ISBN :
Возрастное ограничение : 16
Дата обновления : 28.04.2023
– Владелец приехал, он редкостный пройдоха и скупердяй, и, к сожалению, его всегда приносит не вовремя.
– Сокращает штат? – предположила я.
– Только тебя.
Я зависла. Ради возможности отвлечься, сосредоточиться на обязанностях, причем рядом с близким человеком, я согласилась на работу в коллективе у несостоявшегося кавалера, свыклась с его присутствием. Обнадежили и немедленно отняли надежду.
– Значит, заманили сюда, уговорили и выгоняете, – завязала веревочки на папке с накладными, – Поразительно.
– Уговаривала я, – покраснела Юля, усевшись за стол, – Владелец свои планы с подчиненными не обсуждал.
– Что не понравилось в моей работе? Константин нажаловался?
– Племянница главного производственную практику проходит летом, ей очень нужно место, а из всех лишь ты не оформлена. От стажировки он освобождает.
– Вольную грамоту дали. Спасибо.
Раздражение. Гнев. Они выливались на Юлю.
– Смотришь на меня волком. Скажи, пожалуйста, как переспорить владельца компании? Что мы можем? Прости, Полина.
Защищать меня не стали. Константину, наверное, выгодно от меня избавиться, поэтому Юле я сказала:
– Уверена, вы и не пытались на пару с Константином. Не он ли сказал, какое прекрасное место занимает ненужный стажер? Если владелец в незначительные детали не вникал и с каждым не беседовал, то кто предложил вариант?
Циничная и банальная месть.
Куда-то делся весь пыл, с которым Юля рекламировала своего непосредственного руководителя. Я сложила бумаги в ящик стола и протерла компьютер от пыли, скрепки оставила в пластмассовой коробочке. Одноразовую посуду подарила следующему сотруднику.
– Ты что делаешь? – пришла в себя Юля.
– Собираюсь, – внутри бушевала злость. На нее, на Константина. На собственную доверчивость.
– Домой, что ли? – она встала.
– Ты удивительно умна, – достаточно вежливости.
– Константин просил зайти к нему.
Видно, ее тоже это смущает, но Юля привыкла верить в лучшее. Я не разделяла ее оптимистичный взгляд на жизнь. Тесный кабинет не стоил такого количества потраченных нервов.
– Ты думаешь, твой любимый директор фуршет организовал? Очнись, Юля, позлорадствовать он просто хочет.
Она смотрела на мои сборы молча, в конце выразила недовольство:
– Они что-то обсуждали дальше. Без меня. Я птица не того полета, чтобы начальство откровенничало, сказали, что стажироваться в отделе будет племянница шефа, и попросили удалиться. Вечно ты приписываешь людям грехи, которые они не совершили, – Юля щелкала автоматической ручкой.
– По-твоему, надо остаться и позволить совершить?
– Человека надо выслушать. А ты судишь его за собственные предположения, – она походила по кабинету, вернулась к стулу, встала позади него и облокотилась на спинку, – Это несправедливо. Он хороший человек, неглупый сотрудник.
Я пожала плечами.
– Пойди и узнай, какого черта он творит, – все вещи поместились в сумку, – Тебе интересно. Мне гордость дороже. Спасибо. Поработала. Развеялась.
Провожать Юля не стала.
***
Покидала, как оказалось, временное место работы, в полном ощущении, что поступила правильно.
Ссора с Юлей не сильно огорчила. Она отходчивая. Мы обе.
– Девушка, не стойте у прохода, – угрюмый мужчина со спортивной сумкой совсем рядом. Я не заметила, что загородила выход из автобуса.
Заняв последнее свободное место, задумалась – могло бы у нас что-то получиться с Константином, не будь он таким мстительным диктатором? Наверное, могло бы. Его внешность меня притягивала. К тому же, как руководитель, он был очень даже неплох – его ценили, посему в умственных способностях нет никаких сомнений.
