Кикерон витал где-то в своих мыслях. Сиксту пришлось его поднять и отвести к выходу, напялив на него свою маску.
– Ты же никому не скажешь? – спросил мальчик.
– Иди уже! – прикрикнул на него Сикст.
Он долго не мог понять, что побудило племянника прийти сюда. Сикст отмахнулся от плохих мыслей и вышел с Кикероном за ворота.
– До дома Августов, – он заплатил рабам. – И если будет возникать, везите силой. Разрешаю!
– Да, господин!
Паланкин тронулся, и Сикст смотрел ему вслед, пока тот не скрылся в темноте улицы. Он вернулся в зал и только по взглядам людей понял, что без маски. Юный патриций не отчаялся и снова отыскал Корнелию. Отринув заготовленную речь и сомнения, Сикст подошёл.
– Свет огней свёл вас с ума, раз вы осмелились подойти, – произнесла Гициния Кравва.
– Ваша дочь ярче всех огней, – потеряв всякую осторожность вместе с маской, сказал Сикст. – Позволите пригласить её на танец?
– Дочь? Не понимаю, о чём вы, – в ответ бросила она.
– Мама! – Корнелия сама сняла маску и прожгла её взглядом. – Оставь этот цирк.
– Надень маску! Мы на празднестве.
– В Тартар! Я хочу танцевать, – она протянула руку, и Сикст увлек её в центр зала.
Гициния же осталась стоять на месте, кусая губы и терзая веер, словно желая сломать его.
Фауст
Фауст сначала смотрел, как его подельница выпытывает секреты, а затем увидел того, с кем сам договорился о встрече. Он подошёл и представился:
– Фауст, – он почтительно поклонился.
– Мой хозяин заинтересован в ваших услугах, – заговорил вместо хозяина раб, – но сначала испытание.
– Ваши желания – закон! Просто укажите цель.
– Иустиниан Гициний Кравв! – заговорил, наконец, Кесарь. – Я договорился о гадании на полёте птиц и хотел бы, чтобы мероприятие прошло удачно.
– За такое Старший жрец потребует сумму, и значительную.
– Хорошо бы провернуть всё с наименьшими тратами, – добавил раб, а по совместительству и управляющий делами Юрия. Считай, правая рука. Кесарь никуда без него не ходил. По уровню образованности помощник мог заткнуть большую часть патрициев в этом зале. А иначе, зачем он нужен?
– Предлагаю сесть с двух сторон, дабы ему не по себе и подарок лучше дарить кому-то из близких, – предложил Фауст.
– Вижу в вас творческую жилку. Идёмте! – Кесарь уверенным шагом направился к жрецу, а потом обернулся. – Как там зовут его матушку?
– Вилора, – напомнил раб.
– Скажи, – Кесарь подсел слева от Магистра авгуров, – как поживает Вилора?
– Она в добром здравии. Благодарю! – ответил любезно Иустиниан.
Фауст в это время сел справа от магистра, развернувшись так, чтобы видеть лица собеседников.
– Это хорошо, – кивнул Кесарь. – Я вспомнил, что забыл про её последний день рождения.
«Как и она о твоём!» – Иустиниан по голосу догадался, с кем разговаривает. – День рождения?
– Оплошность с моей стороны… Знаю! Возможно, она простит мою неучтивость, если я пришлю подарок? «Змея!»
– Право это не обязательно.
– Сложно подобрать подарок для женщины, – вслух размышлял Кесарь. – Что любит одна, другая презирает.
– Возможно, она не откажется от денег? – предложил Фауст.
– Хорошая мысль, – согласился Кесарь. – Скажем, сто тысяч молоров.
– Ты очень добр, но боюсь, моя матушка, как хозяйка Дворца диктатора, просто не заметит столь скромный жест, – пояснил Иустиниан.
– С мамами всегда так, – добавил Фауст.
– Сто пятьдесят тысяч! – увеличил сумму Кесарь.
– Она всех рабов одевает в шелка. А каждое утро на завтрак ест устриц, – пояснил жрец.
– Ей следует быть осторожней, – снова заговорил Фауст. – Устрицей можно подавиться.
Иустиниан уже собирался возмутиться, как Кесарь увеличил тяжесть подарка.
– Двести тысяч!
