Тогда, 25 лет назад тоже шел дождь. Я так же стоял на крыше, так же слышал хруст щебня под ногами; видел край, чувствовал его близость, чувствовал мамину руку, сжимающую мою ладонь. Мама вся промокла и дрожала от холода. Из-за темноты я почти ее не видел, но слышал, как бился промокший халат о ее ноги. Она улыбалась. Ее губы шевелились, но слов не было. Чего она хотела от меня в тот момент? И почему у меня ощущение, что я этого не сделал?
Я отпустил Клару и подступил к краю крыши. Ветер засвистел в ушах. Впереди не было никакого моря. Я все еще не вижу его, мама…
В глазах помутилось. Я уперся коленями в щебенку и тяжело задышал. Внутри что-то нарастало, расширялось. Оно заполняло собой все, лишая кислорода, заставляя кровь быстрее форсировать по венам. Я не могу вдохнуть, не могу выдохнуть, даже думать нормально не могу. Все уперлось в это ощущение неминуемого взрыва. В какой-то момент, все стихло. Легкие разжались, и воздух сплошным поток повалил внутрь. Я закашлялся и сплюнул скопившуюся во рту слюну. На камнях проступили свежие капли крови.
– Элайс! Элайс!
Кто-то схватил меня за плечо и развернул к себе.
– Элайс! Эй, смотри на меня! – Джон бил меня по щекам, пока я не ответил ему.
– Все нормально. Отпусти меня.
Выглядел он напуганным и растерянным.
– Арво не должен был посылать тебя сюда одного. Но он за это еще ответит. Давай вставай. Это что, кровь?
– Да, видимо, мой желудок не способен переварить твой дрянной кофе.
Сохранить суровость ему не удалось. Он улыбнулся, хотя всем видом старался показать, что все еще зол.
– Скорее это виски, который ты распивал с той развратной сшивательницей.
Смит вытащил у меня из уха наушник, взял в руки микрофон и произнес, скорее для Арво, чем для меня.
– У тебя уже была работа. И подобными инцидентами занимаются целые группы, а не один пустой. При таких условиях, право «заимствования» не работает, Арво! Ты бы помнил об этом, если бы не норовил оправдаться перед начальством за прошлые грешки! И впредь, если захочешь, попросить Элайса о помощи, обратись сначала ко мне. Он мой напарник!
– Не хочу вмешиваться, но у вас все нормально?
Пара минут объятий и от прежней Клары не осталось и следа. Она говорила спокойно, с долей стеснения и уже не рвалась обложить меня ругательствами.
– Да. Просто плохой кофе.
– Я не должна была быть такой грубой. Извините меня. Синх был моим другом. Он, действительно, никогда бы не покончил с собой, только не сейчас, когда жизнь начала налаживаться.
– Скоро полиция начнет допрашивать коллег и близких, так что советую вам подумать, что полезного вы можете им сказать. Крыша не то место, где вам сейчас стоит оставаться.
Она согласно кивнула и направилась вместе с нами на выход.
– Знаете… Я была там, когда он стоял на краю. Он выглядел странно…Вернее, его глаза. Это, будто бы был не он.
– Взгляд многоликих часто не похож на то, что мы привыкли видеть.
– Но ведь многоликие не ведут себя так…Так спокойно.
– Обычно, нет. Все зависит от того, как быстро они теряют контроль.
Она ничего не ответила. Время близилось к девяти. Электричество на этаже так и не восстановили. Клара решила спуститься с нами вниз, чтобы лично поговорить с Арво.
– Ты не можешь вот так вот взять и забрать его, Джон. Он нужен мне здесь. Через час начнется новая смена, а мы должны проверить все здание.
– Так попроси у отдела еще пару человек.
Арво не позволил бы нам уйти, если бы спор не отнимал у него драгоценное время. Ему выдали трех пустых, уже лучше, чем ничего. Он махнул рукой и дал команду офицерам разогнать собравшуюся у ограждения толпу, чтобы мы могли уехать. Джон вышел первым. У самых дверей Арво схватил меня за локоть и притянул к себе.
– Что случилось на крыше?
– Ничего.