Трудовую книжку не забрала, конечно. Ладно. Она все равно пустая, оформить меня не успели. Переживу.
Остаток дня провела за просмотром фильмов. К полуночи я начала засыпать, прямо так, с работающим телевизором, и, не переодеваясь в пижаму. Шел такой ливень, что на подоконнике уже образовалась лужа, однако вставать и закрывать окно мне не хотелось. Хоть свежий воздух среди этой духоты.
Не помню, как дотянулась до пульта и выключила шумную программу. Помню, что сначала показывали «Укрощение строптивого», а потом пространство взорвалось громкими аплодисментами и смехом, началось комедийное шоу.
В тишине квартиры я проваливалась в сон под мерный стук капель о подоконник. Потом вытру. Попозже.
Кто-то вышел из подъезда. Это я тоже слышала.
Кто-то начал пилить. То ли доску, то ли стену. Неопределенный звук – одновременно близко и далеко, похоже на работу неопытного мастера. Пилить. В час ночи, а я не сомневалась, что дело близится к этому. У кого хватило наглости?
С этой мыслью и уснула бы, не дернись рука у создателя шума: железо по железу, несколько звонких монеток разом ударили в металлическую стенку.
Это не монетки.
Подобный звук издает связка ключей, когда случайно попадаешь ей по двери.
Кто-то ковырялся в замке.
23 мая
Похоже на то чувство, когда резко осознаешь, что забыл нечто невероятно важное. Сидишь в июньский день на скамейке, наслаждаешься шоколадным мороженым, видишь человека, проходящего мимо с папкой в руках, и накрывает – вчера нужно было защитить курсовую работу! Все сроки вышли, экзамен сдавать в сентябре.
Я не сразу поверила в происходящее. Резко села, прислушалась, получила неутешительный скрежет замка в ответ и застыла на месте.
Страх сковывает.
Фунтик запрыгнул на кровать, напугав до дрожи, и потребовал немедленно разобраться с противным звуком. Он всегда чувствовал такие вещи. И сейчас бегал вокруг, заглядывая в глаза и жалобно вереща. Взяла Фунтика на руки. Как ни странно, это привело меня в чувство. Он живой, теплый, рядом полно людей, достаточно просто закричать, привлекая внимание всего подъезда. Но было страшно не то, что кричать – дышать было страшно.
Вдвоем, шагая беззвучно, мы добрались до входной двери.
Скрежет замка не смолкал, кто-то настойчиво рвался внутрь, Фунтик соскользнул с моих рук, намереваясь забежать в приоткрытую межкомнатную дверь, я перехватила его у порога и отнесла подальше, спрятав кота в меньшей по размеру кладовке.
С той стороны входную дверь слегка толкнули, веря в успех.
Я подкралась максимально близко, проклиная все на свете и свою память за то, что именно сегодня забыла про внутреннюю щеколду. К ней, собственно, и шла.
Два метра до цели превратились в бесконечную дорогу по натянутому между двумя небоскребами канату. В итоге, прижавшись к холодному металлу, обхватила пальцами щеколду и потянула ее на себя. Мне повезло. Взломщик не услышал ничего из того, что я проделала, и продолжал мучить несчастные замки, причем попеременно: переходя от верхнего к нижнему и обратно.
Цель достигнута. Замки рано или поздно поддадутся его напору, тогда щеколда выиграет для меня немного времени. Можно звонить в полицию. В контактах, естественно, номера спецслужб не оставляла, пришлось искать в интернете способ вызвать полицию в наш район, параллельно вытряхивая из сумки газовый баллончик. Чудо, насколько тихо я умела двигаться.
С телефоном в руке я приросла к кухонной стенке – это самое удобное место, потому что, выглядывая из-за угла, можно наблюдать за входом и для бегства есть два варианта.
Тут раздался крик. Этот крик ни с чем не спутаешь. Это горе.
