– Это как обмен фишками, – ответила Амита ровным, звучным голосом со слабым акцентом. – Он освободил кого-то из другой комнаты. Так мы получили пиццу. Теперь главный сержант хочет, чтобы он освободил больше людей, а Дракула настаивает, чтобы ему предоставили транспорт. Полиция, конечно, тянет время. Диспетчер пытался предупредить меня. Нам надо быть осторожнее, – она посмотрела на каждого из нас большими темными глазами. – Если Дракула не получит того, что хочет, он покажет полиции, что настроен серьезно.
– К-как? – спросил Гил.
– Мы здесь в качестве валюты, – сказал Рой с прежней бравадой. – Заложник гуляет, а мы едим. Освободят еще одного – мы получим немного воды. Так копы получают то, чего хотят. Но как вы думаете, что произойдет, если группа монстров чего-то захочет, а копы этого не сделают? Мы пешки, которыми можно пожертвовать.
Тяжесть его слов легла на меня, сдавив сильнее, когда Амита кивнула. Наступила тишина, а затем вернулся Фрэнки и небрежно бросил обычную пиццу с сыром и упаковку бутылок с водой в центр пола. Он выглядел унылым и усталым, совсем не похожим на того дерганого, нервного ублюдка, каким был всего несколько минут назад.
– Жрите, поросята, – он вытер нос рукавом и, шаркая, вышел.
«Он уже более спокоен», – подумала я, гадая, хорошо это для нас или плохо. Все схватились за бутылки с водой, но никто не двинулся с места, чтобы взять кусочек пиццы.
– Давайте, ребята, – сказал Кори. – Ешьте.
– А ты? – спросила Кэрол. – Тебя тошнит?
– Я подожду пива, – Кори криво улыбнулся.
Это помогло немного расслабиться, и мы один за другим потянулись за кусочками едва теплой пиццы.
Все начали болтать. Гил и Рой через всю комнату разговаривали о перспективах акций одной фармацевтической компании; Сильвия и Таня тихо беседовали в углу, Амита с сосредоточенным видом обсуждала с Кэрол профессию медика – оказалось, Амита училась в медицинской школе.
– Как ты себя чувствуешь на самом деле? – спросила я Кори.
– Я в порядке. Думаю, кровотечение уменьшилось. Но болит до смерти, врать не стану.
– Что я могу сделать для тебя?
– Поговори со мной, – сказал он. – Помоги мне отвлечься.
– Хорошо, но не засыпай на мне.
– Тогда постарайся заинтересовать меня.
Я закатила глаза, хотя втайне все внутри меня трепетало.
– Я сделаю все, что в моих силах. Хотя я не знаю, о чем можно поговорить двум банковским заложникам.
– Да о чем угодно, – сказал Кори. – Давай начнем с начала. Что там было до всего этого дерьма, когда мы встретились? Конверты, что выпали у тебя из рук? Они выглядели довольно необычно. День рождения?
– Эм, нет, – я внезапно почувствовала тяжесть в животе. Больше никакого трепета. – Это приглашения на вечеринку по случаю помолвки. Моей и моего жениха.
– Ого, – Кори напряженно улыбнулся одними губами. – И когда наступит знаменательный день?
– В январе.
– Это хорошо, – он отвернулся и кивнул. – Да, это хорошо.
Руки Кори свисали с согнутых коленей. Кольца не было.
«Монстры, возможно, забрали его».
– А ты? Ты женат?
– Нет, – сказал он. – Не женат. Но у меня есть маленькая дочь – Кэлли. Ей семь.
– Правда? – я откинулась на спинку стула, переваривая информацию.
Это многое объясняло. Так вот откуда в нем столько доброты, природного великодушия. Бездонный колодец любви к своему ребенку. Но меня это испугало. Случись с ним здесь что, его маленькая дочь может остаться сиротой. От этой мысли у меня по спине пробежали мурашки.
– Тут мощный кондиционер, – сказал он, заметив, что я вздрогнула. – Дать тебе мою куртку?
– Нет, спасибо. Говоришь, ты не женат?
– Ах, да. Мать Кэлли, Джорджия, не из тех, кто создает семью.
– А ты из тех?
