– Доллары, папаша. Наличка. Самые настоящие грины, зеленые, или как тебе их привычнее назвать.
– О, це дило!
Судя по тому, как засверкали глаза деда, он уже подсчитал, на сколько обует заезжего лоха, и полученный результат ему нравился. И на сельский говор перешел моментально. Ну и черт с ним, такие ситуации предусматривались, и расходы изначально закладывались в бюджет.
В дом следом за ним Виталий вошел спокойный внешне, но максимально собранный внутренне. Так, на всякий случай. То, что дедок сам ремонтировал скамью, ничего не значило. Может, в доме сын-бугай, который совсем не против выпотрошить карманы гостя.
Однако же ничего подобного не было. Гавкнула было собака из будки, но так, вяло, без души. Просто обозначив, что она здесь и бдит. Хозяин цыкнул, и псина моментально замолчала: похоже, тоже пребывала в преклонном возрасте и успела набраться житейской мудрости. Ну а в самом доме, обставленном неплохо, но тоже явно не вчера, обнаружилась женщина лет на пять моложе хозяина – жена, которая, узнав расклады, только молча кивнула.
Сговорились быстро. Главным образом потому, что Виталий не слишком торговался, хотя цену дед заломил безбожную. Но и с качеством обманывать не стал. От сала Третьяков, не выдержав, немного даже откусил, в очередной раз убедившись: лучше, чем на Украине, солить его умеют только в Белоруссии.
Что характерно, в доме ему не предложили даже чаю. Впрочем, он был не в обиде. Загрузил купленное в багажник, притопил газ – и рванул прочь.
Увы, поездка долго не продлилась. Довольно скоро начал давать о себе знать еще один недостаток ветерана советского автопрома – запредельный для такого слабого движка расход топлива. Пара канистр в багажнике имелась, но тратить запас… В общем, ситуация в точности как с едой, поэтому, немного подумав, Третьяков попытался заправиться.
С тем, чтобы найти заправку, вопросов не возникло. Здесь они были в любом более-менее крупном селе, а гражданскую инфраструктуру никто бомбить не пытался. А вот с тем, чтобы заправиться, дело обстояло сложнее. Запредельная цена – хрен бы с ней, но толстая (здесь это не было редкостью) кассирша потребовала какую-то бумагу, без которой якобы не имеет права заправлять. Мол, или жителям села, или военным, защищающим «нэзалэжность», а больше никому и ни за что.
«Ни за что» вылилось в тихонечко подсунутые под кассовое блюдце двадцать баксов. Что же, каждый крутится как может, но раздражало такое отношение страшно.
Там же, на заправке, Третьяков в первый раз смог лицезреть местных вояк. То ли нацбат, то ли добробат, в сортах говна Виталий не разбирался, но явно не кадровая армия, это любой понимающий человек видит сразу. Все как один немолодые, с помятыми рожами, одетые в камуфляж и переговаривающиеся между собой на легко идентифицируемом западенском суржике. Местных же словно ветром сдуло: ни контачить, ни, тем более, конфликтовать с «хероями» никто не собирался.
Впрочем, те вели себя на удивление тихо. Подогнали свои КамАЗы и даже не пытались согнать как раз вставившего заправочный пистолет в горловину бака Третьякова.
А вот на кассе возникла заминка, потом раздался не слишком изощренный мат на чистейшем русском, и секунду спустя из помещения на улицу пробкой вылетела кассирша. Видать, привыкла к безнаказанности, не восприняла людей с оружием всерьез и попыталась с них что-то содрать. Хотя, может, они просто требовали заправить их бесплатно, а она их послала – черт знает.
Да и неинтересны причины конфликта, если откровенно. Ни к тем ни к другим Виталий даже намека на сочувствие не испытывал, разве что желание убраться куда подальше. Иметь проблемы и ставить под угрозу выполнение задачи из-за этих дуриков – нет уж, увольте. Наследить здесь, конечно, было можно, однако для этого подходило любое место, в том числе и без таких источников геморроя.
Он как раз успел заправиться, как с востока донесся знакомый гул, и в следующий момент камуфлированные рванули во все стороны, будто застигнутые врасплох тараканы. Еще через минуту над селом прошли, рубя винтами сырой весенний воздух, четыре вертолета – Ка-52, их характерный силуэт ни с чем не спутаешь. Не обращая внимания на происходящее здесь, они стремительно пронеслись над головами, едва не задевая, казалось, крыши домов, и скрылись из виду.