Он посмотрел мне прямо в глаза и отпустил. Я не врал ему. Ложь требует намеренья, а намеренье – чувства. А я ничего не чувствую.
Тело Синха уже убрали с площадки; остались лишь пятна крови на асфальте. Молча мы сели в машину и в таком же молчании проехали половину центрального района.
– Хорошо, что ты приехал. Нам нужно продолжать работу, и…
– Нет. – его нет, прозвучало непривычно жестко – Сначала мы поедем в больницу.
– Зачем?
Джон надавил на газ и резко вырулил в право, едва не подмяв под колеса парочку зазевавшихся пешеходов.
– Думаю, нам не помешает убедиться, что ты в состоянии продолжать работу. То, что я увидел там, на крыше, заставило меня сомневаться. Тебя будто парализовало. Повезло, что это случилась ни при отлове многоликого.
– Я могу сходить на обследование после. Сейчас, нам нельзя отвлекаться ни на что. Картели отличает исключительная мобильность. Они легко перемещаются с места на место и мастерски заметают следы. У них повсюду свои люди. Они могут уже знать куда и зачем мы направляемся. А это грозит сокрытие донора или его смертью. И то, и другое, заведет нас в тупик.
– Мой отряд уже занимается поисками. Пока ты был с Арво, я сопоставил наши списки, свел их общему числу и вычеркнул имена, не подходящих по новым признакам. Остальных я оставил на проработку ребят. Нильсон обещал выделить пару помощников, чтобы скорее сошлись на определенном круге лиц. Как бы там ни было, это дело ни одного часа.
– Что за новые признаки? Эшмол нашел генетический код?
– Не совсем. Из-за тесного взаимодействия с другими имплантами, наследственная часть сильно повредилась, но какие участки смогли уцелеть. Сшиватели установили, что душа принадлежала человека негроидной расы. Возраст нам уже был известен, как и другие уточняющие факторы. Информации достаточно, чтобы свести огромное число к нескольким десяткам. Как только отбор закончится, патрульные займутся сканированием каждого. Эшмол сказал, что совпадение в 68% достаточно, чтобы приступить к захвату.
– Ты что-нибудь знаешь о деле Арво? Патрульный из его отряда, сказал, что этот инцидент неединственный за утро.
Он ничего не ответил; перевел взгляд на дорогу, прикидывая, как лучше проехать, чтобы избежать пробок. Я бы мог повторить вопрос, надавить на него или как-то иначе прийти к ответу, но я также отвернулся к окну и сделал вид, будто думаю о чем-то, хотя в действительности, все мои мысли были об усталости. Не помню, когда я в последний раз так выматывался. Я смотрел в окно на пробегающие дома, людей. Постепенно все свелось к сплошной линии, переходящей в черноту. Я закрыл глаза, думая, что прячусь от солнца, но солнца не было…
Глава 2.
«Совет Корпорации включает в себя наследников лиц основателей, заложивших основу для процветания и развития проекта. Число членов на настоящий момент включает 15 председателей, в их числе и сам магистр»
Страница 56 учебника Новейшей истории
Фергас.
На фоне других построек Башня магистра выглядит уныло и заброшено. Никаких ограждений, охранных пунктов, которые намекнули бы о важности человека, находящегося внутри. Стекла заляпаны так, что дневной свет едва проникает внутрь. Зато отблеск неоновых вывесок служит отличным декором на полу, и хоть как-то разбавляет стоящую внутри серость. Серые стены, кресла, стол, даже воздух, из-за витающей в нем пыли серый. Я пришел позже обычного. Мама донимала отца недовольным взглядом, а отец, как всегда, безразлично стоял у окна, толи думая, толи надеясь слиться с тенью. Мое появление положило конец долгой паузы, которую мама выдерживала, чтобы отбросить вступление и сразу перейти к сути. Уверен, идея собраться, была именно ее. Пара смертей не то, что заставит отца созвать совет.
– Тебе не кажется, что бездействие не лучший ответ безликим?!
– Я вроде ясно сказал, Джессика. То, что ты принимаешь за угрозу лишь неумелая попытка запугивания.
