Влада Артан "Следуя за судьбой"

– Эмиллия пропала, я ведь тебя предупреждал: она непростая девушка и, возможно, не такая невинная, как кажется, но ты меня не слушал!

– Перестань нести чушь, она даже не знает, что, вероятно, обладает магией. Тем более ее не посвящали, и обряда не было.

Няня, опустив глаза в землю, очень тихо сказала:

– Посвящения не было, но обряд, если его можно так назвать, был.

– Что? Ты что, с ума сошла? Без старейших его нельзя проводить! Где ты взяла священный браслет? – глаза Харольда налились кровью, и он с силой сжал кулаки.

Карл, заметив это, закрыл собой женщину и, глядя на друга, сказал:

– Успокойся, Хар, мы обязательно найдем Эмиллию и отведем ее к старейшим. А сейчас давайте не будем терять время, буди еще несколько человек, но только самых верных.

– Ладно, но если я увижу в ней изменения, немедленно убью! Поняли?

Услышав эти слова, няня прикрыв руками рот, задрожала, а Карл, приобняв ее и пытаясь успокоить, обратился к Харольду:

– Просто так ты ее не убьешь, в любом случае Эмиллию надо отвести к старейшим. Ты же не хочешь выпустить ее силу на волю, чтобы ею полакомились моры?

Харольд, немного подумав, кивнул в знак согласия и тут же исчез. Карл повел няню в свою палатку и, велев ей не выходить, отправился вслед за другом. По пути надевая рубаху и пристегивая к поясу меч, он давал указания своей страже и, уже направляясь в сторону собравшихся на поиски людей, заметил в кустах морду волка Эмиллии. Тот очень внимательно наблюдал за ним и, встретившись с Карлом глазами, повернулся и направился в лес, как будто зовя его с собой. Карл кликнул стражу и незамедлительно пошел за волком, не дожидаясь, когда его догонят его воины. Он почему-то доверял этому зверю и на уровне инстинкта знал, что тот не причинит вреда ни ему, ни Эмиллии.

Идти пришлось минут двадцать, но, достигнув цели, Карл чуть не закричал, увидев лежащую на земле девушку. Ему сперва показалось, что она мертва, и лишь наклонившись к ее груди, он услышал не дыхание, а очень тихий скрип в ее легких. Подхватив ее на руки, он повернулся к волку и почти закричал:

– Веди!

Волчонок развернулся и бросился в лес, время от времени останавливаясь, чтобы остальные могли его догнать. Вернувшись в лагерь, они увидели настоящий переполох – исчезновение не прошло незамеченным. Но, увидев на его руках Эмиллию, все, как по мановению волшебной палочки, принялись за свои дела, тем более что уже почти рассвело. Карл отвел девушку в свою палатку, не обращая внимания на грозный взгляд Харольда, который следовал за ним по пятам. Уложив Эмиллию и предоставив ее заботам няни, Карл вышел и тут же наткнулся на друга, который стоял, уперев руки в бока, и ждал объяснений. Приказав принести попить, Карл жестом пригласил Харольда присесть у костра и, немного отдышавшись, сказал:

– Хар, только не начинай причитать, как барышня, я все объясню.

– Ну, уж попытайтесь, Ваше Высочество.

Если Харольд обращался к нему так пафосно, ничего хорошего ждать не приходилось, но принц все-таки, пусть и с трудом, но донес до него причину такого быстрого исчезновения без него. Харольд еще немного подулся, и впрямь как барышня, и, немного успокоившись, они решили оставшийся путь не спускать глаз с Эмиллии, но рассказывать об опасности, угрожающей как ей, так и миру в который она прибыла, не станут. Будут только наблюдать за ней и ее поведением, примечая все изменения в ней, а по прибытии в столицу незамедлительно отправят ее к старейшим. Харольд неохотно, но все же согласился с Карлом, что так будет лучше не только для девушки, но и для всего его мира.

