Глава 9. ЕГО рецепты
Короткие ночи и сонные глаза, вздохи от настойчивого приближения жары и тут же отрезвляющее «ты же этого хотела», все это делает мои мысли усталыми. Выглядываю в окно. Да, в нашу сторону идет дождь, и жара, кажется, будет недолгой.
Мой ум определенно, будто вместилище противоположностей. Проходит час, два и вот уже проблески солнца снова заставляют улыбаться. Пойду, пожалуй, потеряюсь среди рисунков и прогулок, лишь выпью горячего чая.
Тихо на кухне. Только секундная стрелка стрекочет неторопливо, размеренно. Знает, что никуда не опаздывает, исполняет свою важную миссию крутить этот мир.
ОН тихонько обнимает сзади, сонный ещё. Я уже не вздрагиваю от неожиданности. Отказывается от чая и идет колдовать над кофеваркой. Дух кофе и бергамота переплетаются в воздухе, начинают спорить, кто кого совершеннее и выскальзывают в приоткрытое окно, продолжая там свой разговор.
Подношу ухо к ЕГО сердцу и слышу лишь шепот листвы. Там, глубоко-глубоко, МЫ оба храним секреты, но ключи от них всегда лежат на видном месте.
Когда ОН записывает свои рецепты, я сижу рядом и подглядываю в экран его макбука. Маленькие уютные картиночки появляются из-под моей руки в мгновения ока.
Вот сочный оранжевый апельсин… Твёрдые и терпкие, с кислинкой фиолетовые сливы… Несколько ягод малины и пакетик с рассыпанной сахарной пудрой. Следом вырисовывается пучок базилика, латук и спелая помидорка с зеленым хвостиком.
Они мне даются с легкостью, эти яркие фрукты и пироженки с причудливыми завитушками из белого шоколада.
ОН снова улыбается, целует меня в висок и говорит, что без моих зарисовок его рецепты были бы скучны и «да, естественно, ты мне ещё как помогаешь, милая, даже не сомневайся!»
Глава 10. Вывеска
Такие удобные велюровые кресла есть только в одном месте, в том кафе, что напротив булочной синьора F. В открытые окна всегда залетают воробьи, кружат над столиками и заглядывают в тарелки. Вот один приземлился на краешек, склонил голову и подглядывает в альбом.
Сегодня у меня там одни буквы. Аккуратно вычерчиваю их в уголке страницы, добавляю цвета, слегка затемняю, делаю несколько штрихов и на буквах кое-где появляются щербинки и царапины. Они складываются в одно единственное слово… «Pane_teria». Моя нарисованная вывеска почти не отличается от оригинала, что висит над входом. Желтые буквы той же формы, слегка округлые, потемневшие от времени, разве что отсутствует одна…
Ничто так не доставляет удовольствие, как маленькая, никем не замеченная шалость. Синьор F суетится около входа, машет руками, надувает усы. Слушает, как судачат соседи.
– Что за чудеса снова происходят? Эта злосчастная «t» падает с вывески вот уже третий раз!
Ведь здесь очень важно, что думают о тебе соседи. И, чтобы не прослыть грубияном, нужно обсудить все с ними. Синьор F карабкается на стремянку и прикрепляет «t» на место. В очередной раз грозится в воздух, упоминая всех святых и местных ленивых полицейских.
Вдруг чувствую, что-то касается моих ног… Раз, ещё один, прыгает на колени и замирает. Клетчатая скатерть тихонько соскользнула, показался рыжий нос и длинные усы. И совсем я даже не испугалась, ничуточки, вот ни на грамм!
Глава 11. Про совместимость
Оборачиваюсь на ЕГО голос и понимаю, что пора идти. Допиваю капучино, слизываю с губ земляничный джем, быстро рассчитываюсь и выбегаю, распугивая воробьев.
Идти в обнимку получается очень гармонично. Не надо семенить ногами и подстраиваться под ЕГО шаг. На это, между прочим, нужен определенный талант или природная совместимость. Изредка замечаем, как рыжий хвост мелькает поблизости.
ОН смотрит сверху вниз, ловит мою улыбку, что-то рассказывает, кивает знакомым в сторону. МЫ стараемся запомнить каждый такой счастливый день.
Зная мои особые отношения с синьором F, предлагает зайти и прекратить наше немое общение. Соглашаюсь с ним лишь в том, что да, мне с этим немного не комфортно. Ведь с самого начала я постоянно ощущаю поддержку от каждого, кто рядом. Словом, жестом, улыбкой.
