и-вессону» и снял меблированную квартирку в Старом Квартале недалеко от Норы.
В цветочном ряду он увидел девушку, с которой познакомился на балу – Джасинту. Выглядела она потрясающе даже в простом белом платье; со своей стильной стрижкой и вызывающе красным ртом она казалась ему экзотическим созданием неизвестного ранее вида.
Джасинта спросила, как ему нравится Мир Охоты.
– Это лучшее, что было в моей жизни, – сказал он.
– Вы, наверно, из какой-нибудь бедной провинции. Я бы там не смогла жить – у нас, слава богу, семья богатая.
Отец Джасинты владел сетью мясных магазинов, охватывающей все Штаты. Натуральное мясо пользовалось в Америке большим спросом и продавалось по астрономическим ценам. Джасинта не забивала свою хорошенькую головку финансовыми вопросами и путешествовала исключительно первым классом, сознавая, как ей повезло: денежные заботы сделали бы ее угрюмой и некрасивой.
После ланча в одном из очаровательных рыночных кафе Гарольд предложил показать ей свою новую квартиру – однокомнатную, но со стальными ставнями и встроенной сигнализацией. Когда они пришли туда, в почтовом ящике лежало письмо с печатью Мира Охоты: скрещенные револьверы на поле из обнаженных мечей.
– Уведомление об охоте! – воскликнула Джасинта. – Как это волнительно!
Итак, его первая дуэль официально открыта, и жертву зовут Лувейн Доубри. Джасинта, прочитав это имя, раскрыла свои большие зеленые глаза еще шире.
– Лувейн! Ты будешь сражаться с Лувейном!
– Да, вот так совпадение. Он один из немногих моих знакомых здесь, в городе. Теперь мне придется его убить – хотя мы вообще-то не слишком друг другу глянулись.
Джасинта призадумалась и вскоре ушла. Ей казалось странным, что из всех возможных комбинаций компьютер выбрал первой жертвой Гарольда не кого-нибудь, а Лувейна. Она слышала, что в Охоте всегда участвуют не меньше двадцати пяти тысяч человек – а может, и все двести пятьдесят тысяч. На следующем курсе у нее математика – надо будет вычислить вероятность такого выбора.
29
В дверь позвонили. Тереза пошла открывать и сказала:
– Это к тебе.
– Кто? – спросил Альбани.
– Гарольд какой-то.
Альбани, дремавший в шезлонге с «Всемирной энциклопедией комиксов» – он старался сочетать просвещение с удовольствием, – вскочил, завязал потуже муаровый халат, расправил плечи, нацепил улыбку и пошел встречать гостя.
– Гарольд! Добро пожаловать, заходи. – Он кивнул Терезе, дав знак подать вино с маковым печеньем, и повел Гарольда в солярий. – Ну как тебе здесь?
– Пока не жалуюсь, – сказал Гарольд в своей приятной неспешной манере.
– Будем надеяться, что и дальше жалоб не будет. – Альбани суеверно скрестил пальцы и даже глаза скосил. – Вот, располагайся. Тебе очень повезло, что ты в это время года приехал, как раз к сатурналиям подгадал. Если уж помирать где, так это в Мире Охоты на сатурналиях. Я, конечно, не имею в виду, что ты непременно отдашь концы. Уведомление получил уже?
Гарольд вручил ему письмо. Альбани прочел и наморщил красивый лоб.
– Лувейн? Надо же!
– А что тут такого?
– Несколько удивительно, что для человека, приехавшего всего несколько дней назад, компьютер выбирает первой жертвой одного из знакомых.
– Джасинта тоже так подумала, ну да какого черта. Он подписывался убить или быть убитым, я тоже. И то, что он сильно мне не понравился, делу не помешает. Скорей бы грохнуть его и покончить с этим. Я потому и пришел, Майк: хочу, чтобы ты был моим егерем.
Тереза принесла вино и печенье.
– Гарольд хочет нанять меня в егери, – сообщил ей Альбани.
– Лучше никого не найдете, – заверила преданная жена.
– Себя хвалить негоже, но спорить не стану. Его жертвой будет Лувейн, Тереза.
– Слышала, как же. Неряшливо убивает.
– Мягко говоря. Последняя его жертва погибла, сломав себе шею – куда уж неряшливей.
– Я в этом деле новичок, – сказал Гарольд, – но неряшества не люблю.
– Вопрос в том, везучий ли ты. Лувейн бракодел, но везучий, и это, похоже, убойная комбинация.
– По-моему, мне тоже везет.
– Там увидим. – Альбани мигнул Терезе, она потихоньку вышла. Мужчины выпили вина, закусили печеньем, и егерь сказал: – Из-за сатурналий у меня график довольно плотный, но тебя уж как-нибудь втисну.
– Рад слышать. Думаю, мы с тобой будем хорошей командой.
– Всей душой на это надеюсь. Ну-с, начнем с моего гонорара.
– Это моя единственная проблема, – признался Гарольд.
– Почему? Ты же получил бонус?
– Получил и почти весь потратил. Деньги будут только после убийства.
– Проклятье. Ситуация довольно типичная, но дела так не делаются.
– Я выдам тебе все с хорошей надбавкой, как только завалю Лувейна.