Продолжая сидеть у костра и обсуждать свои дела за завтраком, они не заметили, как из леса за ними наблюдали и прислушивались к разговорам вокруг обессиленные ночным провалом существа, прозванные в этом мире морами.

Эмилия не знала, откуда у нее взялись силы после ночного приключения, но, не чувствуя ничего, кроме счастья и радости, неслась на своем жеребце впереди всей колонны и, расставив руки в стороны, подставляла лицо ветру. Очнувшись в палатке Карла, она с трудом пришла в себя, изнемогая от усталости и непонятной слабости, но, выпив настой из каких-то пахучих трав, приготовленный сестрами, быстро пришла в себя и буквально через час была готова к путешествию. Выдвинувшись в путь, она, следуя рядом с Карлом и Харольдом, стала задавать множество вопросов, но увидев, что они не хотят ей отвечать, разозлилась и, не думая, что говорит, сгоряча сказала:

– Не хотите мне отвечать – не надо! Если я захочу, то сама покопаюсь в мыслях тех существ и все узнаю. А вас подпалю немного, так в качестве небольшого наказания! – она попыталась вырваться вперед, чтобы не ехать рядом с ними, но не успела закончить говорить, как Харольд, поймав поводок ее лошади, остановил ее и недоуменно спросил:

– Про каких существ ты сейчас говорила?

– А Вам какое дело? Вам обоим все равно неинтересно, раз Вы даже говорить со мной не хотите! – попытавшись вырвать поводок, она чуть не заплакала от обиды.

– Да что с ней происходит? Было бы из-за чего плакать!

– Милли, ты что, обиделась? Конечно, мы хотим с тобой говорить, просто наши мысли сейчас заняты очень серьезными государственными делами, наше путешествие не увеселительная прогулка, ты помнишь? – Карл протянул руку и потрепал ее по волосам.

Эмиллия немного покраснела от стыда за свое поведение, никогда в жизни она не была капризной и не вела себя, как те девицы, которые надували губки и требовали внимания к себе, поэтому она не понимала, что с ней происходит, и это ее очень беспокоило, да еще это ночное событие выбивало из колеи.

– Простите меня, не знаю, что со мной происходит. Но у меня столько вопросов про этот прекрасный мир, а мне никто не хочет ничего рассказывать, так только, самую малость.

– Эмиллия, потерпи немного, всему свое время, просто многое мы не сможем объяснить, но вот прибудем в столицу, там старейшие тебе все расскажут и объяснят правильно, не то, что мы.

Голос Харальда звучал ласково и немного сочувственно, поэтому она немного успокоилась и решила, что это, возможно, будет правильно, у нее и так голова кругом от всех событий, начиная со дня ее свадьбы. Она кивнула в знак согласия и, обращаясь к Карлу, спросила:

– Ну хотя бы могу я ехать с сестрами, а то с вами со скуки помру, так и не увидев столицу.

Они оба засмеялись, и Харольд, опередив Карла, сказал:

– Можно ты сперва расскажешь нам про существ, в мыслях которых ты собралась копаться?

Рассказав им про свое приключение во всех подробностях, Милли отправилась к сестрам, но те поругались между собой и теперь ехали молча, лишь время от времени перебрасываясь колкостями. Решив не мешать выяснению их отношений, она направилась к няне, которая ехала на телеге с провизией в окружении воинов Харольда и весело с ними общалась, заливаясь звонким смехом, как будто ей восемнадцать. Заметив Милли, воины почтительно кивнули и немного отстали, внимательно наблюдая за ней. Милли даже немного стало не по себе: неужели она им настолько неприятна, что они даже не хотят с ней ехать рядом? Странно, раньше ведь такого не было. Она на ходу перелезла на повозку и уселась рядом с няней.

– Я тебе не помешаю? А то только я присоединилась к вам, как твои кавалеры смылись, неужели я такая страшная?

