– Ты со жнецами или нет? Разве ты забыл о солидарности?
– Да мать вашу! – Кот аж подпрыгнул, и в его руках возник арбалет. Он начал медленно водить им то в мою сторону, то в сторону Мартины.
– Ты еще думаешь? – удивилась ангелица. – Мы лишим тебя крыльев! Когда совет узнает…
– Это если ты останешься в живых, – веско заметил я, – или ты думаешь, что у меня нет тузов в рукаве? Не вынуждай меня выкладываться на все сто процентов. Я сражался даже против древних богов! Вы вдвоем… Ой, сука!
Короткий болт впился мне в ляжку, и я со злостью поглядел на Бизли. Тот медленно подошел к Мартине, держа меня на мушке.
– Без обид, лысожопый. Ты все-таки живой, имеешь тело, а я бесплотный дух, вынужденный скитаться в Лимбе и живущий по его правилам. А они весьма жестоки. Свет постоянно покидает нас, нужен новый. Крылья – ценный артефакт. Я не хочу его терять.
Вот так подстава. Конечно, я и не надеялся, что котяра встанет на мою сторону, но шанс все-таки был. Очень маленький.
– Рагни, возьми кота на себя. Будь осторожен, этот гаденыш очень прыткий. Ни в коем случае не подпускай его к моей спине, – мысленно предупредил я симбионта.
– Хорошо.
Мартина набросилась на меня, как ураган. Копье с невероятной скоростью наносило удары и пыталось достать меня. Швейная машинка. С копейщиком очень тяжело сражаться на расстоянии. Единственный выход – сократить его. Я увернулся от целой серии выпадов и схватил копье руками, отвел его в сторону и дернул на себя. Оружие оказалось горячим, как сковородка на плите. Мне обожгло руки, но я не придал этому значения. Во мне стала закипать злость. Старое, уже позабытое чувство берсерка. Наверное, потому что я отчетливо понимал – этот бой идет не на жизнь, а на смерть, а таких драк у меня давно уже не случалось.
Мартина была близко. Она отпустила копье, и я чуть не упал назад. Подловила меня. Я выставил кинжал вперед, надеясь, что ангелица налетит на него грудью, но Мартина вновь выпустила длинные лапы насекомого. Они схватили мою руку с кинжалом, а настоящие руки девушки схватили меня за горло.
Где-то позади щелкал арбалет Бизли, и я чувствовал резкие уколы – то в ляжку, то в спину. Попадает гаденыш по Рагни, хотя тот сражается изо всех сил. Кошак – опасный противник. Я прекрасно помнил нашу первую встречу с ним. И тогда мне конкретно досталось.
– Я иссушу тебя до конца, отберу твои артефакты. Ты никогда не проснешься. – Мартина, морщась от боли, с силой сжала руки, и я почувствовал, как свет начинает покидать мое тело.
– Вряд ли, – прохрипел я, – очень вряд ли.
Но сопротивляться было тяжело. Практически невозможно. Мартина была гораздо сильнее меня. Я пытался сбросить ее с себя, но уже чувствовал, что сил во мне остается все меньше и меньше.
– Рагни, – прокричал я мысленно, – сними с меня эту дрянь!
– Не могу! Я запутался.
– Что? – Я быстро повернул голову и увидел, что волк тщетно пытается выбраться из наброшенной на него сетки. Бизли поймал его в ловушку. А тот и крючья не успел убрать. Теперь ему точно крышка! Вернее нам.
А у меня и татуировки не работают. И что делать? Обнять Мартину и провалиться на другой уровень сна? К волкам? Так они не спасут. Они сами под куполом сидят. Пистолетом я вообще не мог пошевелить.
– Да пошла ты! – зарычал я. Рагни тут же оказался внутри меня. Костяные крючья выскочили из моего тела и впились в плечи и руки Мартины.
– Мы сильнее! – яростно сказал я.
Из последних сил я поднял ангелицу над собой и кое-как оторвал ее руки от своего горла.
– Повыше, так! Отпускай! – крикнул Бизли.
– Чего? – удивился я.
– Отпускай, лысожопый!
Так, кажется, мое иссушение откладывается до лучших времен. Я резко убрал крючья, и тут же услышал, как засвистела тетива. Сразу несколько болтов впились в тело Мартины. Два в грудь, а один прямо в шею.
– Ах ты, шерстяная паскуда, – прохрипела та, поднимаясь с земли, – я из тебя чучело сделаю!
– Херушки! – Бизли уже заряжал какой-то совершенно новый снаряд, не виденный мною прежде.
– Лови! – Разноцветная ракета с искрящимся запалом сорвалась с шипением и свистом с резного арбалетного ложа. Мгновение, и она взорвалась тысячей искр. Я успел прикрыть глаза.
– Не тормози, придурок! – крикнул мне кот. Я приподнялся на локте и вскинул маузер. Стреляем имплантом. Пистолет превратился в отвратительного жука, и я потянул за лапку «крючка».