Глядя на черное небо, освещенное лишь луной и мерцающими звездами, я медленно оседала на пол, закрывая уши руками. Ночь и без того была полна потрясений. Человек, чей крик перешел в рыдания, не звал на помощь, нет, это не попытка спастись, человек потерял кого-то. Этой ночью из подъезда вынесут чье-то тело.
Незадачливый грабитель, вероятно, перепугавшийся не меньше жильцов, оставил в покое мои замки и побежал по лестнице, я, наверное, ощущала каждое его движение.
Телефон остался лежать на полу, когда я встала.
Дом оживал: вокруг хлопали двери, звучали взволнованные голоса соседей и цоканье каблуков уличной обуви.
Без сомнений присоединилась к ним, покинув свою жилплощадь, и уткнулась в спину мужчины, накинувшего на себя халат, кстати, женский. Михаила, тем более в таком образе, узнала не сразу. Татьяна прижимала руки к груди и по сторонам не смотрела, я встала рядом с ней и задала вопрос, ответ на который и так знала:
– Что происходит?
Она вся белая, белее стены, находящейся в метре от нас. Татьяна, убрав руки от груди, одной придержала легкую курточку, другой сжала мою ладонь.
– Умер кто-то, – прохрипела она.
Михаил обнял Татьяну, бросил быстрый взгляд на меня и предложил женщине вернуться в квартиру:
– Давай уйдем? – спросил он, – Ты еле стоишь.
«Муж и жена» – отстраненно подумала я. Значит, дядя Миша живет рядом. Это радует. В случае чего к добрым людям проще обратиться за помощью, а, судя по последним событиям, это может стать и жизненной необходимостью.
– Кто умер? – все-таки спросила у них.
– Девочка права, – Таня обернулась к мужу, сразу видно – впечатлительная, – Вдруг кто из наших? Не могу, Миша, как подумаю, что там кто-то мертвый лежит… Мы ведь всех знаем. Не могу.
Она то и дело срывалась на бессвязное бормотание. Татьяна вцепилась в мужа, явно стыдившегося своего халата и переживающего за жену.
Мы, не сговариваясь, спустились на два пролета вниз, проникая сквозь толпу, я сунула ключи от дома в карман штанов. Люди прибывали. Сухонький дедуля ковылял впереди нас, обгоняя тех, кто не решился продолжить путь. Громыхнула железная дверь, ведущая на улицу. Перегнувшись через перила, я увидела мужчин в полицейской форме и нескольких докторов с носилками. Ранение? Убийство?
– Второй этаж, Миша, – Татьяна тоже извернулась, последовав моему примеру, – Второй. Они в левую сторону пошли, значит, к Федоровым.
Мне фамилия была незнакома. Лица-то соседей вспоминала через раз, так что ситуация яснее не стала.
– Разойтись по квартирам! – гаркнул главный из прибывших полицейских, что подействовало весьма слабо. Дедуля, например, заторопился обратно, но никто его в этом не поддержал, – Детей уведите!
Парочка школьников не старше десяти лет были отправлены по домам своими мамами и папами, родители отправиться за ними не спешили. «Сначала скажите нормально, кого убили, а потом выгоняйте» – возмутился подвыпивший дядечка, за что получил от соседей выговор по полной программе и угрозу физической расправой. Атмосфера шуток и пренебрежения не терпела. Горе у людей.
Когда из квартиры начали выносить погибшего, толпа мгновенно поредела: окружающие тихо, плавно и совершенно незаметно разбегались по домам, не глядя друг другу в глаза. Седовласая женщина, выскочившая за врачами, хватала носилки, полицейский в паре с гражданским одетым по-праздничному мужчиной ее удерживали. Не в себе. Женщина плакала, не издавая ни единого стона или хрипа, словно сорвала голос. Ее крики я, наверное, и слышала.
– Дина, – за стенку держалась Татьяна, – Дина.
