Он входит в квартиру, хотя изначально я не собиралась его впускать. Но как не пустить, когда он… с цветами?
– В смысле Сочельник? – силюсь сообразить о чем речь. – Он же вроде в январе?
– Ну, то православный, а сегодня католический, – Леша подмигивает.
– А ты католик? – с подозрением смотрю на него.
Ну а что? Вдруг он такой стеснительный потому что верующий?
– Нет, – Леша смеется, – просто к слову пришлось. Ты же хотела повод? Вот тебе повод.
В пакете, который он относит на кухню, лежат апельсины, манго, хурма, виноград и два больших ананаса.
– Это же стоит целое состояние! – возмущаюсь я, хотя мне приятно. – Не надо было так тратиться!
– Успокойся. Деньги для того и нужны, чтобы их тратить.
Сглатываю комок…
Наклоняюсь над пакетом, чтобы выложить фрукты, и чувствую, как Леша подходит сзади ко мне. Замираю натянутой струной. Обнимет или нет? Ох, зачем я его пустила? Мы же здесь совершенно одни!
– Ты одна? – он будто слышит мои мысли.
– Нет, дочка спит, не шуми, – ложь так легко слетает с моих губ, что я сама себе удивляюсь.
– Побыть с тобой?
Леша стоит очень близко. Дышит в затылок.
– Не надо. Еще заразишься.
– Выгоняешь?..
Меня заставляет вздрогнуть звонок телефона. Только секунду спустя понимаю, что это не мой.
Леша выходит в коридор. Слышу его приглушенный голос:
– Да, хорошо. Ну, как договаривались. Нет, еще нет. Не знаю… Ладно, давай потом?
Мне кажется, будто последнюю фразу он сказал с недовольством.
Леша возвращается, а я поспешно делаю вид, что все это время разглядывала ананас.
– Тань…
Оборачиваюсь. Он стоит на пороге кухни и хмурится.
– Тут это… мне надо идти…
– Случилось что-то? – участливо смотрю на него.
– Нет… то есть да… В общем, старый друг позвонил. Просит встретиться.
– Ой, ну иди, конечно, – от облегчения я едва не кидаюсь сама его выпроваживать.
– Ты не обидишься на меня?
– Какие обиды! Я все равно уже собиралась ложиться. Всю ночь не спала.
Он смотрит на меня с сомнением, но все же уходит. И только закрыв за ним дверь я понимаю, что все это время была в сапогах!
Надеюсь, Леша ничего не заметил.
* * *
Когда я возвращаюсь к дочери, дверь открывает домработница. Самого хозяина нет. И я боюсь спрашивать, где он. Потому что знаю: у Светы.
Понимаю, что нет смысла ревновать. Каждый из нас движется в своем направлении.
И все равно сердце болезненно ёкает.
Следующие дни проходят одинаково. Пашу я почти не вижу. Он не ночует в квартире. Приезжает после работы на пару часов, привозит лекарства. А мне все больнее смотреть, как он сидит рядом с дочкой, выслушивает ее, смотрит рисунки.
Они так похожи…
– Мам, а мы здесь останемся? – спрашивает Лелька на пятый день.
– Мы не можем здесь остаться. У нас есть свой дом.
– Почему? Папа не будет против. У него большая квартира.
Мы сидим на ее кровати в обнимку. Рядом лежит книга с детскими сказками, которую я читала ей.
– Я же говорила, у него есть невеста, а скоро будет ребеночек.
– Точно. Но ведь она ни разу не пришла сюда и со мной не познакомилась, – выдает Лелька.
– Ну, еще познакомитесь.
– Эх, было бы здорово, если б вы с папой поженились.
– Лель, у нас с твоим папой у каждого своя жизнь. Дядя Леша тоже хороший мужчина.
– Ну не знаю. Мне папа больше нравится, – признается она. – Он красивее.
Я улыбаюсь. Конечно, ее папа красивее. Даже спорить не буду. Но одной красоты слишком мало для жизни.
