Влада Артан "Следуя за судьбой"

– Нет, все в порядке, просто нас должен был встречать наш шерун, но его нигде не видно.

Ее сердце моментально сжалось, то ли от страха, то ли от предвкушения мести, и по рукам прошла дрожь. Сдерживая эмоции из последних сил, чтобы не запылать, она молча кивнула и направилась в сторону города.

Их встретили очень радушно, каждому отвели комнату и, накормив, отправили отдыхать. Милли с Виленой заняли одну комнату и, разложив вещи, по очереди приняли ванну, смыв дорожную грязь, улеглись немного поспать перед приемом.

Лежа в кровати, Милли испытывала непонятное беспокойство, наверное, в глубине души она понимала, что не только ее недолгое путешествие, но и сама ее жизнь скоро закончится, и, несмотря на желание жить, она не отступит и отомстит за смерть мамы. Глубоко вздохнув и вытерев накатившие слезы, она услышала сонный голос:

– Чего не спишь, волнуешься?

– Немного, я еще ни разу не была на больших приемах, даже моя свадьба прошла очень скромно, а тем более на балу у короля, – Милли не стала рассказывать Вилене настоящую причину своих переживаний, она бы попыталась помешать. —

Не волнуйся, наши приемы не такие пафосные, как ваши. Этикета почти нет. Просто обычное поведение, все в рамках приличия: с кем хочешь говоришь, с кем хочешь танцуешь и тебя не посчитают распутной, – она еще раз зевнула и тут же уснула.

«Все-таки годы берут свое», – усмехнулась Милли про себя и, отвернувшись, попыталась последовать ее примеру. Но минут через пять в дверь негромко постучали, Милли поднялась и, приоткрыв дверь, уставилась на очень юную девушку, которая, теребя передник и опустив глаза вниз, тоненьким голосом сказала:

– Простите меня, пожалуйста, я, наверное, Вас разбудила? Но Вас просит к себе Его Величество. Давайте я Вам помогу одеться и провожу Вас, – она присела и с плохо скрываемым страхом подняла взор на Эмиллию.

– Спасибо, но я оденусь сама, а ты подожди здесь, пожалуйста, – Милли ей улыбнулась и, закрыв дверь, начала одеваться. Понимая, что королю не следует попадаться на глаза в мужской одежде, она надела простое, но выгодно подчеркивающее глаза платье темно-зеленого цвета и туфли в тон ему. Подойдя к зеркалу, девушка осталась довольна своим видом и, быстро собрав волосы в высокий хвост, вышла из комнаты.

Король находился в своем кабинете, и как только Милли вошла, встал и направился к ней. Эмиллию очень удивило простое убранство комнаты – только самое необходимое, никаких излишеств. Одежда монарха также была простой и удобной, а вот внешность внушала трепет и уважение. Он был очень высоким, широкоплечим, подтянутым и, несмотря на преклонный возраст, чувствовалась в нем огромная сила. Седые волосы длиной до плеч собраны сзади в хвост. Густые белые брови нависали над дымчато-серыми и очень добрыми глазами. Прямой нос и высокий лоб говорили о его незаурядном уме, а пухлые, чувственные губы – о том, что в свое время он был большим любителем противоположного пола. Присев в реверансе, Милли опустила глаза и стала ждать, как ее учила Вилена. Король подошел совсем близко и, подняв ее лицо за подбородок, начал внимательно разглядывать, особенно он смотрел в глаза, как будто хотел в них что-то прочитать, наверное, ее мысли. Вдоволь налюбовавшись, он отпустил ее лицо и развел руки в стороны, приглашая к объятиям:

– Меня зовут Хигард, и я твой двоюродный прадед. Обними же меня, Эмиллия! – и, не дождавшись, стиснул ее сам.

Когда Милли немного отдышалась от таких крепких объятий, он усадил ее на стул и, плеснув обоим немного какого-то спиртного, отдал один стакан девушке. Выпив немного, она поняла, что это разбавленный бренди, и, поставив бокал на стол, спросила:

– Ваше Величество, Вы, наверное, хотите со мной о чем то поговорить, раз позвали меня к себе? – она еще не могла отойти от известия, что и в этом мире у нее родные королевских кровей, даже не верилось. Всю жизнь Колл давал ей понять, что она никто, просто нищенка, которая никому ни нужна. А оказалось, что она не только богата, но и еще королевских кровей.