– Ну что ты, милая, нет, конечно! Я про то, что ты в целом даже немного хорошенькая, не такая, как я, но тоже ничего! – засмеялась няня и, шутя, приподняла свою налившуюся грудь, как бы поправляя ее в декольте. До Милли только что дошло, что няня выглядит не намного старше ее самой, лет на восемь, не больше. Она даже рот открыла от удивления, та же засмеялась еще звонче, чем раньше и, несильно ущипнув подопечную за бедро, прошептала:

– Не падай в обморок, тебе не идет. Если честно, я сама еще не привыкла к новой себе, ничего не болит, порхаю, как бабочка, даже желание любить появилось, вот присматриваю себе кого получше, – она кивнула головой в сторону воинов и покраснела, как юная дева.

Милли не удержалась и крепко ее обняла, на душе было радостно за няню, но в то же время немного грустно, ведь больше не будет ее ворчливой старушки, вместо нее теперь молодая, красивая и веселая девушка.

– У меня теперь язык не повернется назвать тебя нянюшкой, ты ведь на вид моя ровесница! – со слезами на глазах сказала Милли. – А как тебя зовут? Я ведь даже не знаю, всю жизнь называла тебя няней!

– Вилена, – как-то скромно ответила нянюшка. – Мне кажется, еще немного, и я забыла бы его, так долго меня никто не называл по имени, – по ее щекам покатились слезы и, обняв ее еще крепче, Милли так же хлюпая носом, заявила:

– С этой минуты буду звать тебя только по имени, и никакой няни, теперь ты моя сестра! А ты не смей мной командовать, по возрасту мы на равных!

– Как бы не так! Я больше чем на полвека тебя старше! И ответственность за тебя с меня никто не снимал, – она, как раньше, уперла руки в бока, сделала строгое лицо и, не удержавшись, Милли начала хохотать.

Вилена сперва округлила глаза от удивления, а затем, поняв причину веселья, тоже рассмеялась.

Они еще некоторое время ехали обнявшись, с глупыми улыбками на лицах, и каждая думая о своем, но затем Вилена, как будто вспомнив о чем-то важном, затараторила:

– Ох, милая, прости меня, пожалуйста! Я совсем забыла про тебя, вернувшись на родную землю. А мне ведь так много надо тебе рассказать и от многого надо предостеречь, но, почувствовав себя снова молодой и привлекательной, я забыла обо всем.

– Вилена, ты забыла? Ты больше не моя няня, я уже большая девочка, так что не говори со мной, как раньше! – снова заулыбалась Милли.

– Прости, привычка! Но все равно нам надо о многом поговорить. Я ведь так и не узнала, насколько раскрылась твоя магия на нашей земле и где ты пропадала ночью? И вообще, как ты себя чувствуешь?

– Тише, давай по порядку! – Милли вспомнила, как няня ее так же одергивала малышкой, когда она заваливала ее вопросами, и уголки губ сами собой поползли вверх.

Как будто прочитав ее мысли, Вилена тоже заулыбалась и, положив свою руку на ее, уже спокойнее проговорила:

– Ну, вот и отвечай по порядку. Вопросы, небось, запомнила?

– Как скажете, нянюшка! – пошутила Милли и, не удержавшись, снова ее обняла.

Они еще долго проговорили, сидя на телеге, и Милли очень много узнала о своей магии, о мире вокруг, а самое главное – об опасности, которая ей угрожает. Но даже этот факт не испортил ей настроение, поэтому после разговора с Виленой Милли снова верхом понеслась по полям, любуясь природой и раздумывая о будущем, при этом ни на минуту не переставая ощущать на себе изучающих взглядов Карла и Харольда, и еще непонятно чьих, но холодных и ненавидящих.

На ночлег остановились, когда уже почти стемнело и, быстро поужинав, чем придется, улеглись спать, измотанные долгим путешествием. Только Эмиллии не спалось, в голове кружилась тысяча мыслей от увиденного и услышанного за все время на этой земле. Еще ее очень беспокоило ощущение, будто за ней непрестанно наблюдают те существа, напавшие прошлой ночью, но, присмотревшись, она никого не видела.

