Произнесла она это на удивление правильно.
– Взаимно, – ответил я ей тоже по-алисси?йски, и по недоумению, отразившемуся на ее лице, понял, что это выражение было ей неизвестно. Поняв, что она только что столкнулась с ранее не знакомым словом, Софи пришла в странный буйный восторг, – я говорю «странный», потому что мне непонятно, как такой факт может вызвать такие эмоции.
– Кла-а-асс! – протяжно запищала она, хлопая в ладоши. Я поморщился.
– А как вас зовут? – спросила она на родном языке. Мне понравилась ее прямолинейность.
– Я Рысь из семейства Танэльс, младший сын, – ответил я.
– Класс! – опять криком провозгласила Софи. Я уже стал подозревать проблемы в эмоциональной сфере, но тут она выдала такое, от чего я совершенно опешил:
– Хочу, чтобы вы называли себя Софи, а я буду называть себя Рысь! Софи нравится это имя!
– Софи, что за причуды! – одернула ее бабушка.
Но Софи только картинно заныла, как капризный ребенок, и затопала ногами, повторяя:
– Хочу, хочу, хочу! Пусть я буду Рысь, а он Софи!
– Нет, Софи, так не пойдет! – сказала Мари. – Господину Танэльсу это не понравится. Перестань кривляться!
Я часто заморгал, пытаясь осознать, что вообще происходит.
– Извините, господин Танэльс, – сказала мне Мари, попросив домработницу пока увести внучку. – Софи у нас сложный ребенок, но если к ней привыкнуть, вы увидите, что она очень способная ученица.
Другой на моем месте, скорее всего, вежливо улыбнулся бы в ответ, но не таков был я. Не мог я изображать вежливость, когда какой-то пятилетний человеческий ребенок только что попытался присвоить себе мое родовое имя, как будто я шут гороховый и надо мной можно потешаться.
– Простите, мадам Шанхольц, – услышал я собственный глухой голос, – но боюсь, я не смогу преподавать вашей внучке.
Я быстро поклонился и направился к выходу.
– Как же так? Господин Танэльс! Господин Танэльс! – услышал я летящий мне вдогонку растерянный голос. Но я не оборачивался. Швейцар на входе открыл мне дверь, и я вышел.
Уж не знаю, что обо мне подумала Мари Шанхольц, но, оказавшись на улице, я почувствовал себя лучше. Какая-то часть меня была очень рада, что мне не придется иметь дела с Шанхольцами. Но была еще и другая часть меня, которая вдруг стала меня распекать: «Ну и что ты наделал? Что теперь скажет брат? Вот как ты ему расскажешь, что провалил собеседование и испортил отношения с Шанхольцами?» «Да, но это не моя вина, – не соглашалась моя другая часть. – Кто вообще станет мириться с таким отношением?»
От тяжелых мыслей у меня разболелась голова. Я чувствовал, что нужно остыть и на что-то переключиться. Ноги сами меня привели к ближайшему трактиру, который приветливо переливался огнями и манил запахом вкусной еды.
Я зашел внутрь и сел за барную стойку. Рассчитав, сколько будет стоить еда и выпивка (брат дал мне с собой немного денег), я сделал заказ. Пока я ждал, рядом со мной села молодая девушка, дикарка.
Мне симпатичны дикари. Они хоть и люди, но в них почти нет типично человеческого лицемерия и коварства. По характеру они мало отличаются от оборотней. Если бы я встречался с человеческой девушкой, то только с дикаркой.
– Что, невезуха? – весело спросила она, обратившись ко мне. У нее в руках уже был бокал с элем. Видимо, у меня был заметно понурый вид.
– Да, вроде того, – ответил я.
– Что случилось? С девушкой проблемы?
– Нет… У меня вообще нет девушки, – почему-то сказал.
– Ну, тогда вообще все прекрасно! – почему-то сказала она.
Я удивленно на нее посмотрел, и наши глаза встретились.
