– Что именно?
– Ну… ваше присутствие? Помогает?
– Удерживать праведность в их головах? – жрец кивнул на танцующих. – Боюсь, они уже потеряны. Моральные компасы и ориентиры теперь у них между ног.
– Разве мы не должны верить в лучшее, Магистр? – спросил Инвикт.
– Внушать себе мы можем всё что угодно. И даже потом сладко спать, но от реальности не скрыться за стеной из фантазий.
– Не нужно было приходить, – бросил старший брат младшему.
– У нас не было выбора, и ты это знаешь. Наша торговля напрямую зависит от этих людей.
– Вот и вы попали в клетку… – грустно произнёс жрец. – Могу лишь заверить, что вы либо привыкнете, либо нет. Третьего не дано!
– Они вызывают страх, – Инвикт пробежался взглядом по маскам.
– Страх помогает выжить. Пожалуй, это самая полезная вещь из всех, что я знаю. Страх! Он порой подбрасывает дельные советы.
Аппий Вилор
– Властитель!
К Диктатору подошёл мужчина в маске. По шаткой походке Янус признал в нём своего деда Аппия.
– Вижу, маскировка сбоит, когда все друг друга знают.
– А иначе и быть не могло. Маскарад – удел молодых, тех, кто не может заострить внимание на чем-то одном и всегда торопится.
– Рад видеть тебя в добром здравии, дедушка.
– Я бы обнял тебя, достопочтимый внук, но не будем разрушать и так хрупкую легенду, – произнес Аппий. – Мы хотели поговорить о делах.
– Мне нужна твоя поддержка против Кесаря, – попросил Янус. – Я знаю, что ты Народный трибун и должен соблюдать нейтралитет.
– А со вторым трибуном ты уже встречался?
– Разумеется, но он остался непреклонен и поддержит претендента.
– Завидная стойкость! Тогда не вижу смысла отказываться.
– Спасибо, дедушка, это много для меня значит.
Они без поклонов разошлись, словно незнакомцы. Вот только одна пара внимательных глаз всё это время не сводила с них пристального взгляда. Кесарь дождался, пока Аппий Вилор будет один и затолкал его в пустую комнату.
– Что вы себе…
– Рад видеть тебя, дедушка! – оборвал его Кесарь. Он снял маску и задвинул засов на двери. – Здесь нам никто не помешает.
Аппий тоже открыл лицо.
– Тебе следует подбирать слова тщательней, ведь нападение на Народного трибуна карается смертью.
– Мы слишком долго оттягивали этот разговор.
– Неужто, наконец, отрастил яйца?
– Они всегда у меня были. Твои правнучки тому подтверждение.
– Одно не проистекает из другого. Можем препираться всю ночь, – отмахнулся Аппий, – но никакие уговоры тебе не помогут. Я не буду тебя поддерживать.
– Откуда? – Гней нахмурил брови.
– Что откуда?
– Такая ненависть ко мне, чем я её заслужил?
– Ты ещё смеешь спрашивать?
– Да! – крикнул Гней.
– Ладно, гадёныш, я расскажу, если тебе не хватает мозгов понять простые истины, – Аппий выждал паузу и продолжил. – Ты пытаешься уничтожить мою семью, то, что я ценой титанических усилий построил и бережно пытаюсь сохранить.
– Я тоже твоя семья.
– Ты – никто! Ошибка…
– Ошибка?
– Именно. Я позволил чувствам дочери возобладать и не запретил выходить замуж за твоего никчёмного отца, который вскоре разорился.
– Значит, мама действительно любила нас…
– Она заблуждалась! Но я помог открыть ей глаза и прислушаться к голосу разума. Её было тяжело, однако всё получилось. Вилора вышла за достойного гражданина, и теперь мои внуки правят городом. Вот, чего я добился и что ты собираешься разрушить. Собираешься влезть своими грязными лапами туда, где тебя не ждут.
Кесарь опустился на стул и склонил голову. Мысли перемешались в вихре. Старые истории из детства, предположения, придумки, а оказалось вот оно как. Вполне логично, если вспомнить, что Монолон пожирает слабых и на их костях растёт только вверх, предавая погибших забвению.
– А теперь мне пора идти, – Народный трибун подошёл к двери и схватился за засов.
– Дедушка… – прошептал Кесарь.
Аппий обернулся и тут же получил кинжалом в голову от внука. Клинок вошёл под челюстью, но не глубоко. Юрий не моргающим взглядом смотрел, как старик схватился за его одежду, точно за спасательный плот, и медленно оседает на пол.
