Чувствуя себя не в своей тарелке, я стал оглядываться по сторонам. В старой, покрытой паутиной витрине сидел орел, за него цеплялся хорек. На полке ниже виднелся бобр, а над витриной висела голова зебры. Окутанные искусственным дымом, животные выглядели еще более зловещими. В глазах одного чучела кролика горели красные светодиоды. Жесть какая. Отовсюду торчали бледные, напоминающие кости, оленьи рога. На одном роге даже болтался лифчик.
Мы шли по коридору. Ева беззаботно пританцовывала. Ее темные волосы разметались по спине, и, когда она оглянулась и устремила на меня свои голубые глаза, она вдруг в самом деле показалась мне существом из другого мира. Феей, заманившей меня в свое царство.
Ты готов?
К чему?
Окунуться в мой мир.
Я содрогнулся. Не знаю, добрый ли это был знак. Телефон в кармане завибрировал. Опять. Так продолжалось уже около получаса. Двадцать пропущенных звонков, если быть точным. Закари явно уже готов был на стену лезть. Особенно после того, как узнал, что я с принцессой.
Черт, что я вообще здесь делаю? А главное, с кем? Как мог простой план настолько быстро кануть в небытие? Теперь уже и не придется тайно сбегать – они сами вышвырнут меня из дворца. Нужно вернуть принцессу домой. Как можно скорее. Если у меня будут неприятности, это одно, но если проблемы возникнут у Зака из-за того, что его подопечная пропала, да еще и при моем содействии, это совсем другое дело. Несмотря на наши с ним разногласия, я совсем не хотел усложнять ему жизнь.
Я был так погружен в свои мысли и столько сил направил на то, чтобы игнорировать гудение мобильного телефона в кармане джинсов, что чуть не врезался в чучело лисы. Я вздрогнул. Краем глаза я увидел, как силуэт Евы растворяется в клубящемся дыму. Музыка играла настолько громко, что у меня звенело в ушах. Разговаривать было практически невозможно.
– Принцесса! – все же крикнул я.
Естественно, мой голос утонул в глухих басах, и я следом за ней нырнул в плотную пелену тумана. Я попал в большую комнату, изначального назначения которой я определить не мог: может, гостиная? Людей здесь было так много, что все стояли практически вплотную прижавшись друг к другу. Воздух был горячим и душным, пахло сексом, алкоголем и наркотиками. Старые пожелтевшие обои отслаивались от стен. С потолка свисала гигантская люстра из оленьих рогов. Высокие арочные окна были почти полностью заколочены досками, на которых красовались граффити. Ужасного качества. У меня зачесались руки, чтобы сделать из уродливой мазни что-то действительное отражающее дух этого места.
Самой странной деталью интерьера оказался торчащий из стены старый грузовик. Как будто какой-то умалишенный выжал до упора газ, намереваясь проехать гостиную насквозь, но план провалился – и грузовик наполовину застрял в стене. За рулем сидел скелет, как я искренне надеялся, ненастоящий. В его приоткрытые челюсти была вставлена сигара, а кабину украшали разноцветные, мигающие в такт басам гирлянды. Капот ржавого пикапа был открыт, а моторный отсек переоборудовали под бар. Но подавали там не дешевое пиво, а, если судить по сверкающим бутылкам, дорогой виски, вино и шампанское. Рядом стояли бутылки с настолько ядовито-зеленым содержимым, что это мог быть только абсент. Или детский лимонад.
Черт. Ева была права. Это был совершенно другой мир. И каждый волосок у меня на затылке встал дыбом. Я стал рассматривать гостей вечеринки: дорогие костюмы, короткие платья, блестящие туфли и сверкающие перстни с печатками. Здесь резвилась не просто кучка подростков – а высшее общество Канады.