Паучок полетел по кривой траектории и угодил Мартине в пах. Мгновенно запустил лапы в ее тело сновидения, и Великая Нечистая рухнула на землю, как подрубленная. Наступила тишина. Я медленно поднялся с земли.
– Каюк бы тебе приснился, лысожопый, – сказал Бизли.
– Но зачем? Ты не должен был помогать мне. Ты же сам станешь жертвой их охоты.
– Надеюсь, не скоро. Крылья заберет лишь тот, кто их дал, а избегать внимания жнецов я смогу еще долго. Конечно, если ты не отпустишь эту крылатую прямо сейчас.
– Не отпущу, – пообещал я и подошел к телу Мартины. По нему шла редкая рябь, а само оно медленно таяло. Даже не знаю почему. Разве не должно оно тут валяться все время?
– Надо бы ее отнести куда-нибудь.
– Выбросить в море, чтобы пиявки пожрали ее!
– Имплант не позволит, – я покачал головой, – давай просто отнесем ее под навес.
Бизли взвалил девушку на себя и огляделся по сторонам.
– Хочешь взять ее копье? – догадался я.
– Да, оно мне не помешает. Тебе не дам. Ты его не заслужил.
– Хорошо-хорошо, понимаю. Но все-таки почему ты мне помог?
– Потому что когда-то давным-давно ты помог мне, а я не люблю оставаться в долгу. И я знаю тебя гораздо дольше, чем жнецов. Это для меня важнее крыльев. Чего рот раскрыл, болван двуногий? Не ожидал от старого кота-матершинника такого подвига? А вот выкуси. Магия магией, но во мне больше человечности порой.
– Но мертвых людей ты бы иссушил?
– Конечно. Я же их не знаю. Я человечен, но не настолько, чтобы жалеть тех, кого вообще вижу впервые.
Вот и вся его логика. Типичная, конечно, но я не могу винить его за это. У этого кота все-таки одна жизнь.
Я подобрал копье и отдал его Бизли. Тот сложил его, уменьшил в размерах и сунул в карман. Затем мы оттащили тело ангелицы в здание вокзала и запихали в темную и пыльную подсобку, с нестройными рядами ведер и швабр. Было видно, что сюда давно никто не заглядывал. И надеюсь, что не скоро заглянет. Все, будем считать, что Мартина нейтрализована на какое-то время. Но почему она бледнеет? Агенты вот так себя не вели? Может быть, все дело именно в симбионте? В любом случае эту подсобку надо запомнить и навещать время от времени. Что там с Мартиной будет в реале, меня волновало мало. Сновидец такого уровня, как она, обязан заранее позаботиться о возможных последствиях своих приключений. Завещание там. Ситтеры. На худой конец прибор, который посылает сигнал медикам, если сон длится дольше двенадцати часов.
– Куда дальше? – спросил я у Бизли.
– Без понятия, но как можно дальше отсюда.
– И от Лимба тоже?
– Тем более. Нужен чужой манямирок.
– Есть у меня одна идея. Завтра постараюсь тебя провести. Там тебя точно жнецы не достанут, заодно приобретешь новых друзей.
– Ты серьезно? – Бизли широко раскрыл свои изумрудные глаза.
– Более чем. И да, спасибо за помощь.
– Дело за дело. Просыпайся давай. – Кот протянул мне лапу, и я с удовольствием пожал ее.
* * *
– Офигеть. И вы затолкали Великую Нечистую в грязную подсобку на вокзале нижнего мира? – Олег не верил своим ушам. – Это же просто охренеть можно! Я думаю, она очень рассердится, если сможет избавиться от импланта.
– Ключевое здесь – если сможет, – холодно ответил я.
– Но почему ты все-таки отказался от крыльев? Это же могучий артефакт.
– Потому что он не стоил тех жертв, на которые мне пришлось бы пойти. Я устал это объяснять коту, себе и тебе. Я и так погряз во всех этих сетях. Постоянно вылезают какие-то сволочи и пытаются меня захомутать. С меня хватит. Я больше не хочу подчиняться кому бы то ни было!
– Ого, как ты заговорил. Чую, что у тебя, бро, произошла остановка мира, смена внимания, переход в иную плоскость бытия. Ты прозрел?
– Скорее охерел.
– О! Чую, что все эти изменения как-то связаны с Аленой? Она та еще умелица говорить людям правду в глаза.
Я хмыкнул и молча отвернулся. Мы шли по набережной Обводного канала на встречу с Аленой. Да, Игрок вышел на связь, едва я открыл глаза. Я не успел толком отойти от сражения с Мартиной, а мне уже пояснили, что меня ждет миссия 2.5. Как так? Ну вот типа вчера я не доделал задание. И сегодня получаю дополнительное мелкое. Я возмущался таким раскладом, но узнав, что опять увижусь с Аленой, решил все-таки поучаствовать.
– А ты почувствовал легкий зуд в макушке? – внезапно спросил Олег и остановился.
– Когда? Сейчас?
