– Хотите знать правду? Он всей душой жаждет возможности жениться на мне. Доротти Таунсэнд согласна дать ему развод, и мы повенчаемся, как только получим свободу.
– Говорил ли он это вам буквально в таких выражениях, или это вывод из ваших собственных впечатлений о нем?
Глаза Вальтера сверкали грубой насмешкой, и Китти почувствовала легкое беспокойство. Она не была уверена, что Чарли ей это когда-либо говорил в таких выражениях.
– Он мне говорил это много, много раз.
– Это ложь, и вы знаете, что это ложь.
– Он меня любит всем сердцем, всей душой. Он любит меня так же страстно, как я его люблю. Вы нас поймали. Я ничего не отрицаю. Вот уже год, как я его любовница, и горжусь этим. Весь смысл жизни для меня сосредоточен на нем, и я рада, что вы, наконец, все знаете. Нам до тошноты надоело прятаться, притворяться и обманывать.
Большой ошибкой с моей стороны было выйти за вас, я не должна была этого делать, я поступила, как настоящая дура. Я вас никогда не любила. Мы с вами ни в чем не сходимся. Вы не любите тех, кого я люблю; то, что вас интересует, мне кажется скучным. Слава богу, это кончено.
Он слушал ее спокойно, ни один мускул его лица не дрогнул. Он выслушал ее со вниманием, и по выражению лица не было видно, чтобы ее речь произвела на него впечатление.
– Знаете ли вы, почему я согласилась стать вашей женой?
– Потому что вы хотели выйти замуж раньше вашей сестры…
Это была правда, и ей показалось забавным, что он это знает. Странно то, что, несмотря на страх и на злобу, которую она к нему чувствовала, ей стало его жалко.
Он слегка улыбнулся.
– Насчет вас я никогда иллюзий не имел. Я знал, что вы пустая, легкомысленная и глупая женщина, но я вас полюбил. Я знал, что ваши вкусы, ваши идеалы пошлы и низки, ко я любил вас. И то, что другие мужья считают своим правом требовать, я принимал как милость от вас.
Таких слов Китти никогда не слыхала; всю жизнь ее хвалили, восхищались ею, всячески льстили ей. Ею овладел бешеный гнев, всякий страх был забыт, кровь застучала в висках, и злоба душила ее.
Оскорбленное тщеславие может сделать женщину столь же мстительной, как львицу, у которой отняли детенышей. Ее чудные глаза потемнели от злобы, но она не потеряла самообладания.
– Если мужчина не умеет привлечь женщину и заставить ее себя полюбить, то это его, а не ее вина.
– Очевидно.
Его насмешливый тон усилил ее раздражение. Она почувствовала, что, сохранив хладнокровие, она сможет сильнее уязвить его.
– Я, конечно, не очень образованная и развитая женщина. Я самый обыкновенный, средний человек. Я люблю то, что любят те люди, между которыми я прожила всю жизнь. Я любила танцевать, играть в теннис; люблю театры и люблю мужчин, которые хорошо играют во все игры.
Мне всегда было с вами скучно, и мне надоело то, что вас занимает. Вы меня таскали по бесконечным, картинным галереям в Венеции, когда я предпочла бы играть в гольф в Сандвиче.
– Я это знаю.
– Мне очень жаль, что я не оправдала ваших надежд. К сожалению, я всегда чувствовала к вам физическое отвращение. Едва ли вы имеете право поставить мне это в упрек.
– Я вас и не упрекаю.
Китти было бы много легче, если бы он пришел в бешенство и начал бы неистовствовать и кричать. Она бы тогда отвечала ему тем же, но его сверхчеловеческое самообладание бесило ее, и в эту минуту она возненавидела его, как никогда прежде.
– Мне кажется, что вы даже не человек. Отчего вы не вломились в комнату, когда вы знали, что мы с Чарли там. Вы могли бы хоть попытаться исколотить его. Вы, верно, боялись?
