Положив трубку, он перевёл дух и оглянулся на Борьку. Тот по-прежнему, наморщив лоб, стоял напротив телевизора, сосредоточенно внимая гастрономическим призывам влажно улыбающейся Нонны Поглазовой.
Может, стоит всё-таки записать адрес?
С другой стороны, если его записать, то никакого выхода уже не будет, придётся ехать, никуда не денешься, а так, глядишь, к четвергу адрес и забудется, тогда само собой всё и рассосётся. Куда он попрётся без адреса-то…
К тому же, может, и дождичка не будет. Точно, записывать ничего не надо, лучше, чтобы вообще никаких записок не было. Мало ли что. В общем, будь что будет. Доживём до четверга.
Глава двенадцатая
Фильм «Нескончаемые поиски любви». Леди-скульптор
Та музычка, мотивчик тот,
За мною бегавший весь год,
Отстал – и сразу тихо стало!
К чему бы это? Хвать-похвать,
А где любовь? А не слыхать!
Вчера была и вдруг – пропала.
А. Кушнер
Саня метался по маленькой кухоньке, размахивая руками и периодически поглядывая на Марину, дабы убедиться, что она по-прежнему преисполнена сочувственного внимания.
– Понимаешь, Мань, – горячился он, – я как подумал, какого цвета у нас дети будут, то тут у меня полный ступор наступил. Ну, не могу я себе представить, что у меня какие-то шоколадные дети растут, не могу, и всё, понимаешь?!
– Понимаю, – вздохнула Марина, с материнским беспокойством разглядывая осунувшегося за последнюю неделю Саню. – Сядь, поешь спокойно.
– А-а!.. – раздосадовано отмахнулся он. – Может, ты скажешь, что это бзик у меня, что это никакой роли не играет, но я ничего с этим сделать не могу! Для меня играет! При том, что я, как ты понимаешь, совсем не расист. Даже наоборот. Но вот на детях я обломался, честно тебе скажу. Поэтому, когда наступил этот критический момент, то есть когда надо было что-то решать, я ей правду сказал, я сказал, что ничего сейчас решать не могу, что слишком всё это быстро, что надо всё это обдумать, и ей тоже, кстати, надо обдумать. Понимаешь, и так всё очень сложно, папаня её на меня волком смотрит, как будто я на его корону зарюсь, мне его корона, честное слово, до жопы, очень мне надо в этом сраном Лесото себя заживо хоронить, чего я там не видел, ты чего улыбаешься, ты чего, мне не веришь?!
– Да успокойся ты, – рассмеялась Марина, – верю, конечно. Ты, главное, не переживай так, вон как похудел, до чего себя довёл, я тебя не за этим на фестиваль отправляла. Я думала, отвлечёшься, развеешься плюс подзаработаешь немножко.
– Развеялся, спасибо. Теперь вообще не знаю, чего делать.
– А ничего делать и не надо. Всё скоро станет на свои места. Причём намного быстрей чем ты думаешь.
– Чего это ты так уверена? – нахмурился Саня.
– Да так, есть основания. Я кое-что в этом понимаю.
– В чём?
– В тебе! – снова заулыбалась она. – Сядь, поешь наконец, хватит метаться.
Саня послушно опустился на табуретку.
– Она ведь небось ждёт, что я сейчас вдогонку брошусь письма писать, трезвонить начну, ну, и тому подобное. Она знаешь как ревела, когда улетала?!
– Ещё бы! – кивнула Марина, пододвигая к Сане тарелку с его любимым салатом оливье. – Тут любая заревела бы на её месте. Такие парни на дороге не валяются. Ещё раз говорю тебе, во-первых, успокойся, а во-вторых, ничего не предпринимай, пусти всё на самотёк, поговорим об этой истории через пару недель, хорошо? Возьми хлеб.
Саня с тяжёлым вздохом понуро ковырнул вилкой салат и тут же замер с открытым ртом. Длинными очередями зажужжал дверной звонок.
– Ты что, ждёшь кого-то? – огорчённо насторожился Саня, рассчитывавший ещё по крайней мере часа полтора-два выслушивать Маринины утешения в ответ на свои горестные излияния.
– Это хороший гость, не волнуйся, – усмехнулась Марина, прекрасно распознававшая любые нюансы в Санином голосе. – Это моя подружка, Леди-Скульптор.
– Кто-кто? – Удивился Саня.
– Леди-Скульптор. Я её так называю.
– Это почему?
– Не знаю. Так уж повелось. Так она мне видится. На самом деле её Лена зовут. Но она действительно скульптор, не сомневайся.
