–Да, милорд, она прячется в погребе вместе с крестьянами.
– Хорошо…
Хаук пошатнулся. Он потратил слишком много сил. Стоять было трудно. Опираясь на меч, он медленно доковылял до ближайшего дома и сполз по его стене. Дорн опустился на колени и осторожно снял шлем с головы своего лорда. Лицо Хаука ничего не выражало. Он закрыл глаза и схватился за голову. Рисуя дорожки на окровавленной коже тяжелые капли скользнули по его щекам, и, слившись на подбородке упали на землю. Лорд так сильно сжал зубы, что вены вздулись на его висках. Его доспехи, ножны, сапоги и руки – все было покрыто сплошным слоем крови. Даже дождь, который лил не переставая, не мог смыть с него все это. Дорн растерялся. Люди столпились вокруг. Кто-то смотрел на лорда с сожалением. Кто-то в ужасе. Некоторые с пониманием. Другие брезгливо отворачивались. Но, все, кто только мог, увидели его таким.
– Вы… не ранены, милорд? – на всякий случай спросил капитан, потому что иначе понять это было сложно.
– Нет. Со мной все в порядке. Скажи, скольких я убил сегодня, капитан?
– Много, милорд… Неприлично много. – честно ответил Дорн.
– Этих солдат не должно было быть там, верно?
– Да. Никто не знал, милорд. Вероятно, они пришли еще ночью, по полю. И замели за собой следы.
– Видит Бог, я этого не хотел.... Хоть кто-то выжил? – с надеждой спросил лорд.
– Да. Мы заранее договорились повязывать ленты, тем, кто примет нашу сторону. А еще раненым успели повязать ленты. Порвали несколько флагов. Но, за вами трудно было уследить….
Хаук тяжело и прерывисто вздохнул.
– А я-то до последнего думал, что врут слухи… Ты точно человек? – усомнился Дорн.
– Я оружие, капитан, самое страшное из тех, что ты видел. Человек наделен сознанием, а оружие в бою думать не должно. Оно должно убивать. В бою я способен лишь различать своих и чужих. Ты правильно сделал с повязками… спас невинные жизни.
Подставив дрожащие ладони под струйку воды, стекающую с крыши, Хаук умыл лицо и освежил голову. Кое как смыв с пальцев кровь, он вытер их пучком обгоревшей соломы. Кто-то из солдат протянул ему флягу.
– Не время расслабляться, – напомнил он. – Еще ничего не закончилось.
– Приказывайте, милорд, – улыбнулся Дорн, видя, что его господин пришел в норму.
Хаук прокашлялся, выдыхая пар изо рта. Он закрыл глаза и расслабился.
– Если я что-то смыслю в военном деле, то скоро подоспеет вторая волна, или подойдут остальные силы. Раненых отправьте в крепость. Пленных и выживших разоружить и туда же. Сейчас нет времени объяснять им что к чему. Всех накормить…
– Простите, милорд, с провизией все плохо. Того, что мы нашли здесь вряд ли хватит.
– Это легко решить. Разделайте убитых лошадей, пока они еще теплые. Раненых животных – в крепость, если вылечить не получится тоже пусти на мясо.
– Что делать с убитыми и пленными?
– Бандитов сжечь. Кто сдался – в клетку, вместе с Конаром. Да проследите чтобы он раньше срока не помер. Остальных соберите в одно место и узнайте их имена. Как хоронить решим завтра.
– Ясно, милорд. А что будет с деревней?
– Я подумаю. Через часок найдите мне старосту, или кто у них тут главный. А сейчас, не вздумайте подходить близко, я часок передохну…. Отдав последний приказ, Хаук прикрыл глаза, положил руки на эфес и отключился.
Глава 19. Будет день – будет пища.
Молодой лорд проснулся, когда звезды на небе уже ярко светили. Дождь давно прошел, было в общем то тепло, но душновато. В центре площади развели костры. На походных треногах подвесили котлы, от которых доносился невыносимо манящий запах мяса. Метрах в пяти от него стоял часовой с копьем. Парень отчаянно боролся с дремотой, то и дело хлопая себя по щеке.
– Чем кормят, солдат? – спросил Хаук, потирая глаза.
Солдат вздрогнул и первым делом проверил повязку на плече.
– Похлебка, милорд. Конина с фасолью.
– Расслабься солдат. Повязка нужна только в бою. Поможешь встать?
Поборов волнение, солдат упер ногу в землю, протянул руку, и рывком поднял лорда на ноги. Кровь на его доспехах свернулась, но никуда не далась. Солдат поморщился.
– Что? Не нравится? – ухмыльнулся Хаук.
– Вам бы умыться, милорд….
– Пока не время. Засохнет – сама отвалится.
– Мне приказано позвать капитана, как вы проснетесь, – сообщил солдат.
– Приказано, так зови… – рассудил он.
Солдат, перехватив копье, поспешил скрыться с глаз. Левая нога затекла, и Хаук заметно прихрамывал. Если одежда его худо-бедно просохла от тепла тела, то обувь промокла. Если бы сапоги не натерли воском, было бы куда хуже. Ноги замерзли и Хаук подсев к костру, решил погреть стопы. Бывалый вояка, следивший за огнем, без лишних вопросов сунул ему в руки миску, деревянную ложку и сухарь.
– Сам ел? – спросил он солдата.
– Да, милорд. Все сыты.
– А деревенские?
– Им приказано не выходить, милорд, ваших указаний. Да и кормить их приказа не было….
– Тогда кому это все? – удивился Хаук.
– Конины много. Готовим впрок. Как остынет, в погреб спустим. Если не трогать, неделю хранится.
– Умно, – согласился он. – Но деревенских все же надо бы покормить.