– Погибло 12 человек, Протей! 12! А если в следующий раз их будет больше?! 20, 30, 40?! Сколько тебе нужно, чтобы ты, наконец, перестал спускать им все с рук?! Скажи ему, Фергас! – она всегда ищет поддержки у кого-то третьего(будь то я или члены совета), когда сомневается в собственных силах; и искренне надеется, что простым большинством сможет взять над отцом верх. И пока этот «кто-то» обдумывает ее предложение, она не упускает возможности обратиться к каждому лично, если ни словом, то взглядом. Иногда, мне кажется, она искренне не понимает, что из всех Аккерманов лишь отец имеет над советом реальную власть. Но ее попытки служат неплохой паузой, когда вопрос, действительно требует более тщательного осмысления.
– Среди погибших нет единичников. Безликие перешли на новый уровень. Теперь, среди их сторонников есть и обеспеченные люди. Некоторые из них, служат в министерствах и предприятиях, принадлежащих Корпорации. Если так и дальше пойдет, то вскоре крысы появятся и за нашим столом. Ты этого хочешь?
Отец не сдержал смешка и повернулся ко мне, чтобы молча передать эстафету в этом бессмысленном споре.
– Предательство не порок одной группы, мама. Утренний инцидент прямое тому доказательство. Ты думаешь, что безликие наращивают влияние, а, как по мне, они его теряют. Иначе, зачем им задействовать людей, от которых толку больше, когда они живы?
Мама и без того была на взводе, а мои слова окончательно вывели ее из себя. Она схватила со стола графин с водой и швырнула на пол. Не будь стулья такими тяжелыми, она бы и их задействовала, лишь бы отец заменил улыбку на нечто более подходящее разговору. После случая с Акселем Кейном, Джессика стала слишком мнительной и осторожной, а мнительность и осторожность – главные спутники страха. Не скажу, что ее опасения беспочвенны, но иногда они просто не к месту.
– Вы, два черствых сухаря! Как можно быть такими равнодушными к чужим жизням!
– Равнодушие здесь проявляют безликие. Это они толкают своих людей на смерть, убеждая их, будто таким образом они смогут чего-то добиться; чего-то кроме ненависти и страха, которые следуют за лишениями – отец наступал медленно, как взрослый, заставший ребенка перед запачканным ковром – В то время, как мы, продолжаем посылать Пустых, чтобы спасти нарушителей. Мы размещаем патруль по всему городу, для круглосуточной охраны. Мы не даем служащим право на внедрения, чтобы сохранить стабильность в работе аппарата. Я могу продолжать до бесконечности, если тебе все еще недостаточно аргументов в пользу моей заинтересованности в происходящем. – мама начала пятиться назад, но отец схватил ее за локоть и нарочно притянул к себе еще ближе; если бы ни этот его ход, она бы сбежала еще до конца разговора – Я не пренебрегаю теми, кто пренебрег мной. Но я не собираюсь жалеть лицемеров, которые использовали внедрение, а затем переметнулись к его противникам. Может, поэтому, от них и избавились? Чего у безликих точно не отнять, так это осторожности, с которой они выбирают своих последователей.
Мама отвела взгляд в сторону, что в разговоре с отцом равняется поражению. Но даже в положении проигравшего, она продолжала гнуть свою линию от связных аргументов, перейдя к простой жалости.
– Нам всего-то нужно взять в оборот Общество Душ. Это их идеи пропагандируют безликие.
– Общество душ – организация пацифистов. Они не приемлют насилия. Вся их пропаганда строится на вере в святость души. Они читают проповеди, лекции, устраивают вечера утешений, но ставят перед собой цель добиться всего словом. Священная война здесь рядом не стоит. Цели безликих до конца мне не ясны, но это уж точно не мир во всем мире. Они сами не понимают, какой вред наносят себе, прибегая к убийству, как к методу воздействия на других. Смерть вызывает страх, а насильственная смерть – гнев. Убеждения безликих почти все отвергают, а их насаждение считают истинной формой насилия. Их выходки, как ты выразилась, скорее, поднимут Корпорацию ввысь, чем привлекут к безликим новых сторонников. Чтобы ты сама выбрала? Борьбу и страдания? Или возможность опробовать жизнь со всех сторон?