– Погоди-погоди, – деловито сказала она. Не церемонясь, она убрала челку с моих глаз. – А ты довольно симпатичный! – вынесла она свой вердикт, проведя ладонью по моему лицу. – Как тебя зовут?
– Рысь.
– Рысь? Первый раз вижу рысь с голубыми глазами.
– Во мне есть немного волчьей крови.
– А-а-а, – она энергично кивнула головой.
Тут мне принесли эль. С самого утра я ничего не ел, и хмель быстро ударил мне в голову.
– А как тебя зовут? – спросил я.
– Санита.
Довольно-таки распространенное среди дикарей женское имя. Такое, наверное, понравилось бы моему брату. Вспомнив о брате, я опять помрачнел. Санита как-то легко улавливала мое настроение.
– Ну вот опять приуныл! – она закатила глаза. – Да чего вообще унывать-то! Любые проблемы в этой жизни можно решить.
Я и забыл, что дикари славятся своим жизнелюбием. Жаль, что их в нашей стране осталось не так много. Большинство смешались с людьми. Дикари же по сути и есть люди, только они длительное время были оторваны от цивилизации и жили в изоляции. Когда люди с ними наладили контакт, то обманули их доверие и долгое время их эксплуатировали, как и оборотней, только благодаря своему военному превосходству.
А нынче среди людей какая-то мода на дикарей. В клане дикарей все как один красивые и пышущие здоровьем, не то что остальное человечество. А еще дикари куда более естественные, хотя сейчас многие стали копировать людей.
– Так что случилось-то? – спросила Санита.
– Я должен был устроиться на работу в один богатый дом, но провалил собеседование. Теперь мне нужно рассказать об этом брату, который на меня очень рассчитывал. – Я покачал головой.
– Хм-м, подумаешь! – фыркнула она. – Послушай, у меня есть идея. – Она с энтузиазмом толкнула меня локтем. – Сделаем тебе такое имя, что и работа никакая не нужна будет!
Глава 4
Как я ни пытался узнать у нее подробности, Санита не хотела мне говорить свой план. Она только сказала, что будет ждать меня в городе в воскресенье, «чтобы провести один эксперимент». Я подумал, что нужно будет обратиться на более длительное время перед этим, чтобы я потом мог долго находиться вне дома.
Теперь мне предстоял разговор с братом. Я попытался себе представить его реакцию, когда я ему расскажу о собеседовании. Как бы я хотел, чтобы он пришел в ярость, наорал на меня… Но этого, скорее всего, не будет. Мой брат странного темперамента. Я говорю «странного», потому что в этом он похож на человека или даже на растение (те вообще ни на что не реагируют). Из всех кланов разумных существ, оборотни – самые эмоциональные, мы открыто выражаем свои чувства. Но не мой брат. В детстве он таким не был, однако после смерти родителей решил взять на себя роль старшего в семье. А старшему полагается соблюдать спокойствие, что бы ни произошло, и быть якорем для остальных.
Выйдя из трактира, я отправился на вокзал, откуда уходят поезда на горную пустошь. Поездка заняла чуть более часа. Чего я только не передумал за это время. Мне хотелось побыстрее приехать домой, чтобы все рассказать брату и разделаться с этим окончательно. В итоге на пути к нашему району дома становятся все более низкими и все более редкими. Горная пустошь и вовсе похожа местами на деревеньку, хотя высокие дома здесь тоже встречаются.
Воротившись домой, я, однако, не застал там брата. Я почувствовал досаду. Мне не хотелось продолжать терзаться мрачными мыслями, пока я с ним не поговорю.
Гепард пришел домой за полночь, когда я уже собирался спать (мы, оборотни, отдыхаем во время обращения в зверя, но нам также нужен сон, когда мы в человеческом обличье. Мы просто спим гораздо меньше, чем люди.) В гостиной зажегся свет, и на пороге своей комнаты я увидел темный силуэт Гепарда, обрамленный дверным проемом.
– Рысь, эй, ты не спишь? – тихо спросил он, боясь меня разбудить.