– Думаю, да. Я бы женился.
– Редко в наше время можно услышать такое от молодых людей.
– Мне почти тридцать. Не так уж и молод, – он пожал плечами. – Я не знаю. Мне нравится мысль прожить с одним человеком всю жизнь. Помогать друг другу в достижении целей… завести детей… помочь им достичь их целей. По-моему, это очень важно.
– Но Джорджия так не считала? – как только слова слетели с моих уст, я пожалела о сказанном. – Прости. Это очень навязчиво с моей стороны, это не мое дело.
– Я сам поднял эту тему, – Кори натянуто улыбнулся. – Итак, отвечаю на твой вопрос. Нет, Джорджия так не считала. Она не в восторге от моего рода деятельности.
– А что не так со… строительством, верно? Подмастерьем.
– Да, строительство. Лично я считаю, что в этом нет ничего плохого. Это то дело, которое мне нравится. То, что у меня хорошо получается. Но Джорджия всегда говорила, что я слишком умен для этого. Как будто в этом нет ничего большего, кроме как весь день забивать гвозди размером два на четыре. Она хотела, чтобы я поступил в колледж, получил «настоящую» работу, но я думаю, что это чушь собачья. Строительство – это мой семейный бизнес, и было время, когда дела у нас шли хорошо. Но Джорджия все равно была недовольна.
На его лице отразилась боль, но вряд ли это было из-за раны на голове.
– В любом случае это из-за денег, – продолжил он. – Для Джорджии все сводится к деньгам. То есть я не зарабатываю достаточно, чтобы она чувствовала себя нормально, будучи связанной со мной семейными узами.
Мою ногу слегка свело судорогой, и я прислонилась к стене. Кори заметил это и, наверное, подумал, что мне неловко.
– Извини, – сказал он. – Кажется, разговор приобрел слишком личный характер.
– Нет, все в порядке…
– Тебе повезло. У тебя нет такой проблемы.
– Какой проблемы? – я замерла.
– Тебе не нужно беспокоиться о деньгах, – он увидел мое оскорбленное выражение лица. – Что? Это не субъективное суждение…
– Мне есть о чем беспокоиться. Я работаю как проклятая ради того, что имею, как и Дрю.
– Я и не отрицаю. Но… – мягко сказал Кори, подняв руки.
– Если ты пытаешься намекнуть, что это меня не напрягает…
– Я ни на что не намекаю, – пробормотал он. – Многие люди работают как проклятые, и все равно они под «напряжением». Всегда есть что-то большее, вроде огромного мешка с камнями, который ты должен продолжать нести, несмотря ни на что. Не важно, устал ты или болен, или твой чертов грузовик сломался… – он приложил салфетку ко лбу. – Прости. Я устал. Иногда я просто… устаю.
Я изучающе посмотрела на Кори. На его переносицу вернулись тревожные морщинки, которые были там перед началом ограбления. Как бы меня ни задели его высказывания, глупо с моей стороны воспринимать их в штыки. В конце концов, Кори – обычный мужчина, с которым мы только сегодня познакомились, несмотря на ощущение, что мы сидим в этой комнате уже тысячу лет.
«Я просто испытала стресс от сложившейся ситуации. Это заставляет нас всех объединиться. Для выживания».
– Эй, – я толкнула его локтем в плечо. – Расскажи мне о Кэлли. Ты сказал, ей семь лет? Во… втором классе?
– Да.
– Ей нравится школа?
– Да. Она хорошо учится. Любит сочинять истории, – он рассмеялся, все его тело расслабилось, лицо снова стало потрясающе красивым, когда он заговорил о своей дочери. – Она написала одну историю о ребенке-супергерое, который летает и раздает еду бездомным. Вот такая суперсила: кормить бездомных.
– У нее большое сердце, – сказала я.
– Да, это так, – вымолвил он. – А ты? Вы с женихом планируете детей?
Я снова поежилась. Я пыталась убедить себя в том, что это просто твердый пол.
– Эм, нет. Не планируем. Мы пришли к выводу, что слишком заняты работой. Это было бы несправедливо. По отношению к ребенку.
– Серьезно? – он моргнул.
