«Господи, как же я хочу свою отдельную комнату!» – подумала она с досадой, пробираясь по узкому проходу между письменным столом и книжным шкафом к себе в закуток. Убожество существования в такой тесноте тоже бесило.
Ее в последнее время пугали часто возникающие без видимой причины вспышки безумного гнева. Становилось плохо до такой степени, что учащалось сердцебиение, она ртом ловила воздух, чувствуя, что вот-вот уплывет сознание. Не слушались руки: пальцы становились ледяными, она не могла удержать даже карандаш – он выкатывался из ладони на стол. Замерев, она следила за ним взглядом, дальше тот падал на пол, а Стася боялась нагнуться и поднять его, потому что знала, что если отпустит голову, то упадет в обморок. Накатывал страх такой силы, что она крепко зажмуривала глаза. Но от этого становилось только хуже: фейерверк из цветных кругов, мерцающих звездочек и летающих клочков тонкой паутины лишал ее еще и возможности сосредоточиться и успокоиться.
Однажды такое случилось при отце, и он объяснил, что это состояние называют панической атакой. Научил, как справляться: мол, у подростков такие вспышки не редкость. Стася, конечно, сделала вид, что все поняла, но про себя решила, что не в возрасте дело, а в том, как она живет. В этой нищете, убожестве и рядом с ничем не замечательными родителями и строящим из себя гения братом. Она злилась на них, что наплодили нищету: лучше бы мать сделала аборт, тогда бы она, Стася, сейчас так не страдала.
После того как проходил приступ, становилось странно пусто в душе, словно кто-то вынул ее из тела, вытряхнул, как пыльную тряпку, и кое-как затолкал обратно – живи, девочка, мучайся дальше. Тут же ее пробивало на тихую истерику: жалость к себе, непутевым родителям и заумному младшему брату выливалась потоком слез, промывавшим душу, ту самую «тряпку», из которой пыль-то вытрясли, а постирать забыли. Просыпалась вдруг такая любовь к родным, что Стасе сразу хотелось сделать каждому что-то очень-очень приятное, чтобы улыбнулись, растрогались и испытали благодарность. Если Стася была дома одна, то начинала драить квартиру. Если успевала, готовила ужин: пасту с курицей и салат – единственное, что умела.
Первым возвращался из секции ушу брат. Покосившись на встречавшую его с улыбкой Стасю, молча проходил в их комнату. «Где мои штаны? Куда засунула?» – доносилось оттуда, а Стася, пока еще спокойно, отвечала, что на полке в шкафу. Ладно, Андрей – пацан, они все такие, для них беспорядок – родная стихия. Часам к пяти из школы приходила мама. Стася улыбалась и ей, но та, походя похвалив за чистоту фразой: «Убралась, умничка…», скрывалась в спальне и запиралась там на час-полтора. Умом Стася понимала – она устала, наверняка гудят ноги, маме нужно просто полежать. Но подступившая вдруг, пока еще легкая, обида портила настроение.
Отец приходил к ужину, накидывался на ее стряпню с аппетитом, Стася смотрела на него с удовольствием и гордостью за себя, подкладывая добавку. «Ты готовила, дочь?» – спрашивал он, подмигивая. «Я. Вкусно?» – с надеждой замирала она. «Безумно! Посуду помоешь?» – отвечал отец, но она видела, что мыслями он уже где-то далеко. Обыденность вопроса о посуде разрушала все волшебство момента, у Стаси от разочарования (не оценил никто!) в горле вставал ком обиды, она, сглатывая его, машинально убиралась на кухне. Потом, проходя мимо спальни родителей, заглядывала в приоткрытую дверь. На ее тихое «Я там все вымыла» мама, не поворачивая головы, бросала коротко «молодец». Все. Свободна. Что ж, ничего такого особенного дочь не совершила, подумаешь, старалась…
Панические атаки случались все чаще, а желание сделать что-то для домочадцев появлялось все реже. Однажды, поняв, что никто, собственно, этих хозяйственных подвигов от нее и не ждал, она решила, что с нее хватит. Ее не замечают, так и ей на всех будет наплевать. В этом своем новом облике пофигистки Стася почувствовала себя прекрасно. Она стала капризна в еде. И если раньше давилась нелюбимой кашей, чтобы не обидеть мать, то сейчас молча лезла в холодильник за куском колбасы, оставляя кашу на тарелке нетронутой. Мать молчала. Стася совсем перестала убирать за братом разбросанные вещи – в ее углу порядок был, и ладно. Андрей этого не заметил, отыскивая в кучах барахла то, что было на тот момент ему необходимо. А отец… Он приходил домой все позже и позже.
