– Марк, – Юля спрыгивает с меня и лупит по выключателю. Вспыхивает свет, ослепляя.
– Какого черта! – возмущаюсь я, но она смотрит не на меня. За спину. В ее глазах ужас. – Да что с тобой?
Разворачиваюсь за ее взглядом.
– Твою мать! – вздрагиваю от неожиданности, столкнувшись с широко распахнутой парой глаз. – Ты кто?
– Алиса, – заикается девчонка. На вид ей лет шестнадцать.
– Алиса? – не понимаю я и тут же доходит. – Алиса!
Резко отворачиваюсь, пытаясь запихать член обратно в штаны. Сложно. У Макеевой уже глаза на лбу.
– Марк, кто это? – поспешно одергивает она платье.
– Что ты тут делаешь? – снова разворачиваюсь к своей головной боли.
– Я… Жду тебя… Вас, – растеряна и напугана. Убил бы! Такой кайф обломала.
– Почему здесь? – рявкают так, что она вздрагивает. – Почему не в комнате?
– У меня… Я не знаю, где моя комната.
– Здесь четыре спальни, – раскидываю я руки в стороны. Раздражает. Нет, бесит! – Выбирай любую.
Ее глаза начинаю наполняться слезами. Губы дрожат. Только этого мне сейчас не хватало.
– Идем, – приказываю ей, стремительно уходя в сторону комнат. – Давай.
Привожу ее в самую дальнюю спальню.
– Пользуйся. Твоя. Спокойной ночи!
Мне плевать, как это выглядит. Мне плевать, что она сейчас думает обо мне. Мне плевать, что я веду себя грубо с сиротой. Мне ПЛЕВАТЬ! Она испортила мои планы. И жалеть я ее не собираюсь.
– Марк, что это за девушка? – шепчет ошарашенная Юля.
– Это… Моя… – не могу произнести.
– Только не говори, что это твоя дочь, – распахивает она в ужасе глаза.
– Тяпун тебе на язык, Макеева.
– Тогда кто?
– Просто знакомая.
– Знакомая? – недоверчиво переспрашивает.
– Знакомые попросили приютить на время.
Почему я вру?
– Ты поражаешь меня, Климов. Выходит, ты не такая уж и сволочь? А что с ее родителями?
– Уехали. Иди сюда, – хватит разговоров.
– Марк, мы, что, будем делать это при ней? – кивает Юля мне за спину.
– Ну, вообще-то ее я не приглашал. Идем. У меня уже все болит.
Сгребаю ее в охапку и увожу в спальню. Никаких больше форс-мажоров. Где мой секс? Она еще пытается сопротивляться, что-то говорит мне про эту девчонку. Толкаю ее на кровать и закидываю ноги себе на плечи.
– Заткнись, Макеева, – расстегиваю ширинку. – Иначе я найду, чем занять твой рот.
– Клиииимоооов, – тянет Юля довольно, – да ты пошляк.
– И сволочь, – добавляю я, входя в нее.
– Охуенная, – шепчет она на выдохе, закрывая от удовольствия глаза.
Готов доказывать это бесконечно.
Просыпаюсь, когда за окном уже рассвело. Со мной такое бывает редко, но этот раз простителен. Ночь была насыщенной и бессонной. Юля спит на второй половине кровати. Одеяло не скрывает ее наготы, но мне больше не хочется. Она проспит до обеда. Пусть. А меня ждет пробежка.
Сегодня пасмурно, но душно. Будет дождь. В таких условиях бегать не очень приятно, поэтому быстро возвращаюсь домой. В душ и кофе. Но едва открываю дверь ванной, как тут же сталкиваюсь с … Кажется, Алиса. Или Олеся? Все время про нее забываю. Она чистит зубы, от чего ее губы в зубной пасте. Мне неприятно.
– Ты здесь надолго? – спрашиваю, даже не пытаясь скрыть свое недовольство.
Молча мотает головой. В глазах испуг. Ну и на кой черт я согласился забрать ее?
Закрываю дверь и прохожу на кухню. Не люблю пить кофе, не вымывшись. Мокрая от пота футболка неприятно липнет к телу. Высыпаю в турку последний кофе. Пока варится, пытаюсь заказать доставку нового. В наличии нет. Веду плечами, пытаясь отодрать от спины футболку. Она снова липнет. Раздраженно стягиваю ее и швыряю на подоконник. Делаю заказ в другом магазине. Мой кофе убегает. Твою мать! Да что же за утро! В довершение на пороге появляется мой самый раздражающий фактор.