Справа от меня какой-то парень закурил косяк, и, присмотревшись, я увидел, что вместо бумаги он использовал пятидесятидолларовую купюру. Чуть поодаль за столиком группа подростков, передавая по кругу предмет, недвусмысленно напоминающий пистолет, по очереди засовывали его себе в рот. Но, когда нажимался курок, из дула выплескивалась жидкость. Наверное, алкоголь. А может и что-то другое – один парень, выстрелив себе в рот этой смесью, согнулся вдвое, тяжело дыша. Остальные завизжали. Покачав головой, я перевел взгляд дальше – к группе, играющей в карты. Покер. Между ними на столе лежало больше денег, чем я когда-либо видел в своей жизни. Ну и ну!
Я обернулся. В углу стояло два больших потертых дивана-честерфилда. На них хаотично развалились тела. Один парниша – настоящий голливудский красавец – задрал ноги на ободранную дутую спинку дивана, а голову свесил вниз. Вытянув длинную шею, он затянулся тлеющей сигаретой. Он смеялся над чем-то, что сказала девушка, и… черт, эта девушка была Ева.
Сидя рядом с красавчиком, она взяла окурок из его губ, затянулась и выпустила дым. Ее лицо скрылось за клубом дыма, и я сам не заметил, как пересек комнату. Только что стоял у входа, а в следующее мгновение оказался перед ней. Ева взглянула на меня из-под ресниц и ехидно улыбнулась.
– Кингсли. Я уж думала, что ты заблудился, – сказала она, если я только правильно разобрал слова.
Парень, все еще свисая вниз головой, окинул меня пренебрежительным взглядом, от которого у меня волосы на затылке встали дыбом.
– Что это ты такое подцепила, Ева? – спросил он и, ловко перевернувшись, принял нормальную для сидения на диване позу. На его пальцах сверкнуло несколько колец.
– Дориан – мой школьный товарищ. Он встречается с Анастасией Сент-Эдвардс и проводит большую часть лета в Канаде, с тех пор как…
– …появился на свет? – предложил ее школьный товарищ.
Ева пожала плечами.
– А это Кингсли. Мой телохранитель, – представила она меня и похлопала по дивану рядом с собой. – Садись к нам.
– Уверена? – уточнил я. – Я не хочу мешать.
Дориан вытянул ногу и пододвинул одно из кресел.
– Ты не помешаешь. Садись, – сказал он, приглашая меня изящным движением руки.
Кольца на его пальцах снова сверкнули. После недолгого колебания я все-таки опустился в кресло, сбросил рюкзак и скрестил ноги. Дориан откуда-то достал колоду карт и начал тасовать их так быстро, что карты расплывались перед моими глазами.
– Сыграем партию? – спросил он.
– Смотря во что.
Его рот растянулся в улыбке. Один из клыков был немного острее остальных зубов.
– В «Бертона» с выпивкой. Мы тебя научим.
Он положил колоду на стол и указал на Еву. Та взяла верхнюю карту. Четверка червей. Дориан наклонился вперед, взял графин, в котором плескалась зеленая жидкость, и чуть-чуть наполнил хрустальный бокал.
– Четверка червей. У вас есть выбор, ваше высочество, секрет или четыре сантилитра.
Ева вымученно улыбнулась, взяла из тонких пальцев Дориана бокал и одним глотком опрокинули его. Она слегка скривилась, а Дориан засмеялся и вытянул карту.
– Шестерка треф, – злорадно сказала Ева. – Выпьешь шесть сантилитров или предпочитаешь оказать мне услугу?
Он фыркнул, наполнил бокал и медленно осушил его.
Несколько ярких светло-зеленых капель побежали из уголков рта, одна задержалась на его нижней губе.
– Теперь ты, – сказал Дориан, толкая колоду карт ко мне через стол.
– Черви – рассказываешь секрет, трефы – оказываешь услугу тому, кто слева от тебя, пики – отдаешь тому, кто справа от тебя, какой-то предмет одежды, а бубны…
– Дай угадаю, сделать что-то на спор?
Ева рассмеялась.
– Нет. Ты должен заплатить.
– Сколько?
– Зависит от числа. Каждая следующая карта дороже на сотню баксов.
Я выругался, и они оба рассмеялись. Взглядом она призывала меня играть, но во мне все воспротивилось. Не знаю, чего ожидал от этой вечеринки, но это явно был не мой круг, и мне совсем не хотелось, чтобы меня весь вечер тыкали в это носом. Я уставился на колоду карт. Знал, что могу только проиграть – что бы мне ни выпало. Потому что пить я ни при каких обстоятельствах не собирался.
– Ну? Отказываешься? – насмешливо спросил Дориан и, подняв верхнюю карту, протянул ее в мою сторону.
Словно сам дьявол предлагал мне сделку. Ева напряженно переводила взгляд то на Дориана, то на меня. Я только собрался ответить, как к нам подошла какая-то девушка. Прямое темное каре доходило ей до подбородка. Все в ней было утонченное, какое-то заостренное. Вряд ли она была намного старше Евы, но я никогда не видел такого бесстрастного выражения у столь юного человека. Не сказав ни слова, она скользнула на колени красавчику и выхватила из его руки карту.
– Ана. Вот и ты, – мурлыкнул Дориан.
Она взглянула на карту и приподняла одну бровь.
– Двойка треф, – сказала она и взглянула ему в глаза.
Ее наманикюренные пальцы скользнули по его волосам.
– Что я тебе должна?
– Поздоровайся со мной должным образом, – ответил Дориан и, наклонившись к ней, поцеловал.
Зеленая капля с его нижней губы исчезла у нее во рту. Ева отвела взгляд. Ее щеки налились румянцем. Черт, неужели она влюблена в этого парня? Наконец они оторвались друг от друга, и на меня устремилась пара холодных глаз.
– Ева, кто это? – спросила девушка.
– Никто, Анастасия, – чуть слышно сказала Ева.
Девушка взглянула на меня с неприкрытым интересом.
– Приятно познакомиться, Никто.
Я только кивнул в ответ, а Дориан снова протянул мне стопку карт.
– Давай, Никто, твоя очередь.
Его глаза весело сверкнули, когда я мрачно потянулся к верхней карте. Она была прохладной на ощупь. Один угол слегка загнут. Когда я ее перевернул, Ева резко втянула воздух в рот. А Дориан громко рассмеялся.
– Не повезло новичку.
– Король червей.
Я бросил карту на стол.
– Что это значит?
– Это значит, – Дориан со стуком поставил передо мной хрустальный бокал и наполнил его зеленой жидкостью почти до половины. – Что ты либо раскрываешь нам свою самую страшную тайну – чего никто не знает и никогда не должен узнать, либо пьешь. До дна!
– А если я не сделаю ни того, ни другого?
– Тогда ты будешь проклят, и кто-то из твоих близких умрет, – сообщил Дориан.
Его глаза были почти такого же цвета, как зеленая жидкость в стакане. Едкие и прозрачные. Ева фыркнула. Ее глаза были немного стеклянными.
– Не пугай его, Дориан. Если он не хочет, ничего не случится.
– Ах, да? – Светлая бровь взлетела вверх.
У меня по коже побежали мурашки, и я медленно встал.
– Спасибо за игру. Я пойду.
Черт, это была ошибка. Какого черта я вообще здесь делал? Я должен быть в аэропорту, а не здесь. Я закинул рюкзак на плечо и повернулся, не совсем понимая, где здесь выход. Но я и шага не успел ступить, как меня схватили за руку.
– Куда ты собрался?
Ева взглянула на меня.
– Ухожу.
– Почему?
– Что мне здесь делать? Я ведь вообще «Никто», разве нет? – Это прозвучало чересчур иронично.
Она прикусила нижнюю губу, а потом кивнула.
– Я понимаю, но позволь угостить тебя перед уходом. В качестве благодарности.
Прежде чем я успел хоть что-то ответить, она потянула меня за собой. Я спиной чувствовал, что Дориан и девушка с каре пялятся нам в спины. Так оно и было. Когда я оглянулся, они с подозрением наблюдали за нами. Я радостно показал им средний палец и позволил Еве оттащить себя к бару.
– Что ты хочешь? – крикнула она мне. Ее пальцы привычно прошлись по бутылкам. Она схватила два хрустальных стакана.
– Пиво? – Я безнадежно попробовал классику.
Ее зубы блеснули в зеленом свете. Рядом с нами о стену разбился бокал, и осколки разлетелись во все стороны. Ева даже глазом не моргнула, как ни в чем не бывало потянулась к бутылке и налила нам выпить. Содержимое переливалось золотом.
– Вот. На сто лет постарше пива, но провинциальнее напитка не существует в природе, – сказала она и опрокинула стакан залпом, а потом с размаху поставила на столешницу. Я сделал небольшой глоток: дымный виски, ничего общего не имеющий с тем пойлом, которое нам покупали в винных ларьках ребята постарше. Это определенно был качественный продукт. Такое обычно за решетками держат. Я сглотнул. Послевкусие было таким горьким, что меня аж передернуло. Ева снова наполнила наши стаканы, схватила меня за руку и потащила от барной стойки.
– Что ты хоч… – не успел я закончить свой вопрос, как она уже обхватила меня руками за шею и начала танцевать.
– Потанцуй со мной.
Она улыбнулась, и от этой улыбки у меня екнуло сердце.
– Ева. Нам пора идти, – наконец выговорил я, и почти сразу в ее взгляде появилось разочарование.
– Хочешь – уходи. Я остаюсь, – крикнула она и начала было отстраняться, но меня вдруг охватил страх, что если сейчас отпущу ее, то она растворится в толпе и я уже не смогу ее отыскать, и поэтому я удержал ее и только крепче прижал к себе. Ее губы коснулись моего уха, и у меня внутри все перевернулось. Алкоголь обжигал мою грудь, язык прилип к небу.
– Ладно, но ненадолго, – уступил я. – А потом уйдем.
Она только рассмеялась и потащила меня глубже в толпу людей. Одним глотком я допил свой виски и не глядя поставил стакан на ближайший стол. Уже в следующее мгновение Ева запустила руку в мои волосы. Она явно ничего не стеснялась. Она начала танцевать. Ее бедра кружились, увлекая меня за собой. Ее дыхание горячо сливалось с моим, а ее близость пьянила меня сильнее, чем алкоголь.
Люди вокруг закричали. Где-то снова разбилось стекло. Ева откинула голову назад и с наслаждением закрыла глаза, двигаясь в такт музыке. Я не мог оторвать от нее взгляд, и вдруг почувствовал, что мой рот сам по себе растягивается в улыбке. Это была, наверное, самая странная ночь в моей жизни, но я все больше проникался атмосферой. Ева кружилась под музыку, на лбу у нее блестел пот. Она крутанулась так быстро, что волосы обвили ее тело. В это мгновение я заметил на полу бутылку, в следующую секунду Ева об нее споткнулась, и я схватил ее за талию, не давая упасть. Ее спина выгнулась дугой, голова запрокинулась. Она рассмеялась, и ее пальцы благодарно погладили мои.
– Спасибо, – воскликнула она, когда я снова поднял ее.
– Пожалуйста, – шепнул я и заметил, что парень на диване все еще наблюдает за нами.
Когда наши взгляды встретились, он насмешливо приподнял одну бровь и медленно встал. Он направился к нам, словно хищник на охоте. Эту манеру я знал прекрасно. Видел ее десятки раз. У Декстера. Этот парень вообще напоминал мне Декстера. Более молодую, более легкомысленную и более самовлюбленную версию. Хоть Декстер и был моим лучшим другом, мне никогда не нравилось, как он обращается с девушками. За этими хищническим повадками всегда следовали слезы. Такие парни, как Декстер и Дориан, коллекционируют разбитые сердца, как трофеи.
Внутри меня с каждой секундой нарастало отвращение, причем такое сильное, что я сам удивился. Я притянул Еву к себе, заставив ее посмотреть на меня, и указал подбородком на покосившуюся старую лестницу, которая вилась вверх рядом с нами.
– Может, посмотрим, что там наверху? – предложил я.
– С удовольствием.
Ее глаза блестели.