– Нет, – мрачно ответил я.
Брат аккуратно отворил дверь полностью. Он вошел и сел на деревянную лавку возле моей кровати. Я попытался собраться с мыслями, чтобы все ему рассказать, но тут он меня опередил.
– Я слышал о том, что произошло сегодня у Шанхольцев, – сказал он.
– Что именно ты слышал?
– Ну… есть одна версия произошедшего, которую кому-то передала их служанка. А потом эта версия дошла до Лили в виде сплетни. А есть вторая версия, которую теперь «по секрету всему свету» распространяют сами Шанхольцы. – Он говорил спокойно, и я не мог понять, сердится ли он на меня. – Согласно первой версии, – продолжил Гепард, – их девочка сказала что-то неуместное, ты вспылил и сбежал с собеседования. Также служанка слышала, как мадам Шанхольц потом жаловалась члену семьи на то, что у тебя странный внешний вид, не видно глаз. Возможно, из-за прически, ну ты знаешь… Думаю, так она хотела сама перед собой оправдаться, мол, раз он не собирается быть у нас учителем, значит и нам не очень-то хотелось. Ну а согласно второй версии, ты пришел к ним на собеседование, но чем-то им не подошел, и – «о боже, пришлось отказать». Однако они распространяют ее как тайну, «чтобы не обидеть г-на Танэльса»…
– Что? Это они-то мне отказали? – негодовал я. – Я всегда говорил, что нельзя доверять людям!
Брат устало потер переносицу. Видимо, ему эта история нравилась не больше моего.
– Послушай, – сказал он устало. – Ты меня извини, что я тебя в это втянул. Откуда мне было знать, что так выйдет? Ты плохо знаешь людей и не представляешь, что для богачей значит репутация. То, что никому не известный оборотень отказался на них работать – это урон их репутации. И они ее таким образом пытаются выправить. В их мире все строится на репутации. На самом деле, ты их тоже очень оскорбил своим поступком. Возможно, они считают тебя неблагодарным, – я не знаю. Но, Рысь, забей. Не вышло так не вышло. – Он дружески похлопал меня по плечу. – Скоро об этом все забудут. Но вот мне они теперь, наверное, будут не рады.
– Извини, – сказал я. Тут я впервые задумался о том, что, возможно, мой поступок был некрасивым.
– Ладно. Утро вечера мудренее. Спокойной ночи.
Весь следующий день я провел в меланхолическом состоянии, ожидая, когда пройдет достаточно времени и из памяти выветрится воспоминание о визите к Шанхольцам. А потом пришло воскресенье – день, когда я должен был встретиться с Санитой.
Санита предложила подобрать меня на машине на станции Эноль, а оттуда отвезти к каким-то своим друзьям. Ее жизнерадостность сильно располагала к ней, и я ей полностью доверял. Дикари, как правило, люди слова.
Она приехала на сине-сиреневой переливающейся машине, которая ездила по земле.
– Привет! – энергично сказала Санита. – Ну что, ты готов изменить свою жизнь?
Я невольно улыбнулся (а меня сложно заставить улыбнуться).
– Не думал об этом, – ответил я.
– Ай, какой ты зануда. Ладно, поехали!
Мы приехали на улицу в центре города, знаменитую своими магазинами тканей. Я в тканях ничего не понимал, так как покупал одежду у местных ремесленников в горной пустоши.
Санита сказала, что ей нужно зайти в один магазин и забрать ткань для своего друга. Я решил подождать ее в машине. Когда она ушла, произошла сцена, которая впоследствии косвенно повлияла на дальнейшую череду событий в моей жизни.
Машина Саниты была припаркована метрах в ста пятидесяти от перекрестка. Вдруг на перекрестке в ожидании зеленого сигнала светофора остановилась группа пешеходов. К своему неприятному удивлению, я узнал Мари Шанхольц и ее служанку. С ними были еще двое каких-то людей, с виду богачей.