Короткая пауза – и с той стороны, куда они направились, донеслось несколько приглушенных расстоянием взрывов. Еще через несколько минут вертолеты промчались обратно. За одним тянулся жиденький дымный хвост, но, похоже, все это проходило под грифом «мелочь, не обращать внимания».
– У-у, кляты москали…
Виталий обернулся и увидел вояку, с трудом выползавшего из-под его «Нивы». Туда-то он нырнул запросто, а вот выбраться оказалось занятием посложнее. Однако же справился и теперь, ругаясь, счищал с одежд липкую, на масле с бензином замешанную грязь. Со всех сторон возвращались его сослуживцы, и густо висящий в воздухе мат крепчал, с каждой секундой выходя на новый уровень.
Суржик, к слову, из речи исчез моментально, говорили на чистейшем русском языке, разве что с характерным южным «гэканьем». И сколь смог определить Виталий, злость к русским была замешана скорее на зависти. Как же, летают где хотят, делают что хотят. И никого не боятся. А они, украинцы, официально провозглашенные высшей расой, вынуждены сидеть в канавах, боясь, что русские все же их заметят. Унизительно.
А вот теперь надо валить, и чем быстрее, тем лучше. Это сейчас они ни на что внимания не обращают и только себя могут слушать. Как глухари токующие, право слово. Но возбуждение быстро пройдет, а там и офицер, или как там у них называют главнюков, появится. И сразу же они начнут глядеть вокруг. В этот момент лучше быть от здешних вояк подальше. Виталий по собственному опыту знал: подобное шакалье ненавидит тех, кто оказался свидетелем их трусости.
И пускай даже то, что произошло сейчас, на что-то особенное не тянуло, эпизод на войне банальный для любой армии, но в душе-то нацики знают, чего стоят. И это раздувает степень позора в их собственных глазах до невиданных высот. Так что валить надо отсюда, не то шлепнут и фамилии не спросят. И никакая легенда в такой ситуации не поможет, до нее, скорее всего, и не дойдет вовсе.
– Дяденька, заберите нас отсюда…
Прозвучало это настолько внезапно, что Виталий едва не подпрыгнул. Однако справился с собой мгновенно, благо опыт преподавания закалил и научил справляться с неожиданностями. Не торопясь развернулся, увидел новых персонажей и удивленно приподнял брови.
– А вы кто такие?
Девчонка лет тринадцати-четырнадцати на вид и пацан на пару лет младше переглянулись.
– От своих отстали, – после короткой паузы сообщила старшая. – Ехали на автобусе, остановились перекусить. А потом выходим – автобуса нет.
– И что?
– Денег нет, не уехать. Да и автобусов со вчерашнего дня не было.
– Я понял. Ну, а я при чем?
Дети как-то устало переглянулись, развернулись дружно и побрели прочь. М-дя… Усталость, похоже, у них перевешивала страх.
Виталий поморщился, лихорадочно обдумывая ситуацию. Вариант, что к нему попытаются кого-то подсадить, считали реальным и пред-усматривали изначально. Однако сейчас был явно не тот случай. И дело не в юном возрасте подошедших. Во-первых, найти взрослую женщину, выглядящую, как малолетняя нимфетка, на самом деле не так уж и сложно. И куча «медовых ловушек» была построена именно на этом. А во-вторых, ребенок может быть ничуть не менее опасен, чем взрослый, и натаскать его, к примеру, убивать не так уж и сложно.
Все так, но вот оперативность… Просчитать, куда направится Третьяков, довольно сложно. Он сейчас полностью автономен, все решения принимает сам, ни перед кем не отчитывается, даже мобильника в кармане нет. Автомобиль тоже проверен – и теми, кто его доставлял, и самим Виталием.
Нет, поймать его в такой ситуации можно, но сложно. И в любом случае, не так быстро. Кто бы ни вел охоту, возможности его не беспредельны и распределены на три вероятных маршрута, плюс вариации в виде мелких поселений и соединяющих их проселков. С таким распределением сил и средств… Нет, это несерьезно. И пусть говорят, что случайности неслучайны, в данном случае крайне маловероятно, чтобы эти двое были кем-то нацелены против него.
«Нива» завелась не сразу. Бывает за машинами подобный грешок, за отечественными, особенно старых моделей, тем более. Однако терпение и труд все перетрут, и детище родного автопрома, в конце концов, громко чихнуло, выпустило из выхлопной трубы порцию черного дыма и удивительно ровно загудело. Оставалось лишь сесть за руль, с трудом удержаться от того, чтобы сделать остающимся неприличный жест, и, не слишком торопясь, поехать прочь.
Тех двоих он увидел очень скоро. Мальчишка сидел на обшарпанной скамейке у невысокого, но имеющего представительный вид здания, девчонка стояла рядом и что-то ему говорила. А здание служило хорошей натурой для художника-баталиста. Уж больно живописно выглядело благодаря внушительной дыре от снаряда (и откуда он только сюда прилетел?) аккурат посреди фасада. Покосившаяся вывеска сообщала, что это автовокзал.
Рядом пара небольших павильонов, сейчас закрытых и украшенных внушительного размера замками на дверях. Очень похоже, здесь и впрямь останавливались автобусы, давая пассажирам возможность размять ноги, перекусить и справить естественные нужды. Тут же, на стене здания, потрепанный и рваный плакат со слащавой физиономией вождя и гаранта…
М-дя… Как ни странно, укропрезидента Виталию было даже немного жалко. Попал ведь как кур в ощип. Третьяков не претендовал на всезнание, но кое-какие моменты лежали на поверхности. Был актер, не блестящий, но вполне годный. Что называется, уверенный второй ряд. Снимался в России, зарабатывал неплохие деньги. Вообще, не украинец, а еврей. И в политику полез только чтобы пропиариться лишний раз. Как же, кандидатом в президенты был – фигура! Такому платить больше должны…
И что в результате? На протестах ухитрился выиграть, скорее всего, неожиданно для самого себя. Просто других ненавидели, а его – нет. Не имел ни команды, ни программы. Закономерно пролюбил все, что можно. А теперь если сдастся, его прирежут националисты, если не сдастся – с большой долей вероятности хлопнут русские. И куды ж бедному лицедею податься?
А ведь раньше фамилия этого клоуна звучала если не гордо, то достойно. Помнится, был такой полковник царской армии, уважаемый человек. Талантливый оружейник… Были и другие. Да блин, дед этого кадра! Гвардеец, офицер, войну прошел. Но помнить будут именно этого. Какую фамилию опошлил, гад…
Чуть скрипнув тормозами, «Нива» остановилась. Виталий опустил стекло, мысленно ругаясь: отвык, что ручку надо крутить. Высунулся, коротко свистнул:
– Эй, вы, двое. Бегом сюда!
Подошли, не пытаясь корчить оскорбленное достоинство или демонстрировать возмущение. Остановились шагах в пяти. Виталий присмотрелся внимательнее. Ну да, мордально похожи. Брат с сестрой, не иначе. Глупо…
– В машину, живо. И поехали отсюда.
Спорить они не стали. Единственно, замешкались – явно никогда не ездили в такой машине. А «Нива», при всех ее преимуществах, не-удобна с точки зрения посадки. Чтобы залезть на заднее сиденье, придется сложить переднее, а уж потом… Пятидверка удобнее. «Нива-Бронто», хоть и трехдверная, тоже ничего. А эта… Впрочем, он ведь и не планировал брать попутчиков.
– Стоять!
Виталий обернулся на крик и увидел быстро шурующего в их сторону мужика в камуфляже.
Мальчишка сзади схватил его за плечо, принялся трясти:
– Поехали! Быстрее!
– Еще чего. – Третьяков, не слишком торопясь, вылез из машины. – Может, у человека беда какая…
Например, острая нехватка звездюлей в организме. Но это он подумал про себя, внимательно рассматривая незваного гостя. А ничего такой мужичок. На полголовы выше Третьякова, малость пошире в плечах. Ну и помоложе лет на десять. Рожа толстая и помятая, про такую говорят: кирпича просит. В общем, типичный укронацик, вчера спустившийся с дерева, нашедший где-то автомат и от осознания этого потерявший берега.
– Заворачивай обратно! – замахал руками мужик.
– Зачем? Мне ехать надо.
– Заворачивай, говорю!
– За-чем? – по слогам повторил Виталий.
– Затем, что мы из-за твоей трусости погибать не должны. Пока вы здесь, по нам не стреляют.
– Ты действительно думаешь, что меня это волнует?
Главное для себя Третьяков уже установил. Перед ним человек, умеющий управляться с автоматом, и только. Не очень ловко умеющий, это сразу видно; те орлы, что были на заправке, выглядели куда более опасными. И не понимающий, что если собеседник от вида вооруженного оппонента не впал в ступор, к нему надо как минимум присмотреться. И уж никак не подходить на расстояние вытянутой руки.