Когда внутри у тебя страх готовится по привычке завязаться узелком, удивительная энергия этого города подхватит, закружит, окунет с головой в ворох из тёплых дней, и ты становишься снова как новенькая, готовая вновь на подвиги.
Отказываюсь. В конце концов, верю в себя и в случай. Надо лишь запастись терпением.
Глава 12. Рисую лимоны
В дни, когда все валится из рук, безопаснее всего сидеть дома.
Сегодня день не задался с самого утра. Кофеварка решила устроить забастовку, издала протяжный свист, потом чихнула, булькнула в чашку из жалости пару капель бурой воды, шумно вздохнула и притихла. Такого предательства я от неё не ожидала. Ничего не оставалось делать, как заварить чай, чёрный с бергамотом.
Хорошо еще, что есть лимон.
Лимоны здесь большие, размером с хороший апельсин, удивительно душистые, с яркой, плотной сочной шкуркой и сладкой мякотью. И еще они удивительно фотогеничны. Рисовать сплошное удовольствие.
Скептически прищурив правый глаз, изучаю желтую поверхность, будто исследователь поверхность Луны. Не замечаю, как проходит несколько часов.
И вот, на страничке появились желтые озорные кружочки, на соседней – пупырчатые половинки, а здесь краски поиграли с задорной стружкой из цедры. По кухне разливается цитрусовый аромат, и эндорфины начинают вырабатывается со скоростью света! Решаю, что этого не достаточно. Вырисовываю рядом пару толстеньких косточек, тычинки с пестиком, цветок и плотный кожаный темно-зеленый лист. Теперь вся семейка в сборе. Нате вам, изучайте ботанику.
Подтаскиваю стул к буфету, мельком кидаю взгляд на чёрную коробку наверху и пытаюсь себя уговорить. Ведь ничего, что стулу уже сто лет, очень он даже крепкий.
Хочу добраться до этой коробки уже несколько месяцев, но все время что-то отвлекает. В ней бабушкины и мамины рецепты. Бабулины с вкуснючими варениками, мамины исписанные мелким почерком и хорошенькими рисунками из журнала мод1988 года. Там лежит мой любимый на нескольких страничках любовно мамой прорисованный, но так ни разу не приготовленный рецепт лимонного торта с заварным кремом.
Достаю их и разглядываю воспоминания.
Глава 13. Как здорово все уладилось
Вы будете поражены, как здорово все уладилось!
Погрузив злосчастную кофеварку на велосипед, с папкой и рисунками наперевес, я засобиралась сделать стотыщмильонов дел. И, конечно, мне не следовало надевать шляпу, так как на ходу постоянно приходилось ее поправлять.
Я старалась ехать аккуратно, но представляла собой довольно смешное зрелище: брусчатка, дребезжащая корзинка с несчастной кофеваркой, сползающая шляпа и мои попытки сдуть непослушную чёлку с глаз. Папка, которая вообразила себя аэропланом, нещадно шлепала по бедру и норовила взвиться в небо. Наконец, я припарковала велосипед около panetteria синьора F.
Борясь с папкой и челкой, я забыла об обете молчания и попросила воды. Приподняв от удивления мохнатую бровь, он поставил передо мной бутылку. Поспешил отойти, но нечаянно опрокинул папку с рисунками. Мгновенье спустя весь пол был усеян бриошами и тортиками, зеленым горошком и связочками разной зелени, артишоком и даже парочкой каштанов…
– Mamma mia!
Запричитал он и бросился собирать рисунки. Стоя на коленях на полу, он забыл сделать серьезное лицо, и сейчас оно выражало лишь удивление и интерес.
Синьор F принёс два кофе, сел рядом и попросил разрешения все посмотреть. Как оказалось, он даже знал, как меня зовут. Минут через десять резко встал, выбежал на улицу, потом вернулся и бросился в заднюю комнату, потом снова вернулся, неся какие-то пожелтевшие листы бумаги.
Это оказалось меню из osteria
его сына. Написаны кое-как, неумело, буквы плясали, а строчки будто соревновались друг с другом, кто выше прыгнет.
Он часто моргал, смешно морщил нос и, наконец, выговорил:
– Нам нужны перемены… Как вы думаете, можем мы начать вот с этого меню?