Внимательная служанка заметила одиноко припаркованную машину Саниты и, наклонившись к уху г-жи Шанхольц, делая вид, что не смотрит в мою сторону, тихо сказала:
– Смотрите, это ли не господин Танэльс-младший там в машине?
Служанка, видимо, считала, что я ничего не услышу. Но она не учла, что у меня слух как у рыси, и я прекрасно ее услышал.
Мари Шанхольц бросила на машину быстрый взгляд и проговорила так же тихо своим скрипучим голосом:
– Да, это он. Такую экстравагантную прическу сложно забыть. Как же все-таки хорошо, что он у нас не работает!
Я невольно повернул голову в сторону, чтобы посмотреть, не видно ли еще Саниты на другой стороне улицы. Я был уверен, что из-за моей длинной челки они не поняли, куда я смотрел все это время.
На светофоре загорелся зеленый свет, и Шанхольцы пошли. Теперь была их очередь притворяться, что они не знают, что я на них смотрю. Эти недобрые слова, сказанные в мой адрес так неожиданно, покоробили меня до самого основания души. Как можно быть такими подлыми? Как земля носит таких подлых людей? Что я им плохого сделал, кроме того, что не стал работать с них несносным ребенком?
Как раз в это время вернулась Санита. Заметив, что со мной что-то не так, она спросила:
– Что случилось? Оставила тебе на минутку одного, а ты уже и раскис.
– Да так, встретил заклятого врага.
– Ох! – Санита закатила глаза. – Ладно, послушай. – Она тронулась в путь. – Сейчас мы поедем к Джэду. Это мой давний приятель, наполовину дикарь. Хоть он дикарь только наполовину, он классный – думаю, тебе понравится. Джэд тебе несколько подправит внешний вид, приоденет тебя, все такое, – говоря это, она описала в воздухе круг кистью руки. – А потом мы с тобой вместе отправимся на Ратушский бал, куда я сегодня приглашена.
– Какой еще бал? – я посмотрел на нее. Я доверял Саните, но посещение бала в мои планы не входило. – Я думал, ты мне поможешь найти работу.
– Само собой, само собой! Но… – она цыкнула, – ты не понимаешь, как функционирует высшее общество. В нем главное – занять хорошее место, и тогда работы сами будут тебя находить. Здесь все строится на том, кто кого знает и какая у кого репутация, усек?
Я вздохнул. Ну что же мне делать? Я хотел реабилитироваться в глазах брата, но плохо понимал, как мне в этом поможет поход на бал.
– А Шанхольцы там будут? – спросил я.
– Вероятно, – кивнула Санита, – это очень большой бал, который каждый год устраивает городская ратуша, потому она называется Ратушским. На него приходят все-все богачи, вся элита, все знаменитые актеры. Я чудом получила приглашение от своего модельного агентства – так что нельзя упускать такой шанс!
Я крепко задумался. Возможно, на этом балу у меня будет шанс поквитаться с Шанхольцами.
– Хорошо, поехали.
Глава 5
Друг Саниты, Джэд, оказался славным малым. С виду он был полноват и больше походил на человека, но в общении вел себя как настоящий дикарь.
– Привет! Нужно из вот этого оборотня сделать красавчика. Сможешь? – сказала Санита.
– Гм… – Джэд оглядел меня со всех сторон. – Легко!
– Не волнуйся, – сказала мне Санита. – Джэд из любой замухрышки может принцессу сделать. А в твоем случае не придется слишком стараться.
– Та-а-ак, только волосы слишком длинные, – сказал Джэд, бесцеремонно вытягивая мои волосы и проверяя их длину. – Придется хоть немного укоротить. Ты согласен?
Я кивнул. У меня быстро растут волосы, и мне было все равно.
Он принес ножницы и ловко остриг мои кудри так, что они стали чуть длиннее плеча.
– Теперь нужно убрать их назад, – сказал Джэд. – И тебе нужно открыть лицо, – он убрал челку с моих глаз. – Ух ты!
