– Я не настаиваю. Просто знай, – останавливаемся у подъезда, – если вдруг что, я рядом.
– Спасибо, – приобнимаю ее и отхожу.
– Слушай, – в последний момент словно решившись вдруг говорит, – может, ты на вечерок освободишься, а? Мы в Молли собираемся с девчонками, давай с нами?
Еще до начала ее слов, мне стало жутко. Потому что казалось знаю наперед, что она скажет дальше.
– В тот клуб? – еле произношу и ощущаю озноб, который острыми иглами пробивает кожу.
– Ага. Помнишь, Лерка там отмечала днюху?
– Помню, – сухо отвечаю и вцепляюсь в коляску так сильно, чтобы свело мышцы, но не помогает.
– Саш, ты чего? Все нормально? Ты побледнела.
– Плохо… Мне нехорошо, я пойду.
– Тебя может провести…
– Нет, – обрываю ее. – Нет, ступай. Я сама. В клуб не пойду. Мне некогда. Спасибо… что пригласила.
Больше не сказав ни слова быстро скрываюсь за дверями и тороплюсь в квартиру. Поднимаюсь на лифте и спешу домой. Но войдя уже в открытую дверь, вижу на пороге женскую обувь и дорожную сумку.
– Кто здесь? – со страхом задаю вопрос, и ко мне выходит молодая девушка.
– Здравствуйте, – странным голосом здоровается и складывает руки на груди.
Совершенно не знаю, как себя вести. Только прижимаю Гордея к себе и смотрю на нее. Даже не могу сформировать свои мысли и чего в них больше.
– Здравствуйте, – отмираю и здороваюсь. – Простите кто вы? И как попали сюда? – ставлю пакеты с покупками в ноги, потому что тяжело становится.
Она немного хмурится, затем, кажется, смотрит миролюбиво.
– Я Жанна, хозяйка квартиры. А вы?
– Я… я… – даже не знаю, что сказать и как себя вести. Я просто не понимаю, что происходит.
Чувствую себя ужасно неловко отчего-то.
– Простите, я сейчас позвоню Олегу и… – но не договариваю, потому что она меня перебивает:
– Не стоит. Я ему уже позвонила, и он едет сюда. Проходите, не будете же вы стоять на пороге. Тем более, вы здесь живете.
– Спасибо, – быстро скидываю обувь и иду в комнату, что мы с сыном делили на двоих.
Снимаю с него и с себя верхнюю одежду. Гордей начинает хныкать просыпаясь. И я тороплюсь на кухню подогреть ему смесь, так как пока мы ходили по магазинам, он кушать не просил.
Даю пустышку, чтобы не расплакался сильно и разогрев в микроволновке тут же принимаюсь кормить.
– Славный малыш, – слышу позади себя голос девушки и оборачиваюсь.
Так странно. Еще недавно я чувствовала себя тут такой защищенной, в милой уютной квартире. А сейчас воровкой какой-то.
– Спасибо, – отвлекаюсь на сына и сажусь на стул вместе с ним, аккуратно покачивая одной рукой, а второй удерживая бутылочку.
– Мальчик, да? – девушка садится напротив и смотрит на него улыбаясь.
– Да. Гордей. Ему полгода, – сама начинаю искрить, говоря о нем.
Она замолкает и не знаю, о чем думает. Хотя следующий вопрос ясно дает понять о чем.
– Это ребенок Олега? – резко поднимаю голову и смотрю на нее от дикости вопроса. Хотя она ведь лишь предполагает, не зная правды.
– Нет, что вы. Я Олега знаю не больше месяца. Он мне очень помог, и я ему благодарна.
Она смотрит на меня немного и продолжает говорить, словно и не спрашивала о той дикости.
– Брат у меня такой, ага.
Значит, вот почему хозяйка квартиры. Рассматриваю ее не очень нагло и ищу сходства между ними. Она молодая, не больше тридцати. Даже я бы сказала намного меньше этой цифры. Симпатичная с яркой крашеной шевелюрой рыжей и ямочкой на подбородке.
– Мы мало похожи, – задорно смеется и резко прикрывает рот ладонью извиняясь.
– Все в порядке. Он уже спит и к шуму привыкший.
– Круто. Со стороны прихожей слышится шум, потом грохот и тихий мат.
– Жанна, че ты притащила тут пакеты, как цыганка какая-то? Еще и на пороге оставила, – неприлично громко кричит Олег, а его сестра хихикает и встает со своего места, сложив руки на груди.
Мужчина входит сразу к нам и замолкает. Смотрит на нас обеих и, кажется, не знает, что сказать.
– Тут поговорим, или там? – тычет пальцем на гостиную.
Я, не выдержав, встаю и выхожу.
– Говорите тут. Мне сына уложить нужно. Не буду вам мешать.
Прохожу мимо Олега, и буквально на секунду мы с ним сталкиваемся глазами. В эту секунду я ощущаю кое-что для меня странное и пугающее. Я хотела его увидеть. И сейчас несмотря на ситуацию, я рада, что он здесь.
Остаюсь в комнате, когда уложила спать Гордея. Не хочу мешать им. Открываю ноутбук и принимаюсь за работу. А через время Олег заходит ко мне сам, аккуратно приоткрыв дверь.
Сначала сижу не шевелясь. А после встаю и выхожу с ним из спальни, чтобы не мешать сыну. Или потому, что комната кажется крошечной для нас двоих.
Останавливаемся на расстоянии лицом друг к другу.
– Испугалась?
– Ага. Вхожу, а тут сумка на пороге и незнакомая девушка.