Вилена объяснила, что ее магия может быть как защитой, так и погибелью – все зависит от ее силы духа. Поэтому Милли решила незамедлительно начать развивать свою магию, ей не терпелось узнать, что на самом деле она может. Медленно и стараясь не шуметь, Милли встала и направилась в сторону леса, где еще во время ужина приметила небольшую поляну. Выйдя на нее и оглядевшись по сторонам, она, не увидев и не услышав никого постороннего, принялась за дело.

Сначала она пыталась создать ветер, размахивя руками и кружась вокруг себя, потом вызвать дождь, посылая в небо свою энергию, затем позвать свой внутренний огонь, напрягаясь всем телом и мыслями, но ничего не вышло. Вконец измотанная, она улеглась на землю и принялась размышлять о том, что же она делает не так. Но постепенно ее мысли ушли, и она начала разглядывать звездное небо с тремя вышедшими на небосклон лунами. Такой восхитительной картины Милли еще не видела: небо темно-синего цвета, усыпанное огромными ярко-желтыми звездами и оранжевые с зеленым отливом одна большая и две поменьше луны, которые немного заходили друг за друга. Ее сердце даже замерло при виде такой красоты и, продолжая лежать на земле, она потянула руки к небу, как бы пытаясь его потрогать. Неожиданно на нее набросилось что-то мохнатое и принялось лизать в лицо. Вскрикнув от неожиданности, Милли в ту же секунду поняла, что это за чудо. Поэтому, оттолкнув его, строго сказала:

– Явился, негодник, ну и где ты пропадал все это время? Или ты думаешь, я не волнуюсь за тебя? – волчонок прилег рядом и, виновато положив голову на лапы, начал пристально смотреть на нее, при этом ушки сложил так, что они почти закрывали бесстыжие глаза. Не выдержав, она засмеялась и, протянув руки к нему, шепнула:

– Иди сюда, негодник, потискаю! – второй раз звать не пришлось, он, почти завалившись на нее, опять принялся лизать, теперь куда придется – в лицо, руки, волосы, шею – и не в силах с ним справиться она начала хохотать и просить его перестать.

Он послушался и, отпрыгнув, начал подкрадываться с другой стороны. Поняв, что таким образом он пытается с ней поиграть, Милли приняла вызов и в тот момент, когда он прыгнул, быстро перекатилась, и, вскочив на ноги, начала от него убегать. Погоня была недолгой и, нагнав ее, он слегка толкнул мордой в спину, но Милли и этого хватило, она распласталась по земле лицом вниз и, уткнувшись в траву носом, закричала:

– Сдаюсь, сдаюсь! Все, хватит, ты победил! – волчонок подошел и, развалившись вдоль нее на земле, притих. Она перевернулась на бок лицом к своему питомцу и принялась его гладить.

– Надо бы тебе придумать имя, а то так и останешься негодником. А может, тебя так и назвать? Негодник! – позвала она его, и он тут же, подняв голову, уставился ей в глаза. – Да ты уже даже откликаешься, что, нравится имя? – он снова положил голову и закрыл глаза.

Милли перевернулась на спину и уставилась в небо. Любуясь видом ночного неба, она обратила внимание, что обе луны немного потускнели и теперь находятся почти за горизонтом. Сколько же времени они тут находимся? Пора возвращаться.

Милли начала вставать, и тут возле нее что-то упало с высоты. Вздрогнув от неожиданности, она пригляделась и увидела необычайно красивую птицу, нежно-голубого цвета, она была в крови, но при этом еще жива. Но что или, вернее, кто ее ранил? Милли услышала рычание волчонка, и по ее спине побежал холод от плохого предчувствия. Проследив за его взглядом, она даже дышать перестала от увиденного. Над ними в небе кружил огромный ворон, размером он не уступал Негоднику и был настроен явно агрессивно. Подхватив птицу, Эмиллия сунула ее за пазуху рубахи и кинулась к месту, где оставила оружие, но не успела пробежать и нескольких метров, как над ней появилась огромная тень.