Стася поначалу насторожилась: совсем недавно Ритка призналась, что в их «святом» семействе появилась официальная любовница отца. Стася опешила не от самого факта измены мужика, а от присвоенного любовнице статуса «официальной». Ритка пояснила, что мать как бы дала разрешение на походы мужа налево, лишь бы он не уходил от них. Подивившись, что такое вообще возможно, Стася спросила, а как все начиналось? Как оказалось, вот с таких поздних возвращений главы семейства домой. Дальше пошли проведенные в одиночестве ее матерью уик-энды, частые «командировки» родителя и, наконец, признание того в любви к другой женщине. Стася прикинула тогда – у них в семье, по всему выходит, первая стадия уже наступила. Нужно ждать продолжения. Но вместо любовницы отца в семье объявилась бабушка. Точнее, ее свежий труп…
Стася, устроившись поудобнее на подушках, открыла ноутбук. Вчера она остановилась на том, что нашла профиль Анны в «Одноклассниках». Закрытый профиль, список друзей (их всего двенадцать) не откроется, но посмотреть подписчиков можно. «Сорок один человек! Нехило для бабули. И чем она могла их заинтересовать? Может быть, тоже цветочки разводит, как Катерина Петровна? Что же, придется просматривать каждого», – решила Стася, открывая поочередно профили в отдельных вкладках. В строке уместилось двадцать, тринадцать из них оказались закрытыми, как и у Анны. Остальные, сколько ни рассматривала фотоальбомы и заметки, интереса не вызвали. Но у четверых из семи в сведениях городом проживания значилась Тюмень.
Оставив вкладки с жителями Тюмени, Стася закрыла оставшиеся. Еще в двадцати одной вкладке оказалось четыре человека из этого же города. Профили открыты, возраст примерно одинаковый – за пятьдесят, и все женщины. «Прямо клуб по интересам какой-то. Только интерес не пойму в чем?» – Стася внимательно просматривала альбомы с фотографиями.
Зацепка выплыла неожиданно – все дамы увлекались вышивкой крестом. Стасе даже понравились некоторые работы, чем-то напоминавшие старинные гобелены, на которые она как-то наткнулась в интернете, гуляя виртуально по музеям Парижа. Кажется, это был музей Клюни. «Бабуля у нас крестиком вышивала, понятно. Но что это дает? Да ничего путного. Смотрим дальше».
Очередь дошла до профилей тех, кто подписался на Анну в числе последних. Вышивальщицы ее больше не интересовали, но вот трое обладателей одинаковой фамилии Коваль – очень даже. Но к досаде Стаси подробная информация на всех троих отсутствовала. Вместо фотографий – смешные аватарки. Возраст – по сто два года каждому. Ни местности, где проживают, ни друзей, ни подписчиков. Только имена – Елена Коваль, Лизавета Коваль, Григорий Коваль. Стоп! У Лизаветы есть один подписчик!
Стася посмотрела, кто это. Им оказалась Анна. Та самая, со звездочками и значками вместо фамилии. Очень похожая на фотографии на Лидию Туранину, свою мать.
По часто забившемуся сердцу Стася поняла, что напала на верный след.
Глава 9
Капитан Строков впервые при задержании подозреваемого чувствовал неловкость. Совсем худо стало, когда из своей комнаты вышла Стася, одноклассница сына Кости, за ней заспанный и ничего не понимающий пацан, ее младший брат. Анатолий знал, что его сын влюблен в эту девочку, как водится в их роду – безответно. И он, Строков, женился на той, что лишь позволила себя любить, и отец живет с его матерью – чистокровной армянкой, зная и принимая ее терпимость к нему, и только. Про деда со стороны отца Анатолию известно только одно – умер довольно молодым, ранний инфаркт сразу после развода, и бывшая жена даже не пришла проводить его в последний путь. Выходит, карма такая у мужчин Строковых: любить, но любимыми не быть.
Только он недавно понял, что любовь без взаимности рано или поздно переходит сначала в привычку, а потом медленно умирает совсем. Нечем ей питаться, обратной отдачи никакой, вот и гибнет от недостатка энергии. И он все чаще на жену поглядывает с недоумением – как смог влюбиться-то?
