– Видимо, полагают, что это нам раз плюнуть. После обеда начнем, к вечеру тяп-ляп, всё сделано, поперли к цыганам с медведями!.. Или начнем плясать с бубнами вокруг костра!
– Иди ты, – сказал я с досадой. – Всё ещё не представляю, с чего вообще, а ты уже к предметам своей демократической похоти, что Заветы осуждают, как Старый, так и Новый.
Он сказал бодро:
– А какие проблемы?.. Называем имя, в камере что-то жужжит, а через минуту-другую выходит Наполеон или Навуходоносор с гаремом. Любой, кого закажем!
На стене между широкими окнами появилась дыра с обугленными краями, в глубине мелькнул Казуальник, приблизил лицо, ещё больше худое и с заостренными, как у горгоны, скулами и нижней челюстью.
– Жужжать не будет, – заявил он с ходу. – Не заметили, все вокруг бесшумное и почти незримое?..
– И чё?
– Соскучился по жужжанию, – сообщил он. – И грюканью-звяканью.
На стене высветилось рыхлое лицо Южанина, огромное, как тыква-переросток, но аватаренное, с массивной челюстью и зачем-то остроконечными ушами.
– Хочу Навуходоносора, – прорычал он и посверкал хэллоунски горящими красным огнем глазами. – С гаремом!
– Не юродствуйте, – оторвал я. – А что потом?.. Увидят наш мир, скажут, что в ад попали. Или что их инопланетяне похитили!
– Тогда ещё не было инопланетян, – объяснил он авторитетно. – но насчёт что потом… А потом суп с котом!.. Давай сделаем, а потом разберемся! Когда делали иначе? Да и нам впервые, что ли?
Я сказал серьёзно:
– Такое впервые. Нет уж, соберёмся, обсудим, тогда и начнём называть фамилии…
– Все-все? – спросил он с иронией. – Вплоть до лемуров?
– Первый десяток, – ответил я.
– Лемуров?
– Человеков. В качестве тестового процесса. А потом уже массово по Фёдорову.
– Строем в колонне по двое, – сказал ехидный Казуальник. – И у всех красные барабаны на груди!..
Южанин сказал бодро:
– Были сборы недолги, от Кубани до Волги мы коней поднимали в поход… Хорошо, завтра все как штык!.. Явимся, блестящие и трезвые.
Он отключился, никто из нас не может подолгу вести разговоры на одну и ту же тему, те книжные времена в далеком прошлом.
Некоторое время пытался заняться привычными развлекухами, консерваторы спят долго, но мысли то и дело возвращаются к воскрешению, что как снег на голову. До этого хоть и было нашей целью, но больше декларированной, далёкой, что, как звезда, сияет и манит, а мы, гордые и благородные, идём к ней, несмотря ни на что, хоть и стоим, а то и лежим.
Но одно дело – искренне хотеть, другое – вот так столкнуться с реальностью. Время пришло, уже можно засучить рукава!
Раньше все было норм, мы часто и со вкусом говорили о том, какое это благородное дело, рассуждали, как воскресим Ньютона, Архимеда и даже кроманьонца Васю, что изобрёл колесо, как все было здорово, и какие мы молодцы, всё сделаем, это же наш долг, без них бы не только не создали эту сверхвысокотехнологичную цивилизацию, что уже бороздит просторы космоса на звёздных тракторах, но и нас самих бы не было.
Но сейчас какая-то странная тревожность, и не пойму, с какого вдруг бодуна. Всё будет безукоризненно, к этому уже привыкли, это у них там наверху могут и наверняка накладки, то звезда не так взорвётся, то чёрная дыра не пустит унутрь, а здесь всё давно отлажено, в нашем мире ничего не случается.
– Сделаем, – сказал я вслух. – Всё сделаем. Сами!
Квартира ответила заботливо:
– Чем-то могу помочь?
– Береги усё, – сказал я. – От ворья, инопланетян и зелёных человечиков. А сейчас свяжи с Тартарином…
Голос Тартарина прозвучал моментально:
– А сам уже разучился?.. Нет, давно не сплю.
– Тогда вставай, – велел я. – Отечество зовёт и кличет. Народ собирается… наверное.
На всю стену, даже перекрыв окна, появилось остроугольное, словно собранное из металлических треугольников лицо Тартарина. Посмотрел прищурившись, яркий солнечный свет режет глаза, сказал хриплым с пересыпу голосом:
– Сейчас-сейчас… Только покормлю зверушек, они только из моих рук привыкли… Меня любят, это ты как был бобылем, так им и остался. Хотя бы собаку завел… Или земноводных.
Я ответил недовольно:
– На хрена мне чирикающие крокодилы, что у тебя не деревьях?.. Бусуку бы, да и то некогда.
– Чирикающие крокодилы, – возразил он, – это вызов устоявшимся вкусам троглодитов. А мы, молодые и сильные, творим новое искусство для интеллектуальной элиты!
– Хотя сам ещё тот пролетариат, – уточнил я. – Ты кем был, таксистом?.. Хотя вообще-то таксисты и домохозяйки в последнее время уже правили миром, тут ты прав. И диктовали вкусы.
Он хрюкнул сердито:
– Я был визажистом!.. Или стилистом, уже не помню. Словом, дизайнером!
– Ландшафтным? – спросил я ехидно.
Он недовольно хрюкнул, оскорблен до глубины фибров, и оборвал связь.
На улице тепло и солнечно, ветер с ближайших деревьев срывает и кружит в воздухе красные, багровые и пурпурные листья, те приятно шелестят под ногами, напоминая, что пришла осень, хотя температура весь год одинаковая, а осень и зима – всего лишь медленно сменяющиеся декорации.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68695885&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