Придерживая птицу, девушка резко кинулась в сторону как раз в тот момент, когда когти ворона вонзились в землю, глубоко пробороздив ее. Не увернись Милли вовремя, ворон когтями проткнул бы ее насквозь. Увидев, что громадная птица разворачивается, девушка начала лихорадочно искать укрытие и, окидывая поляну взглядом, обратила внимание, что волчонок следует за ней по пятам, но не вступает в бой, хотя по его виду было сразу понятно, что он не даст хозяйку в обиду. Чего же он тогда ждет? Но выяснять это времени не было, заметив дупло в огромном дереве неподалеку, она кинулась к нему, молясь, чтобы оно оказалось достаточно глубоким. Но, уже почти добежав до дерева, Милли увидела, что это даже не дупло, а просто так отсвечивал лунный свет на коре дерева. Ее охватила паника и, развернувшись к приближающемуся ворону лицом, она почти налетела на Негодника, который остановился почти вплотную сбоку от нее.

– Лучше бы помог, чем бегать за мной! – укоризненно крикнула она волчонку и приготовилась к прыжку в сторону от надвигающегося на них ворона. Но понимая, что уже не успевает, выбросила руки вперед, пытаясь прикрыться от нападения, и неожиданно для самой себя послала в грудь ворона поток огня, который сбил птицу и откинул далеко от них.

Милли в полном недоумении стояла и переводила взгляд то на свои руки, которые были в пламени, но не горели, то на огромного ворона, лежащего на середине поляны, то на волчонка, который, как довольный кот, переминался с лапы на лапу с веселым рыком. И тогда до нее дошло: Негодник не вмешивался, потому что хотел, чтобы она сама раскрыла свои силы, но при этом был всегда рядом, чтобы защитить.

– Мог бы и предупредить, а то я чуть со страха не умерла, – сказала она, глядя на волка. Тот негромко заскулил, как бы извиняясь, и уткнулся мордой ей в шею. – Ладно тебе, все же хорошо, прощаю! Но чтобы такого не повторялось! – проворчала Милли больше для того, чтобы немного успокоиться. – Пошли проверим, как он там, дышит? – кивнув в сторону ворона, она медленно пошла к нему, по пути подобрав свой меч и держа его наготове.

Они уже почти дошли до ворона, когда он неожиданно вскочил на лапы, тряхнул головой и резко расправил крылья, взмыл в небо и быстро испарился.

Милли еще немного покрутилась, глядя в небо – вдруг враг вернется – и в изнеможении села на землю. Только теперь она вспомнила про несчастную птичку у себя за пазухой. И быстро, но осторожно стала ее доставать. Птица была настолько слаба, что не могла самостоятельно держать голову. Уже почти рассвело, и Милли без труда разглядела это чудо природы. Размером она была с перепелку, вся нежного голубого цвета, лишь по крылышкам и кончику хвоста шли желтая и зеленая полосы, в цвет небольшого гребешка на ее маленькой головке. Таких зеленых глаз у птиц Милли ни разу не видела, при этом в них виднелись капельки слез, которые светились как крошечные изумруды. Она лежала на ее пылающих руках, как будто сама горела, и угасала с каждой секундой. Милли не выдержала ее несчастного вида, по щекам ее побежали слезы, а в руках она ощутила боль от покалывания, как будто множество иголок одновременно и медленно втыкались ей в ладони, но при этом огонь сам заискрился, а искорки стали оседать на тельце птицы и медленно проникать в нее. Через несколько секунд вся птаха искрилась, и на глазах Милли ранка на ее шее начала затягиваться. И как только она окончательно исчезла, пламя рук Милли потухло, а птица без особых усилий уселась на ее ладонях, внимательно разглядывая то девушку, то волка. Потом неожиданно вспорхнула и, сделав несколько кругов над их головами в знак благодарности, улетела. Милли же осталась сидеть на земле не в силах пошевелиться и как будто опять погрузилась в транс. Она не знала, сколько тут просидела, но неожиданно на ее плечо опустилась тяжелая рука, и, повернув голову, Милли встретилась с восхищенным взглядом Харольда:

– Прости меня за то, что я в тебе сомневался! – до нее не сразу дошел смысл его слов, но, поняв его, она все равно не смогла ответить, просто не было сил, поэтому Милли кивнула ему и снова уставилась на свои руки.