– Ванная свободна, – топчется на месте.
Молчу, драя плиту. Если не сделать этого сейчас, засохнет и не отдерешь. Боковым зрением вижу, что она продолжает стоять.
– Я тебя услышал, – произношу, чувствуя, как раздражение медленно переходит в злость.
– Я хочу есть.
– Найди что-нибудь в холодильнике.
Готовить ей я точно не собираюсь. Впрочем, и не умею. Даже яичница сгорает.
– Здесь пусто, – сообщает она.
Естественно. Я не ем дома.
– Сходи в кафе, – бросаю, не оглядываясь.
– У меня нет денег. Мне, что, натурой рассчитываться? – дерзко.
Оглядываюсь на нее. Бесформенная рубаха в клетку. Под ней растянутая футболка. Джинсы на два размера больше, чем надо. И волосы… Только сейчас заметил, что они черно-синие. О Боже!
Ухожу в спальню и возвращаюсь с деньгами. В руки не отдаю, кладу на стол.
– Этого должно хватить.
– А здесь есть поблизости кафе? – спрашивает, убирая деньги в карман. Уже отворачиваясь, замечаю ее черные короткие ногти.
– Понятия не имею.
– Отлично, – произносит она недовольно и, наконец оставляет меня одного.
Хлопает дверь. Все, можно и в душ.
Девчонки нет до самого вечера, но меня это не беспокоит. Напротив, можно спокойно заняться работой. Обычно я ухожу в нее с головой, не замечая ничего вокруг. И внутри себя тоже. Спина затекла. Желудок сводит от голода. Я пропустил обед, но получил полное удовлетворение от того, чем был занят. Можно и поужинать.
К концу ужина в ресторане становится шумно. Мне не нравится. Допиваю чай, собираясь уходить, когда в кармане раздается звонок. Номер незнаком.
– Да? – отвечаю, попутно доставая из бумажника деньги.
– Климов Марк Александрович? – спрашивает мужской голос.
– Слушаю, – бросаю на стол пару купюр.
– Это капитан полиции Хромчук.
Рука зависает, не успев положить бумажник в карман.
– Вам знакома Алиса Владимировна Курочкина? – продолжает он.
– Да, – отвечаю неуверенный в том, о моей ли занозе идет речь.
– Вы можете подъехать сейчас к нам в отделение?
– Она что-то натворила? – бумажник все-таки опускается в карман, но я не спешу.
– Она заблудилась.
Как это вообще возможно?
– Обратилась к нашим. Они доставили ее к нам в отделение для выяснения обстоятельств. Так что? Вы подъедете?
Не горю желанием, но вслух:
– Куда подъехать?
Она сидит в кабинете в обнимку с бокалом. Ее голова вжимается в плечи под моим взглядом.
– Марк Александрович? – спрашивает мужчина в форме с густыми усами.
– Да.
– Можно Ваши документы?
Протягиваю ему паспорт, не глядя на девчонку. Он молча пробивает данные. В кабинете тишина. Мне неуютно и хочется уйти. Только разборок с полицией не хватало. Наконец, паспорт снова у меня в руках.
– Как же так, Марк Александрович? У девочки не было даже Вашего номера, – капитан смотрит на меня с укором.
– Так получилось, – коротко отвечаю я. Не хочу вдаваться в подробности и что-то объяснять.
– Алиса сказала, что Вы ее дядя.
– Да, – произношу не без труда.
– Вы уже оформили опекунство?
– Нет, – дергаю головой.
– Вы живете вдвоем?
– Да, – не понимаю, к чему он клонит.
– Сколько Вам лет, Марк Александрович?
– Сорок три.
– А Алисе?
Я смотрю на нее, потому что понятия не имею, сколько ей.
– Семнадцать, – отвечает она.
– Вы взрослый мужчина и несовершеннолетняя девочка…
Что? Я ослышался?
– Вы на что намекаете? – раздражаюсь. – Что я могу ее… Ей же всего семнадцать.
Девчонка переводит испуганный взгляд с меня на него.
– Знаете, сколько отцов насилуют собственных дочерей гораздо младшего возраста?
К горлу подступает тошнота, а в груди закручивается ярость. Я не знаю и знать этого не хочу.
– А Вы всего лишь дядя, – продолжает он спокойно.