– Да, серьезно. Прости, если обидела тебя этим.
– Нет, я просто… – его лицо было непроницаемым. – Ничего.
– Ты тоже считаешь, что женщина является неполноценной, если у нее нет детей?
– Нет, вовсе нет, – Кори повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. – Есть дети или нет, это не делает женщину менее женственной или значимой, – он подвинулся, склонив голову набок, как будто изучал меня. – Но ты… это удивило меня, вот и все. Я представил тебя матерью. Однажды, – его ухмылка вернулась. – Из меня вышел бы ужасный присяжный заседатель, да?
«Нет, ты бы прекрасно справился», – проскользнула мысль.
– Прости, что разозлилась на тебя, – вздохнув, промолвила я.
– Дважды.
Его кривая улыбка рассмешила меня, и я толкнула его локтем в плечо:
– Дважды.
– Ты определенно любишь спорить, да?
– Это входит в мои должностные обязанности, – сказала я. – Если у меня все еще будет работа, когда я выйду отсюда.
– В смысле?
– Помнишь, я говорила, что суд присяжных рассматривает очень важное дело? Самое важное дело за всю мою карьеру?
Кори кивнул.
– Они не изолированы. Без сомнения, они уже слышали о моей ситуации, и если адвокат защиты хоть немного хорош в своем деле, – а я знаю, что он хорош, – он попросит судью пересмотреть вердикт присяжных. Он будет утверждать, что присяжные, возможно, слишком сочувствуют мне и их решение продиктовано жалостью.
– Ты думаешь, он поступил бы так?
– Так поступила бы я.
– Значит, если ты проиграешь это дело, или если вердикт присяжных будет пересмотрен, или что-то подобное, – ты потеряешь свою работу?
– Не совсем, – я вздохнула. – Это просто станет препятствием на пути к моему карьерному росту. Я надеюсь стать партнером в фирме, в которой работаю, и победа в этом судебном процессе – мой козырь.
– Ну, – Кори нахмурил брови.
– Я имею в виду, что мне пришлось бы начинать все с начала, практически с чистого листа, – быстро проговорила я. – У меня будет уйма работы, и мне придется оттеснять другие потенциальные иски, и…
«И почему я оправдываюсь перед ним за свою работу?»
Тихий голос прошептал в ответ: «Потому что для Кори “тяжелая работа” означает выживание. Для тебя это “заключение партнерства”».
Я откашлялась.
– Короче, у тебя будет много лишней работы, – кивнул он. Тревожная морщинка снова появилась у него на лице.
– А ты? – спросила я. – У тебя будут проблемы из-за отсутствия на работе? Если да, то у тебя есть неопровержимое алиби, – я одарила его улыбкой, на которую он не ответил.
– Да, и новый шрам в качестве доказательства, – мрачно сказал он. – Для подрядчика, на которого я работаю, все будет по-прежнему. Заставить его заплатить мне – все равно что вырвать зуб, и это даже хотя бы за меньшее количество часов, чем я на самом деле отработал.
Он вздохнул и повертел в руках окровавленной тряпкой.
– Главная проблема с моим домовладельцем. Он берет арендную плату только наличными или банковскими чеками. Стал жертвой недобросовестных жильцов. Поэтому я и пришел в этот банк. Мой босс тянул до последней чертовой минуты, чтобы заплатить мне, соответственно я сразу же попытался обналичить чек, чтобы оплатить аренду. Но из-за того, что я застрял здесь, я пропущу платеж. Я почти уверен, что меня выселят из квартиры к тому времени, как мы выберемся отсюда.
– Твой домовладелец может так поступить? Даже зная ситуацию? – потрясенно спросила я.
– О да. Он такой. Но это еще не самое худшее.
– Нет?
Он искоса взглянул на меня, словно решая, можно ли мне довериться.
– Джорджия хочет переехать в Ситку, – выдохнул он.
– Ситка… Аляска?
– Та самая. Если у меня не будет достаточно хороших условий проживания для Кэлли, когда она приедет ко мне, судья, который занимается нашими делами по опеке, вероятно, позволит Джорджии переехать туда. У нее есть тетя в Ситке и соответственно дополнительная помощь в воспитании Кэлли.