– Извини, – улыбается. – Она вообще живет в другом городе. Приехала внезапно. Поживет в отеле.
– Ты отправил сестру в отель? – удивленно спрашиваю.
– Она сама туда отправилась. Не выселять же тебя на три дня и обратно.
– И все же как-то это неправильно.
– Это ее выбор.
– Ясно. Она славная.
– Она чудо, согласен, – откликается с такой теплотой.
– Я была готова собирать свои вещи, если честно, – говорю открыто то, что чувствую, даже не знаю зачем признаваясь в этом ему.
– Хотела сбежать? – хмыкает и, кажется, делает шаг вперед. Маленький такой, но заметный для меня.
– Вряд ли, – спешу опровергнуть мысли мужчины. – Мне здесь нравится. Но мешать точно не планировала никому.
Снова оказывается ближе на тридцать сантиметров.
– Ты не мешаешь, Саша, – голос тише, а мы все ближе.
Волнение, которое ощущается где-то внутри живота. Страх.
Олег
Признавать слабости. Давать понять другим, что они вообще есть это не то, что любят мужчины. Нам порой даже самим себе сложно признаться, что это все возможно.
Стала ли Саша моей слабостью? Я не знаю. Я даже не уверен в том, что готов поддаться ей, и чтобы она все же приблизилась ко мне близко. Но если и не готов, то хочу этого гораздо больше, чем думал.
Что я ставил на кон, когда бездумно приближался к ней, вдыхая аромат малины, исходящий от нее. Когда смотрел в ее завораживающие глаза, которые сейчас были ярко-синими и прикасался своими губами к ее.
Что я ставил на кон?
Все, что у меня было.
В этот момент ты не думаешь о том, что у тебя за плечами. Ты не способен. И я не думал. Я видел лишь ее. Неправильно, обманно по отношению к моей семье. Но в тот миг не было ничего вокруг. Ни прошлого, ни будущего, даже настоящее растворилось в ней.
Она замерла и не шевелилась. Только дышала. Глубоко и задерживала дыхание надолго. Ее веки дрожали, когда я на них смотрел, не смея верить, что я ее целую. Точнее, просто прикасаюсь к мягким, нежным губам.
Я же не мог даже пульсу позволить дальше стучать, углубить поцелуй, потому что казалось, что просто упущу мгновение, а она вдруг испугается.
Поэтому снова закрыл глаза, а в следующую секунду мы смотрели друг на друга так же близко.
Сознание проснулось, когда ее сын заплакал.
Но сознание опустилось массой в тонну. Тонной обязательств перед другими людьми, перед теми, кто ждет меня дома. И я ушел.
Сел в машину и колесил по городу. Почти до самой ночи.
Я вернулся в девятом часу. Сын как раз уходил к себе после ужина. Рассказал мне о сегодняшнем дне и что его любимая команда прорывается в лидеры. Что в школе на следующей неделе будут матчи по баскетболу. Что он волнуется, так как он в команде. Алла была занята выбором наряда на завтра. И решила, что я вернулся поздно, потому что долго сидел над заказами. Она накрыла мне ужин, пока я принимал душ и ушла в спальню, оставив меня одного. А я все это время думал о том, что оставил там в квартире.
И, думаю, что это был мой покой. Безвозвратно утерянный.
Глава 11
Все происходящее – безумие. А оно не приветствуется. Реальность и безумие могут идти в ногу, если тебе двадцать, и ты полон авантюризма. Внутри тебя не гаснет, а только зажигается огонь и желание свернуть горы.
Нет, я не считаю, что в мои годы, а мне всего лишь тридцать восемь все безвозвратно утеряно. Просто после той поры, когда ты сделал все самые запоминающиеся безумства, у тебя появляется семья, ответственность, дети.
На этом не заканчивается ничего. На этом открывается сотни новых дверей, а старые ты оставляешь закрытыми.
Я тот этап прошел. И сейчас, как никогда, хотел мыслить здраво. Но выходило совсем паршиво, когда ты рядом с семьей, но по-настоящему очень далеко.
Я за неделю после того поцелуя с Сашей успел представить недалекое будущее и ужаснулся. Перемены – это хорошо, если ты не рушишь при этом чужие жизни. Такие перемены страшны.
И я боялся.
Этот путь, который я лишь слегка приоткрыл, означал развод, потерю доверия, потерю семьи.
Я не мог потерять все это. И знал, что очень эгоистичен в своих мыслях о Саше.
Ведь, по сути, я хотел всего и сразу. Так не бывает. К тому же это неправильно и оскорбительно по отношению к ним обеим. Но я даже не могу на одну ступень поставить и жену, и ее.
Я не имею на это права.
Выбор был всегда. И каждый день мы выбираем путь, который меняет траекторию нашей жизни навсегда.
На эту неделю мой выбор был понятен и прост.
Мне нужно просто присылать ей чеки и все. Но приезд сестры все изменил. И это стало отправной точкой. Я понял это, еще до того, как успел сообразить и услышать ее вопрос в трубке:
– В нашей квартире кто-то живет?
– Жанна, оставайся на месте, я еду.
Мчал быстро и боялся… Наверное, я боялся, что длинный язык моей сестренки взболтнет лишнего. И под этим словом я знал, что скрывается, и ощущал себя мерзким обманщиком. Я не хотел, чтобы Саша знала о том, что я женат.
Всю дорогу не было борьбы внутренней о правильном и не очень. Я думал лишь о том, что скоро встречусь с ней.
Я мчал так быстро, что на пороге споткнулся о какие-то пакеты, но войдя я не был готов к тому, что они обе сидят на кухне.