– Они не уничтожили нас тогда, сто лет назад, но и мы, в свою очередь не смогли с ними до конца справиться. Они до сих пор находят способы дурачить людей. И это почти 100 лет спустя. Неужели, тебя это совсем не беспокоит?– это была ее последняя попытка настоять на своем; она вцепилась в ладони отца, вынуждая его посмотреть ей прямо в глаза (будто ее озабоченный вид, может его разжалобить).
– Как магистр, я считаю, что они благотворно влияют на репутацию Корпорации. Людям нужно кого-то ненавидеть. К тому же, нас всегда будет больше. Мы оба это знаем. Так ведь?
Она улыбается, но я вижу, как плотно она стискивает челюсти, чтобы не дать лишнему слову выйти наружу.
– Может, ты и прав, и я зря переполошилась. После инцидента с Кейном, я во всем вижу для нас угрозу.
– Это была случайность. Парню просто повезло. Мы устранили проблему, беспокоится не о чем.
– Конечно.
Она провела тыльной стороной ладони по отцовской щеке, и уже свободная от его хвата, сделала первые шаги к выходу.
– Пойду, приведу себя в порядок. Ты придешь на ужин вечером?
– Я постараюсь.
– Готовит твоя дочь. Блюдо обещает быть фантастическим.
Отец дождался, когда она уйдет и лишь тогда обратился ко мне, но уже без той веселой улыбки, которой провожал мать.
– Где твой брат? Собрание было для всей семьи.
– В тюрьме произошел инцидент. Ему пришлось остаться.
– Что-то серьезное?
– Я бы не сказал. После двадцати лет, «защита» Армстронга, дала трещину. Он вдруг начал звать Лизи. Якобы она приходила к нему. Его вопли всполошили других заключенных. Пока надзиратели пытались его угомонить, он вырвался из камеры. Побег длился недолго, но на общем порядке все же сказался.
– Лизи? Одна из детей Кейна.
– Да.
– Похоже, визит младшего, так повлиял на него. Стоило запустить его раньше, может, чего дельного и добились бы. Кстати, ты выяснил зачем он приходил?
– Хотел знать, с кем сотрудничал Аксель. Анализ триггера по его делу совпал с экземпляром, найденным тогда в Картеле.
– И как? Получилось?
– Нет. Мы давно поняли, что Аксель был скрытным человеком, так что пора перестать наседать на Армстронга и прочих выживших. Они ничего не знают.
– Хорошо. Передай сестре, чтобы внимательней следила за производством триггеров. А то каждый, норовит влезть, куда не надо.
– Хорошо. Это все?
– Пока, да.
– Могу я тоже, задать вопрос? – он присел на один из стульев и молча кивнул в знак одобрения.
– Что ты будешь делать с пропавшими пустыми? Их все еще не нашли.
– Пустые пропадали всегда. В конце, концов, их ненавидит каждый третий, а каждый шестой желает смерти. Я бы не стал уделять этому особого внимания.
– Раньше, мы хотя бы находили тела. А сейчас…
– Считаешь, что это безликие? – в его вопросе было больше от издевки, чем от реального интереса. И я ответил ровно то, что спасло бы меня от звания параноика и идиота, и отвело бы от лишних объяснений.
– Нет. Но я не исключаю их участия.
– Безликие действуют на показ. Если бы им удалось завалить пустого, они бы не стали это утаивать. Ни к чему упускать такой шанс, продемонстрировать уязвимость власти. Лучше займись своей работой. А размышления о «заговорах» оставь матери.
– Как скажешь.
Я смог вернуться в министерство «Сшивателей» лишь два часа спустя. Какая бы суматоха не царила в главном корпусе, секторD покрывает непрерывная тишина. Многоликие, которые могли бы навести шуму, спят в капсулах под действием хлорофилла. Я бы принял их за мертвых, если бы не знал, что они живы. Бледные, обдуваемые со всех сторон газом, не сознающие «где и кто они?».
Я прошел вдоль рядов, замедляя шаг по мере приближения. Перед последней капсулой в четвертом ряду я остановился; стер, осевший на стекле пар, и потянул на себя крышку.
– И к чему было их всех убивать, Лизи…?
2