Как только она произнесла эти слова, ей стало стыдно, и она покраснела. Он не отвечал, но его глаза выражали ледяное презрение, и едва заметная усмешка скользила по его губам.
– Может быть, как известное историческое лицо, я слишком горд, чтобы драться.
Китти не нашла никакого ответа и только пожала плечами.
– Кажется, я сказал все, что имел сказать. Если вы откажетесь ехать в Мей-Тан-Фу, я возьму свое прошение обратно.
– Отчего вы не хотите дать мне развод?
Он перестал, наконец, смотреть на нее, откинулся к спинке кресла и зажег папиросу.
Он докурил ее, не произнеся ни слова, и, бросив окурок, обратился к ней с легкой улыбкой.
Снова он посмотрел на нее.
– Если миссис Таунсэнд обещает мне, что она даст мужу развод и, если я получу от него письменное обещание, что не позже недели, после утверждения обоих постановлений суда, он на вас женится, я согласен исполнить вашу просьбу.
В его голосе слышался какой-то оттенок, который смутил Китти, но из самолюбия она должна была с достоинством принять его предложение.
– Это очень великодушно с вашей стороны, Вальтер.
К ее удивлению он вдруг разразился громким смехом. Она сердито вспыхнула.
– Над чем вы смеетесь? Тут ничего нет смешного.
– Извините. Вероятно, чувство юмора у меня иное, чем у вас.
– Поторопитесь, если вы хотите застать Таунсэнда в канцелярии. Если вы решите ехать со мной в Мей-Тан-Фу, то необходимо выехать послезавтра.
– Вы хотите, чтобы я ему сегодня же сказала?
– Зачем терять время?
Ее сердце забилось сильнее. Беспокойства она не чувствовала, но что-то неуловимое ее тревожило. Ей бы хотелось получить возможность отложить этот разговор, немного приготовить Чарли.
Она была вполне уверена в нем; ведь он любит ее так же сильно, как и она его. Преступно было бы даже допустить мысль, что он не примет с восторгом выход, навязанный ему обстоятельствами. С серьезным лицом она обратилась к Вальтеру.
– Я думаю, вы не знаете, что такое любовь. Вы не можете себе представить, как мы с Чарли безумно влюблены друг в друга. Для нас только это и важно. Всякая жертва, которую потребует наша любовь, будет для нас легка.
Он слегка поклонился, но ничего не сказал и проводил ее глазами, пока она мерными шагами выходила из комнаты.
18
Она написала Чарли записочку следующего содержания: «Пожалуйста, прими меня. Дело неотложное». Китаец-слуга вернулся и сказал ей, что мистер Таунсэнд просит ее подождать. Она сильно волновалась. Когда она вошла в кабинет, Чарли сделал несколько шагов ей навстречу и вежливо поздоровался с ней, но как только слуга вышел и затворил за собой дверь, он отбросил церемонно-вежливое обращение и сказал ей:
– Знаешь, милая, не приходи ко мне, пожалуйста, в служебное время. Я страшно занят, и к тому же нам не следует давать повод к сплетням.
Она вскинула на него свои чудные глаза и постаралась улыбнуться, но губы не складывались в улыбку.
– Я бы не пришла без крайней необходимости.
Он улыбнулся и взял ее под руку.
– Хорошо, раз ты здесь, сядь и поговорим.
Кабинет, большая, довольно узкая, полупустая комната, с высоким потолком и крашеными стенами, был очень неуютен. Мебели не было почти никакой: только большой письменный стол, вертящийся стул для Таунсэнда и кожаное кресло для посетителей. Китти было как-то страшно в него сесть.
Он уселся на стол. В очках она его, до сих пор, никогда не видала, она не знала, что он носит очки. Заметив ее взгляд, он их снял.
– Они мне нужны только, когда я читаю, – сказал он.
Плакать опа теперь стала часто и легко; она не могла бы объяснить, почему она и теперь заплакала. Сознательно она не собиралась играть перед ним комедию, но ей инстинктивно хотелось возбудить в нем чувство симпатии к себе. Он с недоумением смотрел на нее.