– Защищать семью – достойная цель. Пожалуй, мне подходит.
Кесарь перешагнул через труп и удалился, задвинув засов с той стороны при помощи магии.
Гней Юрий Кесарь
– Вижу, у вашей дочери нет отбоя от ухажёров! – прошептал Кесарь, подойдя сзади к матери Корнелии.
– Ты мог бы не подкрадываться. Это тебя не красит, – Гициния даже не вздрогнула и сразу узнала голос.
– Я не нарочно…
– Не верю ни одному слову! Что хотел?
– Будущему диктатору не подобает властвовать без супруги. Это могут неправильно истолковать.
– Соболезную твоей утрате, хоть и с запозданием, – произнесла она.
– Спасибо!
– Как девочки? Терять мать непросто.
– Они сильные… Я чрезмерно горд, что они у меня есть. Мария успела воспитать их в строгости и учтивости.
– Предположу, что сегодня их здесь нет.
– Ни к чему марать честь семьи. Я завел этот разговор…
– Корнелия – своенравная дочь, – в голосе Гицинии сквозило материнское возмущение. – Глаз да глаз!
– Вижу! – Кесарь кивнул. Они смотрели, как Корнелия танцует с Сикстом. – Её будущее я бы обсуждал с Понтием, но, увы, он тоже уже не с нами.
– Я желаю ей счастья и всеми руками за твою кандидатуру, – произнесла Гициния.
– Но…
– Но убеждать насильно не буду. Уверена, у тебя хватит шарма её очаровать.
– Выскочке Августу я уж точно не проиграю.
– Тогда придётся снять маску, – коварно улыбнулась Гициния.
– Действительно! Нельзя идти знакомиться в ней, – согласился Гней. – Пропадает искренность.
– И таинственность. Мы так и познакомились. Помнишь?
– Да, как тут забыть. А потом ты ушла к Понтию.
– Нечего было глазами хлопать.
– Тогда я бы не встретил Марию.
– Ну, разрыдайся ещё! – укорила его Гициния. – Ты идёшь или нет? А то смотри, Корнелия прыгнет в постель к Августу.
– Поностальгировали и хватит! Дела превыше всего, – Кесарь отдал Гицинии маску и пошёл прямо к танцующим, чем вызвал волну удивлённых взглядов. Когда хочешь стать Диктатором, такое внимание обоснованно и никуда от этого не деться. Нужно соответствовать заданной планке: не показывать слабостей и не давать врагам поводов для удара.
Октавиан Август Сикст
Сикст танцевал с Корнелией. Она даже смеялась над его шутками, но затем их прервали.
– Мальчик мой, – произнесла женщина.
– Мы знакомы? – спросил он.
– Не узнал собственную мать? – возмутилась Делия. Она говорила шёпотом, чтобы не услышала Корнелия. – Я разочарована.
– Мама… – Сикст замялся. – Я занят.
– Вижу… Прохвостка совсем вскружила тебе голову.
– Кто это? И почему ты позволяешь ей меня оскорблять? – вмешалась в разговор Корнелия.
– Сейчас вернусь! – улыбнулся он красавице и увёл матушку в сторону. – Что ты хотела?
– Разве матери нужна причина, чтобы увидеть сына? – загадочно произнесла Делия. Сикст переборол себя и промолчал. С каждой новой встречей с этой женщиной, он понимал отца всё лучше и лучше. – Одолжишь мне денег?
– И ради этого ты меня отвлекла? – негодовал Сикст. Он посмотрел в зал и увидел, что Корнелия уже танцует с Кесарем. – Я был так близок…
– А она не теряет времени зря… Молодец! – в её голосе проскочила нотка гордости. – Так что?
– Я давал тебе только на прошлой неделе.
– Мы всё потратили.
– Мы?
Она помахала подругам, которые подняли кубки в её честь. Делия, как заметил Сикст, с годами становилась только лучше, как отличное вино. Но и яд, капающий с её клыков, становился смертоноснее.
– Ты случаем не был у отца? Может, он уже умер от скуки на вилле, а мы и не знаем, – вслух размышляла она. – Его деньги мне бы очень пригодились.
– Понять не могу, как он ещё с тобой не развёлся, – у Сикста заболела голова.
– Сама не понимаю. Я дала ему столько поводов, – развела руками Делия. – Может, ему нравится, когда его…