Ударил Виталий аккурат в тот момент, когда оппонент начал стягивать с плеча автомат. Руки заняты, внимание отвлечено – милое дело. На все про все, правда, не более пары секунд, ну да понимающему человеку больше и не нужно. Много даже. С профессионалом не пройдет, но простите: где вы здесь видите профессионала?
Камуфлированный даже пискнуть не успел, только воздух ртом хватал, задыхаясь от боли, а Виталий уже скручивал ему руки. Для этого выдернул у побитого из штанов понтовый кожаный ремень. Веревка подошла бы лучше, ну так где ж ее взять-то? Бельевую у кого-нибудь реквизировать? Нет уж, нет уж, народ здесь такой, что на чужие разборки не реагируют, но за свое убьют. Пускай даже это свое – драный веник у крыльца. Так что ремешком обойдемся.
Все действо заняло не больше минуты. Проще, конечно, было убить, и в другое время Третьяков так и поступил бы, но если появилась такая шикарная возможность наследить, почему бы нет? Оставалось лишь пинком столкнуть получившуюся пародию на мумию в яму возле ближайшего забора и вернуться в машину.
– Как-то так, – пояснил он обалдело наблюдавшим за ним подросткам и положил на пассажирское кресло рядом с собой автомат и три запасных магазина. Туда же отправился неплохой нож в твердых пластиковых ножнах. – Запомните, дети: если появилась возможность на халяву пополнить арсенал, ею стоит воспользоваться. Враг – он ваш интендант.
Машина резво, насколько позволял ее не самый передовой двигатель, умчалась прочь, однако на том сегодняшние приключения не закончились. Отъехав на какой-то десяток километров, Виталию довелось стать свидетелем очередного эпизода войны. Рядового, в общем-то, ничем принципиально не отличающегося от много раз виденного им раньше, но от этого не менее мрачного.
Они как раз догоняли колонну из трех тентованных КамАЗов, сопровождаемых бронетранспортером. Дорога выглядела на удивление пустынной: здесь, вдалеке от города, ездили немногие. Впрочем, оно и к лучшему. Виталий уже прикидывал, как поудобнее обогнать грузовики, уж больно черепашьим шагом они плелись.
Именно в этот момент с неба донесся знакомый уже гул, и Виталий, не раздумывая, выкрутил руль, уводя машину с трассы. Как бы ни повернулось дело, следовало быть подальше от эпицентра событий. Для здоровья полезнее.
В поле они откатили метров на сто. Дальше Виталий, почувствовав, что еще немного – и вопреки усилиям неплохой «грязевой» резины посадит машину на брюхо, ехать не рискнул. Впрочем, и это было неплохо. Укрывшись за машиной, он без тени сочувствия, но и не злорадствуя, вместе с пассажирами наблюдал маленькую локальную драму.
Четверка вертолетов вынырнула из-за холмов, словно прячущиеся в засаде голодные хищники. Были это те же машины, что и в прошлый раз, или здесь разминалась другая группа охотников, Виталий не знал. Да и непринципиально это. Главное, любой из вертолетов нес ракет достаточно, чтобы сровнять с землей небольшой поселок. А те, кто ехал на КамАЗах, совсем не жаждали огрести всем этим богатством по макушке. И зубы, чтоб огрызнуться, у них тоже имелись.
Из головной машины прямо на ходу пальнули «Стингером». С бронетранспортера тоже. Вертолеты отстрелили тепловые ловушки и выполнили противоракетный маневр. Одна ракета ушла куда-то в сторону моря: очевидно, головка наведения оказалась сбита с толку. А вот вторая оказалась умнее и на ловушки не отвлеклась.
Но и пилот оказался хорош. В последний момент, виртуозно развернувшись, он почти увернулся, и хотя его зацепило, повреждения были далеки от критических. Во всяком случае, падать машина не собиралась, даже из боя не вышла.
Ответка не заставила себя ждать, и, как это часто бывает, нарушителям спокойствия прилетело много и от всех сразу. Дорогу буквально затопило огнем: неуправляемых ракет пилоты не жалели. Да и что их жалеть? Российская армия сейчас щедро использовала оставшиеся в арсеналах устаревшие системы и боеприпасы с истекающим сроком годности. Все равно утилизировать, а так хоть с пользой. А когда ракет много, то не слишком высокая точность компенсируется огромной площадью, накрываемой сразу и наглухо.