– Они нас кормить не торопятся, – огрызнулся солдат в пол голоса.
Хаук вздохнул.
– Надо, солдат, надо. Мой народ должен быть сытым, иначе пахать и сеять нам с тобой придется. Так что готовь миски.
С дальнего конца площади усталым шагом ковылял капитан Дорн. Дойдя до костра, он присел на бочку и вытер лицо от пота.
– Устал? – спросил Хаук.
– Духота. Ноги промокли, натер жутко, – поделился Дорн своими бедами.
– Да… с ногами беда, – кивнул Хаук, поглядывая как его подошвы нагревшись стали парить.
– Вести старосту, милорд?
– Веди. И посчитай жителей, как закончим надо их накормить.
– Я думал об этом, но без приказа…. – Дорн развел руками.
– Все правильно. Сначала те, кто сражается, потом остальные, – успокоил его Хаук.
Дорн махнул рукой, и двое солдат с копьями скрылись в темноте. Минут через пять, держа под локти, они приволокли старосту и поставили перед лордом. Им оказалась женщина лет пятидесяти. Крепкая, жилистая, но уже седая. В ее голубых глазах читался не страх, ни презрение, а бесконечная усталость. Хаук подобрал грубый деревянный ящик, перевернул его и поставил перед собой, предлагая женщине сесть. Покосившись на Дорна, она присела на краешек. Хаук поймал ее руку и всучил свою миску, к которой так и не притронулся. Солдат тотчас протянул еще одну миску.
С хрустом откусив сухарь он принялся есть, поглядывая на старуху.
– Ешь! – тихо приказал Дорн.
Старуха с опаской взялась за ложку. Однако голод не тетка. Обе миски быстро опустели.
– Спасибо, милорд, – тихо поблагодарила она, опустив глаза.
Хаук подался вперед и оперся подбородком на свои запястья.
– Ты староста? – Спросил он.
– Да, милорд, – женщина поклонилась. – Марта, к вашим услугам.
– Кто убил моих солдат, Марта?
Женщина вздрогнула. Но собралась и ответила:
– Люди сэра Артура, милорд. Они расспрашивали их о вас их, но солдаты ничего не сказали.
– Они ничего и не знали, – Вздохнул Хаук.
– Сэр Артур пришел сюда в тот же вечер, как ушло королевское войско, милорд. Простите, но мы не смогли вас предупредить, – поспешила покаяться она.
– Поздно об этом сожалеть, Марта. Лучше скажи, чем мне кормить воинов? В замке кончается провизия, а что делать с голодными солдатами, я не знаю. Разве что на вольный выпас отпускать.
– Простите, милорд! Мы не по своей воле… – взмолилась Марта.
– Где провизия? Вы же как-то кормили владыку до сей поры.
– Провизия есть, все в хранилище, милорд! Здесь мы только живем, а поля и фермы там, дальше, – она указала рукой за холмы.
– То есть живете вы здесь, а работаете там? – удивился Хаук.
– Да, милорд, здесь только малые поля. А скот мы постоянно перегоняем на новые пастбища. Дайте нам немного оправиться и обозы в замок пойдут как раньше. Прошу вас, поверьте мне, милорд!
– Моя горничная говорила, что вы требуете денег?
Марта открыла рот и застыла думая, что сказать. Неверный ответ мог стать для нее фатальным. Но она все же набралась смелости, чтобы сказать правду.
– Так и было милорд… некоторые горячие головы, узнав, что владыка умер, перестали дружить с мозгами. Но, они уже передумали, – заверила она.
– От чего же? Деньги перестали быть вам нужны?
– Нужны, милорд! – выпалила она, закрыв от страха глаза.
– Зачем? – полюбопытствовал Хаук.
– Прежний владыка давал денег на семена, и выделял лошадей для пахоты. Но лошади старые, быстро дохли. Их надо было лечить и хорошо кормить. Нам нужна утварь, инструменты, лекарства, одежда. Да много чего… И все это стоит денег.
– И сколько денег вам надо, Марта?
– Я… так сразу не могу сказать, – смутилась староста. – Боюсь солгать ненароком.
Хаук задумался, и посмотрел на Дорна.
– Если хочешь что-то получить, нужно что-то дать. Так, кажется, говорят?
– Именно так, милорд! – подтвердил капитан.
– Принеси-ка мне вещички Конара. Помнится что-то болталось у него на седле.
Дорн на минуту отошел. Склонившись над кучей, в которую свалили трофеи, он вытащил оттуда седло, седельные сумки, упряжь, оружие рыцаря и еще кое какую мелочь. Дотащив все это волоком, он бросил вещи к ногам Хаука.
– Посмотрим… – протянул молодой лорд с интересом.
Оружие и упряжь не интересовали лорда. Он сразу потянулся к сумкам. В одной из них он обнаружил полную круглую флягу с каким – то пойлом внутри, трубку, и кисет с табаком. А вот во второй – мешочек с перстнями и увесистый кошель с монетами. Взвесив его в руке, Хаук развязал тесьму и заглянул внутрь:
Тут была и медь, и серебро, и золото. Так же болталось несколько скромного вида драгоценных камней.
– Лошадей, на которых приехали наши незваные гости, уже отвели в замок?
– Нет, милорд! Они здесь. Их только-только отловили. Разбежались по полям да оврагам, – доложил Дорн.
– Если судить здраво, то это не мои деньги, так Дорн? – задумчиво спросил Хаук.
– Если не считать трофеем, то так, милорд….
– И лошади не мои… Я за них не платил.
– Тоже, верно, – кивнул Дорн.
– Да и затеял все это, тоже не я. Так ведь? – взгляд его упал на старосту, которая внимала каждому его слову.