Харольд, как пушинку, поднял ее на руки и понес в лагерь, где все еще спали. Уложив ее, он растолкал Вилену и, что-то сказав ей на ухо, ушел. Милли же закрыла глаза и моментально уснула.

Проснулась она от того, что в лицо нещадно палило солнце, а ее постель раскачивалась из стороны в сторону. Поднявшись и увидев, что она едет в телеге, которая устлана мягкими шкурами, Милли открыла рот от удивления. Над головой послышался веселый голос:

– Проснулись, слава всевышнему! А мы уж думали до вечера проспите. Есть хотите? Там Вам завтрак оставили, невесть какой конечно, но главное, сытный, Вам ведь силы восстанавливать надо. Вы ведь нам благополучие на нашу землю вернули, мы Вам так благодарны.

Милли лежала и, задрав голову вверх, смотрела на здоровенного седого детину, сидящего на козлах и за что-то ее благодарящего, но за что? Ничего не понимая, она медленно села и решила сначала поесть, потом все узнать. В углу телеги лежал сверток с куском хлеба, сыра и вяленой олениной, а еще фляжка с теплым напитком, который она ни разу не пробовала, немного сладковатым на вкус и, видимо, бодрящим, так как после него она окончательно проснулась и почувствовала прилив сил. Подкрепившись, Милли смущенно обратилась к воину и попросила остановиться ненадолго, в ответ он запричитал, как старуха, что, мол, не отпустит ее одну в лес, чтобы с ней, не дай всевышний, чего-нибудь не случилось.

– Ну и что же мне делать, не подскажете? – возмутилась Милли.

– Скоро остановимся, и Вас проводит кто-нибудь из женщин.

Милли уселась на край телеги и, болтая ногами, стала разглядывать окрестности. Ей показалось, что природа вокруг немного изменилась, пропал густой лес, вокруг простилались поля с небольшими перелесками. Все поля были покрыты очень красивыми цветами, и кое-где росли кустарники, цветущие желтым. Воздух полнился ароматами, и Милли, вдохнув его полной грудью, почувствовала что-то родное в этом мире. Этим воздухом дышала ее мама, а из этих цветов плела себе венки, и сейчас где-то Эдвард вздыхает этот запах, так же, как она. Погруженная в свои мысли, Милли не заметила, как к ним подъехал таркас Харольд, и вздрогнула, когда он громко спросил:

– Как Ввы себя чувствуете, леди Эмиллия? Простите, я Вас напугал?

– Нет, что Вы, просто я погрузилась в свои мысли и не заметила, как Вы подъехали. А чувствую я себя прекрасно, даже немного странно, если брать в расчет события прошлой ночи.

– Вы меня вчера очень повеселили, когда пытались вызвать свою магию и плясали по полю какие-то ритуальные танцы, я чуть не выдал себя, пытаясь не расхохотаться! – ее щеки начал заливать румянец, и он, заметив это, немного замялся от стыда. – Простите, что я следил за Вами, но мне надо было знать, что Вы не из числа мор.

– А разве я выгляжу как они? Я, конечно, не самая прекрасная девушка в Вашем мире, но сравнить меня с морами! Или в Вашем мире это комплимент? – Милли попыталась перевести все в шутку, но, видимо, у нее это плохо получилось, так как Харольд залился краской по самые уши.

– Ну что Вы, Вы прекрасны, я еще не встречал девушки красивее Вас! Я имел в виду совсем другое, – он быстро затараторил, пытаясь скрыть смущение. – Просто, видите ли, все моры тоже когда-то были прекрасными девами, а Вы приняли немного их сущности, когда они пытались забрать Ваши силы, вот я немного и перестраховывался. Но когда ночью вы спасли ту птицу, я понял, что Вы не из них, то есть побороли все плохое, что перешло к Вам.