Вряд ли кто-то мог выжить в этом аду. Правозащитники потом наверняка вопить начнут. А чего ж они ожидали, цинично подумал Виталий. Русские терпеливы, это национальная черта характера. Но любое терпение имеет предел. И когда он пришел, русские перестали уговаривать и начали убивать. Остановить их теперь местным без серьезной, на грани открытой войны, помощи извне вряд ли получится. А помощи этой они не дождутся: есть кому об этом позаботиться.
Впрочем, и с помощью тоже не продержатся. Виталий знал точно: решение о применении новых систем вооружения уже принято. Конечно, всему «цивилизованному» миру это не понравится. С другой стороны, почему бы и нет? Испытают новое оружие на двуногих мышках, благо те долго и упорно на это напрашивались. Проредят почти европейскую почти армию. И намекнут всем соседям, чем кончится для них война.
Меж тем пламя на дороге опало. «Аллигаторы» прошли над разбитой колонной, не стреляя. Видать, целей достойных не осталось. Потом вертолеты дружно, как на параде, развернулись и отправились по своим делам, а Виталий вытер со лба некстати выступивший пот. Могли ведь и накрыть сдуру. Хотя по гражданским летчики обычно специально не били, на войне случается всякое.
– Ну как, посмотрим, что там наворотили? – задал он риторический вопрос пассажирам. Риторический потому, что решать ему и только ему, других вариантов не предусмотрено.
Если издали место боя выглядело жутко, то вблизи было еще хуже, поскольку к картинке добавлялись невидимые раньше детали, жуткий запах и море крови. Причем как самой по себе, так и в комплекте с разными частями тела вроде оторванной и все еще дергающейся, будто в паркинсонизме, ноги.
Пацана, не отстающего от Виталия, бурно стошнило. Его сестра держалась лучше: побледнела, конечно, однако даже характерного глотательного рефлекса Виталий не заметил. Здоровые нервы и крепкий желудок. Такой выдержкой и взрослые мужики не всегда могут похвастаться.
Отработали вертолетчики и впрямь хорошо – живых Виталий не увидел. Да и не искал, если честно. Найдет – и что с ними делать? Добивать не комильфо, помогать – так враги…
Зато еще одним автоматом, потертой, но ухоженной СВД, патронами и двумя пистолетами разжился. Ну и еще кое-чем по мелочи – в дороге мало ли что пригодится. Все, теперь можно устраивать небольшую войну. А главное, к наличию оружия никто не придерется: здесь власти раздают его всем подряд и без малейшего контроля. В крайнем случае можно честно признаться в мародерстве: здесь это дело житейское, никого не удивляет и преследуется исключительно формально.
– Если так пойдет дальше, завтра к вечеру можно будет рассчитывать на танк, – хмуро проворчал Виталий, забрасывая оружие в машину. – Рвем когти.
– А? – Судя по хоровому возгласу удивления, идиома была попутчикам незнакома.
Виталий поморщился: разница сленга между поколениями и регионами затрудняла понимание и действовала на нервы.
– Едем отсюда, быстро. А то мало ли кого нелегкая принесет.
Вот чего попутчики добавили, так это геморроя с ночевкой. Сам Виталий без проблем выспался бы в машине. Отогнал бы ее от дороги, и все – мест, где можно спрятаться от лишних глаз, в избытке. Но с детьми это вызывало определенные неудобства. Да и вокруг не родная тайга, в которой и вода чистая, и удобное место при должной сноровке найти не проблема.
Здесь и сейчас вокруг сыро и грязно. Весна, однако. Реки и ручьи, и без того не слишком чистые, вздулись и налились мутью. И неизвестно, кто гадил у ручья километром выше по течению. Пить и умываться из такого – верный путь к зарождению внутри тебя новой жизни. Даже если ты мужчина, паразитам на такие нюансы плевать.
Виталия подобное не страшило, благо учен изрядно, да и в бурной молодости приходилось бывать в местах куда менее благоустроенных, но дети… Этот чертов французский летчик, написавший «Маленького принца», в подкорку вбил людям, что мы в ответе за тех, кого приручаем. Вот и пришлось обдумывать альтернативные варианты, которые в прифронтовой полосе могли оказаться самыми неожиданными.
Надо признать, что пацан с девчонкой как раз не жаловались. Им вырваться из того села, где их подхватил Виталий, – уже праздник. Поесть нормально – праздник вдвойне. Виталий, пока они ехали, успел их немного разговорить. Точнее, в ультимативном порядке заявил, что или ему рассказывают все и отвечают на вопросы, или брысь из машины. Картинка получилась некрасивая.