– Дорогая, зови меня Хигард или просто дедушка. Мне даже будет приятно! А позвал я тебя, чтобы познакомить с твоими родными.

Ее сердце пропустило ударов пять, прежде чем забиться снова с удвоенной силой. Лицо запылало, а на глазах появились слезинки, и, не сдержав свою магию, Милли начала заниматься пламенем – сначала руки, затем все остальное. Такого огня у нее еще не было, он был абсолютно желтым и не пылал языками, а просто обволакивал всю ее.

– Ух ты! Ты сильна в магии! Скажи, это правда, что ты впитала в себя силы мор? – она кивнула, боясь произнести хоть слово. – Тебя немедленно надо отвести к старейшим, они что-нибудь придумают. Я не готов потерять тебя снова!

Но отправиться к старейшинам они не успели, так как в комнату ворвались сначала женщина, а за ней мужчина, которые не говоря ни слова поочередно обнимали, тискали и расцеловывали Милли. Ее огонь немного угас, наверное, от слез, что она не могла сдержать. Никогда после гибели матери и пропажи Эда она не чувствовала столько любви, ведь хоть Вилена и любила ее, но это совсем другие чувства. Любовь родных никто не заменит!

Они долго сидели в кабинете и разговаривали, узнавая друг друга, и Милли смотрела на них, таких родных, но в то же время еще немного чужих, а в голове крутились мысли. Как бы, наверное, она была бы здесь счастлива, если бы не одно но! И как они будут разочарованы в ней, когда Милли исполнит свой долг!

Он скакал почти два дня без отдыха и все равно опоздал. Надеясь хотя бы вовремя явиться на прием, он попал под ливень и почти загнал своего коня, надо было ехать на демоне, прямиком через лес, но теперь поздно об этом думать. На скаку спрыгнув с коня, он бросил поводья конюху и спросил:

– Прием уже начался?

Конюх, взяв поводья, ответил:

– Гости еще прибывают, но уже скоро начнется.

Стремглав кинувшись к замку, он еле сдерживал волнение. Необходимо успеть привести себя в порядок, не мог же он предстать перед ней в таком виде. Боже, сколько лет он ждал этой встречи, Эд будет просто в восторге!

Милли крутилась у зеркала, сама себя не узнавая. Как бабушке удалось за такой короткий срок найти ей такое красивое платье? Было ощущение, будто его сшили специально для нее. Придя сегодня от старейших, которые отказались помогать, как и говорила Вилена, Милли обнаружила на кровати это платье, туфельки и коробку с украшением, к которой прилагалась записка. «Нашей красавице внучке от самых счастливых Лисин и Эдгара».

Она долго сидела и крутила записку в руках, а самой хотелось рыдать от горя. Милли только что обрела семью и так скоро ее потеряет, а какой у нее выбор? Стать мором или быть казненной за убийство! Но во втором варианте она хотя бы отомстит! Вспоминая встречу с дедушкой и бабушкой, Милли невольно улыбнулась. Увидев их, она не усомнилась в родстве. Эдгар – они велели называть себя по имени, так у них было принято – был почти копией короля, только моложе, на вид лет сорока и с синими, как озера, глазами. Лисин же – копия ее и мамы, только волосы у нее не медные, а ярко-красные и глаза светлее, как молодая листва, у них же с мамой темные, как еловые иголки.

Из разговора с ними Милли много узнала о мире, в который пришла, и о родственниках, живущих почти в каждом уголке этой земли. А главное, теперь она знала, что Эдвард жив и здоров, только живет в замке «зверюги». Сначала Милли решила, что его держат там силой, но Лисин ее заверила, что он так сам решил и регулярно наведывается к ним в гости. От этой новости в душе появилась пустота, которую заполнит только разговор с братом. Как он может жить у убийцы своей матери, да еще быть ему другом, по словам Лисин? Целых полчаса она Милли рассказывала, какой хороший этот Демиана, хоть и немного угрюмый, даже захотелось закрыть ей рот, но Милли стойко выслушала все, стараясь ничем не выдать своего истинного отношения к «зверюге». Неужели Эдвард не рассказал дедушке и бабушке, кто убил их дочь? Милли тоже молчала, боясь, что узнав об этом, они потребуют суда над ним, а его или оправдают, или он сбежит. А так ей все равно терять нечего, это все равно лучше, чем стать мором. Только бы успеть встретится с Эдвардом и, глядя в его глаза, спросить, как он может жить и общаться с убийцей мамы?

Стоя в тени, за портьерой, Демиана боролся с желанием поубивать половину мужчин в этом зале. Он так долго добивался, чтобы открыли портал и он смог бы забрать ее сюда, а она мало того что успела выйти замуж, так еще и весь вечер была окружена кавалерами, с которыми флиртовала.

Увидев ее входящей в зал под руку с принцем Карлом, он чуть не выхватил меч и не кинулся в драку. Но когда в танце Карл наклонился и поцеловал ее в щеку, в его руках разлетелся бокал. Эмиллия ему, конечно, ничего не обещала, она тогда была еще маленькой, но это не значит, что надо заигрывать со всеми, а между ней и Карлом было нечто большее, чем просто флирт, это было видно невооруженным взглядом. Но как же она прекрасна в своем синем с золотой отделкой наряде! Как соблазнительно выглядывают из декольте полушария груди, в ложбинке между которыми сверкает изумруд! Тряхнув головой, Демиана прогнал все мысли о ней и сосредоточился на Карле: надо уловить момент и увести Эмиллию, чтобы поговорить. Не мог же он просто подойти и забрать ее, может случиться конфликт между мирами, и тогда портал опять закроют. А он больше не выдержит разлуки с ней, да и Эдвард его убьет, когда узнает, что она сама прибыла сюда, а Демиана все испортил.

Кружась в танце с очередным кавалером, Милли постоянно чувствовала пристальный взгляд на себе. Нет, это не моры, но взгляд настолько проникал в нее, что она начинала нервничать. Сегодня она решила веселиться и ни о чем не думать, потому что завтра у нее не будет, но узнав, что «зверюга» в любой момент может прийти, она поднялась в комнату и спрятала под платьем клинок, который вынула из тела мамы – ни одного шанса отомстить упускать нельзя.

Он долго настраивался и уже почти подошел к ней со спины, но ее снова увел танцевать какой-то болван. Все, с него хватит! Он решительно направился в их сторону и, когда в танце партнеры расцепили руки, оттолкнул болвана, и занял его место. Милли в этот момент стояла спиной к партнеру и, повернувшись лицом, чуть не упала. Подхватив девушку, он повел ее в танце, а она как будто закаменела, еле двигала ногами. Ему показалось или в ее глазах мелькнула ненависть? Демиана наклонился к ее ушку и спросил:

– Разве Вы не рады меня видеть, Милли?

Ее глаза расширились и, немного потеряв такт, она схватилась одной рукой за его плечо, и, прижавшись к нему всем телом, другой зашарила между ними. Он немного ошалел от ее действий, не ожидал, что она начнет к нему приставать, но в этот момент, отдернув руку в сторону, она поднялась на цыпочки и, почти касаясь губами его губ, прошептала:

– Не представляешь себе, как рада! – и вонзила в его грудь клинок по самую рукоятку.

Он не сразу почувствовал боль, а когда увидел пятно крови, расплывающееся по его белой рубашке, не мог понять, откуда она. Но, увидев клинок в ее руке и глаза, горящие красным огнем, спросил:

– За что? – и упал без сознания.

Демиана уже не видел и не слышал, как вокруг закричали и расступились люди, а Харольд, подскочив, удержал его от падения, по пути отдавая приказы, как ее скрутили его приближенные воины, забрали оружие и увели из зала. И лишь один человек, стоявший позади всех, никем не замеченный, улыбался и думал: «Как же удачно все складывается! Такого поворота я не ожидал, мало того, что еще немного, и у меня будет сильнейший мор, так она еще избавила его от самого заклятого и опасного врага. Удача на моей стороне!»

Глава 3

Вот уже две недели она сидела в этой постылой камере, окон в ней не было, Милли не знала, день сейчас или ночь, и это действовало ей на нервы. Выспавшись на полгода вперед, она мучилась от безделья и ожидания решения своей участи. Лучше бы сразу убили и все! Почти все тело чесалось от грязи, еще бы, воды ей приносили совсем мало, только бы не умерла от жажды до суда, да и еды тоже давали самую малость.

Сидя на полу, на небольшой охапке соломы, она размышляла о своем поступке. Почему она сначала не узнала точно, кто убил ее мать, а сразу обвинила «зверюгу», хотя на самом деле зверюгой оказалась она? Правда ей открылась два дня назад, когда приехал Эдвард. Когда он вошел в камеру, она его не сразу узнала. Он очень повзрослел и возмужал: высокого роста, крепкий с длинными, ниже плеч, медным волосами, собранными в хвост, он был очень хорош собой. Привыкнув к свету от факела, который он принес с собой, Милли увидела в его зеленых глазах такую тоску, что у нее сжалось сердце.

– Милли, сестренка, что же ты наделала! – он кинулся к ней и крепко обнял.

– Эд! Это правда ты? Дай же я тебя рассмотрю! – она попыталась вырваться из его объятий и взглянуть на него, но он еще крепче прижал ее к себе и хриплым голосом продолжил:

– Сестренка, лучше молись, чтобы Демиан выжил, а рассмотрим друг друга потом.

– Как ты можешь мечтать о том, чтобы этот «зверюга» выжил, он заслужил смерть! Я каждый день молюсь, чтобы он умирал долго и мучительно! – Милли стала понемногу заниматься огнем, и Эдвард отскочил от нее, как будто боялся обжечься.

Вытаращив на нее глаза, он спросил:

– Милли, что с тобой? Тебе не больно? Может, тебе чем-то помочь?

– Со мной все в порядке, просто это у меня магия такая. Ты что, не знаешь про магию в этом мире? – спросила она, увидев, что его глаза расширяются еще больше.

– Знаю, конечно, но при чем тут ты? Мы же полукровки, у нас с тобой не должно было быть магии! Мне Демиан так объяснял!

– Опять Демиан! Как ты вообще мог столько лет жить с ним рядом и не отомстить за смерть мамы? Я тебя не понимаю! – Милли уже почти кричала на брата и все больше занималась пламенем с красными языками. Она была настолько зла на Эда, что в голове мелькнула мысль убить и его, но вовремя поняв, что эти мысли не ее, она резко затрясла головой, прогоняя их. Эдвард подскочил к ней и прижал к себе так сильно, что стало трудно дышать.

– Милли, ты все это время считала, что Демиан убил нашу мать? Как же ты, наверное, переживала за меня, веря, что я в плену! Прости, я не мог тебя забрать, портал был закрыт, но не было ни одной минуты, чтобы я не думал о тебе. Ты мне веришь?

Милли стала понемногу успокаиваться в его объятиях и уже со слезами на глазах спросила:

– Почему тогда не забрал сразу, в ту ночь?

– Мы тебя искали в сарае, где, как мне сказал Демиан, он тебя закрыл, но не нашли. Но так как времени у нас было очень мало, решили вернутья за тобой потом, он не ожидал, что портал закроют, да еще так надолго.

– Почему ты решил, что маму убил не он? Я сама видела, как «зверюга» убил отца, – ей казалось немыслимым, что Эдвард будет защищать убийцу, но и поверить ему на слово тоже не получалось.

Он глубоко вздохнул и, выпустив сестру из своих крепких рук, повел к месту ее лежанки. Усевшись прямо на пол, указал Милли рукой на солому, сказал:

– Присядь, мне многое надо тебе рассказать, поэтому разговор будет долгий.

Она села, скрестив ноги, как в детстве, и, пристально глядя на брата, принялась слушать. Он долго смотрел на нее, а затем, убрав прядь волос с ее лица, начал:

– Демиан был прав, ты выросла не только очень красивой, но и смелой, и с сильным характером!

– Эдвард, давай ближе к делу, мне не нужны комплименты от этого… не буду говорить кого! – она снова начала заниматься пламенем, но уже не от злости, а от непонятного ей чувства. Поймав себя на мысли, как приятно что «зверюга» считает ее красивой, она даже немного растерялась. Да что с ней? Наверное, долгое пребывание в заточении и постоянно всплывающие в голове мысли тех существ немного затуманили рассудок. Поэтому, снова тряхнув головой, она уставилась на Эда, в немом вопросе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69144838&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.