Строков не сразу понял, откуда мысли такие несвоевременные – о любви: едет в машине, на заднем сиденье задержанный подозреваемый в убийстве, о деле бы подумать. А когда понял, почему вдруг, сам удивился. Вот оно: задело, как Варвара Тихоновна Одинцова бросилась мужа защищать. Позавидовал… так только за любимых переживают. Даже на миг на его месте оказаться захотелось, чтобы вот такая женщина была рядом.
Строков раньше видел Стасину мать только несколько раз в школе, однажды специально в кабинет истории заглянул: Костя накануне признался, что неравнодушен к Стасе. А ему любопытно стало, что за мама у нее. Тогда решил – обыкновенная тетка, ну, симпатичная. Только глаза заметные: темная синева, словно омут в озере… Она вела урок, Строков извинился, закрыл дверь. Но взгляд ее строгий запомнил.
Сегодня же в ее синеве плескалось отчаяние…
Строков незаметно бросил взгляд на Одинцова в зеркало заднего вида. И не понял, почему тот так спокоен. Улики все против него, утром оперативник принес еще и запись с камеры наблюдения магазина, расположенного рядом с домом, где почти два месяца снимала квартиру пострадавшая Анна Шуйская. Человек, который вышел из подъезда незадолго до того времени, когда соседка, обнаружив на площадке женщину без сознания, вызвала «Скорую помощь», очень похож на Одинцова комплекцией и ростом. Алиби у доктора шаткое – то, что тот был в это время в прозекторской, подтвердить смог только санитар морга Саид Аликбеков, личность мутная – разрешение на работу в России, как выяснилось, у него поддельное. Подкупить такого труда не составит. Угрозами разоблачения, шантажом или банально бабками.
Кроме того, Шуйская скончалась от инъекции инсулина, а диабетом больна не была. Одинцову как врачу, вне сомнения, известно, что будет со здоровым человеком, если ввести большую дозу гормона: гипогликемия, кома, летальный исход. Если вовремя не оказать помощь. Шуйской помощь опоздала. Некому, кроме убийцы, было вызвать неотложку. А преступник ушел, оставив ее умирать, женщина только и смогла, что открыть входную дверь, на пороге которой и потеряла сознание. Кстати, телефон, найденный в кармане ее куртки, был полностью разряжен. А зарядный блок в квартире не обнаружили.
Хорошо, дверь не захлопнулась, когда она пыталась из квартиры выйти – паспорт с пропиской в Тюмени был обнаружен фельдшером «Скорой помощи» на кухонном столе, там же лежала папка с другими документами – медицинским полисом, водительскими правами, свидетельством о рождении девочки Анны Тураниной, появившейся на свет третьего апреля тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. Мать – Лидия Владимировна Туранина, отец – Петр Николаевич Туранин. А вот свидетельство о браке с гражданином Шуйским, чью фамилию носила пострадавшая, отсутствовало. Вещей в шкафу-купе минимум: голубые джинсы, серые широкие брюки, две блузы – черная и кремовая, пара футболок, тонкий свитшот цвета сливы и нижнее белье. Обуви в коридоре две пары – кроссовки и полусапожки на низком каблуке тридцать шестого размера. На вешалке – утепленная синтепоном короткая курточка. Сама пострадавшая одета в спортивный костюм, на ногах – тонкие носки и тапочки.
Когда Строков осматривал кухню, удивился – в холодильнике продукты все по полочкам, а на столе так и лежит в фирменном пакете магазина «Таруса» пачка мюсли. И чек от третьего дня. Если не ест, зачем приобрела? Отправляя вчера оперативника в «Тарусу» проверить камеры наблюдения за седьмое сентября (дата чека), Строков особенно ни на что не надеялся. Но нет, именно на этих записях и обнаружил в очереди в кассу номер два Шуйскую и… доктора Одинцова. И момент их встречи у стеллажей, и пачку мюсли в руках женщины, и то, как ждала та Одинцова у ячеек хранения уже после того, как оплатила покупку. Было очевидно – инициатором знакомства была она, Анна Шуйская. Но этот факт никоим образом не отметал подозрения Строкова – именно Одинцов ввел ей смертельную дозу инсулина. И лучше бы тому чистосердечно признаться в этом.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68319416&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
