По его ухмылке я быстро поняла, что он нарочно подобрал такие двусмысленные слова.
«Ты умеешь направить ствол?»– все стрелки дружно заржали.
«Давай давай я покажу!»– прокричал со своего полигонного места Юсуп. Высокий худощавый парень из средней Азии. Без бороды. С голубыми глазами и смуглой кожей. Его щетина были окантована по-европейски. Очевидно для заданий на Балканах или даже в западной Европе. Он часто говорил по английски в лагере, хотя очевидно знал русский. Просто говорить тут было не с кем.
Все естественно засмеялись.
Бахтияр накричал на него. Из того, что я уже начинала понимать по-афгански были только ругательства. Он назвал его «шакал членом».
Они постоянно говорили это друг другу. По смыслу означало: мужик, который ищет в какую щель бы присунуть.
Бахтияр резво вскочил с места. Взял свой м16 и не глядя на мой бюст подошёл к стрелковому рубежу.
«Иди сюда. Быстро!»– тренера постоянно кричали на нас, поэтому это уже переставало работать, но от жары и унижения, что я не могу поразить ни одну мишень у меня начали твердеть соски. Самое постыдное было то, что они выступали уже и через бюстгальтер крепко обнимающий мою грудь и через зелёный топик.
Я подошла и взяла протянутую мне винтовку.
«Надо стать со ствол одно целое»,– Бахтияр обнял меня сзади. Словно пытаясь научить. Его большие волосатые лапы легли на мои предплечья золотящиеся от выцветающих светлых волос.
Всей спиной и попой я ощутила, как он не прижался, а словно обхватил меня. Я погрузилась в него. Большого опытного мужчину.
По спине пробежали мурашки. Это было одновременно и прохладно, потому что я полностью была укрыта его мощным телом от солнца и жарко, потому что из всех щелей его одежды, из каждого рукава дышало жаром его огромное мужское тело.
Запах мужчины ударил меня в нос, и я начала сходить с ума. Просто тупо отключаться. Дышать тяжелее. По спине, в ложбинке у позвоночника покатились в трусики градинки пота.
Его голос звучал откуда то из далека. Мишени расплывались еще больше.
Он приставил приклад винтовки мне прямо в пах.
«Со ствол одно целое. Понимаешь?»– ко мне никто не прикасался уже давно. Особенно в тренировочном лагере, где у меня не было даже возможности мастурбировать в душе, потому что там всегда был кто-то из мужчин. Приклад как влитой лег мне в прогал. Я чуть выгнулась попочкой навстречу Бахтияру.
Я моментально почувствовала его еще не стоячий, но уже обильно налитой килограммовый хуй. От ягодиц он прилегал к моим бедрам через толстую ткань мужских штанов, что были на мне одеты.
Бахтияр направлял ствол винтовки, но приклад глубже погружался мне в прогал между ножек.
Я теряла голову, мне хотелось как в детстве покататься на этой пони. Парни бросили стрельбу и смотрели на этот «мастер-класс», заводясь и хихикая. Сквозь бред, теряя контроль за своими глазами, я краем глаза заметила как набухли их ширинки. В штанах цвета хакки это смотрелось особенно брутально. Большие свободно болтающиеся в просторных штанах члены мужиков с оружием. Мои глаза непроизвольно закатывались.
«Смотри мишень. Глаз не отрывай»,– всё более инфернально звучал голос тренера.
Я еле-еле моргала. Сладкая истома огненным шаром приближалась к моему низу живота. Было горячо. Соски отвердели и с каждым дыханием терлись о жесткий лифчик.
Руки Бахтияра уже скользили по предплечьям к пальцам. Сжимали их, расставляя на курок и в нужные пазы винтовки. Мои бедра инстинктивно сжались и обхватили приклад. Попа неприлично терлась о член моего тренера.
Я понимала, что все смотрят, но с каждой секундой мне было все труднее сопротивляться желанию поставить его член в боевую стойку, развернуться, встать на колени и заглотить его большой афганский член в свой нежный блондинистый ротик.
Мне казалось я чувствую рельеф его мясистого пениса. Головку, ствол, яйца.
Бахтияр вновь обхватил меня и воздуха между нами не стало вовсе. Мое тело уже само издало сдавленный стон.
Наши одежды плотно прилегали друг к другу и меня обдало волной жаркого воздуха.
Я почувствовала запах свежего мытого мужика. Его яиц, его члена, его тела. У меня усилилось слюноотделение. Я хотела сосать, но стояла к нему спиной, обхватывая бедрами приклад винтовки.
Клитор был предельно напряжен.
Бахтияр направил моими руками ствол на мишень и безжалостно нажал моим пальчиком на курок.