Звали их Саша и Таня, прямо как героев проходного сериала. Жили они в Чернигове и как раз накануне большой разборки поехали в Одессу к бабушке. Конечно, учебный год в разгаре, но учителям на детей сейчас было, мягко говоря, наплевать. Побочный эффект нескольких лет жизни на пороховой бочке с ежедневной информационной накачкой – у всех совсем другое на уме.
К тому же детей в школе не столько учили, сколько вдалбливали им в головы постулаты о «клятых москалях». Идеологически оправдано, только вот в жизни вряд ли пригодится. Сколько ни пой гимн об умерших щенках, в институт это поступить не поможет и автомобиль починить тоже.
Родители этой парочки, будучи этническими русскими, школьный бред не одобряли и потому сверх необходимого детей в школе старались не держать. И поездку к бабушке, когда той захотелось пообщаться с внуками, организовали без особых проблем. Ну съездят, вернутся… Вот только война спутала планы, не доехали они до бабушки.
В тот день, когда терпение русских лопнуло и зарвавшийся сосед начал огребать наконец давно заслуженных люлей, ребята как раз были в дороге. Остановились в этом селе, решили сходить до ветру и прогуляться вокруг, ноги размять, благо стоять автобус, как им сказали, будет долго.
Во время прогулки узнали о случившемся, примчались, а автобуса нет. Видать, его водитель решил никого не ждать и рванул от греха подальше. Правда, не совсем понятно, с чего он решил, что где-то будет безопаснее, но у таракана в его голове, наверное, имелись на сей счет веские аргументы.
Самое же гнусное началось после этого. Не прошло и десяти минут, как местные их буквально выпотрошили – очистили карманы от всего, что может быть ценным. Деньги, телефоны – все! Татьяну два мужика, вполне, к слову, почтенной наружности едва не утащили для вполне понятного разговора. Насилу вывернулась и убежала.
После этого оставалось старательно тихариться. Еду воровали: делиться с ними хоть чем-то никто не собирался. Пытались уехать, но водители автобусов, пока те еще ходили, без денег брать отказывались, те, у кого свои машины – тоже.
Вдобавок приехали вчера сразу две банды, называющие себя бойцами за «самостийность» и «нэзалэжность». Эти просто перестали выпускать рискнувших остановиться здесь людей: им нужен был живой щит. То, что русская авиация по гражданским не работает, было общеизвестно.
Между собой эти умники держались как кошка с собакой, но сцепиться не торопились. Зато грабили совершенно одинаково. Ребята прятались на заброшенном сеновале (девчонка после тех ночевок ощутимо покашливала), а потому избежали пристального внимания «защитников». Иначе могли бы и пристрелить. За что? Да за чистую русскую речь хотя бы. Ну а потом приехал Третьяков, дети в очередной раз рискнули – и им выпало зеро.
Что же, кому-то подобное поведение обычных, вроде бы законопослушных людей могло показаться диким, Третьяков же отнесся к нему безразлично. Видел уже такое, и не раз. Когда человек не имеет нравственного стержня, в любой кризисной ситуации мораль побоку. Каждый сам за себя, умри ты сегодня, а я завтра, и прочие мысли того же фасона.
А где взять моральный стержень украинцам, которых оболванивали всеми возможными способами тридцать лет? Вот у тех, кто чуть послабее, и лезет наружу свиное рыло. А за ними, увидев, что «так можно было» и «за это ничего не будет», живо подтягиваются остальные. Обычная ситуация – и в Сирии пришлось наблюдать, и в Грузии, да и до того видел. И везде примерно одинаково, разве что национальный колорит отличается.
Главным же выводом, который можно было сделать из рассказа, оказался тот простой факт, что сельскую глубинку киевские власти уже не контролируют. Крупные города, скорее всего, еще остаются у них в подчинении, но за околицу выходить не рекомендуется.
То, что с детьми поступили по беспределу, говорило о полном бездействии здешних полицаев. Видать, прикинулись ветошью и не отсвечивают, ожидая, чем закончится дело. А потом, соответственно, лягут под победителя, ибо работающие «на земле», за редким исключением, не идиоты и лить кровь за дурную власть не собираются.
А те, кто установил контроль над селом, это действительно банды. Националисты они или еще какие – исты – вопрос второй. Хотя, скорее, это все же какие-то вновь сформированные из резервистов части. Дисциплины минимум, подготовка хромает, оружия горы. Но на самом деле это вторично. Главное, такие мародерствующие уроды чувствуют себя хозяевами положения. А значит, сил, чтобы навести порядок, у Киева просто нет.