– Очень щедрое предложение и замечу, достойный подарок, – улыбнулся жрец. – Она будет тебе весьма обязана.
– Её единственная обязанность – думать обо мне хорошо.
– Она всегда о тебе хорошо думала, и нет ничего неэтичного в том, что она продолжит думать так же.
– Мы понимаем друг друга, – Кесарь обернулся к рабу. – Запиши! Двести тысяч Старшему жрецу.
– Мидасом себя возомнил, – прошептал помощник. «Придурок!»
Обговоренная ранее сделка была подкреплена на успех, и они оставили Иустиниана лицезреть грешников.
– Отлично справился, хвалю, – произнёс Кесарь. – Из тебя выйдет толк, если не будешь меня подводить.
– Работе я отдаюсь целиком и полностью, – любезничал Фауст.
– Чудно! Значит, не прощаюсь. Воу введёт тебя в курс дела, – он впервые назвал раба по имени и отправился по личным делам.
Гай Гициний Кравв Янус
Диктатор на бал явился тайно через чёрный ход. В зале он встретил своего доверенного советника и занялся делами. Требовалось со многими переговорить, и маскарад подвернулся как раз вовремя. Янус только помог и одолжил Магну Туннию кругленькую сумму.
– Он опаздывает, – произнёс Диктатор. – Заставляет ждать… Меня!
– Трибун тоже хотел бы избежать огласки, – пояснил Кар.
– Кто это рядом со Старшим Жрецом?
– Кесарь. Его слугу я везде узнаю. Он хромает на левую ногу.
– Что ему нужно от моего брата? – возмутился Янус.
– По известным мне сведениям, Кесарь заказал гадание, – сообщил Вонтий Ликреций Кар.
– Прохвост! Брат не возьмёт деньги.
– Считаете?
– Ты сомневаешься в его святости?
– За ним тянется шлейф из слухов сомнительного свойства.
– Он мой брат! – возмутился Диктатор.
– И Кесаря тоже, – напомнил Кар.
Властитель дернулся и бросил на него грозный взгляд. Их глаза пересеклись. Советник выдержал вызов стойко, не уронив достоинства. Слова возмущения умерли на губах Диктатора и были низвергнуты назад вместе с комом, подползавшим к горлу. Сжимая и разжимая кулаки, Янус поборол раздражение и произнёс:
– Об этом позорном клейме нам будут напоминать…
– Правда всегда бьёт больнее, но я советую поговорить с Иустинианом. Возможно, он прислушается к вам.
– Возможно… А кто тот слева?
– Его я не знаю. Могу послать нужного человека… если соизволите?
– Не стоит давать Кесарю лишних шансов.
Советник поклонился и отправился выполнять поручение, благо ликторов у него хватало. Он держал их на расстоянии вытянутой руки, на улице. Подручные сопровождали его повсюду, но сегодня бы только мешались.
Братья Мардоний и Инвикт Сектии
Братья Сектии только вошли в зал и сразу уткнулись в десяток масок, таращившихся на них.
– У меня странное чувство, младший брат… – заговорил Мардоний.
– А я говорил, что нужно было идти по одному и в разной одежде, – укорил Инвикт.
– Это наша отличительная черта…
– И они, кажется, тоже в курсе. Главное ничего не пить…
– А лучше найти безопасное место.
– Видишь такое?
– Да, – обрадовался Мардоний и указал на одинокого Магистра авгуров. – Безопаснее места не найти.
– Ты прав, – согласился Инвикт. Они направились прямо к Иустиниану. – Надеюсь, его не отравят, чтобы добраться до нас.
– Я бы на это посмотрел, – улыбнулся старший из братьев.
– Боюсь, тогда нас точно растерзают незнакомки.
– Это может быть приятно…
– Может!
Они подошли к Магистру авгуров, Мардоний вежливо представился и попросил разрешения составить Иустиниану компанию.
– Будьте моими гостями в этом опасном месте, за моим скромным щитом праведности и благочестия.
Братья сели по обе руки от жреца.
– Не ожидал вас здесь увидеть, Магистр, – произнёс Инвикт, нарушив звенящее молчание.
– Я там, где грех! – кратко ответил Иустиниан.
– И вы просто сидите… – поинтересовался Мардоний.
– Порой кто-то подсаживается поболтать, как вы.
– И помогает?