Отдача больно ударила в пах, и я испытала оргазм перемешанный с мощнейшей болью, которого в моей жизни еще не было.
Рукоятка винтовки скользила и ударяла в клитор и промежность снова и снова. Бахтияр крепко держал мои руки на курке и мы изрешетили мишень в лоскуты, пока я кончала с криком в его руках. Бедра сжимались, волны накатывали одна за одной. Думаю я обкончала приклад даже через грубую холстину штанов, потому что там было все мокрое.
От боли оргазм только усилился и мне было плевать, что весь пах будет в синяках. Я брызнула на винтовку и провалилась в объятия Бахтияра.
Очнулась я уже в части.
Официальная версия «солнечный удар»…
Напишите в комментариях, надо ли писать продолжение и как вы думаете, что произошло со мной дальше?
В Душевой со Всей Ротой
Когда Джамаль вошёл в казарму, все бойцы вихрем выстроились по стойке смирно. Я замешкалась и тоже, поправив песочного цвета брюки на своей круглой попе, встала в шеренгу.
Джамаль- огромный злой бородатый мужчина. В черных очках, с винтовкой в руке и широкими плечами, которыми он словно раздвигал всех в казарме. Он проходил по залу, оглядывая натренированных бойцов нашего подразделения.
Он всего лишь жевал жвачку, а я не могла отвести глаз от того, как играют желваки на его брутальных скулах.
Грудь колесом, он шел встревоженный и густые черные брови были озабоченно насуплены.
– Вчера мы попали в засаду, из-за таких каких вы, которые медленно тренируются, – он подошел ко мне – нам не хватает людей на передовой.
Джамаль вытянул руку и прикоснулся к моему лицу своими испачканными в саже пальцами.
Было ранее утро, и жара еще не успела превратить нашу накрытую брезентом казарму парник, но от его прикосновений меня моментально пробил жар.
Моя девственная киска напряглась и соски под белой футболкой моментально отвердели.
Джамаль покровительственно похлопал несколько раз меня по щеке. Осмотрел меня от макушки до ног.
Перед двухметровым полевым командиром головорезов стояла хрупкая, но уже подкачанная в тренировочном лагере русская блондинка с длинными волосами, большой идеальной круглой формы грудью и откляченной сочной попкой в военных штанах и больших черных перцах на ногах.
Он посмотрел мне в глаза с вожделением. В его глубоких карих, как пустынная ночь глазах видно было, как он хочет взять меня прямо здесь. При всех. Начать мять мои пышные формы в своих бандитских лапах, насадить меня на свой толстый член.
Он стиснул зубы, выругался не понятно и повернулся к бойцам:
– Марш на стрельбы. Мне нужно, чтобы вы были готовы к отправке в тыл врага к концу следующей недели. Ваши братья умирают за вас, пока вы тут «учитесь».
Под предводительство Баходыра будущие убийцы вышла из нашей палатки. Юсуп обернулся, посмотрев мне в глаза и мысленно попрощался.
Я осталась одна наедине с Джамалем.
И я не знала, будет ли он ласков со мной или жесток…
Одно я знала точно, что бесконечно благодарна ему.
Только его покровительство спасало меня от той дедовщины, которая присутствовала в нашем учебном лагере.
Старшие террористы гнобили молодых по поводу и без повода. Избивали, не давали спать. Обливали холодной водой ночью.
Гульфию, девушку с деревни далеко на севере, которую взяли в плен и отправили к нам готовить на кухню насиловали почти каждый день. Чаще всего толпой после обеда.
Меня пока не трогали, хотя поползновения были всё ближе.
Мне не было отведено отдельного женского места. Я должна была как солдат жить с солдатами, мыться с солдатами.
Поэтому никто не пропускал возможности принимать душ тогда же, когда принимала его я.
За последний месяц я привыкла мыться с молодыми подкачанными солдатами запрещенных террористических группировок.
Чаще всего у них уже стояли их пенисы, когда они только раздевались. Они набивались толпой по пятнадцать человек в три душевых и толкались, сменяя друг друга в моей кабинке. Отстоять свое пространство было совершенно невозможно и они терлись об меня «по необходимости».
Обступали толпой так, что моей попочки могли одновременно касаться несколько твердых больших штук.
Запросто, чтобы протиснуться в кабинку или из кабинки они могли прижаться ко мне настолько сильно, что мои набухшие соски терлись об их крепкие как стиральные доски прессы.
Парни постоянно двигались, перемещались по душу так, что я чувствовала себя в водворяет мужских тел.
Только слухи, что мою девственность хранят для Надира, останавливали молодых горячих бандитов от того, чтобы толкнуть меня, поставить на колени и пустить по кругу, заставляя снимать им накопленное за день напряжение.