– Все понятно, перестаньте оправдываться, я не обижаюсь, просто пошутила! Объясните лучше мне про этих мор, голубую птицу и огромного ворона, пожалуйста.

Эмиллия попыталась его немного отвлечь, так как он уже размахивал руками, пытаясь сгладить свой прокол. Да и ей очень хотелось узнать как можно больше об этом мире и его жителях, как о людях, так и о животных. Харольд немного успокоился и, сев поудобнее, спросил:

– С чего начать, о чем в первую очередь Вы хотели ли бы узнать?

– Кто такие моры и откуда появились?

– Откуда появились, никто не знает, да и кто такие – тоже. Знаем только, что они несут смерть всем, кого встретят на пути, ну а если начинают за кем-то охотиться специально, спрятаться не получится.

– Они что, специально охотятся на людей, и вы ничего не делаете? – ей стало жутко от осознания, что за ней охотятся эти существа, а то что именно охотятся, Милли чувствовала и ощущала каждой клеточкой своего тела.

– А что мы можем сделать? Мы ничего про них не знаем. Кто они, откуда и где их искать? Знаем только, что охотятся они только на девушек, у которых очень сильная магия, и после встречи с ними почти все погибают, а те, что не умрут, становятся морами. Но где бы мы ни прятали этих девушек, они ихнаходят, даже в домах без окон и со стражей в дверях, так что никто даже не слышит, пока не найдут труп или пустую комнату. – Харольд повесил грустно голову и замолчал, погрузившись в свои мысли, а Милли ехала и холодела от ужаса, что ей придется стать мором – тогда лучше умереть. Неужели ничего нельзя сделать? Ведь всегда есть какой-нибудь выход? Она посмотрела на таркаса и спросила:

– Эти существа убивают, вытягивая из жертвы магию, а если вытянуть магию из них? Возможно, тогда можно будет от них избавиться? Они ведь умрут?

– Не смейте этого делать, Вам же будет хуже! – он так испугался ее слов, что почти закричал на нее. – Если Вы вытяните их магию и они умрут, я не смогу вернуть свою сестру, а Ввы просто станете самым сильным мором, вот и все! Думаете, Вы самая умная и, кроме Вас, никто не пытался этого сделать?

– Не смейте на меня орать, я просто ищу выход из сложившейся ситуации! И ничего плохого я Вам не сделала! – ей стало так обидно, что он кричит на нее. Все мужчины одинаковые, думают, они самые умные, а женщины – глупые курицы.

Отвернувшись от него, Милли дала ему понять, что не хочет с ним больше говорить. Он как-то тяжело вздохнул и почти шепотом сказал:

– Простите мне, пожалуйста, мою грубость, я не хотел Вас обидеть. Просто я беспокоюсь за Вас.

Она услышала топот копыт и поняла, что он ускакал.

Милли почувствовала усталость и, откинувшись на меха, уставилась в небо.

– Зря Вы так с ним, он ничего плохого не хотел, просто предостерегал Вас, – она услышала укоризненный голос над головой и, перевернувшись на живот, уставилась в спину кучера.

Почему-то ей было немного стыдно, что она рассердилась и нагрубила Харольду, но и он позволил себе чересчур многое. Мог бы просто спокойно объяснить, или она настолько глупа, что не поняла бы? Поделившись своими мыслями с кучером, Милли залезла на козлы рядом с ним и стала смотреть на дорогу. Он тяжело вздохнул и тихо сказал:

– Поверь мне, детка, он не считает тебя глупой, просто эмоционально воспринял твое предложение, и у него есть на то причины.

Она вспомнила, что Харольд упомянул о своей сестре, и решила расспросить об этом поподробнее.

– Из-за сестры? Он что-то про нее сказал.

– Именно, хотя, я думаю, ее уже не вернуть. Но сартак Харольд все еще надеется, даже по прошествии долгого времени.

Кучер на ее глазах стал еще старше, лет на десять, и Милли поняла, что история с сестрой Харольда затронула не только сартака.