Марина вышла в прихожую, откуда вскоре раздались радостные голоса, внезапно перешедшие на шёпот, после чего вообще наступила небольшая пауза, во время которой Саня тщетно пытался понять, чем же занимаются подружки в маленькой передней, и наконец в проёме двери возникла рослая статная девушка с высокой грудью и тяжёлой копной льняных волос.
Саня в изумлении уставился на неё. Девушка нисколько не была похожа на скульптора, по крайней мере в его представлении… Скорей, наоборот, она куда более сама походила на ожившую античную статую.
– Знакомься, это Лена, моя подруга, – произнесла Марина, бросив на Саню внимательный взгляд.
Саня неловко вылез из-за стола, пожал протянутую ему крепкую руку, невольно отметив про себя, что они оказались одного роста с этой удивительной Леди-Скульптор.
– Это, правда, что вы скульптор? – не придумав ничего лучшего, спросил он.
– Правда, – улыбнулась девушка. Голос у неё оказался звучный, вальяжный, очень подходивший к её классическим царственным формам. – Но ещё не совсем, если честно, – уже более серьёзно добавила она. – Я пока только учусь. Я на третьем курсе.
– Интересно, – протянул Саня. – Было бы любопытно посмотреть, что вы делаете.
– Саня – журналист, – пояснила Марина. – Ему всё любопытно.
– Приезжайте в мастерскую, я вам там всё и покажу, – спокойно сказала Леди-Скульптор, оценивающе глядя на Саню. – Может, заодно попозируете? А то у меня вечная проблема с натурщиками.
– Вы что, серьёзно? – поразился он. – Занятно. Я никогда в жизни никому не позировал.
– Ну вот и попробуете, – снова улыбнулась Лена. – Всё когда-то в жизни делается в первый раз.
В мастерской было на редкость тихо, уличные шумы еле доносились до высокого восьмого этажа. Единственное, что нарушало эту непривычную тишину, были лёгкие, но уверенные прикосновения к влажной глине быстрых Лениных рук.
Саня сидел на постаменте абсолютно голый в достаточно нелепой, с его точки зрения позе, уныло разглядывая увлечённую работой девушку и проклиная себя на чём свет стоит за то, что попался в эту ловко расставленную, как он был теперь уверен, ловушку. Он-то считал, что все эти разговоры о позировании просто повод, на поверку же его просто обвели вокруг пальца. Леди-Скульптор получила бесплатного натурщика, а он, Саня, самым нелепым образом свалял дурака. Вон сколько этих ню обоих полов у неё развешено по стенам и расставлено вокруг! Теперь и он, Саня, займёт здесь подобающее ему место!..
Причём ясно было, что ничего, кроме чашки чая, в благодарность за это издевательство ему здесь не светит. Более идиотического времяпрепровождения он не мог припомнить за всю свою разнообразную жизнь.
Тело его мучительно затекло от этой корявой неподвижности, кожа покрылась мурашками, и вообще ему было холодно, неуютно и крайне тоскливо. Ни о каком стеснении уже давно и речи не было, Саня забыл о нём после первых же десяти минут.
Собственно, винить было некого, никто его не заставлял сюда приезжать, сам нарвался. Хуже всего было, что Леди-Скульптор, судя по всему, было абсолютно начихать на его страдания. По тому, как она, прищурившись, поглядывала на него, похоже было, что она вообще забыла, что он живой человек!..
Саня чуть ли не с ненавистью покосился на свою мучительницу. При всём при том он не мог не отдать её должное. Хозяйка мастерской была на редкость привлекательной особой.
На ней был свободный льняной балахон голубого цвета, оставлявший обнажёнными руки. Пышные волосы были собраны в подобие короны и заколоты сверху. Светлые глаза смотрели чрезвычайно серьёзно. Периодически Леди-Скульптор замирала, в задумчивости прикусывая губу, и тогда тишина в мастерской становилась просто нестерпимой.
Саня решил, что ещё немного, и он просто замертво свалится с этого грёбаного постамента.
– Ну что, замёрз? – раздался вдруг звучный голос, заставивший его вздрогнуть от неожиданности.
Леди-Скульптор неспешно выпрямилась, сделала несколько шагов по направлении к нему, взяла откуда-то белую чистую тряпку и тщательно вытерла руки. Движения у неё были широкие, плавные. Саня вынужден был признаться, что придуманное Мариной имя как нельзя более подходило ей.