Юсуп, с которым мы успели подружиться, старался не принимать душ со мной. По крайней мере точно не караулил меня, как остальная рота.
Но однажды, когда я уже привыкла раздеваться и мыться при посторонних я зашла в душевой отсек, а там стоял он. Все было переполнено, поэтому я осталась мыться под нагретыми на солнце струями такой редкой в пустыне воды с ним.
Юсуп моментально вспыхнул румянцем щек и отвернулся.
Я успела заметить, как его белый сухой пресс переходит в плоскость лобка. Его юное тело омывала пенная вода и дугой сливалась по его висящему вниз большому мужскому хозяйству.
Он отвернулся, но поворачиваясь, я всё равно могла краем глаза видеть, как быстро у него встает. Словно белый толстенький его член изящно распрямлялся на глазах. Атлант расправил плечи. Крайняя плоть медленно сползла мантией с пунцовой головки и моему взору предстал красавец член сантиметров двадцать в высоту.
Тонкая ниточка волос от пупка спускалась к его небритому лобку.
Мне захотеось сделать моему другу комплимент и поддержать его, ведь последнее время старики часто избивали его в лагере, завидуя, что он может легко общаться со мной по русски в обеденный перерыв.
– Юсуп, Гульфие наверняка очень повезло с тобой.
Моего среднеазиатского друга смутили мои слова, но его друзья сказали.
– ЭЭЭ он не ходить Гульфия. Юсуп девственница.
Они хохотались.
Нужно сказать, что уже спустя неделю совместного проживания, они не стесняясь удовлетворяли свою юношескую похоть руками прямо при мне. Обсуждали изнасилование пленных женщин, которых иногда нарочно для этого, а иногда на работу привозили в наш лагерь.
Юсуп не продолжил разговаривать со мной и почувствовала себя глупо во всей этой ситуации. Он отвернулся и продолжил мыться, скрывая волнение от того, что я впервые нахожусь абсолютно голая с ним рядом.
Меня стали посещать мысли, что со мной что-то не так. Может я некрасивая или слишком навязчивая. Да и вообще не слишком ли я омужиковела за этот месяц, что спокойно моюсь с мужиками в душе. До чего я себя опустила.
Задумавшись обо все этом я и сама не заметила, как поскользнулась на мыле и упала прямо под ноги солдатам.
Унижения от Солдат
В душевой было так тесно, что я не могла встать. Они ходили туда сюда, толкались и дурачились, а наблюдала только их крепкие спортивные мужские ноги.
Я почувствовала себя маленькой никому не нужной девочкой, потерявшейся в толпе.
Ползая голая на карачках я вдруг поняла, что они нарочно не дают мне встать. Толчки и пинки ногами стали усиливаться. Пока не приняли характер воспитательного понукания.
Да, видимо моя позиция неприкасаемой в коллективе никому не нравилась и моджахеды давно искали возможности поставить меня на место.
Обильные прикосновения горячих влажных ног, не скрою, мне начинали нравиться. Сильные мужчины были повсюду, и если поднимала взгляд вверх, но всегда вила их гениталии.. Красивые подобранное мошонки с молодыми яйцами, натянутая кожа на торчащих членах.
Я была уже очень сильно возбуждена и думала только том, как сложно быть девственницей. И что мне бы хотелось, чтобы меня хотя бы иногда пускали по кругу всей толпой. Не знать, кто тебя трогает, не знать, чей это член. Просто хвататься за каждый.
Горячая вода лилась с их обнаженных рельефных тел на меня вниз.
Толпа не обращала на меня внимания. Кто-то делал вид, что не замечает и нарочно «танковал», заслоняя мне путь наверх, кто-то действительно был увлечен онанизмом в углу или шутками с друзьями, но одно оставалось неизменным: своими маленькими ручонками и козленочками я ползала по собачьи среди всех этих голых мужчин.
Я была настолько неопытна, что мне было трудно сформулировать свои эротические фантазии. Хотели ли я отсасывать, или чтобы они трахали меня – я не знаю, одно только знаю точно – внизу живота уже тянуло так, что уже было даже больно.
Мне хотелось прижаться к первой попавшейся ноге и начать тереться промежностью, как собачонка.
Я чувствовала их запах. Я чувствовала спинкой и попкой как время от времени на меня падают ленты белой кончи. Сама мысль, что меня, девственную московскую девочку из приличной дипломатической семьи, обдрачивают вульгарные необразованные солдаты из азиатских кишлаков заводила меня до предела.
Мне хотелось тереть клитором об их волосатые ноги и быт для них общедоступной шлюхой, как Гульфия, которую они трахали как захотят и где захотят.