Михаил подхватил жену, попутно напомнил мне, что нам здесь не место, понял, что я никак не реагирую, и просто унес Татьяну, оставив меня самостоятельно принимать решение.
– Встретил жену у работы, сам я на юбилей к другу ездил, – мужчина говорил с полицейскими, о его жене заботились доктора, тело девушки уже унесли, – Вернулись домой. Я поднялся первым, а Ира говорила по телефону в машине. Что? Необычное? Не заметил. Включил в коридоре свет, зашел к Дине в комнату. Она… Висит. Я жену не дождался и вызвал вас.
Мне и показалось, что они приехали очень быстро, за короткий промежуток между криком и появлением врачей с полицейскими не успели бы.
Говорить дальше он не смог, задыхаясь, как от приступа.
– Воды принесите, – командирский тон полицейского.
Очнулась я у своей квартиры. Чудом отпустила перила, за которые цеплялась, добираясь до пятого этажа. Замок мне расцарапали. Рядом валялась наклейка, похожая на вкладыш от жвачки из девяностых годов.
Этажом ниже прозвучало:
– Не дом, а клуб самоубийц, – сосед с третьей попытки попал к себе.
Дина покончила с собой. Первое связное предложение в моей голове за пятнадцать минут. Рассеялась картина накрытого тканью тела, мозги возобновили работу. «Она висит». Я тоже слышала.
Оставаться на пустой площадке в полном одиночестве сегодня слишком рискованно, поэтому я, как можно быстрее, зашла домой. В кладовке истошно орал Фунтик, кидался на дверь, от чего стоял знатный грохот.
– Напугал, – сообщила коту, освобождая его, – Не смотри с осуждением на свою хозяйку, я хотела тебя защитить.
Заботу Фунтик не оценил.
Закрыла окно в своей спальне, постояла, подумала, потом прошлась и включила свет в каждой комнате, разгоняя страхи и сомнения. Счет за электроэнергию придет космический.
Очередная смерть в этом подъезде. Смерть юной девочки, день назад поделившейся со мной билетами в кино. Кстати, о кино. Белая бумажка с розовой окантовкой продолжала лежать в коридоре, недалеко от альбома, благополучно забытого после ухода Дины.
24 мая. 19:15.
Послезавтра, вернее, завтра, учитывая, что давно перевалило за полночь.
– Жуткие ощущение, – сказала крутившемуся под ногами Фунтику, – Есть билеты в кино. Есть фильм о приключениях в пустыне. Человека нет. Наверняка она купила бы попкорн, взяла из дома бутылку лимонада или воды, потому что платить за них в кинотеатре – сплошное разорение, и мы обязательно бы сошлись во мнении, что надо как-нибудь повторить. В общем, стандартные мелочи.
Билет я, почему-то, не выбросила, невзирая на отсутствие надобности в нем: без Дины туда точно не пойду. Убрала билет в коробку для памятных мелочей.
Подругами мы стать, естественно, не успели, заламывать руки в истерике и перебить всю посуду – это будет лицемерием с моей стороны. Пришлось варить кофе. С чашкой и упаковкой крекеров я устроилась на одном из широких подоконников стеклянной комнаты. Предварительно погасила в ней свет, не желая привлекать внимание случайных прохожих посреди ночи. Отсюда удобно любоваться проспектом.
Такая квартира в доме единственная, она занимает половину этажа, весь правый угол, слева от лестницы две квартиры поменьше. В одной, как я поняла, живет дядя Миша и его любезная жена Таня. В другой – пожилая дама, бабушка называла ее «очень хорошая приятельница». Снизу все давно переделано под коммуналки с бесчисленным количеством жильцов или под отдельные квартиры-студии с микроскопическими ванными комнатами. Удобно. И выгодно. Нашу квартиру тоже с удовольствием бы выкупили для этих целей, но бабушка не согласилась.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом