ДОМИНАТРИКС "Девочка Палача"

Крови много. Она жидкая, разбавленная водой. Вся вытекла из моего Бриллианта. Я смотрю на полную ванну. Ей стоило утопить в ней меня. И жизнь бы ее наладилась. И Вероникина жизнь тоже наладилась бы, наверное. Хотя, пришлось бы ей устроиться на работу. Ну или нашла бы кого-нибудь другого для содержания их с Алисой.

В обуви залезаю в ванну. Холодно, но внутри меня холоднее. Алая вода выплескивается через край, но хуже уже не будет. Когда я в ней запах железа ощущается еще сильнее. Когда я почти умирал, мне тоже в нос забивался этот запах. Запах собственной крови. Откидываю голову на бортик, закрываю глаза.

Сон приходит неожиданно, и такой яркий. Ярче, чем явь.

Она… мать… кричит прямо как тогда. Громко, пронзительно.

– Чтоб ты сдох, тварь! Чтоб ты сдох!!!

Мои руки в крови, а совсем рядом истошно вопит Вероника.

– Ты проклятый ублюдок! Больной проклятый ублюдок!!! Все из-за тебя!

Вероника цепляется за мой локоть.

– Ваня, – глаза напуганы, полны слез. – Тебя посадят!

– Я не хотел… – разжимаю пальцы, роняю нож на паркет. – Я не…

– Чтоб ты сдох… – воет мама. – Чтоб ты сдох, сволочь…

– Мужик, эй! – кто-то трясет меня за плечо. – Мужик!

– М-м? – разлепляю веки, смотрю на людей вокруг меня.

– Ты чё, уснул чё ли? – судя по всему, следак.

– Сознание, наверное, потерял, – вру я.

– А зачем в ванную полез?

– Хотел… – зубы начинают стучать. Промерз до костей.

– Суициднуться следом он хотел, чего не ясного? – подает голос другой. – Вылезай давай, Ромео.

Смех разбирает меня так, что я сгибаюсь пополам. Хохочу, наверное, так, как не смеялся давно. Все это такой, сука, бред! Я как в ебаном тупом фильме, который не кончается и не кончается.

– О-о, – тянет кто-то. – Да у него крыша потекла. В дурку бы его.

– Не надо в дурку, – вылезаю, посмеиваясь, прохожу мимо них. – У меня есть свой психолог. Сейчас переоденусь, поговорим.

Нахожу сухую одежду, иду в душ. Одежду снимаю прямо под струями, и с меня в слив стекают мутно-бордовые стрелы. Если бы я был рядом, это бы случилось? Если бы я приехал, когда она позвонила? Если бы…

– Ты там скоро? – кричит следак. Боится, что я сбегу, или что я утону. В душе.

– Иду, – отзываюсь, а сам разглядываю в зеркале свое отражение. Шепчу себе, усмехаясь: – Чтоб ты сдох, тварь. Больной проклятый ублюдок.

Вопросов у них примерно тысяча. Кто? Что? Где? С кем? Почему?.. По кругу и много раз. Когда меня перестают морально сношать, на улице уже светло.

Воду спустили, кровь осталась только на полу. Я смотрю в одну точку часа пол. Пустота внутри подпирает кадык, давит изнутри на ребра. Я не любил ее. Но она была единственным человеком, кроме Веры, кто действительно (пусть по-своему, пусть не так, как мне было нужно) меня ждал.

Этот дом пахнет Аделиной, девочкой, которая просто была рядом. А теперь ее нет, и дом этот мне тоже не нужен.

Бензина в гараже достаточно, чтобы облить все полы, а кое-где хватило даже на стены. Как в фильмах лью через порог тонкую струйку, по лестнице к самому низу крыльца. Всегда мечтал так сделать. Зажигалка находится в бардачке, как и припрятанная давным-давно пачка сигарет. Не курил уже года три, но сейчас… Хотя бы дымом попробую забить ту пустоту. Подкуриваю, затягиваюсь с таким удовольствием, как будто бы эти годы и не дышал вовсе. Зажигалкой поджигаю бензиновую дорожку, и она пыхает, чуть не опалив мне ресницы. В фильмах такого не показывали.

Огонь быстро заползает в открытую дверь, растекается по полу, поднимается по лестнице. Хорошо, что вокруг ни души. Никто не помешает этому месту сгореть дотла.

Сажусь в машину, пока не провонялся гарью. И еду в единственное место, где мне тихо. Еду к своему психологу (хоть она и не знает об этом присвоенном статусе).

Глава 9. Ника

Я парой движений вытираю стол, сую в держатель новую стопку вечно заканчивающихся салфеток, разворачиваюсь на мягких, пружинящих пятках кроссовок. Зал полон и улизнуть в туалет, чтобы хоть как-то накраситься не выйдет. Мне нервозно вообще без косметики на лице. Чувствую себя беззащитной.

Глупости! На самом деле я трясусь так, что не могу держать макияжные кисти, из-за того, что дома меня ждет Глеб. Вернуться туда я не могу, а больше идти мне просто некуда.

Тычок в грудь почти сносит меня с ног, и я рефлекторно зажмуриваюсь от оглушительного звона посуды, бьющейся о кафель.

– Прости, Ник, – бормочет трясущаяся Люба, которая судорожно хватается за край уже пустого подноса.

– Ничего, – киваю я, чувствуя, как по мне мерзко стекает что-то теплое.

Опускаю взгляд, медленно, как в фильме ужасов. Прекрасно! Просто улет… Я вся в брызгах этого мерзотного чая каркаде. Его так много, что левый бок весь мокрый. Конечно, эту дрянь никто не пьет, если вдруг сдуру заказал.

Моя белая блузка выглядит так, словно ею подтыкались, когда внезапно начались эти дни. Я стираю брызги с лица и присаживаюсь на корточки. Почти падаю, мечтая уйти под землю.

– Мне так жаль. Не заметила тебя, – Люба вместе со мной с грохотом кидает осколки на поднос.

– Иди, там Марику сейчас разорвет от ора, – мне вдруг становится ее жалко, девчонка тут первый день и очень нуждается в этой работе. – Я сейчас тут все сама уберу, умоюсь и помогу тебе.

– Спасибо, Ник, – пищит Люба, подскакивает на ноги и торопливо уходит.

Я затыкаю растрепавшиеся волосы за уши и принимаюсь собирать тряпкой жидкость и мелкие осколки.

– Всем на пол, это ограбление! – оглушительный ба-бах, а за ним визги посетителей наполняют помещение.

Я вздрагиваю и падаю на колени, не удержав равновесие – в голую коленку впивается осколок, и я зависаю, глядя на растекающуюся под ней красноватую лужицу.

Застываю, сгорбив спину. В голове пустота, а губы сводит от улыбки. Конечно. Почему бы и нет? Я, наверное, совсем сумасшедшая. Вокруг меня творится безумие, паника такая, что я чувствую ее кожей, и мне кажется, что я знаю голос налетчика. Это каким надо быть придурком, чтобы грабить кафе на отшибе еще до обеда, когда касса пуста? Вероятно, решил заработать на жвачки. Так, Ника, у тебя едет крыша. Тебя в этом дурдоме беспокоит разбитая коленка и будоражит, что его голос похож на голос Ванечки? Стоп, не будет такого. Он не ворвется сюда и не заберет тебя. Всё – тупые влажные мечты.

Я зажмуриваюсь, стараюсь дышать хоть через раз, считаю про себя:

“Один, два, три, четыре…”

– Я сказал, на пол! – голос приближается. – Или брысь отсюда! Считаю до… семи, ладно. Раз…

Голос уже кажется раздается прямо надо мной.

– Два… Пять… Семь… Стреляю!

Мне вдруг становится так смешно. Я кручу в голове собственный некролог: “…спятившая официантка была застрелена… бла-бла-бла”. Я улыбаюсь до боли в щеках, поднимаю голову и распахиваю глаза. Пусть так, пусть сейчас.

В паре шагов от меня стоит грабитель. Я цепляюсь взглядом за брендовые кроссовки, скольжу по ткани многотысячных джинсов вверх, рассматриваю кожанку, которая стоит больше, чем

все это кафе. Грабитель в черной балаклаве, лица не видно, машет пистолетом словно он дирижер, подгоняя нерасторопных посетителей к выходу.

– Шнеля, шнеля! – он забавляется?

Я смотрю на него, вновь издаю истеричный смешок. Понадежнее упираюсь ладонями в противный липкий пол и одними губами произношу:

– Давай.

Меня трясет так, что стучат зубы, но это не страх. Что-то другое… нездоровое, неведомое, похожее на возбуждение.

В зале уже пусто, за барной стойкой жмутся друг к другу Марика и Люба.

– Ну вот и славно, – удовлетворенно изрекает грабитель и окидывает взглядом пустое помещение.

Пара секунд, и он глядит прямо на меня своими зелеными безднами. Дрожь становится такой глубокой, что я вся вибрирую. Ваня. Это точно он. Или пора вызывать санитаров.

– Что ты творишь? – слетает с моих губ. Голос мой осипший, почти неслышный, в горле щекочет, а взгляд мутит слезная пленка.

– Беру тебя в заложники, – я почти уверена, что под балаклавой он улыбается. – Бутылку самого дорогого виски, который у вас есть. Две. Ладно, три.

– От тебя сбежал твой Бриллиант? – не могу сдержаться я, поднимаюсь на ноги, пытаясь прикрыть рукой самое смачное пятно на блузке.

– Я сказал, пойло мне, – Ваня тыкает пистолетом в стоящих за стойкой девчонок. Быстро!

Мне не отвечает.

– Это мой стол, – я делаю девочкам знак, чтобы они не схватили по инфаркту от страха. – Что-то еще?

– Полицию вызвать успели? – Ваня опирается на барную стойку, глядит на Марику.

– Нет, – бормочет она, почти сползая на пол. – Пожалуйста, не убивайте. У меня ребенок.

– Да ну брось, что ж я какой-то маньяк? – Ваня стягивает маску, вызывая понятную оторопь у девчонок, прячет пистолет за пояс джинсов на спине, достает из кармана портмоне, отсчитывает несколько крупнономинальных купюр. – Хватит за неудобства и на

шоколадку ребенку? За виски отдельно рассчитаюсь.

В этот момент я с трудом удерживаюсь, чтобы не треснуть его прямо по спине. К чему был весь этот цирк? Еще один решил поиграть со мной в куклы. И роль куклы опять я. Даже не

разговаривает со мной.

Меня вдруг накрывает тупой усталостью. Я плюхаюсь на стул и прикладываю к ране под коленом салфетку, которая тут же пропитывается кровью.

– Виски тебе не понравится, – выдаю с ухмылкой, которую он не видит. – Разбавленный.

– Девочки нальют мне нормального, правда? – снова им, не мне.

– Самого лучшего, – заикаясь убеждает Марика и бросается к бутылкам на стеклянных полках.

– Приятного времяпрепровождения, – выдаю с горечью и каким-то разрывающим разочарованием, распирающим грудную клетку.

Встаю и хромая плетусь в сторону служебного выхода. Я не готова. Не готова. Не выдержу нового раунда его игр.

– Стоять, – насмешливо и даже издевательски. – Я твой стол, помнишь?

Глава 10. Ника

Застываю как вкопанная. Мое тело само отреагировало на его команду. Загораюсь гневом до корней волос. Резко разворачиваюсь к нему лицом, сдуваю со лба лезущие в глаза волосы.

– Девочки, давайте что он там заказал. Я обслужу. И все хорошо. Он реально только трепаться умеет, – смотрю на него и добавляю: – А туалет у нас там, – показываю пальцем.

– Туше, – поджимает губы он. – Девчонки-красавицы, а что там у вас с рабочим днем? Разве еще не закончился?

Еще несколько купюр ложатся на лакированную поверхность к уже имеющейся стопке.

– Думаю, сегодня у нас короткий день, – Марика хватается за меня отчаянным взглядом. – Правда, Вероника?

– Да, – киваю я и забираю из ее трясущихся рук бутылки. – Вот обслужу последнего клиента, он уйдет, и все.

Прохожу мимо него, чуть заметно задев бедром край его куртки. Ставлю бутылки на стол, откупориваю каждую.

– Ну, дамы, мы закроем сие прекрасное заведение, – улыбается во все тридцать два Ваня. – Сервис отличный, оставлю оценку. А теперь марш по домам. Дела семейные, сами понимаете.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68901402&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.