– Очень мило с твоей стороны, но здесь следовало бы сказать не «когда», а «если».
– Ну, с таким егерем я почти не сомневаюсь в успехе.
Лесть Альбани нравилась. Что ему не нравилось, так это работать за так, но он очень нуждался в этой работе. Если Гарольд убьет, это сильно поправит дела его егеря.
– Что ж, ты не оставил мне выбора. Я согласен.
– Значит, надежда не обманула меня.
Они обменялись рукопожатием, и Альбани позвал Терезу.
– Унеси вино и принеси ему воду. Начинаем тренироваться. Подберем тебе оружие и поедем на стрельбище.
– А нельзя сразу пойти и прикончить его?
– Пока рановато, но мне нравится твой настрой.
30
Альбани отвез Гарольда в тренировочный центр, которым бесплатно, за государственный счет, пользовались как жертвы, так и охотники. Здесь имелись площадки для баскетбола и волейбола, плавательный бассейн и всевозможные тренажеры. В фехтовальном зале сражались на саблях, рапирах, длинных кинжалах, даже на топорах и дубинках. Рядом помещались бани и комнаты для массажа.
– Оружейные там, – сказал Альбани.
– Не хочу показаться наивным, но зачем они бьются врукопашную? Просто так, ради фитнеса? Не представляю, как это спасет их от огнестрела.
– Самые известные охотники, чтоб ты знал, не пользуются огнестрельным оружием. Выходят с голыми руками или с ножом.
– Против пуль?
– Пуля тоже не всемогуща. Если не поразишь цель с первого выстрела, у тебя возникнут проблемы. Раненый противник может быть очень опасен, особенно если он принимает берсеркий.
– Это еще что такое?
– Лекарственное спецсредство. Многие принимают перед охотой. Ты его не чувствуешь, пока не получишь ранение или не испытаешь стресс – тогда тебе в кровь поступает повышенная доза адреналина, и ты можешь наворотить черт-те что. Действует всего несколько минут, и после этого ты уже ни на что не способен.
– А Лувейн как, владеет боевыми искусствами? – спросил Гарольд.
– Ему присвоены разные степени мастерства в кун-фу, фехтовании на ножах, мечах и дубинках и еще в чем-то. По-моему, он даже других обучает.
– М-да, – сказал Гарольд.
Альбани протянул ему кожаный футляр с медными уголками.
– Вот, пользуйся – только верни потом. – Внутри, в гнезде из красного шелка, лежал «SSK 45–70» с четырнадцатидюймовым стволом. – Возьми его в руку, оцени баланс.
Пистолет – тяжелый, вороненый, с вставками из полированного ореха – легко уместился в большом кулаке Гарольда. Тот полюбовался и сказал:
– Красивая вещь, но я уж останусь при своем «смитвессоне».
– Модель сама по себе неплохая, но твой экземпляр старый, и ухаживали за ним, видимо, неважнецки. А если боёк откажет? Возьми лучше «SSK».
– Не хочу упрямиться, но раз на спуск нажимать буду я, то сам и решу, на чем его нажимать.
– Ладно, не стану спорить. Посмотрим, как ты стреляешь.
Сначала Гарольд просто имитировал стрельбу, пока Альбани не счел, что у него получается достаточно гладко, потом перешел к стрельбе по мишеням, где продемонстрировал неплохую природную меткость и твердую руку. Сначала он вообще не попадал по мишени, но быстро исправился.
– Реакция у тебя просто блеск, – сказал Альбани. – Недурно, совсем недурно.
– А Лувейн хороший стрелок?
– Прекрасный, когда он в форме. Ты мог бы стать таким же через пару месяцев или даже недель.
– Но у меня столько нет?
– В том-то и дело. Давай посоветуемся с одним моим другом.
В комнатке рядом со спортзалом маленький, очень старый китаец с тонкими усиками и в шляпе с завернутыми кверху полями – как у Чарли Чана в старых фильмах – наблюдал на маленьком экране за стрельбами в тире.
– Мистер Чанг, это мой друг и клиент Гарольд Эрдман.
– Очень приятно, – сказал Чанг с сильным британским акцентом. – Я следил за успехами твоего протеже.
– Мистер Чанг – крупнейший специалист по лишению жизни и выживанию. Если кто тебе и поможет, то это он.
– Оставь меня наедине с мистером Эрдманом, – попросил Чанг. Альбани с поклоном вышел, а китаец предложил Гарольду стул, налил ему чаю в чашку тонкого фарфора и спросил: – Как вы расцениваете свои шансы?
– Да нормально все, – сказал Гарольд.
– Почему вы так думаете?
– Не знаю… Просто считаю так.
– А если бы я посоветовал вам уносить ноги, пока вы живы?
– Я попросил бы вас дать такой же совет моей жертве.
– Любите острые ощущения, – предположил Чанг.
– Да. Малость нервничаю, но буду в порядке, когда время придет.
– Обучить вас боевым искусствам мы уже не успеем. Скажу вам только одно и хочу, чтобы вы внимательно меня выслушали. В момент опасности можно получить перевес, сделав то, чего противник не ожидает.
– Да, я уже слышал нечто подобное.
– Истина всегда очевидна. Главное не то, что ты умеешь, а то, что используешь в нужный момент. Ваша жертва – Лувейн?