Всё с той же величественной грацией Леди-Скульптор поднесла руки к завязкам своего бесформенного балахона и уверенно потянула их в стороны. Балахон легко соскользнул с её мраморных плеч и голубой пеной осел у ног.
Саня с изумлением уставился на оказавшуюся совершенно нагой девушку. Сходство с античной статуей было теперь просто невероятным.
– Я вижу, что замёрз, – улыбнулась статуя. – Ну, иди ко мне, я тебя согрею.
Глава тринадцатая
Сомнения
Вдруг на бегу остановиться.
Так, будто пропасть на пути.
«Меня не будет…» – удивиться.
И по слогам произнести:
«Меня не будет…»
Р. Рождественский
Монтажёр Люся ловко нажала на какие-то мудрёные кнопки, и на экране монитора, сменив улыбающееся лицо Леди-Скульптор, возникла и застыла изумлённая Санина физиономия.
– Это ответный крупешник, – сказала Люся, – но, мне кажется, он не нужен, лучше закончить на её плане.
– Пожалуй, – кивнул Гордин. – Это лишнее, ты права.
– Ну, а вообще чего? – покосилась на него Люся.
– Вообще-то ничего, неплохо, – задумчиво протянул он. – Но ты знаешь, что я думаю…
Люся настороженно подняла бровь. Такая прелюдия по её опыту не сулила ничего хорошего.
Прошло несколько секунд.
Она не ошиблась.
– Может быть, первая сцена вообще не нужна, – резко рубанул Гордин.
– Да ты что, Витя! – Люся резко повернулась к нему всем своим грузным телом. – Как это так «не нужна»?! Это же сцена знакомства.
– Ну и что, что знакомство… Что она даёт?! Чисто информативная сцена. Ничего в ней особо интересного не происходит. Эмоционально всё плоско. Ну, познакомились, и что из этого? Где тут неожиданность? Аттракцион в чём?
– При чём здесь аттракцион! – закипятилась Люся. – А как мы перейдём от принцессы к Леди-Скульптор? У нас после прощания с Ташушей ничего нет.
– Вот именно, что прощание есть, и этого достаточно, пересказывать его совершенно ни к чему, мы его уже видели, это только всё роняет, гасится эмоциональный хвост…
– Не знаю, какой там хвост гасится, только зритель ничего не поймёт, как это он вдруг одномоментно в мастерской оказался!
– Ты, Люся, зрителя недооцениваешь, это уже не тот зритель. Они на клипах воспитаны, им ничего разжёвывать не надо. Как раз встык и пойдёт – прощание, слёзы, и тут же он сидит голый. Намного лучше будет, поверь мне.
– А как же Марина? – не сдавалась монтажёр. – Выпадет важный момент в их отношениях, развития не будет.
– Будет развитие. Марины ещё в картине навалом. И это, кстати, далеко не лучшая её сцена. Здесь ей фактически и делать-то нечего. Она только слушает и дверь открывает. Эта сцена на самом деле нужна только для появления Леди-Скульптор, больше не для чего. А без появления этого можно обойтись, только интересней будет.
– Зачем, спрашивается, вы её тогда снимали эту сцену? – вконец расстроилась Люся. – Зачем я здесь столько дней сижу, корплю?!
– Зачем снимали? – задумался Гордин. – Это вообще-то правильный вопрос. Может быть, для того и снимали, чтобы понять, что она не нужна. Сценарий мы ведь всё ещё по старинке писали, пытались какую-то последовательность выстроить, а ведь в жизни часто никакой последовательности нету. Разве с тобой такое не бывает – вдруг обнаруживаешь себя в какой-то совершенно новой, абсолютно незапрограммированной ситуации, и всё вдруг начинает происходить совсем иначе. Помимо твоей воли… Ну, вот как с Саней…
– Со мной не бывает! – решительно заявила Люся.
– А со мной случается, – отчего-то опечалился он. – Сегодня, кстати, какой день?
– Четверг, – язвительно заметила Люся. – Полвосьмого вечера.
Вот оно что, четверг. Именно что четверг.
Значит, сегодня. Вот что не давало ему покоя с самого раннего утра!..
Искусственно сдерживаемое мощным усилием воли подсознание резко освободилось и радостно рванулось наружу.
Сегодня наконец это произойдёт.
Может, прав злоебучий Гена, может, именно в этом во всём и выход, может, освободится он в результате от этого постоянно гнетущего ощущения полной своей никчёмности?..
В конце-то концов, только одна жизнь ему дана. Только одна! Одна очень короткая, очень конечная жизнь. И что же он вспомнит под занавес?