– Нет. Когда пришел к этому вот осознанию всего? Был ли ты в моменте?
– Не помню. Я тогда, скорее всего, просто ошалел чутка. Зуд не помню.
– Просто Кастанеда говорил, что если чувствуешь чесотку в макушке – это значит, ты находишься в моменте остановки мира. И диалога.
– Возможно, – буркнул я, – а где Дэн? Он же шел неподалеку от нас?
– Да, шел, но теперь его уже нет. Он меняет карту реальности. Избегает поля внимания Игрока.
– Я ничего не понимаю! Это какие-то адские термины. Ты вот их понимаешь?
– Только отчасти, – Олег сделал хитрое лицо, – я не пытался стать магом реальности, как многие мои приятели. Я хотел покоя. Искал путешествие, сострадание. Выход из зоны комфорта. Конечно, мне было интересно как-то влиять на свое окружение, мир.
– Транссерфил? – со скепсисом спросил я.
– Ну брось. Я, конечно, тот еще халявщик, но не настолько же. Реальная магия – это сложный труд, требующий порой от практика совершенно невыполнимых задач.
– Но как она работает? Почему Игрок знает наперед, что произойдет? Как он так все подгадывает? Он что, экстрасенс?
– Нет. Ты веришь в судьбу? – Олег остановился и хлебнул кофе из картонного стаканчика с картинками веселых пони.
– Нет. Судьба как таковая не существует.
– Данила сказал? Каждый человек – сам творец своей судьбы. Так ведь? Не отвечай. По глазам вижу, что ты в этом уверен. Хорошо. Давай начнем разбирать издалека. Что такое судьба? Дашь определение?
– Неотвратимость того или иного события.
– Угу, – Олег кивнул и усмехнулся, – это первое, что многим забито в табличку восприятия. У судьбы есть четкое определение. Зайди в «Википедию». Там правильно написано – это совокупность событий и действий, влияющих на твою жизнь. И большинство людей считает, что судьба нам предопределена чуть ли не с рождения. Давай думать, как программисты.
– Стоп. Ни ты, ни я ими не являемся.
– Да и хер бы с нами. Просто давай думать системно и логически. Есть какой-то мир. В нем уже царит целая куча событий и действий. И тут рождаешься ты!
– Почему я? – Я вынул из кармана банку пива.
– Ну так вышло. Мне так удобней рассуждать. – Олег отхлебнул из стаканчика и погладил бороду. – Ты – новая переменная, пришедшая в мир. Система должна моментально рассчитать твое положение, статус и высчитать основные положения твоей судьбы. Так?
– Допустим.
– Ты знаешь, сколько человек рождается каждую секунду?
– Без понятия, но смею предположить, что много.
– Представляешь, какие нужны вычислительные мощности?
– Нет.
– Вот и я о том же, – Олег двинулся дальше и взял меня под руку, – я тоже не верю в судьбу, Сергей. Даже если мы все – это просто строчки тупого кода в чьей-то матрице вселенной, нужны такие мощности, что сломается любая машина. Это же сколько надо задействовать энергии? Света! А ведь мы тут мутируем, меняемся, придумываем нечто новое. Каждый год, каждое мгновение. Никаких мощностей не хватит, чтобы просчитать миллиарды душ в их последствиях. Просто я исхожу из того, что любая система стремится к покою. Миром правят самые ленивые. Они делают один раз и хорошо, чтобы их больше не трогали. Поэтому я не верю в сложность бытия. Все просто. Но мы, люди, привыкли все усложнять, и нам трудно поверить в простоту судьбы. В древности люди были уверены, что судьба неизменна, и все воспринимали как настоящий рок.
– А сейчас люди сильно поумнели.
– И создали кучу инструментов. Раньше люди думали, что их судьба – это единая нить, которую в любой момент по воле богов могут обрезать норны, однако со временем к людям начало приходить осознание – нить не одна, и вообще это паутина.
– У-у-у, пауки виноваты? – догадался я.
– Отчасти. Они как самые древние существа, обладающие феноменальной ментальной силой, плели не только целые миры и лабиринты, они плели и судьбы. Но я бы не стал приплетать их сюда. Извини за каламбур. Наш мир все-таки более молод, чем другие, и я не думаю, что пауки здесь хозяйничали. Только если уж совсем в какие-то доисторические времена.
– Ученые не нашли их следов. Только гигантских стрекоз да ракоскорпионов. Пауков же таких размеров не было, – напомнил я.
– Может, и были, но сплыли. Вернее, сплели себе портал да свалили, оставив на выживание всякую мелочь. Но мы уходим от темы. Так вот представь, что твоя линия тянется с самого дня рождения и до самой смерти. То есть присутствуют две точки. А из уроков геометрии выходит, что наша жизнь – это отрезок.
– А если точки смерти нет? – спросил я. – Что, если наша жизнь…
– Луч? – подхватил Олег. – Да, можно думать и так, но лучше думать, что наша жизнь – это вектор.
– То есть судьба имеет направление?