– Дядя Леша тоже симпатичный, – убеждаю дочь, хотя сама в это не верю. – Тебе нужно просто узнать его поближе. Как ты себя чувствуешь?
– Уже лучше. Мам, но если я выздоровею, то мы вернемся домой?
– Ну да. Некрасиво оставаться так долго в гостях.
– Вот так всегда, – она надувает губы.
– И новый год скоро, а ты заболела. Все утренники пропустила.
– Точно, – тяжело вздыхает дочь. – Зато не надо в школу ходить.
– Эй, тебе же нравится учиться!
– Ну, смотреть мультики целый день тоже нравится.
Я усмехаюсь. И не поспоришь. Мне не так сильно повезло. Хоть и оформила больничный, но через три дня позвонила бухгалтер, попросила взять на себя пару отчетов. Оказалось, что половина отдела слегла с очередным вирусом. Так что работа все равно со мной. И никуда не деться.
* * *
Тридцать первого декабря я жду Пашу с особым волнением. Все-таки Новый год. Он обязательно должен прийти.
Домработница наготовила на целую армию, стол ломится от блюд и закусок. Мне в глубине души нравится, что не пришлось стоять над плитой. Я просто заказала Марине любимые Пашины блюда. Сама не знаю зачем.
Последнее время он приезжал только проверить дочь. Но мы нормально общались, говорили о работе. Иногда он даже оставался на ужин, и тогда мы вместе садились за стол. Все выглядело так по-домашнему, будто мы семья, будто мы в месте все эти годы…
Почему я была уверена, что сегодня он тоже придет?
Не пришел.
Его нет. Даже не позвонил, чтобы поздравить дочку с наступающим.
Сижу за столом в праздничном платье. Смотрю то на пустой бокал, то на часы.
Стрелки неумолимо отсчитывают минуты.
Уже десять…
Ладно, так поздно он не приезжает. Значит, сегодня не мой день. Или вечер.
А Паша наверняка уже празднует со Светой. Провожает старый год…
Точно! Они ведь должны улететь на Маврикий. Как я могла забыть? В офисе говорили об этом!
Он не придет.
Резко встаю, по пути к своей комнате выдираю шпильки из волос, почти сдираю платье. Бросаю его на пол. Какая же я была дура, когда его надевала!
Слезы подкатывают к горлу. Но я не даю им воли. Нет, плакать я точно не буду.
Отвечаю Леше на смс-ку, что встретимся завтра, а сегодня болит голова. Выключаю телефон и иду в душ.
Скидываю белье и встаю под теплые струи.
А в голове сотни мыслей. Не могу перестать думать об этом: где он? Конечно, у Светы. Где ему еще быть?
Пора бы уже смириться, привыкнуть. Но сердце не хочет. Ему так больно в груди…
Дверь ванной со стуком открывается.
Я замираю.
Лелька что ли проснулась?
– Лель, погоди! – кричу, заглушая шум воды.
Но открыв кабинку, натыкаюсь на Пашу.
Бледного. Взъерошенного. И очень злого.
Откуда он здесь? А как же… Маврикий?
– Ты почему на звонки не отвечаешь? – цедит он, обводя меня бешеным взглядом.
Я едва успеваю прикрыться руками.
– А тебя что, не учили стучать?
– Ну, ты же в прошлый раз не постучалась? – его губы кривятся, а в потемневших глазах вспыхивает что-то темное и очень голодное.
– Выйди! – то ли прошу, то ли приказываю.
Уж слишком страшный взгляд у него.
– Не сейчас, – отвечает он и делает шаг ко мне.
Глава 6
По телу проносятся мурашки. Внизу живота вспыхивают импульсы. Я прикрываюсь руками как могу, вот только Паша сгребает меня в охапку.
– Отпусти, – цепляюсь за его плечи.
– Нет, – повторяет Паша.
Его губы опускаются на мои. Наши губы сливаются в неистовом поцелуе. Язык Паши скользит внутрь. Сталкивается с моим. Они начинают кружиться в танце. По телу пробегают горячие импульсы. Каждая клеточка словно вспыхивает и горит.