– Что-нибудь неприятное случилось? Перестань плакать, дорогая.
Она вытащила носовой платок и старалась заглушить рыдания. Он позвонил и, когда слуга пришел, подойдя к двери, сказал ему:
– Если меня будут спрашивать, скажи, что меня нет.
– Хорошо, сэр.
Слуга затворил дверь. Чарли присел на ручку кресла и обнял ее плечи.
– Ну, расскажи мне все, дорогая.
– Вальтер хочет разводиться.
Китти почувствовала, что он выпрямился, и рука, лежавшая на ее плече, ослабла. Наступило минутное молчание. Таунсэнд встал и пересел на свой стул.
– Что ты собственно хочешь этим сказать?
Она с тревогой взглянула на него; его голос стал хриплым, и он густо покраснел.
– Я имела с ним разговор. Я прямо из дому пришла к тебе. Он говорит, что у него в руках все доказательства.
– Ты, конечно, себя не выдала? Ни в чем не призналась?
Сердце у нее упало.
– Нет, ответила она.
– Ты можешь утверждать это? – спросил он и испытующе взглянул на нее.
Он откинулся назад и пристально, рассеянным взором стал разглядывать карту Китая, висевшую перед ним на стене. Она с беспокойством следила за ним. Ее слегка ошеломило, что он принял ее сообщение совсем иначе, чем она того ожидала. Опа думала, что он ее обнимет и скажет, что он счастлив. Теперь их ничто не разлучит. Странные мужчины!
Она тихо заплакала, теперь уже не для того, чтобы его разжалобить; она не могла удержать слез.
– В недурную кашу мы попали, – наконец, сказал он. – Не надо терять голову. Слезы ничему не помогут.
В его голосе звучал оттенок раздражения, и она быстро осушила глаза.
– Это нс моя вина, Чарли. Что я могла сделать?
– Конечно, ничего. Нам просто чертовски не повезло. Я столько же виноват, как и ты. Теперь нам остается придумать, как выпутаться из этого положения. Я думаю, что ты так же мало желаешь развода, как и я.
Она едва удержала вздох отчаяния и испытующе посмотрела на него. По видимому, он совсем не думал о ней.
– Не могу придумать, какие собственно доказательства у него есть. Мне кажется, он даже не может доказать, что мы оба были тогда в комнате. В сущности, мы были очень осторожны. Хозяин антикварной лавки нас никогда бы не выдал. Даже если бы твой муж видел нас там, что же из того? Пошли вместе взглянуть, не найдется ли какой- нибудь интересной вещицы у китайца.
Он точно говорил сам с собой, не обращаясь к ней.
– Легко взводить обвинения, но чертовски трудно их доказать. Всякий юрист тебе это скажет. Наша система защиты – все отрицать, а если он будет грозить возбуждением дела, то послать его к черту и приготовиться к борьбе.
– Я не могу выступить перед судом, Чарли.
– Почему нет? Боюсь, что тебе придется это претерпеть. Не можем же мы не защищаться.
– Зачем нам защищаться?
– Что за вопрос? Ведь это дело касается не тебя одной, ведь я тут замешан. Я все-таки думаю, что тебе бояться нечего. Мы как-нибудь уговорим твоего мужа. Меня только беспокоит, что я не могу решить, как лучше за него взяться.
Вдруг, точно у него мелькнуло новое соображение, он обратился к ней с улыбкой на лице. Тон его, до этой минуты резкий, деловой, изменился. Он заговорил любезно, вкрадчиво.
– Мне жаль, что тебе так тяжело. Такая неприятность! – Он ласково взял ее руку. – В здоровую беду мы попали, но мы вылезем из нее. Не в… – он замолчал, и Китти показалось, что он чуть не проговорился, что ему не впервые выворачиваться из подобного положения. – Главное – сохранить присутствие духа. Ты знаешь, что я никогда от тебя не отступлюсь.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68639185&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
